Записка кровью вашего слуги

      Что ни началось, все кончается. Честно этот мир никогда играть не собирался. Все приходит и уходит, мы теряем и находим, однако, я знаю, кое-что никогда не закончится. То, о чем я мечтал всю свою жизнь. Слов моих не слышно, они тут не нужны. Я знаю, кое-что будет вечным для меня, для вас, мой господин. Я сижу у ваших ног, на коленях, и снимаю с ваших рук чёрные кожаные перчатки. Тихо, спокойно. Только звук падающих на пол перчаток. В вашем кабинете всегда тепло, я могу сидеть на полу. И целовать ваши руки…       Разные ночи, разные люди. О, сколько времени я прожил, и как долго страдал без вас? Целую ваши руки, едва касаясь губами, а мелкие раны на пальцах и ладонях аккуратно зализываю. Я бесшумно подвигаюсь к вам и оказываюсь по правую сторону. Вы молчите, лишь смотрите в окно. Я не могу прочесть в ваших чёрных глазах совершенно никаких мыслей. Словно, ваше зеркало души накрыто чёрной атласной тканью, и вы скрываете ото всех даже свой внутренний огонь. И только одно существо видело этот огонь. Только одно создание срывало чёрные покрывала с вашего зеркала души и отбрасывало их куда-то в сторону. И лишь рядом со мной ваша душа пылает. Вы скупы на эмоции, я не могу вас порой даже близко понять. Маска безразличия скрывает все ощущения, вы не способны выражать свои чувства в открытую. Сколько времени я пытался понять, что вы испытываете ко мне? Издевались ли ВЫ надо мной, протягивая руки. Шутили ли вы, когда впервые сказали: «Люблю»? Играли ли вы со мной, как с милым зверьком, который просто приглянулся вам из-за красивой обёртки и милого личика? Вы не играли, мой господин, я вижу. Ваши эмоции где-то там, внутри, на самом дне чёрного озера, ваша душа темный и тихий омут, скрывающий в себе невероятное количество тепла и света. Но нужно долго тонуть в темноте, чтобы прикоснуться к вашей настоящей душе. Ваши эмоции - это какая-то маска безразличия внешне. Я вновь кладу голову на ваши колени и замечаю подобие улыбки, уголки ваших губ дернулись, да, вы улыбнулись. Но через пару мгновений вновь смотрите куда-то в окно, на ночное небо, покрытое звездами, которые напоминают маленькие, зависшие в воздухе снежинки. Иногда вы вскидываете бровь, иногда нервно перебираете пальцами. Вы немногословны, в отличие от меня. Каждый час напоминаю о себе. То шумом, то грохотом, то приключениями, то простым «я вас люблю»… Я готов вечно шептать об этом чувстве, которое поселилось в моем слабом теле, в моей разбитой на сотни осколков душе, в моих пустых глазах. И как только вам не надоедает слышать слова. Вы всегда любите дело. Только дело.       Вы хватаете меня за кольцо на моем ошейнике, притягиваете к себе, снимаете эти чёртовы очки (которые я у вас часто ворую) и жадно затыкаете меня поцелуем. Вы касаетесь моих искусанных, сухих губ, покрытых мелкими ранами, вы видите меня насквозь, бесполезно противиться этому наваждению, когда никто не видит, вы углубляете поцелуи, и я понимаю: ваш язык в моем рту. Чёрт побери, а как я раньше пугался этого и не подавался на встречу? Лишь при смертных эти поцелуи похожи на какие-то наивные и детские намеки на что-то большее. Словно издеваетесь, когда я сижу по вашу правую руку, и вы просто тихонько целуете в щеку. А хочу схватить ваше лицо обеими руками и притянуть к себе. Но знаю: вы человек, которого боятся и который никогда не демонстрирует свои слабости при смертных, при этих жалких пресмыкающихся, вы можете уничтожить их одним только неправильным взглядом или, спустив курок, а, может, несчастный случай во время операции или неудачный эксперимент? Или нож в спину. Порой мне страшно даже находиться у вас на работе, ибо