"Маршируя на войне с названием "Моя жизнь" Завоевываем дом, семью, друзей, Но обдумываем смысл лишь у могил. Зачем?" IceСreamOff - Легион
Depeche Mode - In your room
Каспарян сидел в машине. Внутри все клокотало. Он абсолютно не знал, что ему делать. Кажется внутри тела что-то постоянно содрогалось и болело. Была тяжесть после высказанных Полиной слов. Ему сложно было самому объяснить себе, что же это все-таки было: злость, обида, промах, досада или все та же боль. Он просто сидел, практически бился об руль и постоянно говорил только одну фразу: "Я не убивал их. Я не убивал ее! Я не убивал". От Полины в первую очередь он ожидал, что та поймет его. И для этого ему не обязательно распинаться длинными речами. Здесь снова промахнулся... Сейчас казалось, что Юра окончательно потерял все. И ему даже некуда было сейчас деться - к Андрееву вход закрыт, дома до сих пор не съехала Айя. Приехать к Славе или к кому-то еще, значит снова застрянуть в душевных самокопаниях, которых у него сейчас и так хватало. Лучше было побыть наедине с собой.****
Полина сидела на краю кровати, поджав под себя ноги, и никак не могла укротить свои слезы. Сидела в полном одиночестве, потому что попросила не трогать Лешу. Ей нужно было побыть одной. Хорошенько подумать и возможно остынуть. Леша в это время тоже не находил себе места. В голове постоянно звучал голос Полины, которая обвиняла Юру. От этих представлений ему становилось очень страшно, хоть он и знал, такого не могло произойти, Юра не мог. Но что-то внутри не давало ему покоя. Его снова разрывало все то, что знает он, и вся та история с деньгами и Айей, которая мучила его до сих пор, и мучает по сейчас. И он не может об этом даже выговорить Полине, боясь сделать еще хуже сейчас.****
Юра от безысходности добрался до какого-то бара. Там он уже выпил несколько стаканов алкоголя, пытаясь восстановить себя. И было очень сложно держать эмоции в общественном месте. Но по крайней мере, здесь в него меньше тыкают пальцем и в чем-то обвиняют. Да может он ему гораздо тяжелее от такой потери, чем можно подумать с первого взгляда. Его голову снова прострелил не только алкоголь, но и воспоминания. Внутри все горело так, что он не выдержал и треснул кулаком об барную стойку.****
"— А что происходит, Юр? Почему вы мне ничего не говорите? Где Юля, где Женя? — Полин, ты только не волнуйся. – пытался заверить ее Юра." — вспоминала Полина, момент, когда они только приехали с Лешей на место аварии. Сейчас она ощущала себя настолько паршиво от ощущения, что это случилось из-за Юры, который все это время успокаивал ее, был рядом и заставлял держать себя в руках. Полина считала, что очень сильно ошиблась в человеке и вообще она совершенно неразборчива в людях. Ощущает себя настолько беспомощной среди всех, считая, что все ей врут. "— Почему ты не пришел на похороны? – спрашивала Полина с осторожностью, чтобы не сделать из фразы упрек в сторону Юры, понимая, насколько ему было тяжело. — А что, всего обсудили? Всего грязью полили? Все отношения обсудили? - ответил он будто бы с нервной усмешкой, а сам вглядывался куда-то вдаль, выкуривая очередную сигарету. — Прости, я не хотела тебя обидеть. Не хочешь, не говори. - чувствует она себя неловко после сказанного. Спустя минуту тишины, когда он сделал очередную затяжку и выпустил дым, он проговорил: — Я привык людей живыми запоминать…Не люблю похороны. Они выбивают из колеи. Они убивают возможность запоминать людей живыми."****
В его душе было перекати-поле. Рушились воспоминания. Рушилось все, из чего состоял Юра. Это был тот редкий случай, когда Каспарян просто сдался... 