Want-You-Not

В Дикую Охоту никогда не брали омег, только альф и ссыльных бет, которые были грушами для битья. Омеги были слабыми, нежными и слишком соблазнительными, чтобы жить в окружении десятков альф, и Гвин никогда не поддавался искушению лицезреть, как его ребята разорвут несчастного на части. Марк Блэкторн был первым омегой в рядах Охоты, но он не был омегой в понимании Гвина. Он был изящен и ангельски красив, он великолепно и сладко пах, но не был слабым неженкой, способным только рожать детей. Он был воином, он был человеком, у которого отняли всё, и он был поматёрее некоторых альф в плане рукопашного боя и стрельбы из лука. Его тихо ненавидела половина охотников, другая же половина, изголодавшаяся по сексу, мечтала оттрахать омежку до смерти, пометить и повязать, чтобы сделать своей собственностью. Марк с презрением и смирением смотрел и на тех, и на других. До тех пор, пока Зимний Король не продал в Охоту младшего из сыновей. Киран был из тех альф, что вели разгульный образ жизни и потеряли счёт омегам, побывавшим в их постели. К тому же он был ещё и принцем. Пусть и бывшим, но замашки всё равно остались. Он, как и Марк, стал отщепенцем, одиноким охотником, всеми презираемым. И Марк — внезапно — проникся к нему сочувствием. Они ложились спать недалеко друг от друга, и чем ближе было к холодной ночи, тем сильнее они чувствовали тягу друг к другу и желание согреться в объятиях. Тонкие протёртые от времени покрывала не грели абсолютно. И со временем, (кажется, что его прошло очень много), они становились друзьями. Киран защищал Марка от нападок прочих альф, похотливых либо обозлённых, а Марк в свою очередь успокаивал и согревал Кирана в своих тёплых руках. Они рассказывали друг другу истории о своих семьях и мирах, в которых жили. Марк с теплотой вспоминал оставленных в мире смертных малышах, братьях и сёстрах, своих же Киран вспоминать не любил, потому что, по сути, они были ему чужими людьми. Со временем они, даже не заметив, привыкли засыпать вместе и идти бок о бок, крепко сцепив руки. Привыкли делить еду и воду, привыкли вместе летать во время Жатвы. Марк считал это крепкой дружбой, первой своей настоящей дружбой, а Киран только и жил, притворяясь, что не хочет Марка. Не хочет его целовать, не хочет обнимать, не хочет, чтобы он стонал под ним и просил о большем, не хочет пометить его и повязать, чтобы сделать своим до конца веков, не хочет, чтобы он носил их детей. Не хочет его. Не хочет. Не хочет. Фейры не могут лгать, но могут завуалировать правду, скрыв её целиком. Их дружба потерпела крах в тот день, когда Марк сказал, что шрамы делают его ещё большим уродом, чем он есть. Тогда Киран не выдержал. «В тебе нет ничего некрасивого». И поцеловал, прижав к себе. Это было слишком хорошо, слишком крышесносно, а когда Киран почувствовал ответные порывы, то едва сдержался, чтобы не подхватить Марка на руки и закружить. Это длилось долго и одновременно быстро. Это было их карманной вечностью. В тот вечер они занялись сексом, и высокая трава щекотала и царапала обнажённые тела, пряча их и заглушая стоны. Киран сделал то, что давно хотел: пометил Марка, сделал своим, пока не навсегда, но и это скоро поизойдёт. А на следующий день Кирану пришлось драться одному против десятерых недовольных тем, что омегу, которого они так хотели и уже делили, пометила какая-то жалкая принцесска. Они оставили его в покое, когда Киран перестал подавать признаков жизни, лёжа на земле в собственной крови. Марк несколько дней ходил за ним, как когда-то ходил за заболевшими Таем и Ливви, которые едва могли открыть глаза. Заботился, искал в лесах целебные растения и делал горьковатые на вкус отвары. Заставлял Кирана их пить через не хочу. И вообще он вёл себя, как обычная смертная омега, суетливый, ласковый и строгий, когда нужно. Киран был почти счастлив. Его едва не убили, и после драки, когда он очнулся, Марк закатил ему истерику, но ради т а к о г о Марка можно и потерпеть. За такого Марка он бы в одиночку сразился с целым легионом. Но Марка пришлось отдать смертным на время. Они с Марком долго прощались, и он обещал, прижимаясь к Кирану, что вернётся. Омег нельзя надолго отрывать от их альф, и Киран знал это. Он был уверен. Несходящая метка на основании шеи Марка сковывала его, как цепь. Но Киран не был готов к тому, что Марк разорвёт её.