все эти инструменты, которые я замечаю… Вы владеете ими в совершенстве. Боюсь, когда-нибудь хирургический нож будет разрезать мою грудь, и вы вырвете моё сердце. Наверное, когда моё время придёт, вы спрячете моё сердце в баночку со спиртом. Или сделаете так, чтобы моё мёртвое и безжизненное тело было спрятано в подвале, где вечно минус сорок, и сможете позволить себе хоть иногда прикасаться к обледеневшим губам, к уже давно неживому существу, которое так похоже на человека. Вы кажетесь предсказуемым, но, когда я вижу на вашем лице искажённую улыбку, понимаю: вы и не на такое способны.       Хотя, до сих пор этого обещания не выполнили. Зато я неплохо ориентируюсь в пространстве и почти привык к титановым суставам. Правда, это придало мне большей схожести с игрушкой, куклой, такой, как те, похожие на людей. Мои белоснежные волосы – результат многочисленных экспериментов… И вы к ним не имели отношения. Я теперь ваш первый и последний удачный эксперимент. Только мне одному повезло обзавестись этими железками, которые ни один смертный, кроме тех, располагающих громадным состоянием, не имеет возможность получить, чтобы стать подобным мне. Вы молча кладете руку на мою голову, не успеваю опомниться, как вы вновь вырываете себя из раздумий. Ваши длинные тёмные волосы собраны в хвост, как обычно, а не так давно я заменил резинку белым бантом: забавно, правда? Вы молчали, но я понял: вам понравилась эта идея, и вы, мигом сориентировавшись, подвязали мои черным бантом… Мы словно инь и янь.       Вы темнее ночи, ваш стиль одежды, ваша манера поведения, ваша судьба… Кажется, будто вы и есть тьма, тень, такой дьявол, которого видно издалека. Вы словно воплощения беспристрастного судьи и наблюдателя, который может обрезать любую жизнь, используя свои знания. И только я знаю, сколько людей было послано вами на тот свет. Ведь одному мне известно, что скрывается за дверью вашего кабинета. Только я могу войти сюда, только я. Заслуживший ваше доверие просто своей искренностью. Вы похожи на тьму, но внутри вас настоящий свет.       А я, казалось бы, безудержный вечно веселый мальчишка-разгильдяй. Я никогда не скупился на эмоции, я люблю сходить с ума, пьяный батальон из моих коллег, со мной в виде предводителя был уже даже в соседней стране, и это за одну ночь беспамятной пьянки. Мне не забыть ничего. Я - воплощение типичного грешника, безумца, отдающего всего себя и совершающего преступления. Только вы знаете, что этот вечно смеющийся ребенок (вы всегда видели меня, как дитя) может плакать так, что от его крика лопаются стёкла и бьются зеркала. Вам известно, что я такое и чем я владею. Я похож на свет, но внутри меня безудержная тьма. Чёрная душа, окрашенная в белый цвет. Мы такие разные, но вы приручили меня. И я снова целую ваши руки. Тишина. Ни единого слова, только сейчас вы посмотрели на меня, и ни один смертный не видел того, что вижу я. Яркая, настоящая улыбка, а не злобный оскал, которым вы встречаете посетителей нашего дома. Вы молча берёте меня, глупого мальчишку, на руки. Я как котёнок, в ваших руках. Просто берёте и прижимаете к себе. Имею ли право положить голову на ваше плечо? Тихо шепчу лишь одно слово:       — Можно? В ответ лишь кивок. Как всегда. Привыкли молчать, даже когда иной раз хлестнёте меня плетью за плохое поведение или откровенные ошибки в каждом действии. Мои глаза это что-то кошмарное. Грязный серый цвет с зелёными и янтарными каплями, вы смотрите в них, всегда, и заставляете меня смотреть вам в глаза. Я не умею скрывать себя так, как вы. Потому самое время вновь положить свою голову на ваше плечо и вновь подумать, как же, чёрт побери, вам хорошо, когда вы носите