20.07.2014 около 11:00 Он не спал уже двое суток. Все время где-то мотался, помогая организовывать похороны, на которые он потом не собирается приходить. Вся эта траурная катавасия настолько уже опустошила его, что не хотелось находиться ни с кем рядом совсем. Поддержки ни от кого не хотелось тоже. Сейчас он уже около трех часов сидел в машине. Сам не знает, спал ли он или нет, или же ему все таки удалось? Может, он уже проснулся и все хорошо? Никто не погиб, все живы. Потом его разбудил телефон, который все время настойчиво звонил. Все задавали какие-то вопросы, уточняли время начала похорон. Юры хватило на полчаса, чтобы отвечать на все это. Дальше он отключил звук. Снова сидел прикрыв глаза, стараясь совладать с собой и боясь смотреть на себя в зеркало в машине. Теперь его телефон не переставал вибрировать от ассорти смс от всех кого попало: "Ты где?", "Ты скоро приедешь?", "Юр, цветы покупать?", "Ты приедешь в церковь или сразу на кладбище?", "Юра, имей совесть, ответь на звонок!". После этих тошнотворных сообщений он и вовсе разозлился и отключил его. Кажется становилось легче. Потом в голове образовался снова сумбур из последнего разговора с Маяковской, который потом перетек в ее игнорирование его звонков перед аварией. Он уже даже и не помнил зачем звонил ей. А потом все это превратилось в сплошное месиво с аварией... Кажется, Юре уже стало не хватать воздуха. Он вышел из машины, прихватив собой бутылку вина, которую до этого открыл ключом, но так и не смог выпить. В машине было настолько тихо одному, что как только он вышел, чтобы подойти ближе к мосту, его оглушали проходящие мимо люди и этот бесконечный поток машин. Он оглядывался через темные очки, убеждаясь, что хотя бы припарковал машину нормально. Хотя было абсолютно все равно. Юра встал у ограждения моста и смотрел на эту бесконечную Неву. Корил себя за то, что буквально пару месяцев назад сгоряча, на эмоциях написал, переписываясь с другом, что хотел бы, чтобы Маяковская и Женька исчезли, что бы их не стало. Жалел уже в сотый раз, потому что не думал, что это так материализуется... Не знал, как и кому смотреть в глаза, как смотреть на самого себя. Он сделал глоток вина и старался вдохнуть побольше воздуха, чтобы стало полегче. Он прикрыл в глаза. Снова фрагментарные воспоминания в голове. Вот ОНА смеется, утыкаясь в его плечо. А вот они вместе лежат и о чем-то разговаривают перед сном. Вот ОНА пытается играть с ним на одной гитаре. Дальше воспоминания сбиваются. Юра будто пробуждается от гула машин и этих вечно проходящих куда-то туристов. Приходит в себя. Снова делает пару глотков вина. Снова вспоминает. Вот он играет на гитаре что-то из фанка, подыгрывая звучащей музыке, кайфует, а ОНА смотрит на него и с ее лица не спадает улыбка. Вот они у него на кухне. ОНА сидит на столе с бокалом вина после работы, что-то рассказывает ему, упорно жестикулируя одной рукой и наблюдает, как Юра готовит пасту. Смеется моментами, шутит про то, что скорее всего в прошлой жизни ОНА была итальянкой. Иначе ОНА не знала, как обосновать свою любовь в пасте, вину и свою эмоциональность. Юра снова пробуждается от шумовой волны улиц. Сколько он так уже стоял - было не понятно. И после каждого глотка вина он собирался с мыслями и уговаривал себя поехать на похороны, насколько тяжело присутствие там ему не давалось бы. Боялся не выдержать всей это тягомотины, этого запаха земли на кладбище, этих тошнотворных венков с тошнотворными надписями. Он бьет себя ладонями по лицу, пытаясь прийти в себя и собраться. Снова делает глоток вина. Ничего не помогает, а может уже и не лезет. Излишний шум выводит себя. Он выкидывает бутылку и возвращается в машину. Включает телефон, смотрит на часы. Снова посыпались куча смс и пропущенных вызовов, на которые он даже не хочет реагировать. Время 13:00. Он все же решается ехать, просчитывает время. Надеется успеть, потому что Юра был нужен сейчас всем. И ему хотелось быть рядом со всеми, но в то же время ни с кем. Все это было каким-то шансом лишь снова побыть с НЕЙ. Он срывается и едет. Попутно заезжает и покупает букет цветов. Как обычно красные розы.****
"— Ты просто поверь, им уже сейчас все равно. Все это, просто нелепая случайность. Такое в жизни бывает. Обычная авария, обычная гибель. Им уже не больно. Нам больно, а им нет. – говорит Юра. — Почему ты так легко об этом говоришь? – спрашивает Полина. — Потому что нужно дать им свободу. Просто, значит, так нужно кому-то, чтобы их не было...Судьбе, например. Иногда люди, находясь живыми, причиняют тебе больше боли, чем их потеря. С этим просто трудно смириться, трудно привыкнуть к их отсутствию. — Ты же не смирился еще ни с одной потерей. Тебе до сих пор больно! — Это привычка. Люди, как кофе: привязанность вредна, а отвыкнуть не можешь. Это не только про смерть. Это про всю нашу жизнь… Полина смотрела на него тогда с диким восторгом от его размышлений, и ей казалось, что он лечил ее своей мудростью, которой пытался поделиться с ней. Ее удивляло, как внутри ощущалось, что его всего ломало, а снаружи он удивительно спокойно об этом рассуждал." Сейчас она просто больше не верила ни одному его слову и лупила с досады по коленям.****
