Поставщик

Подкидывая змейку верёвки на раскрытой ладони, Дискорд мрачно думал: «Это моя вина. Моя и моей паранойи». Он сидел на корточках перед пустым креслом, рассматривая распутанные узлы. Похититель никуда не торопился, не стал резать их: неспешно распутал и увёл Флаттершай с собой. Никаких следов борьбы, никаких признаков сопротивления. Впрочем, стала бы бороться и сопротивляться такая девушка, как Флаттершай? «Если она не стала бы бороться и сопротивляться, — снова жарко зашептал голос в центре черепа, — тогда зачем ты связал её?». Мужчина старательно игнорировал его, каменными жерновами разума отодвигая на последний план. Это сделал кто-то, кто знал о сборе бессмертных и знал, сколько он продлится. Каждый из Богов был там, разве что Скорпан по традиции пропустил сходку, но этот легкомысленный дурак никогда не ввязывался ни во что серьёзное. Он подражал обыкновенным людям, простым подросткам. Основным его развлечением была учёба в университетах, и — нет, он не стремился получить как можно больше знаний, он тупо коллекционировал отчисления. Дискорд уверенно вычеркнул Скорпана из списка подозреваемых. «А не была ли вызвана твоя паранойя тем, что с Флаттершай было хорошо и спокойно? Если это паранойя, что, если тебе следовало просто принять это, не устраивая цирк и не ища заговоры?» — не унимались голоса. Драконикус поднялся на ноги, позволив верёвке соскользнуть по пальцам на пол, и направил ладонь на кресло. Воздух вокруг предмета мебели застыл и завибрировал, когда Дискорд закрыл глаза и начал считывать энергию. Закончив, он разомкнул веки, сжал пальцы в кулак и усмехнулся. Ни единого отпечатка. Но отсутствие результата — это тоже результат. Вдруг мужчина услышал торопливые шаги и обернулся. В дверях стояла Пинки Пай, растерянно моргая с беспокойно приоткрытым ртом. Вздымающаяся от волнения грудь натягивала до смешного детскую водолазку с карикатурным единорогом, вместо рога у которого был рожок мороженого. — Ты сделал что-то с ней? — севшим голосом произнесла девушка, глядя на пустое кресло. — Скажи мне, что ты её не убил. Скажи. Дискорд некоторое время печально и устало смотрел на Пинки сумрачными глазами, ничего не говоря. — С чего бы мне причинять ей вред? — наконец тихо отозвался он. — Лучше скажи, зачем вы устроили тот концерт. Если бы вы не спровоцировали меня — ничего бы не случилось. — Флаттершай призналась, что её влечёт к тебе, — ответила девушка, опуская голубые глаза и тяжело берясь пальцами за косяк двери. Густая тьма коридора мелко клубилась и потрескивала за её спиной. — Я подумала… — Пинки Пай. Та замолчала, не поднимая глаз. От нервов клонило в сон и тошнило одновременно. Дискорд медленно выпустил воздух сквозь зубы и достал из кармана брюк телефон. Он не был обычным мобильником, он подвергся зачарованию, которое позволяло связываться с киллером драконикуса, даже когда тот терял свой материальный облик и растворялся в тенях. Тот поднял трубку почти сразу. — Ко мне. Немедленно, — кратко приказал Дискорд и убрал телефон обратно в карман. Пинки Пай отошла от двери, приблизилась к креслу и опустилась в него, так цепляясь пальцами за подлокотники, будто желала обнять вещь, не так давно хранившую тепло её подруги. Драконикус не обратил внимания на этот жест, сосредоточив взгляд на тьме коридора, однако Сомбра, вопреки ожиданиям, шагнул из сумрака ванной. Он открыл глаза, из которых ещё пару секунд поструился фиолетовый дым перед тем, как иссякнуть, и внимательно посмотрел на призвавшего его Дискорда. Некоторое время мужчины молчали, изучая друг друга взглядами. Сомбра не отводил взгляда от сверлящих подозрительных