Девушка с острова Тарт

      Она не должна быть здесь. Она не должна быть столь прекрасной. Мыслей было ровно две, и они перещелкивались в его мозгу, словно некий маятник бился на вдохе об одну из них, а на выдохе — о другую. Вот только он не был вовсе уверен, что дышит. Анализировать Тайвин тоже не был готов. Не теперь, когда она стоит безмолвная, строгая, по левую руку от сына. Нитка из прошлого свилась, раскачалась опасным лассо и хищно выпрыгнула в настоящее, подобная кобре, обвивая их снова. Тайвин почти чувствовал ее режущее, тягучее касание, могущее как сблизить их, так и отсечь какую-то часть, высвобождая целое — контуженное, но живое. Он не знал, что страшнее, и не желал выбирать. Он весь был чертовым маятником. Она не должна быть столь прекрасной. Она не должна быть здесь.        Он не мог говорить. Давным давно, еще юношей он понял, что невпопад сказанное слово может погубить абсолютно все в жизни, обрушить любые долгосрочные продуманные планы. Есть ошибки, которые совершаешь лишь раз, если ты достаточно умен, чтобы сделать выводы. Все учатся на своих ошибках, лишь дураки повторяют их годами. Тайвин замолчал, успев лишь поздороваться, и только Киван, уже обеспокоенно просканировавший его фигуру, понимал в действительности, что происходит. Пугать брата не было никакой нужды, но и порадовать его тоже было нечем. Младший взял огонь на себя, как и должно. Он разорвал цепочку событий так, чтобы приветствие старшего стало вариантом нормы. Тайвин сел во главе стола, на мгновение опустил голову, придвигая кресло, и прикрыл глаза. Да, ошибки нет, она действительно здесь. Он трезв, вменяем, но видит женщину даже с закрытыми глазами. — Кхм, — откашлялся он и обратился к сидящим. От ее стула его отделял целый ряд людей: Киван, пустующий стул его жены, Тирион, Бриенна Тарт, Джейме. Он мог видеть лишь ее маленькие руки на краю стола — последние в цепочке заслоняли ее почти полностью. Тайвин обратился к сыну в надежде, что тот встанет, произнося ответ. И он ее снова увидит. — Представь своих спутниц.        Джейме глянул на отца спокойно, одарил мягкой чарующей улыбкой, но из-за стола не встал. Вместо этого он взял руку Бриенны в свою левую и произнес: — Представляю вам мою девушку — Бриенну Тарт.       Небольшая пауза, и он, не отпуская руку, откинувшись чуть назад, остановил взгляд на второй леди и закончил: — И ее наставницу.       Она замерла как изваяние, даже не пытаясь начать есть. Эта женщина могла изображать сфинкса гораздо успешнее самого Тайвина в былые времена. И, разумеется, она знала как будет выглядеть ее появление здесь. Значит, наставница. Это объясняло ее приход… А ты подготовилась, дорогая, мысленно обратился он к женщине в зеленом. Тебя невозможно застать врасплох.  — Наставницу? — фыркнула Серсея, окидывая презрительным взглядом женщину. — И в чем же наставляла твою… девушку эта женщина?       Тайвин задержал дыхание. Молчи, уймись. Кому он говорит эту мантру, себе или дочери? Бриенна дернулась как от удара, Джейме же словно ждал ответа сестры. Он знает все, что она может сделать, и это работает против Серсеи. Близнецы слишком хорошо понимают друг друга, чтобы иметь тайны. Пока еще понимают. Бриенна тем временем приоткрыла рот и сжала свободный от вилки кулак. — Бриенна недавно лишилась матери, — спокойным тоном ответил Джейме, накрывая руку Бриенны своей. Молодец, одобрил Тайвин мысленно, дай ей почувствовать, что главный — ты, настолько, чтобы она не встревала в диалог с Серсеей. Это не ее уровень. — Наставница заменила ей мать. А потом я сам прошел через ее руки. Именно она руководила моим выздоровлением. — Значит, вы работаете в больнице? — улыбаясь, спросил Киван. Я знаю эту улыбку, ох, братец, ты тот еще шкодник. Ты знал и промолчал. — Да, — ответила женщина уверенно. Он вздрогнул от звука ее голоса. Миллионы сменяющихся воспоминаний затопили его разум. Ее смех, тонкие руки, взлетающие вверх в танце, пальцы, волосы. — Работаю.       Тайвин выжидал. Так, он надеялся, его затянувшееся молчание выглядит снаружи. Внутри же него бешеным калейдоскопом проносились образы. Какие-то вещи он помнил, а что-то было крепко запертым до этой поры в недрах его памяти. Как бы он хотел поставить все это на паузу, выловить каждое, погрузиться в него, запомнить так, словно прожил заново. Его могли бы выдать руки, но он сцепил их между собой над тарелкой.  — И как нам обращаться к вам? — учтиво продолжил Лансель в сторону наставницы, заботливо игнорируя Бриенну. Пошла демонстрация сторонников той или иной партии, отрешенно подумал Тайвин. Зачатки мыслительных импульсов начали пробиваться к сознанию — это было хорошо. Вот только буря эмоций в его голове не стихла — это было плохо. Возможно, ему придется молчать все время ужина, иначе он выскажет не то и не так. — Она называет себя Молчаливая Сестра, — вступил в разговор Джейме, не давая Бриенне раскрыть рта. Девушка его слушалась, не перечила. Подчиняться она умеет хорошо, это я и так знаю, подумал Тайвин. — Серьезно? — Серсея подняла бровь и скривилась. Их взгляды с Джейме встретились. На мгновение они выглядели за столом так, словно отражения друг друга в зеркале: идентичные гримасы учтивости на лицах, тщательно сглаженные очертания бровей, легкие улыбки. Потом Серсея, чуть склонив голову (ах, если бы она знала, как она сейчас похожа на мать, ведь именно она так наклоняла голову всегда, особенно перед едкой репликой), произнесла: — А в чем проблема с вашим именем, Сестра?        Он не должен был вмешиваться, но если он не откроет рот сейчас, может произойти убийство. Дрянная девчонка!       Молчаливая Сестра тем временем одарила Серсею улыбкой и явно собралась ответить. — Это не имеет значения, Серсея Ланнистер, — прогрохотал он напряженно. Он не следил за тоном голоса, но многие за столом поежились. Годится, понял он и продолжил: — Эта женщина — гостья в нашем доме, как и Бриенна Тарт. Относись уважительно.        Серсея ошарашенно взглянула на него, потом лицо ее мгновенно скривилось и снова расплылось в великодушной улыбке. Контроль и вежливость — то чего у тебя никогда не будет. Не тот уровень. Красивая и глупая, боги, почему она не использует таланты по назначению! Похожие, но такие разные с матерью. Возможно, дело в воспитании, не впервые подумал Тайвин, и чувство вины очередной раз укололо его. Сегодня оно было особенно болезненным — Разумеется отец. Как пожелаешь, — произнесла дочь уже входя в роль. Ее лицо было ангельским, голос — ласковым, поза — подобострастной, но он был невероятно зол. И она не могла об этом знать, хотя Тирион сжался на стуле очень заметно. Молодец, что заметил, а вот что не смог сдержаться, не совсем. — Это не мое пожелание. Это законы гостеприимства, — продолжил он. В голосе была власть и звон мечей. Еще одна реплика со стороны дочери, и он ее додавит, понимал Тайвин. Сегодня он был готов идти до конца — удалить из-за стола, наказать, даже лишить чего-то обещанного в будущем. — А я вас помню по больнице, — улыбаясь произнес Тирион, наклонившись к самой тарелке, чтобы увидеть лицо собеседницы сразу за двумя соседями.        Бриенна и Джейме слегка отклонились назад, глядя на того одна с недоверием, другой предостерегающе. Виновница торжества изучала его своим прекрасным немигающим взглядом. Памятным. Безумно важным в прошлом Тайвина. Наконец она улыбнулась Тириону, кивнула и произнесла: — Аналогично.       Словно камень упал с сердца Тайвина. Раз они поладили, то хотя бы двое из трех на ее стороне. Худшее позади, решил Тайвин и ошибся. Жестоко ошибся. — Почему вы произносите по одному слову? Лишат зарплаты, если начнете говорить больше?       Тайвин знал ответ на этот вопрос лучше всех людей в этой комнате. Лучше нее. И да, он не мог это озвучивать. — Обет, — ответила гостья, смерив Тириона улыбающимся взглядом. В некотором роде, подумал Тайвин. Твое упрямство, ее упрямство, наша с ней борьба за власть — и вот теперь она называет это обетом. Имеет полное право. И тут внезапно встряла Бриенна. — Молчаливая сестра много лет назад дала обет, — пояснила девушка. Ее голос звучал довольно громко и мелодично, но эффект испортила хрипотца в начале. Она боится, горло пересохло. Тайвин приготовился к худшему. — О, Джейме, а я думала, она немая, — немедленно отреагировала Серсея. Джейме свирепо глянул на сестру, Лансель зеркально отразил его ярость. — Эй, деточки, Серсея сегодня шутить не горазда, — сглаживая ситуацию, влетела за стол тетя Дафна. Святые угодники, главная миротворица и невиннейшее создание, словно созданное своей недалекостью разряжать обстановку, как всегда возникло там, где ее ждали, и тогда, когда она была нужна. — Киван, прости, я на кухне задержалась… — Дафна, дорогая, и скоро уйдешь укладывать младших, помню. Мы не должны тебя ждать, а жаль, — ответил Киван.       