Девушка с острова Тарт

      Дождь шелестел по стеклу омывая и омывая его, хороня зиму. Странный декабрь. Бри привыкла к сугробам и лыжам — она классно на них ездила. Когда-то в прошлой жизни умела и на горных. Когда-то… Должно быть что-то хорошее в этой непонятной зиме, где друзья обращаются врагами, враги друзьями, она так запуталась, и потерялась, и устала постоянно вытаскивать Джейме из всех передряг. Я слишком его оберегаю, слишком дорожу. Сегодня этот очередной подвиг — знакомство с его семьей. Зачем именно сейчас? Как же хочется праздника… Она совсем отвлеклась, считая дни до своего дня рожденья, он оказался так скоро, что, кажется, от радости она издала какой-то звук.       Из ступора ее вывел голос литератора: — Так и сколько же, Тарт? — Две недели, — мечтательно протянула Бриенна, не до конца понимая, о чем идет речь. В классе глухо хохотнул кто-то, и чей-то женский голосок протянул: «Ой на таком сроке не определяют еще» — Дорогая моя Шая, вы не могли бы в приватной беседе изложить свои познания по этому вопросу? Я пока не прошу в письменном виде, предчувствуя отказ, но я оставляю за собой право звонка вашим родителям для профилактики сами знаете чего…  — Да-да, растления, — протянул угрюмый хор из недр класса. — Хм, вернемся к нашей теме. Итак, Бриенна, про две недели мы поняли. А через две недели станет… — Шестнадцать, — Бриенна все также полубессознательно присутствовала на уроке, отвечала на какие-то вопросы… — Хм… — ответ ее вроде бы удовлетворил учителя, но он ее не посадил. Вместо этого он подошел поближе, щелкал вокруг чем-то, а потом раздался резкий оглушительный грохот, и она снова оказалась на уроке. Вокруг все шушукались, она толком ничего не понимала.       Литератор с довольной улыбкой складывал назад стопку учебников, развалившуюся по парте Бриенны. — Я знал, это всегда хорошо работает в подобных случаях. Бриенна, пока вы, если так можно выразиться, были не в себе, я задавал вам вопросы. И вы на них отвечали. Причем попали ровно в то, о чем я спрашивал, поэтому я решил все-таки вывести вас из тягостного самогипноза дождя и мрачных мыслей, дабы узнать истину. Вы сказали шестнадцать, вы это помните? — Да, — просветлела Бриенна. Она боялась, что сболтнула что-то, о чем будет жалеть до самой смерти. Или уж точно до конца своего обучения. — Итак, что это означает? — О, простите, я задумалась. Хотелось какого-то праздника, погода… — Да, отвратительная. Итак, праздник? — Да, я считала дни до своего дня рождения, — судя по нарастающему гулу в классе и свисткам, она опять села в лужу. Ну, тут, главное, каску попрочнее, встаем и сушим пятую точку. — И, позвольте осведомиться, чем окончились расчеты? — прозвучал предвкушающий вопрос. — Две недели до дня рождения, — класс грохнул хохотом, но как-то частично. Часть народа непонимающе оглядывалась, но к ним уже склонялись доброхоты с соседних парт, и они тоже начинали давиться. Шутка удалась, жаль, посмеяться не вышло. — Показания сходятся. И все-таки, юная леди, для полноты картины — вам исполняется… — … шестнадцать лет. — Ну-с, с поправкой на современные нравы… это вполне соответствует трагедии Шекспира.       Класс орал и аплодировал стоя. Прозвенел звонок, но Варис Иварович Емнах (по прозвищу Евнух) не отпустил Бриенну со всеми. Она стояла перед столом учителя, и ей очень хотелось задать ему вопрос — почему из всех именно она стоит на этих граблях постоянно.? Что-то в ее взгляде привлекло его внимание. Он грустно опустился на стул, открыл журнал и поверх карандашной двойки начертал синюю тройку. — Я сожалею, юная леди. Но сложно заработать три, так и не прочитав Шекспира. Вы сегодня поразили меня, это ваше везение. Но в ваших обстоятельствах — вам надо и читать тоже. И удачи вам, говорят, у вас сегодня нелегкий день, — с лукавым прищуром заметил он. — Скорее, вечер… что? Откуда вы знаете? — у Бриенны появилось острое желание чем-то в него запустить. Некоторые привычки неуравновешенных типов приживаются слишком быстро, одернула она себя. — Про меня говорят, что я знаю все. И я хотел бы, о да. Многое, но, увы, не все. Однако вечером не советую упоминать Шекспира.       