***
Эта история началась в очень приличном мире — третья планета от солнца, звезды класса G, никаких порочащих связей или соседей. Вот она: красивый зелено-голубой шар, зависший в черном небе. Приблизимся, пройдем через облака, свернем немного налево…теперь вверх — и вот он, остров, совсем небольшой, если смотреть с точки зрения богов. Снизимся и встанем на твердую землю во всех отношениях рационального города под названием Шеффилд. Прогуляемся к его центру, где находится театральный комплекс. С одной стороны — вычурная архитектура оперного театра под названием Лицей, с другой — бетонно-стеклянная коробка драматического театра, названного Крусиблом, и в антракте дон Джованни может перекинуться парой слов с Отелло на предмет того, куда завалиться ужинать после спектакля. Но раз в год, когда сцену Крусибла переоборудуют, а зал заполнится не совсем театральной публикой Отелло, Гамлет, Офелия и Дездемона сами превращаются в зрителей. На сцене снова будет разыгрываться пьеса, вечная и каждый раз уникальная, где никто не предскажет итог (но его можно попробовать угадать и этим ощутимо поправить финансовые дела: никто не принимает ставок на исход поединка Ромео с Тибальтом, а вот сумеет ли кто-то остановить Ронни О'Салливана — совсем другое дело). …в конце апреля, когда установилась прекрасная солнечная погода, а в Шеффилд съехались игроки, судьи, телевизионщики, газетчики и просто зеваки, Барри Хирн стремительной походкой вошел в Крусибл, застегивая на ходу пиджак. Строгого покроя, сдержанного оттенка, дивно гармонирующий с ярко-желтым в цветочек галстуком. — Где все? — гневно вопросил он, оглядываясь по сторонам. Ответом ему было безмолвие пустого зрительного зала. — Будут с минуты на минуту, — из комментаторской кабинки высунулся Стив Дэвис и приветливо помахал другу рукой с зажатым в ней айфоном. Хирн вздохнул. — Когда я говорю, чтобы все собрались к двум часам, это значит, в пол-второго все должны быть на месте! — Тиран, — ехидно ответил Дэвис, айфон согласно пикнул. — Не скрываю и горжусь, — Хирн уселся в кресло в первом ряду и закинул ногу на ногу. — Чем вы там занимаетесь? — Готовимся к началу трансляций, — ответил Стивен Хендри, пряча в карман колоду карт для покера. За его спиной фыркнул Кен Доэрти, и все трое вышли из кабины. — Опоздавших буду штрафовать, — мечтательно сказал Хирн, откидываясь на спинку своего кресла. — По пять фунтов за каждые пять минут опоздания… Ворвавшаяся в следующие две минуты в Крусибл компания из четырех человек выглядела так, словно расстаться даже с шиллингом было бы невыносимой тяжестью для любого из них…ну, ладно, кроме Питера Эбдона. Впрочем, если в каждой системе имеются полюса, и Питер был одним из них, то вторым выступал Марк Уильямс, чью манеру одеваться в стиле «презрение гламуру и адептам его!» критиковали и высмеивали два поколения журналистов и несметные полчища фанатов. Джон Хиггинс во всем этом придерживался золотой середины, и его вполне можно было бы принять за успешного бухгалтера, буде кто решился бы доверить ему свои деньги, а Ронни О'Салливану было бесполезно прилагать любые усилия, чтобы произвести впечатление хотя бы внешней респектабельности. Дзынь! Со звоном разбилось стекло, Кен Доэрти в последний момент пригнулся, и неясный предмет, смахивающий на артиллерийский снаряд мелкого калибра, просвистел в паре дюймов от того места, где только что была его голова. Бдыщ! С минуту спустя отпрыгнувшие рыбками в разные стороны снукеристы попробовали поднять головы. — Что за хрень? — дуэтом выразили общие чувства