Смена власти

По пути назад, в Ватикан, Чезаре и Микелетто всё ещё обсуждают юного Бенито, которого только что видели во дворце кардинала Сфорца. — Вы должны позволить мне убить его, ваше преосвященство, — угрюмо говорит Микелетто. — Нет, не сейчас, — отвечает Чезаре, даже не глядя на следующего за ним слугу. — Да, ваше преосвященство. Чезаре внезапно останавливается, с любопытством изучает взглядом лицо Микелетто. — Ты никогда не устаёшь выполнять приказы? Микелетто изумлённо моргает. — Ваше преосвященство? Чезаре вздыхает. — Ты никогда не оспариваешь моих приказов, всегда делаешь то, что я тебе велю. Разве временами это не утомляет? — А вы, ваше преосвященство? — глаза Корельи встречаются со взглядом хозяина. — Разве не утомляет всегда быть тем, кто отдаёт приказы? Тем, кто принимает решения? — Я… — Вы занимаетесь делами церкви, пытаетесь разрешить проблему со Сфорца. Делаете всё, чтобы ваша семья была в безопасности, стараетесь справляться с последствиями неверных решений вашего отца, всегда защищаете сестру… Чезаре несколько шокирован дерзостью слуги, но всё же осознаёт, что она ему по душе. И что вопрос Микелетто имеет смысл. — Ты прав, временами это весьма утомляет. Порой я думаю, что моя жизнь была бы проще, будь я на твоём месте. Микелетто задумчиво склоняет голову. — Порой вам хочется сложить с себя власть, верно? — Чезаре не может понять по его лицу, о чём он думает, — но его слова интригуют. — Да, — шепчет Чезаре, и Микелетто улыбается (не впервые ли за всё время Чезаре видит его улыбку?). А затем Микелетто невероятно быстро бросается вперёд, заламывает Чезаре руки за спину, и удерживая их одной своей, второй сжимает шею Борджиа. У Чезаре темнеет в глазах, и он смутно удивляется тому, что совсем не испуган.

***

Придя в себя, Чезаре чувствует, что ему немного холодно. Оглядевшись по сторонам, Борджиа понимает, что находится в темницах Ватикана, в той самой камере, где отхлестал Микелетто плетью в ночь их знакомства. Чезаре пытается пошевелиться, но это ему не особо удаётся — его руки закованы в тяжёлые железные кандалы и подняты цепями к потолку. Всё, что он может, — это переступать с ноги на ногу. Камзол и рубашка отсутствуют — что объясняет холод. Чезаре знает, что должен испытывать страх — но страха почему-то нет. Всё, что он чувствует, — это волнение и любопытство. Он поворачивает голову, пытаясь отыскать взглядом своего верного наёмника, но не видит его нигде в камере. — Микелетто?.. Сильная рука хватает его за волосы и грубо оттягивает голову назад. — Не шумите, — шепчет Микелетто ему в ухо. Затем обходит Чезаре и становится так, чтобы тот мог его видеть. — Или вы хотите, чтобы кто-то пришёл сюда и застал вас в таком положении? Чезаре усмехается. — Нет, мой дорогой Микелетто, я этого не хочу. Стражники решат, что ты хочешь причинить мне вред, и попытаются тебя остановить. Микелетто кивает. — Попытаются, — повторяет он. — А я не хочу, чтобы меня прервали. Чезаре снова усмехается. Ему становится всё интереснее. — Как и я. Глаза Корельи опасно сужаются. — Я не спрашивал вас, хотите ли этого вы. Ещё интереснее. Чезаре не может перестать улыбаться. Ему нравится, как Микелетто смотрит на него — мягко, решительно, угрожающе. Полностью владея собой. Обычно Микелетто всей своей позой демонстрирует, что он — человек в тени: слегка ссутуленный, постоянно начеку, всегда готовый сражаться или бежать, взгляд опущен. Однако сейчас его поза совсем другая. Он стоит, гордо выпрямившись, высоко подняв голову. — Помните, что случилось, когда мы были здесь в последний раз? — спрашивает Микелетто. Как будто Чезаре мог это забыть. Когда Борджиа не отвечает сразу, Микелетто наотмашь бьёт его тыльной стороной ладони по щеке. Не слишком сильно — но достаточно для того, чтобы обжечь болью. — Я задал вам вопрос. Чезаре нравится этот новый Микелетто, и ему любопытно, как далеко его слуга готов зайти. Удерживая взгляд Микелетто, Чезаре молчит, бросая ему