1994
На этот раз было ощущение, что его что-то пережевало и выплюнуло. Тейт боялся поднять веки, боялся увидеть момент, который сломал его жизнь. Но все же смог пересилить себя и открыл глаза. День Благодарения, ну конечно. Они сидели перед столом, взявшись за руки. Молитва? Он открыл было рот, чтобы передать слово Ларри, пока не освоится, но тут услышал собственный голос: — Спасибо Господу… — Тейт вспомнил, что именно сказал в тот раз, и к чему это привело, в ужасе пытался остановиться, заткнуть себе рот, но это тело он не контролировал вообще. Парень говорил как по писаному, выплескивая свою злобу. — …козла, который дрючит мою мать и не видит очевидного — что она его не любит. Сейчас Тейт как будто сквозь воду слышал голос Ларри, потом слова матери о силе его улыбки и доброго слова. Он сконцентрировался и попытался хотя бы сжать кулаки, но не смог пробиться через черную завесу, обволакивающую разум молодого Лэнгдона. — Я никогда не буду твоим идеальным сыном, — выплюнул парень в лицо матери и поднялся. Разбитая им тарелка упала на пол. Вдруг Лэнгдон почувствовал, что из носа хлынула кровь. Чертов кокаин. Он побежал наверх, в ванную, а Тейт кричал внутри, бился о стенки черепа. Он уже понял, что должен был сделать, как все исправить, но это тело ему не подчинялось. Лэнгдон умылся и поднял взгляд на зеркало. Тейт увидел себя как будто со стороны. Мертвенно бледное лицо, черные, как преисподняя, глаза, через которые его внутренняя тьма выплескивается наружу. Ненависть ко всему, злость, одиночество, боль — коктейль чувств переполнял подростка, который сейчас находился на грани. Ненавижу. Ее, ее любовников, отца, который нас бросил. Она называет меня сыном, но то, что я выполз из ее тела, не делает эту старую потаскуху моей матерью. Я подарок? Да черта с два! Тейт слышит, чувствует его мысли, он кричит от боли за себя нынешнего и за себя в прошлом. — Остановись, успокойся же ты, придурок! Услышав это, Лэнгдон бьет кулаками себя по лбу, вискам, затылку, цепляется пальцами за золотистые волосы и дергает изо всех сил. — Заткнись, уйди! — Господи, даже голоса в моей голове меня ненавидят. Кто-то вообще меня любит или любил? Бо если только. Но они убили его. Дома — теперь никто, в школе — никто никогда даже не замечает, может, те шлюхи, с которыми я спал? Им было важно только то, что у меня в ширинке. Нет, нет, нет. Никто. — Вайолет! Тебя любит Вай! — крикнул Тейт. — Прочь из моей головы! — парень чувствовал, что сходит с ума, что его и так хрупкая связь сознания с реальностью рушится, разбивается. Сначала дом с его кошмарами, потом шепот в ночи, видения, а сейчас этот голос в голове несет чушь о какой-то несуществующей девке! — Успокойся! Сядь! Проблема не в них, а в тебе! — Тейт пытался хоть как-то воздействовать на себя прошлого, но он был слишком слаб, а одного голоса было явно недостаточно. — Не ори на меня! — закричал Лэнгдон и ударил по стеклу зеркала. Осколки. Кровь. К боли душевной прибавилась физическая. Он вбежал в комнату, вытащил из-под подоконника белый пакетик. Карточка. Купюра. Вдох. Еще один. Все равно больно. Лэнгдон достал лезвие, вернулся в ванную и медленно провел по запястью. Боль. Еще раз. Кровь. Третий. Достаточно. Самое лучшее обезболивающее. Тейт смотрел, как белая поверхность раковины покрывается красными каплями и потеками и понимал, что все пропало. Вообще все. Лэнгдон разглядывал стекающие в слив тонкие ручейки и думал, что этого недостаточно. Такую сильную боль, сейчас приглушенную на час-другой, можно смыть только кровавым потоком, фонтаном, рекой. Парень безумно улыбнулся себе и Тейту в зеркало. Теперь вы меня заметите. И не забудете. Тейт почувствовал, как все вокруг затряслось, потемнело, и теперь он захлебывался, тонул в черном потоке, бушующем внутри Лэнгдона, пока ледяные волны не сомкнулись над его головой и не растворили во все разъедающей тьме.***