Он ушел из бара изрядно напившись. Ничего больше не хотел ничего слышать. Снова уселся в машину. Возможно, уже можно было отбирать ключи, но сделать это было некому да и бесполезно. Юра хотел забыть все, но это не получалось. Во всей машине сейчас просто раздавалось пьяное мужское нытье с досады. Он снова бился по рулю, пытаясь избавиться от прошлого. Внутри все превращалось в какую-то желчь.****
"— А тебя часто таскают на допросы? — Я ходил раньше. Сейчас уже не вижу в этом смысла. Меня выворачивают наизнанку. Мне нечего им сказать. От всего этого становится только больнее. — Юр, ты ведь нам не врешь? — Полин, ты что! Мне нечего от вас скрывать. Что за глупые вопросы! – отвечает Юра с усмешкой." Полина закрывала глаза от каждой мысли, всплывающей в ее памяти. За дверью спальни, прижавшись к стене, Леша подпирал стенку, закрыв глаза, потому что не мог сейчас ничем помочь жене. Было так же исключительно гнусно. До тошноты.****
Юра помнил, что, когда услышал об этой новости, внутри него что-то оборвалось. Он помнил, как он бился об асфальт, как проклинал всех за то, что они уже не живы. Как начал драку с водителем фуры. Как Айя пыталась заставить его подняться с колен и всячески оттаскивала от тела Маяковской. Он помнил, как последние полгода он просыпался в холодном поту, как пытался подавить в себе все чувства, воспоминания, начать жить заново. На всю машину снова разносилось: "Я их не убивал! Нет!"****
"Ты можешь обращаться ко мне по любому поводу, в любое время дня и ночи. Я никогда не брошу вас. Я все сделаю для вас. Пожалуйста, не стесняйся просить о помощи! И не говори никогда ерунду, подобную той, что ты обычно произносишь: «Я не хотела тебя тревожить.». Перестань уже бояться меня!" Она верила ему больше, чем самой себе. Только Юра мог убедить ее в чем-то. Она всегда считала его очень мудрым. Он мирил их с Лешей, когда у них были недоразумения, вытаскивал из передряг, был с ними в минуты радости и печали. И тусовались они всегда тоже наравне, часто не замечая возраст. И это при всем, при том когда Полина изначально познакомилась с Юрой, то иногда побаивалась его серьезного взгляда, его возраста, боялась сказать что-то не так при нем. А потом каждую встречу они расплывались в улыбках, очень дружили и тепло относились друг к другу. И за это время Юра стал для них гораздо большим, чем просто коллега по группе. А все это разорвалось в ней на тысячу частей. Полина разочаровалась. Как же она верила ему! Как же она надеялась на этого человека во всем! Гибель друзей Полина не могла простить никому, даже ему.****
Каспарян помнил каждую секунду, каждую минуту, каждый день, проведенный с Маяком. На душе было тошно и тоскливо. На глазах выступали слезы. Он по-прежнему в машине где-то в полупустом ночном городе. Еще никогда не ощущал себя таким одиноким. Но с другой стороны, очень хотел, чтобы его хотя бы сейчас никто не трогал. Его состояние оставляет желать лучшего. Курит, стирает слезу с щеки и старается жить дальше даже тогда, когда у него нет ничего. У него нет любимого дела, у него нет любимой группы, у него нет любимого человека. В голове пьяный сумбур, где смешалось все: прошлое, будущее, настоящее. Все, как одна сплошная полоса, которую хочется выдрать из жизни.****
Полину спасало то, что она была не одна. Рядом был заботливый муж, ребенок. Их присутствие рядом приводило ее в себя. Но где-то в себе они так и не могли отпустить все происходящее, выкинуть из головы мысли. Вся их ночь прошла в ностальгии. А в голове так ничего и не укладывалось из-за шока.****
Никто не знал, что спустя несколько дней они втроем столкнутся на кладбище. