Моя любовь

Джек Чейз не любил вспоминать прошлое. Не хотел вспоминать ту, что отвергла его, предпочтя жулика и перебежчика, жалкого Шляпника. Но сейчас он не мог остаться в стороне. Гусеница сказал, что это единственный выход — вернуть Алису и Шляпника в Страну Чудес. Единственный шанс спасти тех, кто вверился ему, кто звал его своим королем. — Тебя убьют, — прошептала Джессика, помогая ему надеть рубашку, — безумец мой, любимый мой… а я сойду с ума, если стражи Королевской Тени не прикончат меня раньше. — Мне некого больше послать, — сказал Джек, скрипнув зубами, — кольцо у Алисы, а я единственный, помимо Шляпника, уроженец двух миров. Джессика обняла его и поцеловала. — Только вернись, Джек, прошу тебя, — отчаянно прошептала она, задыхаясь от слез , — только вернись живым, моя любовь! Её слова словно что-то надломили внутри. Джек подумал вдруг, что Алиса никогда не любила его, что ни одна женщина не любила его так, как Джессика, бывшая Герцогиня, теперь же Королева в изгнании. Джессика любила его так сильно, что была согласна быть с ним, даже зная, что любит он другую. Любила его так сильно, что не приняла предложения Королевской Тени работать на неё, предпочтя изгнание, темную хижину и, возможно, смерть. — Мы никогда не ценим тех, кто нас любит, — грустно сказал Джек, обнимая её, — никогда не знаем цену настоящей любви. Если я вернусь, Джес, то вернусь к тебе… моя любовь. Её губы были солоны от слез. Она гладила его плечи, млела под его поцелуями. До полной темноты оставалось ещё около получаса. Увлечь Джессику на ложе, покрытое шкурами и старыми покрывалам и, было делом пары секунд. Крошечная хижина в Королевских Лесах была когда-то выстроена рыцарем Чарли. Теперь же, после его гибели, здесь нашли приют изгнанные властители Страны Чудес. Здесь же Джек принял решение сражаться до последнего, попытаться вернуть Алису, единственную, в чьих руках, по словам Гусеницы, было их спасение. — Джек, ах, Джек… — нежные ладони Джессики обняли его лицо. Впервые — и это было странно — занимаясь любовью с Джес, он не думал о той, другой. Раньше он не особенно баловал вниманием свою королеву, предпочитая тренировки или библиотеку любовным утехам. Да и в постели, случалось, представлял себе другое лицо, не столь яркое и прекрасное, но лицо той, что оставалась в его сердце. Джессика со стоном выгнулась, откинула голову. Джек приподнялся и рывком раздернул на ней одежды. Она притянула его голову к своей груди, и он с наслаждением прильнул к отвердевшим соскам, затем сдвинулся ниже, целуя шелковистый животик и то, что было ниже. Он никогда не ласкал её так откровенно и бесстыдно и никогда не думал, что эта женщина может быть так сладка. Джессика застонала, извиваясь в его руках, Джек чуть прижал языком клитор и принялся играть с ним, легонько посасывать, заставляя свою королеву в исступлении выстанывать его имя. И только когда она обильно увлажнилась, он подвинулся и улегся на неё. Джессика была все такой же болезненно-тесной, но принимала его с радостью. Джек двигался медленно, как она любила. Её острые ногти впились в его лопатки, потом она сдвинула руки вниз, царапая его ягодицы, вжимая в себя. Она стонала его имя, и от этих стонов у Джека в глазах темнело, и сердце рвалось из груди. Глупец, какой же он был глупец, не обращая внимания на эту восхитительную женщину! Глупец, цеплявшийся за чужую, никогда не любившую его. — Джесс… Джессика… — Джек, ах, Джек! Она оплела ногами его бедра, заметалась, дрожа, хрипя и всхлипывая. Её лоно запульсировало, и Джек охнул, нагоняя свою королеву. Несколько минут он лежал, не в силах пошевелиться, чувствуя, как нежные ладошки Джессики гладят его спину. — Только вернись, Джек, — хрипло прошептала она, целуя его, — только вернись, мой король, моя любовь. Джек с трудом поднялся с лежанки и принялся застегивать одежду. Джессика села, глядя на него с тревогой и нежностью. — Я вернусь, — тихо сказал он, опустившись на колено и прильнув губами к её губам. — Пока ты ждешь меня, Джесс, я буду жив. Я найду Алису и Шляпника, я верну их... и вернусь… к тебе, моя королева. Она обняла его, спрятав лицо на его груди. Джек улыбнулся, глядя на густой сумрак за окном хижины. Покой, наконец-то, снизошел на его измученную душу, и в бой он шел с чистым сердцем, полным любви.