глаз Дискорда, Дискорд не леденел под безразличным непроницаемым взором Сомбры. Пинки Пай отчего-то стала размышлять, что ничуть не удивилась, если бы они вдруг подбежали друг к другу и слились в страстном поцелуе. Она даже какой-то извращённой своей частью стала ждать этого, с интересом переводя взгляд с одного на другого. — Где ты был? — вместо горячего рывка навстречу спокойно спросил Дискорд. — Скользил в тенях, — ответил Сомбра, даже не наклонив головы. Он был похож на статую, выточенную из тёмных кристаллов. Даже соболиный мех на ярко-красной накидке не придавал его образу живости. Впрочем, Пинки знала, что мужчина и так не жив. — Не так много занятий, если у тебя нет тела. — Хочешь лишиться последней его части? — с садистским удовольствием осведомился Дискорд и неторопливо заложил руки за спину, выше вздёрнув увенчанный короткой бородкой подбородок. — Я не могу хотеть. Я просто одухотворённая тень. — Лжёшь, — сладко перекатил на языке драконикус. — Под твоей одеждой — сама тьма, но она бьётся не хуже сердца. Сомбра вопросительно поднял шёлковую бровь, но Пинки Пай, разделив злое предвкушение своего покровителя, заметила, что его губы кратко дрогнули, чтобы поджаться. Становясь сообщницей Дискорда, девушка бросила на драконикуса взгляд: видел? Видел? — И, стало быть, твоей тьме может стать одиноко и холодно… без света луны. — Дискорд наклонил голову, рождая на лице почти умилительное выражение обманчиво-дружеского понимания. — Ведь солнце мгновенно выжжет тебя до дна, а мягкий серебряный свет ласково обнимет, не подавляя твоего великолепия. — Мужчина достал одну руку из-за спины и показал Сомбре тыльную сторону ладони. На кончиках его пальцев начали загораться золотистые шарообразные искры. — Но что случится, если луна внезапно… погаснет? Совершенно случайно не встанет ото сна, просто так, без причин? — Заканчивай, Дискорд, — почти прорычал Сомбра. Его глаза медленно заволакивало зелёной плёнкой, клыки заострялись, а вокруг рога на ободе затрещали миниатюрные молнии. — О, я ещё не начинал. Каждая из проданных душ всё ещё связана со мной. Что случится, если я прикажу им напасть, Сомбра? Послушаются ли они того, кто имеет не только их отпечаток энергии, но ещё и крупицы жизней их близких? Как много… нет… как мало времени им потребуется на то, чтобы расщепить чужую душу на искорки? — Не вздумай! — рванулся было к Дискорду Сомбра, но был остановлен одним взглядом. И тем, как предупреждающе потянулись к центру ладони пальцы драконикуса. — Приказы здесь отдаю я, — небрежно напомнил тот и так стряхнул огоньки с пальцев, как будто они были чем-то отвратительным. Плечи второго мужчины поникли, он покорно отступил на шаг, поняв, что у него не было другого выхода, кроме как подчиниться. Снова. Сомбра и так был должен Дискорду за то, что он не позволил ему растаять и умереть окончательно. — Так лучше, — из черт драконикуса утёк даже слабый намёк на ласку и понимание. Он снова властно заложил обе руки за спину. — Тебе доступны любые тени в любом помещении, как бы глубоко оно ни находилось. Но тени этого дома тебе знакомы лучше других, ты можешь видеть, слышать и помнить ими. Поделись же, — зловещее торжество вновь вернулось в голос Дискорда, — кто украл Флаттершай. «Он всё понял и всё знает, — подумал Сомбра, выдерживая паузу перед ответом. — Все эти пафосные речи — лишь игра на моих слабостях. Если у меня нет иного выхода, я действительно обращусь к теням. Но не так, как он хочет…». — Тирек. Это сделал Тирек. Дискорд вскинул брови, но Сомбра поспешил перебить его поднимающиеся подозрения: — Он давно пытался узнать, что ты прячешь. Он не