Марк Уильямс и Ронни О’Салливан. — Теракт? — спросил Эбдон, опасливо оглядываясь по сторонам. Стены были целы, но дырка в стекле комментаторской доказывала, что нечто действительно случилось. Затем Питер перевел взгляд на стол — и его стон влился в общий хор. — О нет! Прекрасный снукерный стол, столь сбалансированный и покрытый сукном такого качества, что шар катился от легчайшего касания, не говоря уж о точно просчитанном усилии игрока…. Стол погиб и воскрешению не подлежал, разве что в виде зомби. Идеально ровной поверхности больше не существовало. В сукне посреди стола образовалось нечто вроде кратера, в центре которого лежал черный шар. — Что это? — удивленно спросил Стив Дэвис. — Не трогай! — завопил Хирн. Увы, пальцы шестикратного чемпиона мира уже коснулись этого предмета. — Просто черный шар, — задумчиво пробормотал Дэвис, рассматривая его с разных строн. — Гладкий, ни царапины, ни трещины… Хирн тайком перевел дух. И тут случился БАМС.***
Главное умение волшебника — вовсе не творить магию. И даже не превращать людей в лягушек. Боги, да это умеют даже уличные фокусники и ведьмы. Когда вы охраняете мир от страшных разрушений, жизненно необходимо (а иногда и смертельно важно) выбрать наиболее безопасный угол и вовремя там укрыться. Ведь если не спасётесь вы, кто тогда спасёт весь мир? Все эти мысли посетили Думминга Тупса, с мрачной решимостью выбирающегося из предусмотрительно подготовленного убежища в Бильярдном Зале Незримого Университета. Он всячески поощрял Аркканцлера, когда тот решил поддерживать физическую форму волшебников путём совершенно-не-насильственой-и-почти-добровольной записи в футбольную команду Анк-Морпоркской футбольной лиги, но последнее увлечение Наверна Чудаккулли (точнее, применение к нему Научного Подхода) начало казаться небезопасным даже по меркам НУ. В конце концов, бильярдные шары совершенно точно не должны взрываться, пробивая внушительных размеров дыру не только в стенах и бюджете Университета, но и в самой Реальности. На этот раз в радостном щебете Тварей из Нижних Измерений Думмингу послышались особенно издевательские нотки. Чив-чвик, чив-чвик, чи-и-ик! — А всё-таки здорово получилось, — удовлетворённо крякнул Аркканцлер, восставая из тучи обломков и штукатурки. — У-ук! — Не говори глупостей, Библиотекарь, — решительно возразил Чудакулли. — Я просто немного ошибся в резке. И чуть не срезал, ха-ха, Главного Философа. Кстати, где он? — Мммя-я-я… — послышалось из дальнего угла. — О. Держись, старина. Сейчас мы тебя вытащим. Э-э. Думминг? У нас есть лопаты? И, если так подумать, пила тоже не помешала бы. — И-ик! — Хорошо, хорошо, обойдёмся без пилы. Думминг? Тупс угрюмо кивнул и поплёлся за лопатами. — И всё равно это был шикарный удар, — самодовольно заявил Аркканцлер, раскуривая трубку. — Думаю, завтра надо поработать над кросс-даблом, и можно будет смело играть… вот только с кем? Чвик, чик, чвииик! Аркканцлер недовольно потряс головой и нахмурился. — Но сначала нужно что-то сделать со звукоизоляцией. — Чудакулли сердито посмотрел на дыру в стене. — Ну, или просто завесить это чем-нибудь. Ты как там, Философ? — Ммя-я-я! — Вот и молодчина, — рассеянно похвалил Аркканцлер, приводя в порядок мантию и водружая на голову шляпу. «Даже Твари в последнее время стали вести себя странно, — думал несколькими часами позже Тупс, сидя перед Гексом в надёжном убежище Факультета Высокотехнологичной Магии. — Они не пытаются вторгаться к нам. Пока, по крайней мере. Они просто наблюдают и комментируют. Издеваются и поощряют». Нечто похожее