Ненависть, и другие предубеждения.

Я ненавижу, когда твои железные перчатки оставляют царапины на моей шее: они не проходят потом несколько дней. Ненавижу, когда ты бросаешь на меня презрительные взгляды, стоит мне только заикнуться о тяжелой доле магов: слава Создателю, Хоук поддерживает. Она вообще понимающая женщина, с ней и выпить и поговорить. Правда, последнее всегда сводится в сторону нашего общего знакомого-эльфа. Я ненавижу тебя, такого высокомерного и сурового, как будто никто, кроме себя тебя не волнует. Но я то знаю, что это не так. Знаю, когда ты приходишь каждый вечер, врываешься в моё убежище и толкаешь к стене, не говоря ни слова. Врезаешься в пространство, как острое лезвие твоего двуручника, и подчиняешь себе. Твои поцелуи всегда резкие и яростные, как будто стараешься заполнить каждую секунду сознания в обмен на краткий покой здесь, в Клоаке. Каждый день я говорю себе, что в этот раз прогоню, сумею выстоять перед желанием подчиниться. Снова. До сих пор не удавалось. Сегодня, как и всегда, после тяжелого дня Изабелла тащит всех в «Висельник»: Хоук кажется уже поселилась там вместе с ней, Варрик тоже изображает бурную радость. Ты поднимаешь бровь и долго, очень долго смотришь на меня своим фирменным грозным взглядом, давая понять, что сейчас выпивка мне не светит. Иду до дома с паршивым настроением, зная, что сегодня мои чертовы чувства снова возьмут верх, устоять перед твоим напором не удавалось еще ни разу. Вау, да я почти предсказатель. Едва успеваю завершить вечернюю рутину, как слышу хлопание тяжелой ткани полога и чувствую сильные руки на своей талии. Хочется повернуться, врезать, или хотя бы отклониться в сторону, но куда там. Ты сжимаешь так, будто держишь врага: жестко и агрессивно. — Поворачивайся — этот шепот заставляет покраснеть. Борясь с ватными ногами, медленно поворачиваюсь, встречаясь с тобой взглядом. Ощущение не из приятных. — Молодец. Хороший маг. — ухмыляешься и проводишь своим «железным» пальцем по моим губам, вырывая старательно сдерживаемый стон. Неожиданно, бросаешься к стене, увлекая за собой и впиваешься в губы. Твой язык творит невероятные вещи, руки цепляются за мантию, срывая ее умелыми движениями, воздух накаляется до предела, а я едва успеваю отвечать на поцелуй, уже закапывая надежду хотя бы сегодня взять ситуацию под контроль. Руками обвиваешь мою шею, притягиваешь еще сильнее, мы почти сталкиваемся лбами, если бы не. Погодите, сталкиваемся. Ты резко останавливаешься, так неожиданно, что я не сдерживаю удивления. Смотришь на меня, долго, и, кажется, менее яростно, чем десять минут назад. Стоим как будто вечность. — Эм...Фенрис. — пытаюсь как-то расшевелить обстановку, понять, что происходит. Раньше ты никогда не позволял себе останавливаться: мы занимались сексом, ты уходил, всё. Ни слова, ни взгляда. А тут сразу три за вечер. — Заткнись, заткнись! — вроде и шепот, а звучит как крик. Пытаешься сохранить злое выражение, но я вижу усталость в глазах. Очень большую усталость. Затем совершаю наверное самую безумную вещь с момента нашего знакомства: осторожно дотрагиваюсь до твоего виска и начинаю легонько поглаживать лириумные метки. Ты шипишь, как кот: могло бы быть смешно, но мне не до смеха. Второй рукой совершаю те же манипуляции, как вдруг ты дергаешься и резко сжимаешь руки на моей шее — те самые острые «перья» на перчатках царапаются, но я не отступаю, держу позиции. — Убить бы тебя, маг — рычишь мне в ухо — ведь ты всего лишь отступник, чертов одержимый. — Не посмеешь...из-за Хоук — прикосновения твоих «железных» пальцев к венам одновременно и страшат и заставляют краснеть от желания. Мда-а, я тот еще мазохист. — Верно, ей я обязан многим, к счастью для тебя. — медленно склоняешь голову к моему плечу, сипло выдыхая, но не меняя позы. Так и стоим, как каменные изваяния: твои руки на моем горле, мои на твоих висках. Расклад, прямо скажем неравен. Не к месту вспоминаю, что сегодня тебе несладко пришлось в бою и наверняка всё тело ломит после той страшной битвы с «Зимами». — Фенрис — твое имя сегодня как связующее звено — сядь — теперь уже я включаю командирский тон. И ты садишься, хотя я вижу недовольство и удивление в глазах. Снимаю злосчастные перчатки