Тейт очнулся у себя в комнате, сидя на кровати. Отброшенная куртка, обувь, одежда на нем — все в крови. Руки пахнут гарью и железом. Перед глазами пронеслись лица убитых им школьников. Этого вновь недостаточно. Боль опять накрыло его удушающей пленкой. Две белые дорожки. Снова лезвие в руках. Раз. Два. — Да пошли вы! — неизвестно кому крикнул Тейт и полоснул по руке в третий и четвертый раз. Вертикально. Тело Тейта Лэнгдона обнаружила полиция. Парень лежал на кафеле, скорчившись, в огромной луже уже темной крови. Теперь ее было в самый раз.***
2011
«Дом в классическом викторианском стиле…», — черт знает, в какой раз Тейт слышал эту фразу, сказанную противным голосом риэлтора, пока сидел в подвале. Очередные тупые и жадные придурки, забывшие о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Надеюсь, хоть эти не геи. Еще и собаку притащили. Псина лаяла у двери в подвал и заставляла его сжимать от злости кулаки. Вдруг он услышал, как дверь, скрипнув, открылась, как по лестнице прошелестели легкие шаги. Тусклый свет осветил хрупкую фигуру. «Девчонка. Храбрая или тупая. Но это уже неважно», — подумал он и начал подниматься. Добро пожаловать в мою тьму, дорогуша. — Вайолет! — вдруг послышался голос с первого этажа, и Тейт замер, как вкопанный, не успев материализоваться в шаге от девушки. Вайолет? Та самая Вай, которую я придумал? А вот это будет интересно. Ночью он пробрался в***
Бен Хармон внимательно слушал слова нового пациента о видениях, боли, крови и не подозревал о том, насколько это близко его дочери. Как раз в этот момент она проводила острой полоской металла по своему тонкому запястью. — Ты делаешь это неправильно, — Вайолет увидела в зеркале светловолосого парня в полосатом свитере. — Если пытаешься убить себя, режь вертикально — тогда они не смогут зашить. — «Доверься профессионалу в этом», — чуть не добавил Тейт вслух. Она резко развернулась к незнакомцу и дрогнувшим от неожиданности ситуации голосом спросила: — Как ты сюда попал? — Если хочешь убить себя, тебе следует запирать дверь, — с очаровательной улыбкой ответил он и прикрыл за собой белую створку.***
Вайолет снова стояла в ванной и доставала из косметички лезвие. А что если Google не врет, и Тейт — действительно призрак? Мой чудесный, ласковый, заботливый, любящий Тейт в 1994 убил 15 человек в школе, а потом и себя? Здесь? Безумие какое-то. Болела голова, болело что-то в груди. Нужно обезболивающее. Она медленно провела лезвием по руке, на которой уже почти не осталось непораненного места. Все вокруг сошли с ума или только я? Вайолет явственно увидела, как перерезает себе горло, как кровь потоком покидает тело. Мертвые не чувствуют боли. И страха. Хорошо быть мертвым. — Теперь ты боишься? — мелькнул в зеркале Тейт и пропал. Все-таки он призрак. — Да, — ответила в пустоту она и быстро провела лезвием по горлу недрогнувшей рукой.***
«Классический дом в викторианском стиле...» — вновь раздавался голос риэлтора до самого подвала. Но теперь Тейт был там не один — за руку его держала та, кто его любила, единственная, кто понимала и принимала со всеми грехами, та, кто разделила бы с ним даже ад. Оба точно знали, что эти новые жильцы здесь ненадолго, что кое-кто обязательно поможет им покинуть здание…ну или остаться в нем навсегда. Добро пожаловать в нашу тьму.