он чувствовал на матчах футбольной лиги, когда толпа на трибунах дышала, кричала и двигалась в унисон, становясь одним живым существом. «Но ведь футбол смотрят люди, верно? То есть, — поправился он про себя, — в основном люди, во всех смыслах этого «в основном». А кем они себя считают? Неужели они ведут себя как… публика?» …чвик? Вот оно. Наконец-то ему удалось схватить за хвост мысль, не дававшую покоя с тех пор, как Аркканцлер всерьез увлёкся бильярдом, а щебет Тварей из редкого явления стал частью обыденной реальности НУ (если к Университету вообще было применимо слово «реальность», не говоря уже об «обыденности»). Признаться, легче от этого открытия Думмингу не стало. К вторжению Тварей все волшебники были готовы постоянно, но Твари в роли зрителей — это что-то новое. Это всё равно что взглянуть в Бездну и получить в ответ Приветливую Улыбку и Дружелюбный Взгляд. Думминг поёжился. И это новое не слишком понравится ни волшебникам, ни другому мастеру Взглядов — патрицию Ветинари. «Надеюсь, что мы не призвали ничего потустороннего», — честно подумал про себя Тупс и запустил Гекс рассчитать траекторию выхода из снукера на трёх цветных шарах.***
— Аааа…аааа….апчхи! Эй, есть тут кто живой? Ронни О'Салливан лежал на полу, в спину ему упиралось нечто непонятное, но на ощупь состоящее сплошь из углов, а лицо и грудь, насколько он мог судить, прикрывала какая-то ткань, тяжелая и пыльная. В ярости он потянул за её край, чтобы содрать с головы, и тянул, тянул и тянул, а она все не заканчивалась, пока по лбу не стукнуло чем-то холодным и металлическим. — #@@$! — эмоционально выразился он, разобравшись на ощупь, что стукнувший его предмет — похоже, кольцо с зажимом, а эта необъятная и пыльная штуковина была портьерой. Но даже освободившись от неё, он все равно ничего не видел — вокруг было темно. — Слышу, что с Ронни все в порядке, — произнес неподалеку Стив Дэвис. — Остальные все целы? Подайте голос, что ли. — Я вроде бы цел, — раздалось во мраке. — И я… — И я… — Ой, а что это на меня свалилось? — Барри, а вы в порядке? — Спасибо, Джон, ценю твою заботу. О'Салливан полез в карман, и через пару мгновений мрак немного рассеялся благодаря светящемуся экрану смартфона. Под одобрительные возгласы коллег во тьме зажигались и другие огоньки, тут и там, и уже в полумраке снукеристы разобрали, что сидят или полулежат на полу какой-то большой комнаты без окон, заставленной длинными рядами вешалок. — Кажется, мы попали в костюмерную, — сказал Питер Эбдон. — А мне кажется, что мы в неё врезались, — произнес еще один голос, который игроки никак не ожидали услышать. Они синхронно повернули экраны смартфонов на максимальной яркости в угол, из которого донесся голос, и сидящий там человек сощурился. — Эйриан? Знаменитый рефери развел руками, потом аккуратно снял с плеча нечто объемное и плюшевое и, держа двумя пальцами перед собой, придирчиво изучил пару рингравов, прежде чем отбросить в сторону, туда, где уже валялась куча одежды, два парика и манекен с отлетевшей головой. — Вообще-то, у меня было назначено интервью вот с этими, — он кивнул в сторону Дэвиса и Хендри, — господами. Поэтому я, конечно, зашел в Крусибл, пошел в зал, а потом — бамс! — и я прихожу в себя на полу под кучей старых костюмов, пыльных, между прочим. — Так ты зашел позже всех, — ухватился за его слова Хендри, — наверняка ты видел, что случилось? — Что-то очень ярко засветилось, потом очень громко загремело, а потом я пришел в себя на полу под кучей… — Понятно. Может быть, произошел взрыв, и мы провалились в костюмерную Крусибла? — спросил Джон Хиггинс. — В Крусибле костюмерная в другой стороне, — мрачно ответил Кен. — Тогда, может быть, случился взрыв, и нас отнесли в костюмерную? — Зачем? И какой взрыв? — Э-э-э….