On the eve of Halloween

Айзек апатично разглядывал совершенно незнакомые ему лица. Ему нравилось читать эмоции людей, он даже наслаждался коктейлем противоречивых чувств. Некоторые вели себя совершенно естественно, если учитывать сложившуюся ситуацию — в их глазах читался страх, они постоянно оборачивались, страшась, что за их спинами может находится что-то ужасное; другие как-то уж слишком странно выражали свой ужас: они то странно посмеивались, раскачиваясь из стороны в сторону, то начинали ссориться с окружающими, доказывая не пойми что. Наверняка их слова даже не имели связки и здравого смысла. Таких Лейхи сразу же отбрасывал — их психика была неустойчива. Третий тип был еще более странный, чем предыдущее два: люди, относящиеся к нему, собрались в свои группки в углах комнаты и шутили. Шутили о разном: о других, о сложившейся ситуации и, в принципе, парень был бы не против, если бы все сформировались в одну такую большую странную группу и имитировали сорвавшееся веселье. — Знаешь, — Скотт тяжело опустился рядом и осмотрел людей со школы, — они все довольно-таки… — Айзек поджал губы, подбирая слово, — забавные. Жаль, что когда я жил с отцом и был человеком так и не влился в их коллектив. — Так что тебе мешает это сделать сейчас? Не думаю, что это составит большого труда. — Не думаю, что они оценят то, как я в полнолуние заявлюсь к ним, чтобы поужинать, — белоснежная улыбка озарила бледное лицо, — возможно, не только едой из холодильника. МакКолл неопределенно хмыкнул, потирая руки. Внутри все орало от бешенства и сейчас парень чувствовал, что сам недалек от того, чтобы разорвать всех присутствующих. Он старательно контролировал рост клыков, свечение глаз, свои инстинкты, но, видимо, кто-то решил сегодня поиграть в великого психолога. — Нашел Дерека? — парень скользнул взглядом по другу, оценивая состояние и ухмыляясь. Скотт покачал отрицательно головой. — А Стайлза? Его-то ты должен был найти. От этого ходячего бедствия слишком много шума. — Не нашел. — Тогда, наверное… Эллисо… — Нет! — Видимо нашел, — Лейхи ухмыльнулся, глядя, как оборотень крепко сжимает зубы, а злые глаза с яростью сверлят переносицу. — И что же ты там такого увидел, что вернулся без любви всей своей жизни? Ты ведь Арджент пытаешься контролировать днем и ночью. — Как видишь контроль вышел из-под контроля. — Да чего ты такой хмурый? Уходил же в приподнятом настроении, а сейчас сверлишь любого и придумываешь план, как избавиться от тела, чтобы на тебя подозрения не пали. Скотт холодно посмотрел в глаза Айзека, надеясь, что этим взглядом передаст всю гамму чувств и направление, куда бы тому стоило пойти, вот только подросток заинтересовано склонил голову, легко улыбаясь и ожидая ответа. — Скотт, ты мне можешь рассказать, — не дождавшись ни звука, только тяжелого дыхания, Айзек доверительно приподнял брови, как это умеет делать только он: с особым пониманием и какой-то толикой детской наивности. — Я никогда тебя не предам. МакКолл кинул секундный взгляд на спокойное лицо и ухмыльнулся. Он знал, что, в принципе, этот парень действительно станет за него горой, если это нужно будет. Вот только вряд ли он чем-то поможет в данной ситуации. Не пойдет же он выяснять отношения с его бывшей девушкой, которой сейчас явно не до них двоих. — Айзек, я очень ценю твою преданность, — начал оборотень, откидывая голову назад, немного больно ударяясь о стену и тихо шипя, — но это действительно мелочь. Она не стоит внимания. — Но кого-то она достаточно задела. Это все Эллисон? — МакКолл вздрогнул. В голове возобновились сдавленные стоны, то, как трясся этот чертов шкаф, слова Арджент и Лидии. Он хотел забыть. Забыть, и не вспоминать, сделать вид, что ничего этого не было, и он просто расстался с любимой девушкой или из-за того, что ее отец охотник, или из-за разницы во взглядах на какую-то мелочь. — Значит, я прав, — Лейхи тяжело вздохнул, глядя, как Скотт прикрывает глаза и начинает играть желваками. — Давай просто не будем об этом говорить. — Давай, — слова