Никак нельзя

Мир кажется нам таким огромным, едва ли не безразмерным. Столько стран на земном шаре, столько людей окружают нас ежедневно, столько незнакомцев, что иногда кажется, что найти кого-то дорогого, кого-то важного, похожего на тебя и всё равно отличающегося, кого-то подходящего твоему сердцу, равно поиску иголки в стоге сена. На деле же, чаще всего оказывается, что этот человек где-то совсем недалеко, быть может, в соседней комнате, или работает с тобой в одном здании, или ты во время путешествия случайно пересечёшься с ним, ведь этот человек тоже по воле случая здесь оказался. Мир полон этих самых случаев. Но ведь случайности не случайны. Идеальная пара отнюдь не означает, что вы никогда не будете ссориться и разлучаться. Что вы всюду будете ходить вдвоём только под ручку и ни разу не скажете чего-то глупого, не разругаетесь, не бросите на пол тарелку в пылу ссоры. Но всё равно вы просыпаетесь утром, видите его сонным и нежно целуете в щёку, улыбаясь, а потом на кухне готовите кофе на двоих, и всё это так ценно и дорого. Сегодня солнце так нежно и ласково, словно боясь нарушить единение душ, заглядывает в комнату в щёлочку между штор, и лучи быстро пробегают по двум лицам, и один из них чуть морщится и жмурится, приоткрывая глаза и начиная новый день. Брюнет ещё не проснулся, а значит, аловолосому юноше можно, сонно прижмурившись, потянуться, обнимая любимого, и смотреть на его умиротворённое лицо только приоткрыв глаза на треть и кончиками пальцев прикоснуться к нежной коже щеки. Уильям открывает глаза постепенно и видит перед собой любимого, чуть приподнимает уголки губ. И пускай всё расплывается перед глазами, но его дорогой и любимый жнец сейчас рядом, такой сонный, немного взъерошенный и наверняка смотрит на него полным любви взглядом. Он нежно кладёт руку на тонкую и белую, словно у выточенной из камня античной статуи, шею, бережно поглаживая её длинными пальцами. Они, улыбнувшись друг другу, прерывают момент этой осторожной утренней нежности и, надев очки, расходятся — Грелль в душ, а Уильям на кухню готовить завтрак. После, когда Сатклифф, набросив на плечи халат, выйдет из ванной, он переймёт на себя почти готовое блюдо и, поставив на огонь турку, сварит кофе на двоих с пятью зёрнышками кардамона и мускатным орехом на кончике ножа. Ни у кого больше не получается такой восхитительный кофе, как у Грелля, признаётся Спирс и целует его, чувствуя привкус кофе на губах. Они вместе завтракают, одеваются и отправляются на работу, подхватив нужные документы и инвентарь. Разойдясь по делам, они почти не пересекаются в офисе, только по каким-то срочным делам, и вообще никак не показывают, что между ними что-то есть. Это только их послесмертие, только их чувства и их квартира, где они могут быть только вдвоём. У них нередко случаются ссоры, даже скандалы, когда экспрессивный Грелль срывается на истерики и битьё посуды, а сдержанный Уилл на крик. Они выпускают пар, расходятся по углам и мирятся после, спустя какое-то время. А после работы один обязательно встречает другого где-то в офисе или в коридоре, и они преспокойно отправляются домой, чтобы отдохнуть, насладиться совместно приготовленным ужином и обществом друг друга. Им так легко вдвоём сидеть, пить чай и просто разговаривать. Казалось бы такие разные, у них ничего общего, кроме работы, как они могут быть вместе? А они научились слушать, понимать друг друга, в каждом взгляде нежность, в каждом прикосновении ласка. И это абсолютно не означает, что в их жизни нет места страсти и желанию. С Греллем нельзя иначе, он жаждет экспрессии, желанных касаний, жарких поцелуев, и Уильям готов отвечать на это так же вдохновенно и страстно, как только может, потому что с Греллем он может раскрыться и показать себя. А Сатклифф может ему довериться, ведь он знает, что Уилл всегда будет защищать его, оберегать и любить больше жизни. А потом, уже поздно, в то время, когда вечер постепенно скатывается в объятья ночи, они сольются в страстных поцелуях, обхватят друг друга так желанно, и голоса сольются в унисон, шалые взгляды пересекутся. А после они уснут, слыша сердцебиение и дыхание друг друга так близко, ощущая любовь, что окутывает их с ног до головы, как атласное покрывало. Им нельзя друг без друга, никак нельзя.