теракт? — Джон благоразумно ухватился за вопрос, на который было проще придумать ответ. — Теракт? В Шеффилде? В Крусибле? — почти хором спросили все остальные, и так же хором ответили: — Да кому мы нужны! — Давайте отсюда выбираться, — предложил Марк Уильямс. — Где-то должна быть дверь… Дверь они в итоге нашли. Запертую. И замерли в задумчивости: теоретически, её можно было бы открыть силой, но неизвестно, как на это посмотрят владельцы, и сколько потребуют заплатить за нанесенный ущерб. — Позвоним и попросим нас выпустить, — решил Хирн. — Что за черт?! Сеть не ловится! — У тебя какой сейчас оператор? — спросил Дэвис и вытащил свой айфон. — Я попробую свой…черт, он тоже сеть не видит! — Тогда предлагаю выломать её, — весело сказал Марк Уильямс. — Эйриен, а что нам за это будет? — заинтересовался Эбдон. — А пусть поймают сначала, — безмятежно откликнулся Джон Хиггинс. — И докажут, что это мы… — На-ва-лись! Дверь выдержала две атаки, но под третьей сдалась, вывалившись плашмя в коридор, а на неё, образовав сдавленно шипящую кучу-малу, — снукеристы. Более опытные их товарищи в лице знаменитого судьи, двух величайших чемпионов и самого руководителя, обогнули кучу по бокам и вышли в коридор. — Надо бы поставить дверь на место, — сказал Стивен Хендри. — Чтобы она в глаза не бросалась. — Или хотя бы к стене прислонить, — поддержал Дэвис. Коридор вскоре привел их к еще одной двери, открыв которую, все оказались на улице. И замерли. Снаружи была толпа. Огромная, шумная, мощная, она катилась во все стороны сразу как безбрежное людское море с торчащими из него кое-где островками. Высокие и низкие, толстые и худые, огромные и карлики — они шли и бежали, останавливались и сразу же снова неслись. По брусчатке катились телеги, проносились всадники, и над всем этим царил густой запах, от которого слезы брызнули из глаз. — Кажется, мы не в Шеффилде, — сказал Кен Доэрти. — Может, здесь снимают кино? — с надеждой в голосе спросил Хиггинс. — БиБиСи опять что-то экранизирует? — Нет, — авторитетно сказал Хендри. — Не слышал ни о каких съемках в Шеффилде. — Он в курсе, у него инсайдерская информация, — хохотнул Марк Уильямс, тем не менее, держась поближе к стене и внимательно изучая улицу. — Эй, вы, человеки! — загромыхало в воздухе, и ошарашенные игроки увидели, как им показалось, двигающийся по направлению к ним кусок скалы в чем-то вроде бронированного нагрудника и шлеме. — Енто вы тут Под-Рываете? Девять пар глаз с ужасом смотрели на каменного монстра. На нагруднике, снятом, судя по всему, с боевого слона, было выбито нечто, отдалённо напоминающее полицейский значок, и это было скверно само по себе. То, что в лапе у него была дубинка, а за плечом небрежно болталось какое-то осадное орудие, нисколько не улучшало ситуацию. — Я — сержант Детрит и, енто, арестовываю вас по обвинению, — монстр вытащил из под нагрудника кусок бумаги, несколько раз перевернул его, наконец произнёс — в, енто, Злостной Под-Рывной деятельности! — Мы точно не в Шеффилде, — пробормотал опять Кен.***