были сказаны сквозь зубы, слишком натянуто и неестественно, — вот только помни: это должно было произойти. Раздался сдавленный смех какой-то компании, что нашла себе какое-то развлечение. Оборотень немного заторможено посмотрел на Лейхи. В его глазах читалось непонимание той фразы. — Что? — Я про Эллисон и Лидию, — пояснил тот, пожимая плечами и замечая, как меняется лицо друга. В глубине души он ликовал. Наконец-то этот наивный ребенок понял, что к чему, наконец-то ему перестанут морочить голову какими-то иллюзиями. — Не смотри на меня так. —Как «так»? — брюнет удивленно наклонил голову, пусто смотря на Лейхи. — Так, будто маньяк. Не спорю, я знал о чувствах Эллисон к Лидии, да что там! Практически все это видели! — Ммм, — Скотт облизал губы и вяло ухмыльнулся, — а «все» — это кто? Понимаешь, просто «все» — это обычно Стайлз и его догадливость на пару с сарказмом, так что я хочу уточнить. —После «всех» Стилински, узнали «все» остальные. — А меня, значит, в список «всех» никто взять не захотел, да? Значит, я все это время был просто третьим лишним, не подозревая о своей участи? Кто-то хоть думал мне рассказать? — Скотт, мы решили не спешить с выводами. — Зато теперь все могут быть в полной уверенности: «Эллисон Арджент и Лидия Мартин воссоединили свои сердца несколько минут назад на третьем этаже в тесном шкафу! Браво!» Так я должен был узнать? МакКолл выжидающе смотрел прямо и откровенно на Айзека. Он заметил, как замялся Лейхи, то, как его взгляд блуждает по рукам, полу, ногам, стенам, но не останавливается на нем. Весь этот вид напоминал недавнюю передачу о маленьком, только родившемся львенке, который не знает, что ему делать и как себя вести, которую Скотт смотрел, пока Стилински разбирался с отцом по поводу субординации и личных дел. — Все нормально, — рука сама собой поднялась, зарываясь в немного жесткие волосы друга. Оборотень тяжело вздохнул, понимая, что вины несчастного парня в том, что Эллисон его бросила нет. — Айзек, не нужно слишком заморачиваться над этим. Все хорошо. Лейхи молчал и все-так же смотрел по сторонам, страшась взглянуть на такое любимое лицо. За окном начинало медленно светать, а в душе бедного подростка творился целый каламбур эмоций, который он еще долго должен будет разгребать без права сказать те три заветные слова: "Я тебя люблю"

***

Бух-бух-бух…. Странный звук никак не прекращался, заставляя морщиться. Бух-бух… С тем же промежутком времени. Бух-бух-бух… Ровно две секунды между ударами. Бух… Начать мысленно высчитывать каждый удар, который не переставал исходить непонятно откуда и почему-то застрял в голове, в ушах, в каждой извилине мозга. 27…56…92…97... Ровно сто. Понадобилось ровно сто ударов, чтобы понять происходящее: его сердце продолжает быстро перекачивать кровь, не обрывая жизненного цикла. Он пытается открыть глаза, но в в веки словно кто-то налил свинец. Руки и ноги так же поражали своей неподвижностью, хотя чувство, что в них что-то происходит, какие-то внутренние изменения, продолжало подвергать душу мнимым сомнениям. В ушах заложило, все звуки доносились несколько затупленно, словно из них выкачали все краски, всю звонкость, которой обладал этот мир и говоривший. — Стайлз!.. — голос прорывался через пелену сознания. — Стайлз, ты меня слышишь? Не закрывай глаза… Внезапно кости прошиб подозрительный зуд. Каждая косточка, каждый хрящик потерпал от неприятного ощущения. — Р-ргх, — зубы сжались сильнее: даже десна изнывали от противного ощущения. Стилински широко открыл глаза, которые застилала странная пелена, делая мир чуточку размытее, чем следовало. Перед ним сидел знакомый образ, который постоянно дергался, на своей груди он ощущал сильные руки, что придавливали к земле, и, наверное, не давали что-то совершить. В голове промелькнула совсем бредовая мысль, которая вызывала сдавленный смех, но другого объяснения у парня не было. «Неужели он и правда это сделал?..» Дерек волновался. Каждый, кто увидел бы этого взрослого мужчину сейчас, наверняка