Кто я такой для тебя?

Шура подскочил от неожиданности, когда умиротворяюще тихую музыку нахально разрезал звонок в дверь. И это в первом часу ночи, когда он практически задремал в кресле с электронной книгой в руках! Пронзительный звонок не унимался, продолжая издавать свою истерическую мелодию. Поставив плеер на паузу, он с раздражением поспешил к двери и рывками открыл замок. Шура даже не стал заглядывать в дверной глазок – он прекрасно знал, кого сейчас увидит по ту сторону. - Сосуд примирения! – провозгласил нетрезвый Лёвчик, картинным жестом демонстрируя зажатую в кулаке бутылку. - Сосут у кого? – с притворной наивностью переспросил Шура, по-прежнему стоя в дверях и не спеша приглашать незваного ночного гостя. Лёва засмеялся и ткнул бутылкой в грудь Шуре, отпихивая его с прохода и заваливаясь в квартиру. Глядя на то, как Лёва, нелепо согнувшись и чертыхаясь себе под нос, сражается с запутавшимися шнурками на кедах, Шура скорбно вздохнул и понёс новообретённую бутылку Hennessy на кухню. Освободившись от кед и тяжёлой кожаной куртки, Лёва заглянул в ванну, чтобы перевести дух, умыться и зачесать мокрыми пальцами лезущие в лицо растрёпанные волосы. К тому моменту, когда он появился на кухне, Шура ставил на стол два стакана и пепельницу рядом с уже откупоренной бутылкой. - Лимона нет, – коротко бросил Шура. - Похуй, – отозвался Лёва, взгромоздившись на высокую табуретку. Шура сел напротив, их колени соприкоснулись. Мысли панически носились, натыкаясь друг на друга и разбегаясь в стороны, и Лёва никак не мог выхватить что-нибудь толковое из этого хаоса. Шура тем временем невозмутимо разливал коньяк по стаканам. Их разделял всего лишь узкий как барная стойка стол. Близость Шурика сводила его с ума – долгие недели, которые он не видел, не слышал и не касался его, словно кристаллизовались в мучительно дразнящее искушение. Перед глазами всё плыло, щёки горели, его и без того узкие джинсы стали совсем тесными. Лёва залпом осушил свой стакан и шумно втянул носом воздух. Не помогло – алкогольный жар только сильнее ударил в голову, зато беспокойный внутренний голос наконец-то умолк, уступая место свободе и лёгкости... Облизав губы и не разрывая зрительного контакта, Лёва перегнулся через стол, положил ладонь Шуре на затылок и прижался лбом к его лбу. Шура теперь не видел ничего кроме опьянёно расширенных зрачков друга, чувствовал его тёплое дыхание на своих губах и блуждающее прикосновение пальцев к волосам. Терпения Лёвы хватило ненадолго – с полувздохом-полустоном он прижался к губам Шуры, настойчиво проникая в рот языком. Схватив Лёву за шиворот, Шура резко поднялся из-за стола, не разрывая поцелуя. Испуганно звякнула потревоженная бутылка и стаканы. Обойдя стол, Шура вжал друга в ближайшую стену, перехватывая инициативу в жадном и глубоком поцелуе. Когда Шура, теряя самообладание, прижался к нему всем телом ещё плотнее и потёрся так, что пряжки их ремней с глухим лязгом царапнули друг об друга, Лёва улыбнулся ему в губы. Неожиданно оборвав поцелуй, Шура развернул Лёвчика к себе спиной и впечатал щекой в стену, принявшись расстёгивать его джинсы. - Ты хочешь прям здесь, у стены? – ещё не отдышавшись поинтересовался через плечо Лёва с нервным смешком. Шура замер. - Ты прав. Пошли в спальню. *** Утром Лёва проснулся с тяжёлой головой и ноющим телом. Повернувшись на бок, он поморщился от тянущего ощущения в мышцах, как будто бы накануне пробежал кросс по пересечённой местности. Забег действительно был знатным и в придачу состоял из нескольких кругов. Перед закрытыми глазами вспыхнули красочные картины бурной ночи: Шура, запрокинув голову, сидит на краю кровати, он перед ним на коленях с его членом во рту; Шура обнял его поперёк груди, прижавшись сзади, он толкается ему в кулак; он вжимается лицом в подушку, закусывая ткань и захлёбываясь стонами, Шура