Несколько часов спустя и несколькими кварталами дальше, в уютных камерах Псевдополис-Ярда вспыхнула жаркая дискуссия. Как ни странно, о снукере. — Я всего лишь хотел рассказать ему, кто мы такие и как играют в снукер! Я не виноват в том, что эти идиоты меня не так поймут! — Марк Уильямс остановился перед решёткой и пнул её ногой. — И какого чёрта вы, болваны, молчали, пока я распинался перед этими тупыми копами? — Кхе-кхе. — Прости, Эйриан. — Да не хотелось тебя прерывать, — ухмыльнулся О'Салливан, — ты так увлекательно рассказывал. — Ты был очень красноречив, — поддержал Рона Хендри, — лично я прекрасно понял, что снукер — это где сначала тычут в соперника палкой, а потом добивают левым хуком. Очень точное описание. Остальные снукеристы хихикнули. Марк попытался испепелить приятеля взглядом, но, к сожалению, его убийственная сила пропала: в Ярде придерживались мнения, что много света в камерах ни к чему. — Особенно мне понравилась часть, где Марк пытается продемонстрировать свой замечательный хук тому сержанту, — ехидно заметил Дэвис, с удобством устраиваясь на своей койке. — Да ты просто Тайсон и Сталлоне в одном лице. Жаль, что соперник стоял, как скала. В буквальном смысле. — Булыжник чёртов, — буркнул Уильямс. — Енто называецца Сло-Весное Ос-Краб-ление, — поделился со снукеристами охранявший камеры тролль, — двадцать долларов штрафа. — Заткнись. — Тридцать долларов. Молчавший доселе Хирн заинтересовался. — То есть одно оскорбление стоит двадцать долларов, а два — тридцать? У вас тут что, оптовые скидки? — Ага. Енто называецца На-Коп-пительная Система. После ста долларов — второй суп бесплатно. Хотите, оформлю сейчас? — Нет, спасибо. — Мне не хочется прерывать вашу дискуссию, джентльмены, — вмешался в разговор Кен, — но может, у вас есть идеи по поводу того, где мы очутились? — Возможно, мы умерли, и это — загробный мир, — меланхолично заметил Питер Эбдон. Он сидел на своей койке в позе лотоса, его лицо выражало абсолютное умиротворение. — В раю я бы смотрел из вип-ложи, как Лейтон Ориент выигрывает чемпионат мира по футболу, — отрезал Хирн. — А в аду были бы черти с вилами и котлы с кипящей смолой. Ни футбола, ни чертей тут нет. Скорее, мы сошли с ума и видим галлюцинации. — Все вместе? — спросил Джон Хиггинс. — Нет, возможно, кто-то один, — ответил Эбдон. — А остальные — порождения его болезненных фантазий. Игроки переглянулись и дружно вздрогнули. — Мне кажется, мы переместились во времени, — сказал Кен. — Вы ведь заметили, как выглядели люди на улице? А что за одежда была на тех парнях, которые помогали сержанту Детриту нас арестовывать? — А в каком времени водятся существа вроде этого? — Ронни спустил ноги на пол и кивком указал на тролля. — Это же не человек! — Он вполне разумен, — пожал плечами Доэрти. — К тому же, откуда нам знать, как далеко мы переместились, куда, и какими могут быть там люди? — Главное — это как нам отсюда выбраться, — сказал О’Салливан. — У нас чемпионат мира начинается. Мы с Уильямсом играем завтра, ты и Стивен со Стивом должны быть в комментаторской кабине… — Может, мы просто позовём их главного и попросим отпустить нас? — наивно предположил Хиггинс. — Позвал уже один такой, — буркнул Хендри, не слишком понизив голос и заработав очередной Взгляд Уильямса. — Я с ним поговорю, — оживился Эбдон, — возможно, мне удастся убедить… — Я, — выделив слово, резко прервал его Хирн, — с ним поговорю. И буду очень вам признателен, если вы все, подчёркиваю, все будете молчать. Вы меня поняли? Рон? — Ять. — Замечательно. Когда я буду обращаться к вам, можете согласно кивать и не забудьте сделать умные лица. В этот момент открылась дверь в дальнем конце коридора, и в камеры вошёл командор Ваймс в сопровождении незнакомого пока снукеристам стражника — высокого атлетически сложенного молодого человека с ярко-рыжими волосами. Ваймс