крал Флаттершай лично, а нанял какого-то человека. — Как он выглядел? — Высокий, очень худого телосложения, с крючковатым носом и зелёными волосами, — и глазом не моргнув, на ходу придумал Сомбра. — Глаза розовые. Кто-то из смертных. — И куда он пошёл? — скрестил руки на груди Дискорд, показывая, что ни на секунду не верит. — Я не знаю. Он уехал по залитому солнцем полю, мои тени не могли дотянуться и посмотреть. Дискорд, сопровождаемый любопытным взглядом Пинки Пай, медленно прошёлся по комнате. — В общем-то, это похоже на правду, ведь Тирек давно пытается добраться до этой тайны, — великодушно прикрыл глаза драконикус. — Но ты никогда не помнишь про камеры в моём доме, правда? Мужчина резким движением развернул правую руку и метнул в Сомбру несколько стрекочущих энергией хаоса фиолетовых цепей. Они пригвоздили предателя к стене, вонзившись в неё своими концами и выбив дождь каменной крошки. Дискорд, игнорируя гневное рычание, вновь достал смартфон и через приложение вышел на записи с видеокамер. Увидев именно то, что ожидал увидеть, драконикус ядовито усмехнулся. — Есть только один человек, ради которого ты пошёл бы на подобное безрассудство, — издевательски протянул он, намеренно роняя гаджет на пол и легко шагая к Сомбре с приготовленным на ладони смертельным заклинанием. — Какие же слова мне передать ей от тебя, как последние? — Дискорд! — отчаянно закричала Пинки Пай, вскакивая и бросаясь к покровителю. — Нет! — и крикнула, как по наитию: — Флаттершай не одобрила бы этого! — Флаттершай здесь нет, — резко обернулся на девушку Дискорд, останавливая её злобным оскалом. За его спиной звякнули эфемерные цепи. Одежда Сомбры с характерным шорохом падала на пол, кратко бренча металлическими аксессуарами. Только она удерживала тот чёрный густой дым, каким на самом деле был мужчина, сохранивший в привычном осязаемом виде лишь голову. Чёрные волосы бушующим потоком слились с извивающейся позади тьмой, глаза позеленели и застлали всё помещение своим шлейфом. Сомбра издал сотрясший весь дом рёв, принимаясь опасно кружить по апартаментам. Его тьма задавливала сияние скрючившихся от такой громкости пальцев Дискорда, затмевая и пожирая сам свет. Пинки Пай схватилась за шкаф, всерьёз опасаясь, что поднявшийся от кружения теневого мужчины ветер может натворить дел. В какое-то мгновение она отключилась — всё просто утонуло во тьме, оборвались звуки, и на несколько секунд наступило полное безмолвие. Девушка очнулась оттого, что на её голову поставили ботинок. Пинки распахнула глаза и скосила их, желая увидеть, кто это. Дискорд был в комнате один, без Сомбры; от его одежды остались одни лохмотья, с половины лица была снята кожа, но не оставалось никаких сомнений: он победил. — Дискорд? — прохрипела Пинки Пай, озадаченная способом приведения её в чувство. Драконикус смотрел на девушку мрачно, медленно поднимая загорающуюся золотым пламенем руку. Голубые глаза расширились в ужасающем понимании. — Нет! Нет, не делай этого! За что? Она пыталась вырваться, но нога мужчины лишь сильнее надавила на её голову. Если выбирать между проломленным черепом и смертью от магии, то Пинки выбрала бы продолжать жить. Однако такого варианта не существовало. Слёзы стекали в лужицу на полу под её лицом. Девушка судорожно прощалась со всеми, кого знала, и просила прощения у тех, кого не смогла уберечь. Заклинание начало свою работу. Это чувствовалось. Конечности усыхали, плечи прошивались грубыми чёрными стежками, а глаза скруглялись и твердели, обзаводясь дырами. Когда Дискорд убрал ногу, вместо Пинки Пай в лужице слёз лежала лишь очень похожая на неё тряпичная кукла.