одежду темных тонов. Чёрная рубашка, черные джинсы или брюки, а из обуви - то берцы, то кеды. Вы себе не простите, если вас заставят выйти на люди в туфлях. Да. Это странно. Но так и есть. Иногда, вы напоминаете мне настоящего военного, какой же вы врач? Вам бы на войне не было равных. Хотя, есть одна война, в которой вы победили, война за моё сердце и душу… Мой господин, мой хозяин, вы целуете меня в лоб и вновь смотрите в окно, перебираете мои волосы руками, не переставая удивляться, как же я похож на эльфа, не хватает только заостренных ушек. Ну, и немного силы, ибо её у меня практически нет, чтобы сдерживать свой гнев в случае чего. За окном лес… Я знаю: вы любите природу, и ненавидите города. Я знаю: вы и дня не можете провести среди шума города. Его голос вас раздражает, и вы теряете равновесие. Вам вечно хочется сбежать от шума машин, голосов людей, грохота и шума строек… Только в такие моменты я могу понять вас. Ваш взгляд начинает метаться из стороны в сторону, вы всегда хватаете меня за руку, боясь, что потеряете в этом потоке людей. И никогда не позволяете мне идти по ту сторону, где идет трасса. Считая, что если кто и должен умереть вот так, то это вы. Глупо, безумно, странно. Я стараюсь сам ездить в город, ибо знаю: вы там дольше месяца не выдерживаете, а квартиры - эти картонные коробки - вас откровенно раздражают. Я знаю: если мне хватает маленького пространства, то вам нужно как минимум отвоевать себе целый этаж… Вам нравится, когда мир весь ваш. А ещё я прекрасно знаю, как вы, мой хозяин, часами не можете уснуть, а мне приходится петь или успокаивать вас, отвлекать.       Но в разврате вам нет равных. Даже в этой маленькой «коробке» вы можете устроить настоящую игру на выживание. Кто еще, как не вы, вдолбит мое тело в стену, так, что боль, словно пламя перекинется на каждую часть тела, кто, как не вы, будет ставить на моей шее засосы, оставлять следы в виде укусов и многое другое, из-за чего тысячу раз будут тарабанить в двери все соседи с криками: «А можно, вашу мать, потише?» Нельзя. Обойдетесь. Зависть - плохая вещь. Учитесь, пока мы живы, учитесь жить так, будто вы живете первый, а не последний день. Мы часто кричим на весь этаж, особенно я. Но иногда и вы, ибо давать своему подчиненному плеть… Это вы зря. Ибо я отыгрываюсь, как могу, причем, со всей силы. Но не до безумия, хотя первые разы было именно оно. Я помню, как однажды чуть не убил вас. И с тех пор, учусь держать себя в руках. Только я могу причинить вам боль. И никто другой не вправе делать подобное. Когда я научился убивать? Не помню. Но это было задолго до вашего появления рядом со мной. И теперь, стоит хоть кому-то приставить к моему горлу нож, лишь одно слово способно высвободить меня даже из хватки самой смерти. «Хозяин» — вот это слово, лишь раз назвав его, я понимаю: вы в любой момент сможете изменить ход игры. Как настоящий дьявол. А, может, вы и есть дьявол? И ваша безумная улыбка тому подтверждение? Знаете, я думал, будто из меня безупречный игрок и то, что я вырываю сердца, ломаю кости, пью чужую кровь, разрываю плоть, заставляю людей терять самообладание и довожу их до безумия. Это настоящая вершина мастерства. Я думал, что вершина игры в жизнь - это вовремя сойти с ума и перестать себя контролировать, разнести всё перед своими глазами. Но нет. Вершина и уровень игры в жизнь - с каменным лицом спускать курок, молча убивать, не произнося ни слова, делать это с одного удара так, будто бы не убиваешь вовсе. Делать все так, словно это привычное дело. Я видел, как вы убиваете людей, желающих нам зла. Но всегда вы закрывали мне глаза рукой. И шептали, тихо, в полтона, словно гипнотизируя: «Не смотри…» Но однажды я убрал вашу руку и увидел, как это делается по-настоящему. Как вы держите этот проклятый револьвер, который я когда-то вам подарил, как спокойно спускаете курок, игнорируя всякие попытки человека спасти свою жизнь. Я видел смерть такой, какая она есть. И вы лишаете жизни тех, кто посмеет поднять руку на меня. Но бывали и провалы. Я видел, как вы падали, я видел, как вы страдали. В те мгновения, когда вас умудрялись уложить с нескольких ударов прямо на моих глазах, казалось, будто вместо вас — я.       