Хроники Смертельной Битвы. Часть 2. Турнир второй

Без глаз твоих мне теперь не спится и не живется — мне и весна не нужна, когда ты глядишь на меня. Пабло Неруда. Прошу тишины, 1958. Соня сидела в кресле посреди одного из залов. Прямо перед ней на стене висел портрет кого-то, подозрительно напоминающего Императора: такие же пронзительные зеленые глаза, сосредоточенное бледное лицо, длинные черные волосы. Похож, очень похож, но все же — не он… — Это и есть мой отец, Шиннок, о котором мы говорили, — услышала она знакомый голос у себя за спиной и обернулась. — Ты умеешь подкрадываться незаметно. А вы с отцом похожи, — улыбнулась Соня. — У меня была еще сестра. Ее убили в Эдении, — горько вздохнул Император. — Я слышала от Китаны, что вы сами напали на Эдению. Что там произошло? — Соня понимала, что задает своему собеседнику малоприятные вопросы, но ей хотелось знать эту историю в его изложении. — Сами. Это правда, — согласился Шао Кан. — Мы предлагали эденийцам договориться мирно, но у них был такой ненормальный король, который счел меня едва ли не монстром… — Это и был отец Китаны? Что-то не похож ты на монстра, — пожала плечами Соня. — Вообще это жизненный парадокс такой: тебе про человека рассказывают всякие ужасы, а познакомишься с ним поближе — вроде человек как человек. Когда же он производит на всех поначалу приятное впечатление… не ровен час, и маньяком окажется. — Да, — Император опустил голову. — За что она меня так ненавидит? Я ни разу в жизни не сделал ей ничего плохого… — Она говорила, что ты убил короля Джеррода. Когда мы стояли с ней в зале с колоннами во время финального боя… — Да, я его убил. Я это признаю, и мне нет смысла это отрицать. Но это наше с Джерродом глубоко личное дело. При чем тут она? Я же не пытаюсь и не пытался убить ее! Какое отношение к Китане имеет наша ссора с ее отцом? Более того, это был абсолютно честный поединок, и у меня есть свидетели, которые могут подтвердить, что дело было именно так. Это война, и на войне люди убивают друг друга. С тем же успехом он мог убить меня. Я мог убить совершенно случайного человека, который подвернулся мне под руку с оружием… Император замолчал, увидев на Сонином лице выражение откровенного недоумения. — Вы странные люди. Тогда какое отношение к тебе имеет ссора Рейдена с твоим отцом? И другие боги… — Мы с отцом всегда были, как вы говорите, по одну сторону баррикад. Одно время — до его изгнания — даже сражались бок о бок. А Китана… Она повела себя как последняя лицемерка. Я, по крайней мере, всегда знал, за кого и за что буду бороться, и никогда не отступал от своего решения. Зачем надо было мне врать, давать мне клятву верности, долгие годы выдавать себя за мою преданную сторонницу? — Она хотела, видимо, отомстить за отца и ждала удобного момента. Поэтому и выдавала себя за твою сторонницу. Если бы она сказала, что будет по-прежнему верна памяти отца, ты бы убил ее. Ты совсем ее не понимаешь. — Не убил бы. Не в моих правилах рубить на куски малолетних глупых девочек. В конце концов, она могла бы убежать в какой-нибудь другой мир, которым правят ее единомышленники, но не лгать так подло. Одно время я верил ей. Вы и эденийцы очень похожи. — Чем? — девушка повернулась к нему, положив сцепленные руки и голову на спинку кресла. — Очень любите делать больно тем, кто хорошо к вам относится. — Как ты относился к Китане? — полюбопытствовала Соня. — Как к дочери. Можешь не слушать бред Рейдена на тему того, что ее домогался. Такого не было никогда. И не будет. Я что, похож на извращенца? Китана никогда не видела от меня ничего, кроме добра. Она просто могла жить, ни в чем себе не отказывая. К тому же я, в отличие от ее отца, не страдал от всевозможных предрассудков. И не поклонялся идолу с козлиной головой. Эденийцы были на редкость косными созданиями. Соня растерянно молчала. — Ты, видимо, просто не знаешь, о чем я говорю. Как, по-твоему, устроено освещение в этом здании? Это самое обыкновенное электричество. Генератор недалеко отсюда, кстати. Так вот, Джеррод всю жизнь страдал от собственного мракобесия. Китана считала и до сих пор считает, что он был прав. Прав, полагая, что надо сидеть с факелом или лучиной, если можно попросту провести электричество. А ведь он не один такой. Практически все миры с засильем поклонников Старших Богов живут по законам, как вы говорите, мрачного средневековья. Повезло вам — вы сами делаете для своего мира всякие блага цивилизации. Сумасшедшему божеству Рейдену нет дела до землян. В других мирах такие личности захватывают власть и начинают всем диктовать свою волю, будто надо жить в пещере и есть руками. Все вещи, призванные облегчить людям или другим живым существам, населяющим эти миры, труд и существование, почитаются ими за зло. Спрашивается, зачем стирать белье зимой в ледяной реке, если можно сделать водопровод с подогревом? Зачем возить грузы на телеге, если есть гораздо более