остановился перед камерами и мрачно уставился на заключённых тяжёлым взглядом полицейского, у которого выдался длинный и не слишком лёгкий день. Сперва те показались ему чёртовыми хлыщами, задирами, нытиками и, в случае с Хиггинсом, безобидными дурачками, но чутьё подсказывало, что первому взгляду не стоит слишком доверять. Долговязый любитель кулачных боёв, рискнувший сразиться с Детритом, явно не был безобидным, в плотном парне со странными стекляшками на носу Сэму виделось что-то неуловимо знакомое, а «дурачок» был подозрительно похож на дочиста вымытую и хорошо откормленную версию Шнобби Шноббса. Одним словом, те ещё типы. Да ещё под конец смены. Клятье. — Добрый вечер, господа, — вежливо поздоровался молодой человек. — Я — капитан Городской Стражи Моркоу, а это — командующий Городской Стражей, Герцог Анк-Морпоркский, сэр Сэмюэль Ваймс. Ваймс досадливо поморщился. — Развели аристократов, — пробурчал Ронни, не слишком-то понизив голос. — Сэр? — Так это вы здесь главный? — вмешался Эйриан, оттеснив от решётки Хирна. — Хромает у вас организация, комиссар. — Командор, — поправил Уильямса Ваймс. — Могу я поинтересоваться, на основании чего сделан такой вывод, сэр? — Ну как же. Во время нашего ареста было нарушено сразу несколько правил: ваши, гм, сотрудники не предъявили свои документы, не зачитали нам права, процедура задержания не выдерживает никакой критики, а уж что касается работы ваших конвойных и содержания здесь, в камерах… не будем об этом, э? Эйриан Уильямс наслаждался ситуацией. Всё-таки, жизнь рефери, по сравнению с жизнью сержанта полиции, не так насыщена событиями. Иногда он даже скучал по былым денькам в патруле. Последний раз ему было так же весело, когда пришлось буквально с боем вырывать Стивена Хендри из рук жаждавших интервью китайских журналистов, одновременно удерживая Ронни О'Салливана от попыток поговорить начистоту с ними же. Ваймс тоже понял, почему этот тип показался ему знакомым. Одет, как щеголь, не первой молодости; но коп всегда остаётся копом. Даже если свалился непонятно откуда. — Вы стражник, сэр? — одобрительно хмыкнул командор. — Предпочитаю слово «полицейский», сэр. Сержант полиции Эйриан Уильямс, сэр. В отставке. Ваймс понимающе кивнул Уильямсу. — Приятно познакомиться, сержант. Кстати, насчёт ареста. Я читал рапорт. В нём написано, что мои офицеры представились вам по всей форме. И даже показали значки. Что с вашим товарищем, у него судороги? Хиггинс, попытавшись вмешаться в беседу двух копов, согнулся, схватившись за ногу. Удар добротным ботинком в лодыжку и не такие чудеса способен творить. — Да, такая болезнь, — ответил Уильямс невозмутимо. — Так вот, по поводу того, что нам представились. Вот эти значки — это что, и есть ваши документы? А где написано, что это именно ваш значок? Ваймс собрался было поставить умника на место, но… он же был копом, так? Похоже, где-то выпускают особую породу людей, имеющих привычку замечать несоответствия и задавать неудобные вопросы в неудобное время. — То, что я — это я, вам подтвердит любой мой подчинённый, сэр. А также куча шишек здесь, в этом городе, включая лорда Ветинари. А вот кто вы такие, и, главное, как вы сюда попали, мне до сих пор неизвестно. Не желаете ли рассказать об этом, господа? — Ох. — В камере воцарилось тяжёлое молчание. Никто не знал, с чего начать. — Ну, э-э. Мы пришли в театр, там готовили первый матч турнира, а Барри назначил нам встречу и потом фотосессию, и тут на стол упал шар, Стив его взял в руки, а потом… потом мы вышли на улицу, встретили сержанта Детрита, и нас арестовали, — изложил свою версию событий Стивен. — Так ведь? — Ну да, как-то так, — поддержал друга Марк. — По-моему, всё понятно. — А мне как раз ничего не понятно, сэр, — вздохнул Ваймс.