Я плюну тебе в лицо, если услышу "Спасибо".

       Сидя здесь, на подоконнике, ко мне постоянно приходит осознание того, насколько всё поменялось. Сейчас люди не живут, а выживают. В школах из детей делают непонятно кого, убивают в них личность, заставляя думать, что в жизни им нужна только хорошая работа, большая зарплата, и, естественно, высокий социальный статус. В наше время не встретишь искренних людей. В наше время не встретишь правды.       На секунду отрываюсь от своих размышлений, чтобы поправить чёлку, постоянно лезущую в глаза. И только после этого замечаю белоснежный комок шерсти, который неотрывно смотрит на меня, заставляя чувствовать себя не очень комфортно. -Чего тебе, мохнатая скотина? — Устало спрашиваю у кота, на что получаю молчание, и всё такой же взгляд, ожидающий чего-то, — Молчишь… Естественно, ты же животное. Животные не умеют говорить, они лишь чувствуют…- Со вздохом продолжил я, вновь переводя взгляд на вид за окном.       Замечаю уже давно знакомый, приближающийся к дому силуэт. И я уже жду тебя, так как знаю, что ты идёшь именно ко мне. И опять. Опять всё повторится. Ты завалишься ко мне домой, держа уже полупустую бутылку не очень-то и дешёвого коньяка с слишком сильным запахом, режущем глаза. Вновь пройдёшь на кухню, и расскажешь, как тебе плохо. Сколько ещё? Сколько ещё дней я буду проводить так: сидеть, и ждать, когда ты вломишься ко мне, и будешь заливать, что твоя жизнь — полный пиздец? А что же самое страшное? Я не буду сопротивляться, я жду тебя каждый день, каждый час, и ты это знаешь.       Думаю, что даже вопрос о том, когда всё это закончится — это просто самобичевание, ведь… Ждать какого-нибудь пиздеца от твоего появления, уже давно вошло в мою рутину. Просыпаться, пить холодный безвкусный кофе, перечитывать сборник стихов и высказываний любимого поэта, а после ждать. Ждать того момента, когда высокий русоволосый парень постучит три раза в дверь.       Фактически, всё всегда именно так и происходит, меняется только твоя одежда, и состояние. Но разговоры, действия, чувства и итог никогда не меняются. Мы всегда говорим о душевном состоянии. Вернее, ты говоришь, а я слушаю. Если что-нибудь и скажу, пропустишь мимо ушей. Тебе всё равно на моё состояние. Уже давно нет никакого «Мы», нет уже никакого «Совергон и Рэнделл», есть только ты, твоё самолюбие и проблемы. Проблемы с девушками, «друзьями», сигаретами, алкоголем, идеями, съёмками… Продолжать?       Понимаю, что сам себе противоречу, когда ежедневно за пару часов до того, как приходишь ты, всплывает осознание того, что ожидание стало смыслом моей жизни, а выслушивать тебя — работой. Это же нормально, да? Наслаждаться и убиваться тем, что именно я выслушиваю тебя. Желать всё изменить, но и желание жить так дальше.       Вот, и сейчас, ты сидишь напротив меня, вновь подносишь тонкое горлышко бутылки с янтарной жидкостью к своим губам, немного отпиваешь, после чего морщишься на секунду, скорее всего от горечи напитка. Поставив бутылку напротив себя, смотришь мне прямо в глаза. Смотришь долго, напряжённо. Интересно, о чём ты думаешь? Наверняка, о том, на что пожаловаться мне сегодня. Дань, не выбирай, рассказывай всё, я же выслушаю, ты знаешь.       Но, нет, мы сидим в этой давящей на сознание тишине около часа. Всё это время смотришь на меня, изучаешь, пытаешься поймать мой взгляд, который я то и дело отвожу в сторону. -Миш, а как у тебя дела? — Говоришь тихо, но достаточно внятно, учитывая количество выпитого тобою алкоголя.       