быстрые самолеты или аэропланы, как у нас? Или писать постоянно ломающимися и ненадежными перьями, если есть ручка? Джеррод был самым настоящим идиотом со средневековыми взглядами и косным мозгом. Во многих эденийских зданиях электричества так и нет. До сих пор. В основном по милости Китаны и ее сторонников, которые активно возражали против этого. Теперь я их слушать не буду и проведу его там принципиально. Китана в этот раз сильно расстроила меня. Я испорчу настроение ей. Благо она все равно сидит в Черной Башне под строгим надзором и ничего не может сделать. — Я думала, будет хуже… — съязвила Соня. — Ты полагала, что я могу убить ее собственноручно? Или приказать казнить? Девушка кивнула, не спуская с него глаз. — Ты ошиблась. Я никогда не смогу ее убить. У меня это просто не получится. Точно так же, как я никогда не смогу сделать ничего ужасного с Шэнгом. Мы можем ругаться сколько угодно, я могу обижаться и злиться на него, он на меня, но не более того. Давай, может, выйдем на балкон, подышим свежим воздухом? Он взял Соню за руку. Она встала с кресла, чувствуя волнения и любопытство. — Если бы нас сейчас увидел Рейден, — улыбнулась она, — это было бы более чем забавно! — Он бы сдох от злости. Ему всю жизнь было хорошо, когда мне плохо. Самую чистую и искреннюю радость я видел в его глазах в тот момент, когда Шэнга чуть не убили. На улице было немного прохладно. Небо отливало слегка красноватым светом, несмотря на то, что вокруг царила темнота, и такой же цвет оно придавало многочисленным маленьким и большим звездам. Соня первый раз видела куэтанское небо — днем оно, наверное, совсем красное? Или нет? Луны видно не было, и она невольно задалась вопросом о том, какая она здесь. Или же у родной планеты Шао Кана несколько естественных спутников? Вдали горели многочисленные огоньки и открывался вид на ночной город, стоящий на берегу огромной широкой реки; явно не все местные жители любили ложиться спать рано. Интересно, у них есть какие-нибудь развлечения типа ночных кафе и ресторанов? — Это Цоруан, наша столица, — произнес Император, указывая рукой на городские огни. Соня облокотилась на перила и задумалась. Совсем недавно Рейден описывал Избранным Шао Кана как заклятого врага, некое абсолютное персонифицированное зло, которое не может носить в себе ничего, кроме зла. Интересно получается. На самом деле рядом с ней стоит такой же, как она, живой человек со своими чувствами, болью и обидой, и история его как две капли воды похожа на огромное количество историй обыкновенных земных людей — приемная дочь, которая ненавидит его, несмотря на все хорошее к ней отношение, отец, ставший жертвой чужой зависти и предательства, верный подчиненный и одновременно лучший друг, которого едва не убили… Соне было в какой-то мере жаль его. Чисто по-человечески жаль. Даже если он в чем-то лжет или недоговаривает, то, что знает она, уже не свидетельствует в пользу того, что правитель Внешнего Мира — действительно монстр во плоти. Император со спокойной улыбкой любовался ночным небом. — У тебя есть родственники или хоть кто-нибудь? — неожиданно спросил он. — Есть. Они очень хорошие люди. — Повезло. — А почему мать Китаны наложила на себя руки? — внезапно произнесла Соня, которую давно интересовал этот вопрос. Уже через секунду она подумала, что зря это сказала и что ее собеседнику такая тема может быть не слишком приятна. — Я не знаю. Мне кажется, что у нее начался внутренний разлад, — тот, к ее удивлению, не разозлился. — Между тем, чего она хотела в реальности и кем она хотела бы быть, и тем, что ей внушали с раннего детства и что она считала приличным и достойным знатной эденийки. Я тебе уже говорил о том, что эденийцы — злобные мракобесы. Можешь представить себе, к примеру, такую ситуацию, что тебе очень нравится какой-либо мужчина, и он хотел бы взять тебя в жены, но у тебя уже был муж, который, допустим, погиб в бою. Тамошние правила поведения гласят, что приличная женщина имеет право любить только раз в жизни и должна хранить верность кому-то, кто давно превратился в прах. Ты хочешь снова выйти замуж, но в глубине души осознаешь, что это не принято и тебя мучает совесть из-за чужих предрассудков… С Синдел было примерно то же самое. — Но ведь Эдения… — Любимая сказка Китаны. Наивная, несчастная девочка. Она ничего не понимает, — перебил ее Шао Кан. — В смысле? — удивилась Соня. — Китане кажется, что Эдения времен Джеррода — это потерянный рай. Рай, которого не было в помине и в котором творились совершенно жуткие вещи. Китана жила у себя в чистеньком и тепленьком дворце, ее не касалось многое из происходящего, и она не знала всей правды. В частности того, что пока ее папочка поклонялся своему идолу и радовался жизни, на окраинах страны, в особенности в отдаленных деревнях, народ кушал травку, потому что кушать было просто нечего, а великий король ровным счетом ничего не смыслил в экономике, — саркастично