***
Луну прикрыли серые грозовые тучи. Ян сидит на лавочке возле его дома. Он не ждет его. Он просто вспоминает. Вспоминает, как Митя трепал его по плечу и поддерживал, как они дрались подушками и безудержно смеялись. Он сидит здесь, чтобы постараться отпустить эти мысли. Мысли о том, как он ошибался, принимая все за правду, как влюбился не в того человека, не того пола… Будет ли он теперь всегда изгоем? Лишь потому, что тоже любит? Будет ли всегда так невыносимо больно? В эту ночь Ян хотел нарушить каждое данное себе обещание, но не нарушил. Слишком сильный пошел дождь, достаточно сильный, чтобы исцелить его сердце, достаточно громкий, чтоб заглушить мысли. Промокшие кеды, смывшиеся тени, пустой взгляд и треснувший лак на ногтях. Видимо, он и правда урод… Сигарета, две, три… Знаете, он ненавидит табачный дым и курящих людей. Это еще один способ показать ненависть к себе, еще один способ отстраниться от взглядов, которыми стреляют в него выпившие подростковые парочки. Он сам понимает, насколько жалок. Сам понимает, что должен быть сильным. И он будет, но не сегодня. Не в эту прекрасную дождливую ночь. Сегодня он еще побудет слабым, оставляя в холодных лужах, засыпанных желтыми листьями, частичку себя. Когда он дойдет до подъезда, дождь прекратится. Когда выкурит последнюю сигарету, заест ее любимыми конфетами. И, когда зайдет в квартиру, улыбнется, видя, что не разбудил уставшую с работы маму. Эта ночь была особенной. Особенной не только для Яна, но и для Мити. Он полчаса наблюдал за бывшим другом у своего подъезда. Как же тот надеялся, что Ян позвонит, надеялся, что он простит. Митя совершил ошибку, ошибку, цену которой не знал. Он не знал, что мальчики могут любить мальчиков. Ему всегда говорили, что это аморально и грязно. Говорили — и он верил. Пока не появился он. Тот, кто смотрел на него так, будто он действительно был важным, так, будто он был единственным. Как же Митя хочет вернуть все назад, как же хочет выйти на улицу и вновь поцеловать те пухлые губы, с привкусом его любимых мятных конфет. Как давно он курит? Он всегда говорил, что ненавидит сигареты… И все же как же ему чертовски идет этот обволакивающий дым и пустой взгляд. Хоть этот взгляд пустой из-за него. И вот Ян встает и уходит прочь. И Митя бы побежал за ним, если бы не маленький младший братик, который спит рядом. Побежал бы, если бы не боялся оступиться. Побежал бы, если б хотел доставить ему еще больше боли…***
«Ты помнишь, как я догнал тебя в тот вечер?» — Митя развалился на коленях Яна, широко улыбаясь. Карие глаза и веки, подкрашенные черными тенями, эти родинки… «Помню, дурачок», — надув щеки, ответил тот. Я готов вспоминать каждую из них… «Вовсе я не дурачок», — поджав губы, начал вертеться Митя. Я готов каждый раз представлять, что бы было, если бы догнал тебя в тот вечер… Я готов реветь до устали, но не у твоей могилы. Рядом с тобой я поклялся всегда улыбаться. И готов всю оставшуюся жизнь сажать возле тебя твои любимые незабудки. Но я не готов осознавать то, что ты погиб за то, что был тем, кем являешься. Не готов принять то, что не уберег. Но я продолжу улыбаться, раскусывая напополам твою любимую мятную конфету. Продолжаю часами сидеть рядом с тобой на заборе и без устали болтать. — Знаешь, я навещаю твою маму в больнице каждые три дня. Она поправится. Все с ней будет хорошо. Я позабочусь о ней, — парень засунул руки в карманы и начал напевать какую-то мелодию, чуть позже, он еле слышно произнес: — Однажды я услышал в пустой квартире голос, сильно похожий на твой. С того момента я лелею мысль о том, что это все был сон. Однако, это реальность, реальность, которую я никогда не признаю. Реальность, которая отняла тебя. И каждый фрагмент этого мира, будь он проклят, разлетится… Я люблю тебя, мой дорогой Ян. И никогда не забуду. Чуть позже, после ухода Мити, цветы на могиле Яна распустились, и небо окрасилось в розовые цвета.