округлили бы глаза до непривычных размеров, а в голове бы пронеслась вихрем совсем безумная мысль, которая вряд ли вязалась с этим альфой в прошлом: «Дереку Хейлу сносит крышу от переживаний!» Оборотень со страхом смотрел на изменения: подросток странно краснел, вены на шее, лбу и руках набухли от напряжения. — Стайлз! — тело резко дернулось, из-за чего пришлось сильнее надавить на грудь, а из губ сорвалось какое-то ругательство, полное злобы и бешенства. — Стайлз, ты меня слышишь? Вены посинели, вызывая еще большее опасение, что еще мгновение, и они лопнут. Хейл схватил руку брыкающегося подростка, поворачивая запястье на себя: ровный укус выпускал из себя маленькие струйки крови и, даже если приглядеться, можно было заметить легкую пульсацию тонкой кожи. — Стилински, твою мать, не молчи! — Хейл, — парень крепче сжал вырастающие клыки, — я тебя собственными руками придушу! Внезапно Стайлз выгнулся дугой, издавая протяжный вой. Пальцы сжались в кулак, вырастающие когти рвали мягкие ткани ладони. Несколько капель упало на пол, а грудная клетка набрала огромное количество воздуха. Время как будто застыло: прекратился странный хруст, рычание, бешенство. Дерек быстро убрал руки от тела парня. Стилински медленно подался вперед, словно старая сломанная марионетка. Его движения были рваными, немного странными. Голова упала на грудь, но через секунду резко поднялась, впиваясь в альфу золотыми глазами, практически испепеляя того, заставляя кровь холодеть. В душе мужчины что-то резко отлегло: он не умер. — Стайлз, — хриплый голос немного дрожал, голова подростка заинтересовано склонилась, однако улыбка, с которой садисты убивают разными способами своих жертв, с губ так и не сошла, подтверждая опасения оборотня, — успокойся, — глаза, не мигая, смотрели на альфу, и картина была поистине ужасной: бледное, окровавленное лицо с жутким оскалом и застывшими пустыми глазами. Весь вид напоминал обезумевшего маньяка из фильмов ужаса, вот только они не были в фильме — новообращенный подросток действительно стал жертвой полнолуния, о котором Дерек забыл в желании спасти человека. — Стайлз… — слова не были нужны, ведь вряд ли сейчас его понимают, вот только применять силу не хотелось. Совершенно, — не поддавайся инстинктам. Ты должен прийти в себя, — в голове всплыло воспоминание о первом полнолунии Скотта. Тогда его привели в себя с помощью физической боли. Когтистая лапа замахнулась, заставляя самого альфу невольно превратиться в оборотня и зарычать насколько позволяли легкие, вот только ожидаемой реакции так и не было: Стилински просто стоял с занесенной рукой, глядя на устрашающего повелителя стаи. Внезапно, рука сжалась в кулак и опустилась. Все поведение было довольно странным: Стайлз даже не вздрогнул, когда ему приказывали, Дерек даже не думал о реакции, как у Айзека, но то, что этот подросток даже глазом не повел — потрясающе. — Дерек, — голос был немного сиплый, острые клыки то исчезали, то появлялись, — я тебя когда-нибудь прибью, — рука сжалась сильнее, а золотые глаза прикрылись. Ноздри предательски дергались, вдыхая как можно больше воздуха, а грудь вздымалась от переполняющего легкие кислорода, — еще раз на меня зарычишь, — губы искривились в ухмылке, являя нормальные зубы, а привычный карий оттенок заполнил радужку,— то я тебе сам глотку разорву. Своими зубами. Хейл тяжело вздохнул и потер рукой лицо. Сегодня явно все было против него. Причем, с самого начала. Стилински присел на корточки, уже более серьезно смотря на оборотня. Он был человеком практичным, который старался не обращать внимание на измененные обстоятельства и его сейчас мало занимало то, что жизнь больше не станет прежней, хоть он по большей части предпочел бы остаться простым человеком. Вот только в голове у него сейчас было не переживание о том, что сам он стал монстром, а всплыли недавнее слова, из-за чего в животе сжался неприятный комок. — Дерек, — голос ни капельки не дрожал, — он скоро придет. — Что? — Он скоро явится, — терпеливо повторил