Под дождем, практически въехав на крыльцо школы, стоял красный пежо. Под дождем он был еще более яркий, чем днем. Бриенна знала, что есть только один достаточно наглый любитель машин со львами, которому недавно стукнуло восемнадцать. И он считал это достаточным основанием для поездок за рулем в любую погоду. — Дождь! — выкрикнула она, погружаясь в машину. Джейме принял у нее сумку, спровадил ее назад, протолкнув между сидениями. — Я скучал, — начал он, придвигаясь к девушке. — Школа же рядом совсем, — вяло протестовала Бриенна. Струи дождя хлестали по стеклу, так что в двух шагах было ничего не видно. — Да брось, такой сильный дождь, — он погладил ее колено и притянул для поцелуя. — Никто ничего не увидит, недотрога моя.       Моя-моя-моя, трепетало внутри Бриенны огромным мохнатым мотыльком. Касания насекомого вызывали щекотную дрожь и желание кричать, задрав голову к небу, раскинув руки. Прервав самую сладкую часть, она нервно прошептала ему, почти касаясь губами щеки: — В такую погоду за рулем опасно, я переживаю за тебя… — Не бойся ничего, — отрезал Джейме, вовлекая ее обратно в водоворот собственной страсти. Руки его проходили по ее шее, стремясь под свитер. Она накрыла его ладонь своей, глядя укоризненно. Он усмехнулся: — Ты вполне можешь представить, что спишь. — Ах, ты, — ей сделалось жарко. — Мы же договаривались! — Может, мне просто нравится, как ты краснеешь? — он гладил ее по плечу, но провоцировать перестал. — Тебе нравится вгонять меня в краску, — пробормотала Бриенна, глядя перед собой. — Ты очаровательно краснеешь. Такой нежный румянец, — он провел носом по ее щеке, а потом осторожно поцеловал в шею сразу под ухом, отведя волосы в сторону. Она не сдержала вздох. — Я не хочу тебя смущать, но забыть, какой ты была, когда думала, что спишь, не смогу никогда… — Джей, ну пожалуйста, — он сводил ее с ума своими провокациями. Бри пару раз обсуждала с Арьей животрепещущий вопрос секса, но он явно интересовал ее подругу больше, чем ее саму. Однако теперь… Толпы мурашек строем ходили по ее спине, лицо горело, грудь готова была выпрыгнуть из лифчика с воплем «дотронься до меня», а между ног… Ох, в общем, все было плохо. Она боялась даже подумать о том, что, возможно, они окажутся в постели вдвоем. Думать о сексе с Джейме она не могла, и совсем не потому, что не хотела. Как раз наоборот. Даже думать о том, что можно о таком подумать, было слишком томительно. — Если мы увлечемся, не заметим, что с погодой… У тебя будут проблемы… — Когда целую тебя, из головы совершенно выветривается, что тебе только пятнадцать, — с сожалением сказал он, возвращаясь на свое сидение. Бриенна разом пожалела о том, что все закончилось. Как по-дурацки она устроена все-таки… — Мне-то восемнадцать, отец в мои годы вообще уже был женат. — Сегодня какой-то день разговоров про возраст, — сердито буркнула Бриенна, стараясь справиться с неожиданным желанием положить ладонь на его шею, а лучше провести по груди и посмотреть, что будет. — Литератор, теперь ты… — И что евнух хотел от моей девушки? — рыкнул немедленно Джейме. За окном прояснялось, и ей вовсе не нравился его настрой. — Ты будешь ревновать меня к евнуху? — произнесла девушка со смесью ужаса и восхищения. — Я планирую ревновать тебя ко всем окрестным столбам, — веско произнес Джейме, заводя мотор. Сдав задним ходом, он выехал на магистраль и решительно набрал скорость. — Но не к евнухам. Нет. Разве что по будням, учебным с… когда у вас там уроки?       Бри рассмеялась вдруг, а потом обняла его и в порыве сказала: — Я люблю тебя, Джейме!