— Что за турнир может проводиться в театре, где находится этот театр, что такое, — тут Ваймс сверился с записями в блокноте Моркоу, — «фотосессия», кто такие Стив и Барри, и что за таинственный шар у вас появился. Здесь командор неосмотрительно сделал паузу, которую поспешили заполнить все сразу. — Стив и Барри — это вот он и он! — Ага, сладкая парочка. — Марк! — Фотосессия — это… — Ты что, никогда не слышал о Крусибле? — Это когда делают фотографии. Такие картинки… — Нет, вы только послушайте, он ничего не знает о… — Да, такие картинки с вашими ро… — Марк!! — Как это какой турнир, по снукеру, разумеется! — Морд... — Лицами, Марк, нарисованными… — …Очень быстро — И со всеми прыщами. Ай! — В Шеффилде! — Прыщи в Шеффилде?? — Театр в Шеффилде! Ваймс попытался вставить слово в объяснения снукеристов, не преуспел, поэтому снял со стены подсвечник и с размаху грохнул им об пол. Тишина получилась ещё более оглушительной, чем шум до этого момента. Сэм перевёл дух, собрался с мыслями и спросил наугад: — Турнир по снукеру? — Да, по снукеру! — радостно подтвердил Марк Уильямс, подскочив к решётке и попытавшись изобразить несколько прицельных движений. Ваймс и Моркоу поспешно отступили, схватившись за мечи. — Спасибо, сэр, думаю, мы поняли. Снукер — это вид боевого искусства? Снукеристы хихикнули. Уильямс-коп пожал плечами. — По-разному бывает. Иногда — бой, иногда — медитация, иногда крепкий и здоровый сон… — Секс… — Марк!!! Капитан Моркоу покраснел. — О. То есть это, это, ээ…какое-то извращение? Уильямс (не коп) заржал. — Ну, это смотря кто с кем, с каким счётом и как долго. — Извращение — это когда ты, Марк, вместо того, чтобы играть, как нормальный человек, проигрываешь четыре фрейма подряд, а в контровой забиваешь всё, отовсюду и из любой позы, — буркнул Хендри. — И вообще, прекратите весь этот балаган, у меня голова от вас разболелась. Снукер — это вид бильярда, командор, — обратился Стивен к Ваймсу. Впервые с момента начала разговора Сэм проявил признаки живого интереса. — Ох, так это бильярд? Так бы сразу и сказали, сэр. А вы, значит, будете?... — Профессиональные игроки! Да! Хирн облегчённо вздохнул. На горизонте океана абсурда, по которому они плыли с момента появления чёрного шара, наконец-то появилась суша и слабая надежда на спасение. — Я им плачу за то, что они играют друг с другом, а другие люди платят мне за то, чтобы прийти и посмотреть, как они играют друг с другом. — Ничего себе, сэр. — Ваймс недоуменно покачал головой. — Я понимаю, что есть ребята, которые зарабатывают на жизнь игрой в бильярд. Если они хороши, быстро бегают и владеют оружием, то могут положить в карман пару долларов и даже их сохранить. Но платить за то, чтобы посмотреть, как кто-то гоняет шары по столу? Где-то на Диске есть страна с такой жизнью? — Да разве же это жизнь, — огорчённо протянул Хиггинс. — Вот! Вот и я говорю, нельзя так жить! Эти постоянные полёты, фотосессии, и опять полёты, и ещё полёты, — горячо поддержал его Ронни. — Я так расстраиваюсь, когда получаю призовые! — А я — когда их не получаю! Вспыхнувшую с новой силой дискуссию, на сей раз о призовых и жизни в полётах, прервал Хирн, дружелюбно улыбнувшись Хиггинсу и помахав перед носом шотландца новым контрактом. Хиггинс потрясено замолчал. Уже наученный горьким опытом Ваймс воспользовался возникшей паузой, чтобы