и целую костяшки пальцев. Если бы здесь была наша психолог-самоучка Мерриль, она бы назвала это попыткой войти в доверие. И была бы права. От удивления и моей наглости ты кажется застыл, хотя это только на руку. Медленно, чтобы не разозлить, приближаюсь и, обхватывая ладонями твое лицо, целую: долго, трепетно, наверное даже слишком. Отстраняюсь, завожу ладонь к затылку и тут, видимо, запоздало включается твоя реакция. Рычишь сквозь зубы, пытаешься оттолкнуть, но я только крепче прижимаю тебя к себе, стараясь не провоцировать большую ярость. Ты дрожишь, это чувствуется даже через броню. Боги, неужели сегодня я все-таки пробьюсь через твою защиту? Первый шаг уже сделан. Мы снова сидим так вечность: твоя голова на моих коленях, а сам я еле дышу от приятного осознания действительности: вот он ты, доверяешь, по крайней мере, не «выпускаешь когти», как обычно. Не успеваю я привыкнуть к приятным ощущениям, как ты вскакиваешь: резко, но в глазах уже нет злобы, только растерянность. Гладишь меня по щеке, сильно, нежно, как будто стараешься забыться в этих прикосновениях. — Что же ты творишь, Андерс. Пытаюсь не размышлять, подвел ли меня слух сейчас, или ты действительно назвал мое имя. Первый раз. — Неужели ты не понимаешь, с чем играешь, глупый, глупый маг. Я вырос с желанием убивать тебе подобных. — шепчешь еще что-то на ухо, но я уже не в состоянии слушать: твои руки спускаются ниже, вырывая глухие стоны из моей груди. Целуешь, жадно, но осторожно, как будто сдерживаешь себя. На попытки дотронуться снова, заводишь мои руки за спину и едва слышно рычишь. Ладно, понял, не буду. Ты теснее прижимаешься и, чувствуя мою ответную реакцию, срываешь остатки мантии, которые еще висели после первого «налета». Запускаешь пальцы в мои волосы, дергаешь назад, слишком резко, но я уже не замечаю. Прикусываешь, мнешь кожу на шее, спускаясь к ключицам. В твоем настроении чувствуется что-то другое, как будто я внезапно приобрел для тебя ценность, чего никогда не было до этого. Твои движения возбуждают еще больше, чем раньше, откликаюсь каждой клеточкой тела, но проявлять инициативу по прежнему не решаюсь. Медленные прикосновения: бедро к бедру, будто плавящийся воск, и, к удивлению, такие ласки возбуждают намного больше, чем всё, что мы делали когда-либо. Чувствовать это тепло первый раз, лицом к лицу, так странно и так правильно...громкий хриплый стон вырывается в ответ на твое резкое проникновение, мысли уходят куда-то далеко и в голову лезут всякие бессвязные глупости. Мы движемся в рваном ритме и теплые волны наслаждения накрывают с головой обоих. Вяло осознавая реальность, я, уже не боясь, хватаюсь за твои плечи, перебираю волосы и шепчу, как мантру «Фенрис». Резкий солнечный луч бьёт по глазам, заставляя сморщиться от боли...боли не только в глазах, кстати. Резко принимаю сидячее положение, кривясь от ноющего чувства в заднице и лихорадочно ищу следы твоего пребывания. Не хочется верить, что после того перелома, который вроде бы произошёл вчера, ты снова так легко ушел. Нигде нет, черт побери! На что ты надеялся, Андерс? На то, что этот эльф с диким убеждением против магов сдастся, как только его погладят по головке? И все же обида свербит где-то в груди. — Чего всполошился-то? — ну вот же он: сидит за спиной в углу, чистит свой меч, ухмыляется еще, поганец. На душе как-то теплей сразу. — Да так, осматриваюсь, знаешь ли...ищу кое-кого — пытаюсь шутить, не иначе. Ты резко встаешь, подходишь и смотришь в глаза, долго-долго. Хватаешь за подбородок и целуешь, уже в своей обычной манере, впиваясь в нижнюю губу. — Не обольщайся, маг. — говоришь резко, но взгляд выражает совсем другое. — то, что было вчера, там и останется. Так что не смотри на меня так — обхватываешь меня за шею и заставляешь оказаться ближе: чересчур близко. Еще одна долгая пауза, от которой идут мурашки, а затем. — Андерс. — выдыхаешь моё имя, как сладкий яд, прямо в губы. Быстро поднимаешься и уходишь, уронив по пути одну из моих деревянных ступок со стола. Вестимо, нечаянно. Я остаюсь один в залитом солнцем убежище и от твоих слов, вопреки всему, становится тепло. Лёд кажется проломился — шепчу с глупой улыбкой. Ну ничего, над остальным мы еще поработаем...эльф.