трахает его, крепко обхватив за бёдра. Тело ответило на свежие воспоминания сильным приливом возбуждения. Повернув голову и увидев, что Шура, обняв подушку, ещё мирно спит, Лёва скользнул рукой под одеяло с твёрдым намерением побыстрее разобраться со своей утренней проблемой. - Без меня развлекаешься? – раздался хриплый голос над самым ухом. Лёва вздрогнул и открыл глаза: волосы у нависшего над ним заспанного Шурика были в сущем беспорядке, впрочем, Лёва не сомневался, что его собственные вихры выглядят похожим образом. Шура откинул одеяло и уверенно взялся за дело. Лёва снова закрыл глаза и отдался в сладкий плен ощущений. Потрясающий ритм и присущая движениям Шуры настойчивость быстро довели Лёву до грани. Чувствуя, что балансирует на самом краю оргазма, он, задыхаясь, пробормотал: - Не жалко простыню? - Поздно жалеть, ты вчера уже всё тут обкончал. Лёва выгнулся и с короткими вздохами кончил себе на живот, так что волею случая на многострадальную простынь в этот раз почти ничего не попало. Расслабленная нега тут же навалилась на него неодолимо-ватной тяжестью, двигаться не хотелось, даже глаза было лень открывать. Он слышал как Шура встал, чем-то зашелестел – скорее всего снимал обёрточную плёнку с новой пачки сигарет, потом прилёг обратно. Лёва пересилил себя и, разлепив сонные глаза, посмотрел на друга: Шура успел накинуть рубашку на голое тело и извлекал из нагрудного кармана зажигалку. - Отличная ночка. Спасибо, что зашёл, – произнёс Шура с зажатой в зубах сигаретой. Лёва настороженно замер. В голосе друга сквозил холод и почти неприкрытый цинизм. - Что? – удивился Шура в ответ на молчаливый лёвин взгляд. – Не покуришь прежде чем уйти? - Шур, вообще-то я... – Лёва быстро сообразил, что момент для серьёзного разговора, ради которого он приезжал, сейчас неподходящий. – Я в душ на пять минут. Шура равнодушно пожал плечами и закурил. Лёва сгрёб с пола джинсы и скомканную футболку и поспешил в ванную. Встав под тёплые струи успокаивающе шумящей воды, он постарался привести в порядок мысли, но тревога, застрявшая ледяным комком где-то в груди, усиливала его страхи и сомнения, мешая сосредоточиться. Лёва поёжился от эфемерного холода и прибавил горячую воду. Плохо, что вчера не получилось поговорить – чем дольше Лёва тянул время, тем сложнее было разобраться в копившихся недопониманиях и взаимных обидах. Он так и не придумал, с чего лучше начать разговор, но бесконечно торчать в ванной в ожидании милосердного вдохновения было бессмысленно. Лёва выключил воду и огляделся в поисках полотенца: ему приглянулось самое большое, свесившее свой махровый белый край с полки над зеркалом. Наскоро вытеревшись и как следует растерев мокрые волосы, он не без труда влез в свои безумно узкие джинсы и схватился за футболку. Расправив её, он обнаружил, что случайно взял вчерашнюю футболку Шурика. Помедлив пару мгновений, Лёва мысленно махнул рукой и натянул её на себя. Выйдя из окутанной мятно-фруктовым ореолом душной ванной, Лёва тут же ощутил приятный кофейный аромат, разлившийся по квартире. Сейчас они спокойно сядут и под неторопливый утренний кофе отлично поговорят, решил он, заходя на кухню. Шура в том же виде как и был – в трусах и расстёгнутой рубашке – стоял у плиты и варил в джезве кофе. Шура обернулся на звук шагов и пристально поглядел на свою футболку, надетую на Лёву. - Шур, – осторожно начал Лёва, прощупывая почву для начала разговора. - Я понимаю, дела не ждут, – бесцеремонно оборвал его Шура, – но ты заходи, когда захочешь трахнуться. Даже позвонить можешь заранее, а то вдруг я свалю куда-нибудь. Лёва стоял с удивлённым и потерянным видом, будто оглушённый безжалостной резкостью его тона. Сглотнув, он молча развернулся и вышел из кухни. Шура, облокотившись на стол и закрыв лицо руками неподвижно стоял и слушал, как Лёва собирался, как