парень, — он ведь сам сказал, что я не продержусь до рассвета. Сейчас поймет, что до сих пор не может никого убить и вернется. — Почему он не может никого убить? — Да потому что у него правило: пока он не убьет одного, ко второму он не может прикоснуться. Дерек глубоко вздохнул, не мигая, всматриваясь в спокойное лицо парня. — Тогда почему он тебя не добил тогда? — в горле пересохло. Мужчина не хотел думать, что такое могло случиться. — Он не убивает при посторонних. Только не говори, что ты этого не заметил? — в голосе прозвучала небольшая насмешка. — Предыдущие жертвы были выпотрошены в одиночестве. — Но у него ведь есть какие-то слабые стороны? Ты ведь что-то знаешь? Стайлз поджал губы, опуская взгляд. Видимо, не такой уж действенный способ предъявляла им легенда, если такое выражение лица сейчас наблюдал оборотень. — Понимаешь, не всему можно доверять, — парень поднялся, складывая руки на груди, — в том мифе сказано, что у Гаки есть две формы: первая — ночью, когда он превращается в монстра и убивает. Считается, что его силы неисчислимы во время полнолуния. А вторая, — парень замялся. — Какая же вторая? — Дерек нутром чувствовал, что кто-то уже совсем близко. — Днем, когда он является обычным человеком, — брюнет поджал губы, — вот только его силы не убавляются. Повисла тишина, прерываемая только стуком сердец. Стайзу было непривычно слышать каждый шорох, каждый стук, он незаметно вздрагивал от любого подозрительного звука, что усложняло концентрацию. — Значит, у него нет уязвимых мест? — Дерек скептически приподнял бровь, в голове складывая планы. — Ну почему же, — Стилински неуверенно почесал затылок, — есть, конечно, правда не факт, что нам так повезет, — заметив непонимающий взгляд альфы, подросток закатил глаза. — Какого черта ты такой недалекий? Есть всего два раза, когда он становится слабее, что ли. Это во время превращения из первой формы во вторую. Тогда его силы, можно сказать, притупляются. Дерек пытливо смотрел на бледное лицо Стилински и внезапно ухмыльнулся, вызывая недоверие. — Что? — Ты боишься, Стайлз? — Хейл закусил губу, с интересом глядя на брюнета. — А должен? — прищуренные глаза и легкая усмешка смело отвечала лучше длинного предложения. — Знаешь, когда ты следующий на очередь, то должно быть, по крайней мере, не комфортно. — Знаешь, по крайней мере, не с тобой, — быстро сократив расстояние и присев, Стилински впился в губы мужчины, проталкивая язык и пальцами сжимая жесткие волосы. Он сильнее притягивал к себе немного удивленного альфу, полностью взяв на себя первенство. Парень жадно целовал, чувствуя, как с этим поцелуем исчезает все волнение, скрытое глубоко внутри. Дерек протяжно замычал, обхватывая лицо подростка руками, наслаждаясь мягкой кожей. Их языки жарко сплетались, они переставали чувствовать внешний мир. Когда воздуха перестало хватать, Хейл на секунду оторвался, чтобы вдохнуть спасительного кислорода, затаскивая парня себе на ноги и перенимая инициативу. — Дерек… — Молчи… — Дерек, пото… — Как это всё мило, — прозвучал посторонний голос и Стилински протяжно застонал, утыкая нос в шею альфы и глубоко вдыхая запах Хейла, пытаясь успокоиться, — а я-то думал, что дал тебе достаточно времени, чтобы ты копыта откинул. — Он еще не успел превратиться, — тихо шепнул на ухо парень. Дерек хмуро кивнул, глядя на светящиеся глаза под лестницей. — Удивительно, — продолжал Гаки, — те сдыхали после первого удара, а ты мало того, что выжил, так еще и выглядишь вполне здоровым. Наверное, нужно это исправить. — Не думаю, что на этот раз у тебя что-то получится. Красные глаза отвечали взаимной ненавистью. Длинные клыки угрожали своей остротой, а руки уже выпустили смертельные когти. Стилински сглотнул, понимая, что перевес явно не на стороне Дерека. Раздался презрительный смешок, а темная фигура не спеша, словно ей хватит одной минуты, чтобы разобраться с этими выскочками, двинулась вперед. Громкий рык резанул по ушам и парень зажмурил глаза, надеясь, что превращение не за горами.