вызов. В следующем ударе силы больше, но Чезаре знает, что Микелетто всё ещё сдерживается — и это ему не нравится. Он продолжает молчать. Третий удар действительно сильный; он заставляет его голову мотнуться в сторону. Цепи негромко звенят от этого движения. Чезаре открывает рот, медленно двигает челюстью. Она по-настоящему болит. Борджиа улыбается. — Я помню ту ночь, — говорит он наконец. Микелетто всё ещё стоит неподвижно, и по его лицу невозможно прочесть, о чём он думает. — Вы помните боль? Чезаре знает, куда всё это ведёт — и его сердце начинает биться чаще. — Нет… как бы я мог? — Да, как бы вы могли, — соглашается Микелетто низким голосом, от которого по спине Чезаре пробегают мурашки. — Нам следует подарить вам это воспоминание, как думаете? Он берёт с полки плеть — возможно, ту же самую, которой в прошлый раз отхлестал его Чезаре. То, как он её держит, выказывает немалый опыт — орудие пытки словно становится частью его самого. Чезаре смотрит на него зачарованно. — Да, — шепчет Борджиа, облизывая внезапно пересохшие губы. — Да. Микелетто подходит к Чезаре ближе — так, что теперь их разделяют всего несколько дюймов. Поднимает плеть, показывая её своему хозяину. — В умелых руках, — говорит он, и Чезаре чувствует его дыхание на своём лице, — это орудие может петь. Может заставить петь вас. Чезаре вздрагивает. Микелетто медленно ведёт рукоятью плети ему по груди. — Она может причинять боль, не повреждая кожу. Или изорвать её в лохмотья, заставить вас истекать кровью. Внезапно Чезаре бросает в жар. — И что ты выберешь? — спрашивает он, едва дыша. Микелетто смотрит на его грудь. Бледная кожа идеальна, её не портит ни один шрам. Микелетто касается её ладонью — прямо там, где под ней гулко бьётся сердце. Рука жёсткая и мозолистая, её прикосновение заставляет Чезаре вздрогнуть — и от Микелетто это не укрывается. — Решение за мной, — наконец убрав руку, говорит Корелья. Да, понимает Чезаре, и это осознание для него внове. Он не знает, что сделает Микелетто. У него нет права голоса. — Тогда я должен дождаться и увидеть сам, — отвечает он. Микелетто заходит Чезаре за спину, и больше тот не может его видеть. Он не знает, когда ему предстоит принять первый удар и куда тот придётся. Рука Микелетто касается его спины, медленно скользит вверх. — Не кричите, — говорит Микелетто, убирает руку и отступает на несколько шагов назад. Прежде, чем Чезаре успевает обдумать ответ, он слышит свист рассекаемого воздуха, а затем его поясницу обжигает острая боль. Несмотря на слова Микелетто, с губ Борджиа срывается крик. — Я сказал вам не кричать, — зло говорит Микелетто, и плеть снова касается спины Чезаре. На этот раз Борджиа знает, чего ожидать, поэтому ему удаётся сдержать крик. — Хорошо, — хвалит его Микелетто — и вознаграждает ударом, от которого вздрагивает всё тело. Чезаре прикусывает губу, твёрдо решив молчать, — но сила следующего удара заставляет его замычать от боли. Он хватается за цепи, удерживающие его на месте, и крепко сжимает их. Он хочет больше. Ему нужно больше. Микелетто знает это; он хорошо умеет читать тело своего господина. Он распознаёт в Чезаре ту же самую потребность, которую знает по себе. Несмотря на то, что плеть причиняет ему боль, Борджиа не пытается уйти от ударов; вместо этого он подаётся навстречу им, принимает их с готовностью. Микелетто улыбается. Плеть обвивает тело Чезаре, и её кончик хлещет по груди. Борджиа стонет — и это не стон боли. Спина Чезаре, до этого бледная и чистая, медленно покрывается прекрасными полосами от ударов, и Микелетто испытывает чувства художника, создающего произведение искусства. И всё же он до сих пор не разорвал плетью кожу Чезаре: он не хочет оставить постоянные шрамы. Чезаре напряжён, мускулы на спине и руках закаменели. После каждого удара он содрогается и стонет. Внезапно Микелетто понимает, что больше не в силах продолжать. Он отбрасывает плеть и подходит к Чезаре вплотную. Борджиа чувствует, как