My muse disappeared

      Кларисса больше не рисует.

***

      Как жаль, что Клариса потеряла свою Музу, она бы пригодилась ей в это сером мире. Понятия не имея, что у неё есть и что потеряла, она ходит по праху и смотрит на красное небо, где горят две золотые луны. Ей скучно, нечем развлечься. Вдохновения больше нет.       Среди тёмных коридоров и холодных стен, в глубине этого сурового лабиринта, Кларисса позабыла, где та светлая комната с красками. Ей не нужна ручка или карандаш, она пишет кровью... своей кровью. У неё нет шрамов и рун, кроме одной над сердцем, навсегда сливающая их души во единую. Его сильно волнует её кожа, он следит, что бы она не поранилась, но у неЁ свои козыри в рукаве. Когда Клери в душе, она берёт кинжал, некогда подаренный Джейсом, и рисует узоры на плитке кровью, которые потом тщательно смывает, снова забыв о своём таланте.       Клариссе не нравится жить. Каждый день просыпаясь в его слишком горячих объятиях, ежедневно видеть слишком идеальное лицо и всегда смотреть на слишком скучный пейзаж. И когда она стала такой капризной? Ей не нравятся слишком ванильные ароматы, им она предпочитает строгий запах крапивы. И когда она стала так придирчива? Кларисса устала от цветов, их комната заполнена кактусами. И когда ей разонравились васильки и незабудки? Время меняет всех, но время ли тут постаралось?       Разве могут поменять стены? Кларисса уверена, что да. Живущая среди камней и дверей, она не видит ничего. Она ослепла навсегда, или нет? Гуляя по коридорам она часто натыкается на дверь. Её винтажная отделка и красное дерево так и заставляют повернуть изящную медную ручку. Жаль, что Кларисса приходит к ней слишком поздно. Спя в красном шёлке, обнимаемая руками, которые при ней убивали невинных, она чувствует себя грязной. Как она устала от его поцелуев в полночь и тихом шёпоте перед тем, как окунуть её в грязь вновь. Его стало слишком много. Себастьян переполняет её, в ней нет места. Лёгкие дышат только его ароматом, глаза встречаются только с чёрным омутом его глаз, руки трогают только платину его волос. Иногда Клариссе, кажется, что всё будет лучше если она сделает, что такое, что забыла.       - Сестрёнка, почему ты не рисуешь? Его вопрос обрушился на неё слишком тяжёлой ношей. Как давно они не разговаривали, предпочитая пустой болтовне молчание? Она и забыла, как звучит его голос.       - Потому что не хочу.       - Как жаль. Кларисса удивилась сама, не услышав в его голосе саркастические нотки. Ему действительно жаль.       Клэри в жизни не хотелось так много спросить, как сейчас, но будить уже спавшего Себастьяна было рисковано, учитывая то, что после этого он больше не заснёт. Кларисса знала, какой пошлый и извращённый мозг у её брата. Сон не шел и поделать с этим было нечего. Повернувшись на другой бок, Клэри вдруг резко заметила, что во сне черты Себастьяна смягчаются, а тень от скул падает ели заметными пятнами на бледную кожу.       Не помня себя, она подскочила с кровати и побежала по коридорам, где изредка за поворотом виднелись фонари. Вот она здесь. Та дверь с винтажным рисунком и медной ручкой. Рука тянется в шеи, где висит ключ. Медленно открывая дверь, она заходит. Всё в пыли, карандаши, кисточки, мольберты. Она подходит к большому столу посреди комнаты. Лунный свет падает на различные утвари художника. Клариссе не нужны мелки, не краски. Она берёт карандаш и причём самый твёрдый из всех. Находит клачёк бумаги и садится в самый тёмный угл. Рука умело водит по бумаги, изредка вспоминая его черты. Кларисса не знает сколько прошло времени, секундные стрелки часов ей сейчас не важны. Она обрела новую Музу, теперь она будет снова рисовать.