Тепло

Дождь идет уже который день. Мелкий такой, раздражающий, до смешного неестественный, будто кто-то потихонечку вытряхивает серое небо. Нико совсем не смешно; он спешит домой с универа, торопится, расплескивая подошвами кроссовок частые лужи. Нико рассержен — то ли на погоду, то ли на себя, то ли на всех и вся в этом мире. В его рюкзаке с едва расстегнутой молнией поверх учебника и трех тетрадей аккуратно уложены лекарства от головной боли и пара шоколадок. (Вернее, это можно было назвать аккуратным десять минут назад, пока парень не ускорил шаг и не превратил все содержимое рюкзака в одну кучу). Съемная квартира встречает его теплом и родным уже запахом, необъяснимым и невыветриваемым. Быстро скинув обувь и куртку, Ди Анжело распахивает дверь в единственную здесь комнату и видит соседа, лежащего на диване с книгой в руке. Саму книгу, впрочем, Уилл не читает, как не старается: хмурит брови, то спихивает, то натягивает на себя одеяло, на приветствие друга отвечает совсем вяло, без привычного энтузиазма. Невыносимо душно. Нико подходит, бесцеремонно отбирая книженцию (вялое сопротивление и огорчает, и злит), открывает окно наверх и, опережая «ну хоооолодно же!», укутывает Уилла своим одеялом. Затем ставит рюкзак на опустевший диван, чертыхается, вытаскивает из этого хаоса таблетки и отдает другу с безапелляционным: — Пей. — Спасибо, — тихо протягивает Солас и запивает лекарство поданной бутылкой воды. — Как себя чувствуешь? — У меня все отлично, — расплывается белобрысый в привычной широкой улыбке, — прости, что побеспокоил тебя. Надеюсь, ты не ушел с пар? — Ты… Невыносимый придурок. Как ты вообще людей лечить собираешься? У тебя даже лекарств нужных нет. Лежишь тут в духоте и с ума сходишь. Бесишь. — Так ушел или нет? — Улыбка будто приросла к лицу Уилла, сейчас — усталая, но непререкаемая. У этого идиота тысяча улыбок на все случаи жизни, а у Нико, наверное, столько же способов хмуриться. И естественно, что он дико волновался, когда тихий хриплый голос в телефоне попросил его купить лекарства по пути домой и ни в коем случае не беспокоиться. И естественно, он сбежал с одной пары. — Нет, ты как раз после занятий написал. — Тогда хорошо, — Уилл закрывает глаза и сползает ниже под одеяло — только светлые вихры и видны. Ди Анжело смотрит на этот простуженно-метеозависимое солнечное дитя, завернутое в два одеяла наподобие конфеты, и чувствует, как комок раздражительности внутри него самого растворяется, будто его и не было. Только чуть-чуть усталости, успокоившаяся тревога за этого идиота и… Дурацкая улыбка растянула губы? Нико слышит, как два одеяла начинают самозабвенно сопеть, и, помедлив секунду, обнимает их, ложась рядом. Тепло.