напряжённый член Корельи прижимается к его заду, — и понимает, что тоже возбуждён. Он почти неосознанно трётся о Микелетто — и тот издаёт короткий смешок, в котором слышится одновременно изумление и довольство. Микелетто поднимает руки, нащупывает цепи, удерживающие Чезаре, и на миг Борджиа думает, что сейчас его освободят. Но Микелетто только ослабляет цепи, удлиняя их. Корелья снова обходит Чезаре, останавливается перед ним и, глядя ему в глаза, развязывает свой гульфик. — На колени, — говорит он не допускающим возражений тоном. Чезаре быстро подчиняется и теперь смотрит на его член. — Возьми в рот, — приказывает Микелетто. Чезаре никогда не делал этого прежде, но охотно открывает рот и высовывает язык, чтобы попробовать Микелетто на вкус. Настаёт черёд Корельи застонать. Чезаре нравится этот звук. Борджиа ухмыляется, наклоняется ближе и обхватывает губами головку члена. — Да, — шепчет Микелетто и опускает руки Чезаре на плечи. Влажный жар рта Чезаре заставляет его почувствовать себя на небесах. — Ещё. Чезаре старается изо всех сил, берёт в рот так глубоко, как только может, жадно сосёт. Прикрывает глаза, постанывает — приглушённо из-за члена во рту. Он пытается дотянуться руками до собственной возбуждённой плоти, но цепи недостаточно длинные. Тогда вместо этого Чезаре начинает тереться о ногу Микелетто — но тот отталкивает его. — Это не для тебя. Чезаре разочарованно стонет, но больше не пытается доставить себе удовольствие и вместо этого сосредоточивается на Микелетто. Судя по звукам, которые издаёт Корелья, у него получается более чем хорошо — и это заставляет его мысленно гордо улыбаться. Хватка Микелетто на плечах Чезаре становится болезненной; Корелья даёт себе волю и начинает самозабвенно трахать рот Чезаре. Стоящий на коленях Борджиа не пытается сопротивляться — остаётся неподвижным, позволяя себя использовать. Внезапно Микелетто замирает, приглушённо вскрикивает и выплёскивается в рот Чезаре. Борджиа глотает всё до капли. Когда Микелетто отстраняется, его сердце едва не замирает от прекрасного зрелища, представшего глазам. Чезаре Борджиа, обнажённый до пояса и закованный в цепи, коленопреклонённый, с проступившими на коже синяками. Распухшие губы приоткрыты, глаза наполнены страстью, грудь тяжело вздымается. — Теперь давай позаботимся о тебе, — говорит Микелетто, и Чезаре лихорадочно кивает. Микелетто снова заходит Чезаре за спину и тоже опускается на колени. Его рука скользит по телу Чезаре и высвобождает его напряжённую плоть. Чезаре блаженно вздыхает, когда рука Корельи обхватывает его член и начинает двигаться. Тело Микелетто снова прижимается к Чезаре, и грубая ткань его одежды задевает раны, добавляя к удовольствию немного боли. Чезаре тяжело дышит, всё его тело содрогается. Продолжая правой рукой ласкать член Чезаре, Микелетто скользит левой по его телу, массирует яички, пощипывает и выкручивает соски, оставляет длинные царапины вдоль туловища, просовывает руку между их телами и сжимает ягодицы Чезаре. Довольно скоро Чезаре кончает, разбрызгивая семя по руке Микелетто и собственной груди. Его тело обмякает, голова падает Микелетто на плечо, на губах играет удовлетворённая усмешка. Некоторое время оба не двигаются. Затем Микелетто подносит правую руку к губам Чезаре. — Очисти её, — и Чезаре подчиняется, слизывая каждую каплю своего семени. К тому времени как он заканчивает, у них обоих снова стоит. Микелетто поднимается и делает шаг к двери. — Я мог бы уйти и оставить вас так, — почти беззвучно шепчет он — хотя они оба знают, что это неправда. Чезаре ухмыляется. — Мог бы, да, — отвечает он, и внезапно — Микелетто не знает, каким образом — власть снова переходит к Чезаре. — Но это бы означало, что я не смогу отвести тебя в свои покои и втрахать в матрас. Микелетто отвечает такой же ухмылкой. — Это было бы воистину прискорбно, ваше преосвященство, — говорит он и возвращается к Чезаре, чтобы освободить его запястья от цепей.