Пока есть время...

- Я – гулять! Хлопок двери, как пощечина, и звенящая тишина виснет в логове острой ломкой давящей тенью. Призраком теплого хорошего утра, твоих прищуренных в улыбке глаз, моей попытки быть осторожным и нежным сегодня. Уронив руки, тупо смотрю на закрывшуюся дверь. Давлюсь своим упрямым молчанием, всем несказанным и неясным. «Почему?» Отворачиваюсь, бреду на кухню и падаю на стул, упираясь локтями в столешницу, роняю голову на сцепленные пальцы. «Почему?» Неясное и тупое. На него нет ответа и нет у него иного смысла, кроме вечной занозистой поверхности, что дарит шершавую боль, соприкасаясь с душой. Что мне сделать сейчас? Бежать следом? Останавливать? Схватив за руку, что-то шептать и просить прощения? За что? Чем я тебя обидел в этот раз? Что стало причиной вдруг повисшей тишины между нами и давящего ледяного «все нормально»? Я не телепат, не гений, в отличие от тебя, и не умею угадывать… я могу понять. Усмехаюсь себе косой ломкой улыбкой, чтобы скрыть даже от тишины в доме дрожь в уголке губ. О, да! Понять я могу все, что угодно. А еще большее объяснить, даже когда тебе это не под силу, или найти желанный компромисс, могу наступить на горло своей гордости, своим желаниям и своему покою. Разве этого мало? Разве не это любовь? Или тебе нужна другая? Я не знаю. Я пытаюсь дарить тепло и заботу, как умею, как меня никогда не учили, но как я чувствую это. И все идет хорошо до таких вот моментов… Что вдруг происходит в твоей голове? Что превращает тебя из родного, самого дорогого мне существа, в замкнутого и озлобленного молчуна. В чем моя вина? … Ты скажешь – «ни в чем», и найдешь еще сто и одно объяснение своим и моим поступкам, и все будет снова нормально до такого вот момента опять. Уже по сотому кругу. Встаю и тащусь опять к двери. Сползая по стене, усаживаюсь в коридоре и жду. Жду тебя. Я не знаю, когда ты вернешься и с чем, и вернешься ли вообще, но жду, слушая тиканье часов, так схожее с ритмом пульса. И в сотый раз по кругу я начинаю немой разговор. «Давай остановимся. Скажи мне честно, что не так, и я из кожи вон вылезу, чтобы это исправить. Ты знаешь, как дорог мне, так давай поймем друг друга сейчас. Пока еще не стало безнадежно поздно. Пока наши чувства не выстыли до холодной ломкой пустоты и не оставили после себя только горький осадок, приправленный взаимными упреками и разочарованием. Пока у них еще есть вкус твоих губ и глубокий янтарь твоего взгляда, пока твоя улыбка светит мне родным маячком, а не кривится в ядовитой усмешке. Давай остановимся на миг или на час, на день … на столько, чтобы понять один раз и навсегда друг друга». Тишина отвечает мне на этот мысленный монолог своей насмешкой. Она невыносима, но она ясна. Откидываю голову назад и прикрываю глаза. Ждать я умею, - жизнь научила. «Я люблю тебя, ты же знаешь…» Ты раз за разом рвешь за невидимую нить, что держит мое сердце, а я каждый раз сдаюсь и уступаю, думая, что делаю хорошо, или замолкаю, ожидая, когда ты все объяснишь, даже если в этом не будет логики и здравого смысла, в этом будут твои чувства. И я в сотый раз попробую их понять и разложить по полочкам. Но я не знаю, как поступить. Иногда мне кажется, что ты рядом просто потому, что тебе больше некуда идти и я удобная привычка. Я не хочу в это верить, я просто откладываю кусок своей больной неуверенной паранойи на потом. Я смотрю и нахожу ей опровержения, а тебе - оправдания. Знаешь, с каждым разом делать это становится труднее и труднее, но я делаю. Ради тебя. И ради себя тоже. Мне хорошо с тобой, как ни с кем другим… мне никто другой и не нужен, но я не хочу калечить себя и тебя. Я верю, что мы можем понять и без того, чтобы выворачивать друг другу руки и ломать хребты. Я могу. А ты? Упершись виском в стену, чувствуя нарастающую головную боль и тревогу, я в сотый раз кричу закрытой наглухо двери. «Донни, родной, давай остановимся… пока у нас с тобой есть еще на это время».