звенел ключами, как за ним осторожно закрылась дверь. Выкипевший кофе, нарушая тишину, противно шипел и пузырился на раскалённой плите. *** Лёва пребывал в отчаянии. Кристально трезвая голова после позавчерашнего запоя и бессонной ночи, проведённой в компании унитаза, нестерпимо гудела от боли. Давненько его так кошмарно не рвало. Сигареты как назло кончились. Потеряв счёт времени, он сидел на полу рядом с кроватью, задёрнув плотные шторы и бездумно уставившись в одну точку. Телефон, валявшийся под подушкой, коротко провибрировал. Лёва апатично взял в руки мобильник, ожидая увидеть очередной рекламный спам. Смс гласило: "Потусим завтра?" Отправитель: "Shurik" Лёва с сомнением уставился в экран, пытаясь удостовериться, не принимает ли он желаемое за действительное. Убедившись в реальности происходящего, Лёва вдруг ощутил приступ жгучей злости и, подхваченный этим агрессивным порывом, накатал язвительную издёвку: "Ты номером не ошибся?" Перечитав свой ответ, Лёва виновато закусил губу, осознавая, насколько сильно на самом деле он хочет увидеться с Шуриком, и злость как рукой сняло. Стыдясь своей неоправданной вспышки гнева, он удалил неотправленный текст и торопливо набрал: "Давай. Во сколько пересечёмся?" Отправив смску, он спохватился и поспешно послал вдогонку ещё одну: "И где? У тебя?" Ответ пришёл почти мгновенно: "Я за тобой зайду". Перечитав сообщение раз восемь, Лёва закрыл глаза и медленно, с облегчением выдохнул. *** Шура зашёл на следующий день около полудня. - Куда пойдем? – полюбопытствовал Лёва пока они спускались в лифте. - Давай в кофейню. Не всё же время только бухать и ебаться, – ирония в голосе Шуры прозвучала обнадёживающе. Когда они сели в машину, Шура включил музыку, избавляя их обоих от необходимости вести разговор. Лёва был не прочь, чтобы поездка продлилась и подольше: Шура редко садился за руль, если они ехали куда-то вдвоём, и сейчас Лёва наслаждался своей непривычной ролью пассажира. В разгар рабочего дня их встретил ожидаемо полупустой зал: за дальним столом в углу сидел одинокий мужчина за ноутбуком, по всей видимости, фрилансер; две молодых девушки у окна и компания из четырех ребят в центре зала – скорее всего, студенты. Пройдя вдоль окна подальше от входа, Шура и Лёва выбрали один из диванчиков и сели рядом, плечом к плечу. Уставший официант, видимо уже отпахавший в ночную смену, справился с заказом на удивление быстро – каких-то десять минут спустя он уже ставил на стол украшенный мятой латте для Лёвы, кусковой сахар, стакан воды и несколько ломтиков лимона к шуриному эспрессо. - Смотри, а у них есть лимон, – нарушил тишину Лёва, указывая на блюдце. Шура слабо улыбнулся, но потом, глубоко вздохнув, произнёс со всей серьёзностью: - Лёвчик, я хотел извиниться, что в прошлую пятницу практически выгнал тебя. Мне так херово все эти дни из-за этого было. - Нет, – запротестовал Лёва, – ты же знаешь, всё началось из-за меня, я повёл себя как полный мудак! - Ну ладно, раз настаиваешь, мы оба хороши, – хмыкнул Шура и примирительно похлопал друга по спине, но Лёва и не думал успокаиваться. - Шурик, ты тогда спросил, а я... я не услышал тебя, – взволнованно заговорил Лёва. – Прости, даже после стольких лет бывает, что я неправильно тебя понимаю. Ты спрашивал об одном, а я говорил совсем о другом. Шура покачал головой: - Нам давно не по двадцать лет, ты не обязан хранить верность всем глупостям, которые ты наговорил по молодости. - Да, наша жизнь сильно изменилась, но не моё отношение к тебе. Я не отказываюсь от своих слов и от тех чувств, в которых столько раз признавался. Просто не могу отказаться. Шура опустил глаза и как-то горько усмехнулся. - Ты вправе сомневаться, Шурик. Прости. Мне надо чаще говорить тебе это. Кто ты для меня. - Твой друг, я знаю. - Конечно знаешь, – вполголоса пробормотал Лёва. – Счастье моё.