продолжить этот странный допрос. — Вы упомянули город, — тут он в очередной раз посмотрел в блокнот Моркоу, — Шеффилд. Никогда не слышал о таком, сэр. Где он находится? Ещё одна пауза, полная тяжёлых раздумий. — Похоже, что этот город… находится слишком далеко отсюда, — странным голосом проговорил Барри. Приближавшийся берег оказался слишком крутым и скалистым, и то, что издали казалось спасением, сейчас сулило верную смерть. — И слишком давно отсюда, — неожиданно добавил Кен. Ты был на их месте. Здесь и тогда, помнишь? В этой же самой камере. Голос из прошлого буквально оглушил Ваймса. Он действительно помнил. — Сэр? — встревожено спросил Моркоу. — Вы в порядке, сэр? — Командор? — подал голос Хирн — Мы действительно не знаем, как попали сюда. Мы даже не знаем, где это «сюда» находится. Держу пари, любой, услышавший, кто мы и откуда появились, или просто посмеётся, или засунет нас в психушку. Вспомни тот вечер, когда ты гнался за убийцей по крыше Библиотеки, Ваймс, когда бушевала гроза, как ты куда-то провалился и вновь очнулся. В незнакомом городе. В твоём незнакомом городе. Вспомни свой страх и растерянность, когда никто не узнавал тебя… до тех пор, пока в этом же, чёрт побери, участке и в этой же самой камере, ты не встретил, по крайней мере, двоих людей, не принимавших тебя за сумасшедшего. Путешествия между мирами случаются. И путешествия во времени возможны, ты сам их пережил. А ведь им повезло меньше, чем тебе. Они не знают, что их ждёт впереди. — Можно подумать, это когда-то помогало, — произнёс Ваймс вслух. Капитан Моркоу и Барри обменялись недоумёнными взглядами. — Вы о чём сейчас, командор? — спросил, наконец, Хирн. — О. Простите, — очнулся от неожиданно нахлынувших мыслей Ваймс. Клятые волшебники! Сначала он по их воле совершил путешествие в собственное тёмное прошлое и походил по своей могиле, теперь эти бедолаги. Точно. Волшебники. Сейчас он пойдёт и как следует разберётся с ними. В конце концов, это его город. — Э-э. Господа, я, кажется, понял, кто вам может помочь. Но в целях вашей же безопасности, — Ваймс выразительно посмотрел на Марка Уильямса, — я вынужден задержать вас. На, скажем, ещё пару суток. — Пару суток, здесь? По закону вы не имеете права держать нас больше трёх часов в камере без предъявления обвинения! — возмутился Барри. — В этом городе закон — лорд Ветинари, мистер Хирн, — ровным голосом ответил Ваймс. — Но это же тирания, — ужаснулся Кен. — Он правитель этого города, а не тиран, сэр, — укоризненно заметил Моркоу. — Моркоу, он сам себя всегда называет тираном, и, провалиться мне на этом месте, делает всё для того, чтобы об этом никто не забывал, — возразил Ваймс. — По-моему, он… — Ваймс остановился на полуслове. Да. Тот, кто способен поверить в самое невероятное, если оно объяснит всё происходящее. Он может знать, что с этим делать. Он всегда знает, что делать. Ветинари. — Впрочем, у меня есть идея получше, — задумчиво сказал командор. — Приглашаю вас, джентльмены, на небольшую прогулку по достопримечательностям славного города Анк-Морпорка. Под охраной моих лучших офицеров, разумеется. — Что, вот прямо так пойдём гулять? — Да, сэр. И первым делом мы с вами посетим… Дверь наверху открылась, и в коридор с трудом и изрядным скрежетом протиснулся Детрит. — Патрыцый желает вас видеть, сэр! С вашими Глыбо-Кова-жамыми гостями. Ну разумеется. — …дворец патриция, — торжествующе закончил Ваймс. Так приятно, для разнообразия, не ошибаться. Хотя ошибиться в осведомлённости Ветинари обо всём, что происходит в городе, поистине невозможно.