произнес Император. — Если, конечно травка была. Я вот иногда думаю: а если бы войны не было, Джеррод был бы жив и здоров и спровадил бы дочку замуж за какого-нибудь сына своего союзника, которого она не видела ни разу в жизни, а тот стал бы над ней издеваться, как бы она тогда запела, дура набитая? Про технические новшества я уже говорил. А знаешь ли ты о знаменитых эденийских обычаях? Соня отрицательно покачала головой, и Император продолжал: — Если кто-то из светлых эденийцев по какой-либо причине лишается супруга или супруги, то повторный брак или сожительство вне брака считаются несусветным позором. Получается, надо до скончания веков хранить верность трупу — большая проблема, если учесть, что эденийцы бессмертны, а устроены точно так же, как и все нормальные живые существа, и у них есть некоторые естественные физиологические потребности. Я могу понять, если вдова сама по доброй воле хранит верность покойному мужу, поскольку пока не встретила того, кто мог бы ей понравиться, но принуждать нормального человека к этому посредством общественного мнения… это уж извините. К счастью, те эденийцы, которые перешли на мою сторону, сейчас так себя уже давно не ведут. Брак с определенными народами последователи Джеррода, по-моему, не приемлют в принципе и не считают их за людей, причем по совершенно непонятным причинам. Еще можно понять, если ненависть к кому-то объясняется конкретными фактами из его жизни и он совершил что-то мерзкое и гнусное, но когда она возникает на пустом месте… — Кого именно они так уж не любят? Когда мы были на Шимуре… Лю Канг все-таки обычный человек, а Китана… — Лю Канг — обычный человек, — подчеркнул Император. — Который ничем, по сути дела, не отличается от эденийца, тем более что бессмертие после турнира он получил. К тому же сейчас он не простой парень из деревни, а чемпион Смертельной Битвы. У меня есть союзники — Вэтэрна, королевство вампиров. Честно тебе скажу: такого жуткого презрения по отношению к ним со стороны эденийцев я и представить себе не мог, хотя чем, собственно говоря, вампиры отличаются от нас? Тем, что питаются другой пищей и не любят яркий свет? И что дальше? У нас в стране тоже не едят многое из того, что принято в других местах, но мы же не заявляем, что из-за этого кто-то не заслуживает нашего уважения и вообще не человек. — Я заметила. Вы, например, как мне показалось, хлеб не едите вообще, — произнесла Соня. — Это так. У нас изо всяких злаковых делают только выпечку, но если ты его любишь… — неуверенно предложил Шао Кан. «Да я же нравлюсь ему. Вот тебе и зловещий Император. А он… я даже не знаю!» — Все в порядке. Меня и так все здесь устраивает, — улыбнулась она. — Но если ты угостишь меня чем-нибудь вкусненьким, не откажусь. — Я рад. Теперь ты знаешь, что произошло с моей бывшей женой. Поверь мне, до самоубийства ее никто не доводил. Кроме страшных чудовищ под названием Общественное Мнение и Правила Жизни. Я, в отличие от Шэнга, чужие мысли читать не умею, но могу себе представить, что творилось в ее душе. Самое страшное было в том, что она никому ничего не говорила и вообще делала вид, что все в полном порядке. Я и думал, что у нас все хорошо и с ней все хорошо, в то время как все было совсем плохо! — объяснил он. — Я понимаю. Твой Шэнг, кстати, тоже личность более чем скрытная. Я никогда не могла понять, что у него на уме, хотя обычно в силу моей профессии мне это легко удается. — Это мягко сказано. Я иногда думаю, что вообще его не знаю. Кстати, ты мне говорила, что собиралась замуж за своего сослуживца… — осторожно спросил Шао Кан. — Собиралась, это правда. Джулиан был хорошим человеком и нравился мне скорее просто как человек, но я бы не сказала, что у нас была сильная любовь и что сейчас я особо скучаю по нему. Вернее, я вообще не любила его как мужчину, только как друга. Скорее я решила тогда принять его предложение не столько по собственному желанию, сколько по совету своих родных. Они у меня люди очень старомодные, не понимают современной тенденции выходить замуж и жениться, когда жениху и невесте уже здорово за тридцать, ну и считали, что мне уже двадцать шесть лет и так я вообще останусь одна, если срочно не выйду замуж хоть за кого-то. Мои родители сами поженились сразу же после окончания школы, и для них было весьма странным, что их дочь в таком возрасте даже толком ни с кем не встречалась. «Ну вот, уже изливаем друг другу душу… никогда в жизни бы не подумала, что могу оказаться в подобной ситуации!» — Соня… Он взял ее руку в свои. Девушка невольно подумала, что Избранные, если бы вдруг это увидели, точно бы ее не поняли, но ладонь не вырвала. — Я много бы отдал за то, чтобы ты согласилась никогда не уходить отсюда… Не хочешь часом остаться во Внешнем Мире? — то ли в шутку, то ли всерьез сказал Император. Соня улыбнулась в ответ. «Рейден… Что мне сделает Рейден, я же все-таки свободный человек! Не все ли равно теперь? …»