Осознание происходящего резко ударило в голову. Ты, пришёл ко мне, как всегда с полу выпитой бутылкой алкоголя, и вместо того, чтобы начать жаловаться и реветь, как одиннадцатилетняя девочка, спрашиваешь, как у меня дела. Не осознавая, резко подаюсь приступу смеха. Краем глаза замечаю, что так называемый «собеседник» смотрит на меня, вытаращив глаза. Вот как. Ты даже не понимаешь иронии получившейся ситуации. -Как у меня дела? — Насмешливо переспрашиваю, на что получаю положительный кивок. Смотришь на меня так же озадачено. Вскакиваю со стула, забираю бутылку у тебя из-под рук, и кидаю её в противоположенную от нас стену. Смотрю тебе в глаза, в которых видны легко уловимые нотки страха, интереса, и непонимания, — Плохо, Даня. Мне надоело уже жить в этой неопределённости. Мне надоело считать единственный нож в этой квартире своим лучшим другом. Мне надоело пить снотворное, чтобы перестать думать обо всём происходящем и поспать всего-лишь 4 часа. Мне надоело надеяться, на то, что всё может быть лучше. Нет, не так… Мне надоело надеяться вообще.       Ты, опешив, не двигаешься около двух минут, но после, видимо, обработав полученную информацию, «неловко» прокашлялся. — Знаешь, я думаю, что мне пора…- Всё так же неловко говоришь ты. Встав, проходишь мимо меня. -Да, уходи. — Выпалил я. Ты, остановившись, поворачиваешься в мою сторону, и непонимающе смотришь на меня, — Уходи, как и всегда. Брось меня наедине со своими мыслями, которые медленно будут уничтожать меня морально, а после, и физически…-Да, соглашусь, давить на жалость — не лучшее из того, что я мог бы сделать, но… Честно говоря, я понятия не имею, как поступать в данный момент.       В ответ на свою реплику я получаю от тебя лишь жалобный взгляд. Посмотрев на меня так около пяти секунд, вновь направляешься в прихожую, откуда буквально через минуту послышался громкий хлопок дверью.       Интересно, а как можно описать опустошенность, находящуюся внутри тебя? Тебе, вроде, хочется кричать, но одновременно хочется молчать и никогда ни с кем не разговаривать. Ты хочешь рыдать, но буквально через секунду чуть ли не разрываешься от смеха, резко накатившего на тебя, и лишь некоторые люди смогут найти в этом смехе нотки отчаяния.       Но именно этот момент я не чувствовал ничего. Ничего из вышеперечисленного. А единственное, чего я желал, так это убрать напоминание о том, что случилось сегодня здесь, убрать единственное доказательство того, что это было.       Секунда, и я несусь к осколкам, которые так недавно были бутылкой с ядовитой жидкостью, которая уже успела впитаться в обои, и представляет из себя сейчас просто грязный развод на стене. Я, находясь где-то на грани реальности, присаживаюсь на колени, и начинаю собирать разбитое стекло руками, не замечая, что-то режет меня, а с ладоней уже давно ритмично падают капли собственной крови. Заметив это, с шоком бросаю осколки на пол, а после смотрю на смотрю на свои руки. С алых борозд, оставленных стеклом, стекает струйками кровь. Смотря на это, медленно возвращаюсь в сознание, чувствуя, что порезы начинают щипать.       В какой-то момент ко мне пришло осознание происходящего. Я схожу с ума. Мне страшно. Я ненавижу Даню.       Ненароком вспоминаю про фотографию, сделанную 2 года назад, которую после, Даня заставил повесить на кухне. Забив на онемение рук, на головокружение, резко встаю на ноги, и подхожу к той самой фотографии. Мы улыбаемся. Мы счастливы. Мы друзья. Рэнделл и Совергон. Совергон и Рэнделл.       Именно это и бесит. Меня бесит моё прошлое. Меня бесит моё настоящее. Меня бесит Даня. Меня бесит то, что он «нуждается» во мне. — Дань, просто знай, — разрушая тишину, дрожащим голосом начал я — Я тебя ненавижу, — грустная ухмылка сама по себе появляется на моём лице, -Я всегда тебя выслушивал, ждал, и… И любил. И я ждал всё это от тебя в ответ. Но, знаешь… Теперь, я плюну тебе в лицо, если даже услышу от тебя простое «Спасибо»…