Мы связаны. И каждый удар, который адресован мне, с равной долей силы переходит и вам. И каждая рана, оставленная чужим, причиняет вам невероятную боль.       Мой господин, вы сталь, лёд, камень. Но стоит кому-то причинить мне боль, вы можете напасть, не спрашивая разрешения на игру. Вы убиваете прямо, не боясь наказания. Но наши руки по локоть в крови. Но вы это делаете только тогда, когда слова бесполезны. Вы судите людей смертью, только когда не можете спасти. А я? А я играю, как ребёнок, для меня жизнь ничего не стоит, для меня люди это куклы, которых я использую для своих целей. Я чертов манипулятор, но только вы не подчиняетесь моим крикам и истерикам. Помните тот день, когда я хотел умереть? Помните, как прижимали меня к себе и не давали вырваться, игнорируя все мои крики? Забывая о том, что в спину дует холодный северный ветер и дождь заставляет дрожать. Вы никогда не показывали свою слабость. Так почему же, сейчас вы настолько открыты? Вы не знаете, что я сделаю в следующую минуту. Может, я убью вас? Может, я достану свой нож, который надежно скрыт под тканью моей темно-голубой рубашки и буду вашим судьей? Может, я хочу забрать ваше место в этой игре под названием жизнь? Кто же знает, почему я вновь улыбаюсь и дышу вам в шею, молча прокручивая в голове все возможные сценарии.       Но нет. Я никогда не пойду против вас. Мне не хватит сил совершить подобное. Я связан с вами невидимой красной лентой судьбы. Помните, ту легенду? Японскую легенду, которой невесть сколько лет. Из мизинца «вытекает» невидимая красная нить, которая окончательно и крепко связывает нас с нитями других людей, то есть с их сердцами. Те, кто связан этими нитями, связаны самой судьбой. Им предназначено встретиться и в глобальном смысле повлиять на жизни друг друга, вне зависимости от времени, места и событий, которые их сейчас разделяют. В течение жизни эта нить может растягиваться или путаться, затрудняя встречу, или отдаляя друг от друга связанных людей, но она никогда не порвётся. Не зря мы иногда задумываемся, что те или иные люди не просто так присутствуют в нашей жизни. И сами мы не зря появляемся в жизни других. Наша нить определяет нашу судьбу, это наш намеченный маршрут, который ведёт нас к тем, кому мы больше всего нужны и кто нужен нам, хотя сами мы этого не осознаем в течение всей жизни. Японцы испокон веков верят: ничто не является случайным в этой нелегкой жизни. И, похоже, моя нить судьбы и правда связывает со многими, но с вами в первую очередь. В тишине, забытом Богом месте, мы прячемся от Дня Великого Суда. И спокойно я лишний раз спрошу:       — Хозяин, а у вас нет чёрных крыльев за спиной? Вы лишь удивлённо глянете на меня, вновь засмеётесь и, как всегда полны скептицизма, лишний раз обернетесь, со спокойной душой ответив:       — Ещё не выросли, рогов вроде бы тоже не видел,— и вновь приглянетесь ко мне,— а вот с тобой уже поздно что-либо делать, рогатый. Я лишь вскочу с ваших колен, вырвусь и метнусь к зеркалу с криком: «Как?». Лишний раз гляну в этот кусок стекла и замечу, как вы хихикаете на заднем плане. Пока я вновь верчусь и пытаюсь