Разговор утек в другую плоскость. Дафна защебетала, расспрашивая Бриенну. Она была по-настоящему рада и старалась разговорить девушку. Ее бесхитростные шутки неиссякаемым потоком лились на Бриенну. Вклиниться в их монолог было непросто, Серсея взяла тайм-аут и даже не пыталась, о чем-то тихо беседуя с Ланселем. Тайвин пытался есть и слушать одновременно. Что там за история вокруг уроков литературы? Кажется, он начинает симпатизировать этой девушке Джейме… — И кто посмел смеяться над твоей девушкой, сын? — неожиданно для себя произнес он.  — Расскажи, — Джейме постучал указательным пальцем по руке Бриенны, и та, немного помедлив, рассказала историю. Да, классический сюжет… Такой человек, как Емнах, не мог пропустить этого мимо ушей, он сделал несчастные две недели достоянием класса, а девушку предметом обсуждения и объектом шуток. Однако, скрыть улыбку Тайвин не смог. Заметив смех Тириона, он даже указал на сына и сквозь смех вопросил: — Тирион? — Да, я читал Шекспира, — хохотал он. — Повинен!        Серсея смотрела на пару напротив возмущенно, готовая разорвать обоих на клочья. Она не принимала участия во всеобщеем веселье, но явно понимала его причину. Джейме старательно не замечал этого, повернувшись к Бриенне, которая жарко покраснела. — Они не со зла, послушай. Ну прости, прости меня. — Все, хватит, — отсмеялся отец. — А вам, дорогие друзья, придется восполнить пробелы в образовании. Тирион, найди брату томик с треклятой трагедией.        После ужина Тайвин понял, что если ничего не предпримет, просто взорвется. Он решительно скользнул за спинами сыновей и встретил встающую сестру из-за стола. Качнулись осторожно изумруды в ее серьгах, повторяющие цвет глаз. Ей всегда шли эти серьги. Он умел выбирать подарки. Она приняла его руку и безропотно, хоть и гордо прошла к оконному проему. Они стояли в тени цветного витража, который в той, прежней жизни был для них очень многим. Тайвин начал говорить. Голос его не звучал ровно, он плохо собой владел. Однако она смотрела на него, как всегда, снизу вверх. Глаза смеялись, но она продолжала слушать, изредка разбавляя короткими репликами бурные воды его монолога. — Я рад тебя видеть. Неожиданно. Внезапно. — Не наказуемо. — Да, ты права. Я никогда не запрещал тебе бывать в Кастерли, но это было несовместимо с нашими договоренностями. — Пат, — между бровей вертикальная морщинка. Она чертовски зла. — Вынужденная мера. Я всегда думал именно так, но теперь…       Она подняла одну бровь, наклоняя голову. Вот он, тот самый наклон, что он каждый день видит в Серсее. — Теперь? — уточняет она. — Я так многое хочу тебе сказать. Поверь, у тебя ноги устанут столько стоять. И ты на каблуках, послушай, ты же их ненавидишь! — Нет, — она отрицательно качает головой. — Привыкла. — Ты, ладно. Я так не могу, даже если ты не против. Мы по-прежнему на ты? — Да, — в этом да все тайны мироздания и обещание слишком яростное, чтобы Тайвин даже думать об этом мог. — Я прошу тебя, останься на ночь. Мне нужен этот разговор, уже поздно. Какую из гостевых спален ты выберешь? Я сейчас же велю ее приготовить. — Гостевая, — произносит она так, словно констатирует «хм, невыводимое пятно на шелковом платье, да какая разница», — любопытно. — Что ты хочешь этим сказать?  — Новое, — она смотрит на него в упор, вытянувшись в струну. Прожигает его холодным взглядом. — Перемены. — Ты не хочешь остаться? — отвечает Тайвин, сам пугаясь до последней степени. Возможно, что-то в его лице дрогнуло. Он не понял, что выдало его, но она немедленно смягчилась. — Останусь, — кивнула она. — Хочу.       Он протянул раскрытую ладонь. Женщина смотрела на него, он ждал. Потом, наклонив голову вбок, она накрыла его ладонь своей. — Бриенна, — произнесла она, не разрывая взгляда. — Предупрежу. — Не вижу проблем в ночевке и для нее, — легко пошел на компромисс Тайвин. — Скажи ей.       Она кивнула благодарно и ушла к подопечной. Он смотрел, как женщина легко идет, стремительная, плавная. Маленькая юркая птичка в чуждых цветах, запакованная в свое платье как в униформу. Невыразимо прекрасная, строгая. И вот уже она возвращается, цокая. Он подчеркнуто вежливо наклонился к ней с согнутой рукой, спутница его оперлась на руку, и они вместе пошли вверх по ступеням. Я не знаю, думал Тайвин, насколько она изменилась, но стоило ей переступить порог дома — и он все о себе понял. Слишком хорошо, чтобы когда-нибудь еще забыть. Он никогда больше не отпустит ее от себя.