понять, где рога? А хвост? Ну-ну-ну. Обиженно смотрю в вашу сторону, скрещиваю руки и рычу, мол, шутка не удалась. А вы смеётесь, я не умею быть злым, разве что сейчас. Вы видели моё горячее безумие, которое служит ядом для каждого, кто попытается направить на меня оружие. И знаете, я всегда задумываюсь о том, что я слаб. Без вас. Без ещё нескольких людей и близких мне по душе друзей. Что же? Я тяну вас на дно своими выходками, своими ужасными манерами, своим поведением. Я слаб, глуп, никчёмен и бесполезен. Я упрям, рогов мне и правда не хватает, чтобы показать всю мою неслыханную гордость. Никакой хвост не намекнёт о моем гигантском эгоизме, который способен сожрать любую благую цель. Никакие крылья не откроют правды о том, что я беспомощно падаю, когда нет сил. Я не ищу сил, у меня их нет. Кто я без вас? Глупый ребенок, крадущий конфеты из баночки. Глупый ребенок, строящий для этого Вавилонскую башню, как в легенде, где пытались люди Бога достичь. Глупый ребёнок, который способен лишь забиваться в угол. Подчиняться приказам не способен, и действую ради действия. Просто дерусь, как попало, ради какой-то мнимой и фальшивой цели. Я — ваше слабое место. Никто и ничто не дорого вам так, как я. И если однажды я погибну, Бог явно пожалеет об этом. Вам не составит труда сходить за мной в Преисподнюю и вынести на руках, даже если меня запихнут на девятый ледяной круг ада.       Но я слаб. Вдруг я вам надоем? Вдруг вы возненавидите меня и уйдёте? Вдруг наступит день, когда я упаду и, захлёбываясь слезами, буду звать этого вечно безэмоционального снаружи, но пылающего внутри Судью? А что если мой конец близок, я упаду, буду кричать, рыдать, умолять вернуться, а вы пойдете дальше, оставив меня позади, как сломанную игрушку. Вдруг однажды, этот день наступит завтра? Вы уйдете, а я буду кашлять кровью, лежать на полу, изрезанный осколками стекла, своими воспоминаниями, своей собственной душой, давшей трещину, и звать. Тянуть свои грязные руки к Вам. Ползти и вырываться из темноты, которая будет тянуть меня на дно. Вдруг мой голос не достигнет вас в один великий день?       И наступит конец нашей жизни. Думая об этом ночью, я лишний раз прекращаю держать себя в руках и тихо плачу, отворачиваясь от вас, в то время как вы уже давно не здесь. Я, зажимая рот обеими руками, вижу эту мерзкую картину пред глазами. Что если это наш финал? И вы как обычно проснётесь от моего неосторожного всхлипа, вновь включите настольную лампу и увидите, что я рыдаю во сне. Вам не составит труда лишний раз разбудить меня и прижать к себе. Вы не спросите причину моих слёз. Вы давно знаете о моих страхах, лишь укроете меня одеялом да прижмёте к себе, как можно крепче, тихо шепча:       — Это просто сон… забудь… забудь… помнишь, как брат твой говорил тебе? Забудь… плохие сны пусть уходят прочь. И я лишний раз понимаю, вы обернётесь, заберёте меня, даже если я не смогу идти. Мой господин, возьмёте на руки, понесёте дальше. А утром, вновь прижимаясь к вам и тихо кладя голову вам на плечо, я буду наблюдать за тем, как вы вершите суд над ещё одной душой. Вы - судья. Я - исполнитель. Вы - правитель. Я - подчиненный. Вы - Бог. Я - Сатана. И вы всегда обернётесь, стоит мне крикнуть лишь одно слово…       — Хозяин… Ваша любовь для меня это свет и впереди, наше кровавое, но теплое и нежное будущее. Я ваш подчиненный, вы мой господин, мы живем в мире, где боль это главный источник жизни. Потому, боль, что вы подарили мне стала этой любовью, которой я живу. Господин, давайте выключим свет и вы скажете мне все самым безумным поцелуем и божественными ласками, со вкусом каната, что будет связывать мое тело по рукам и ногам.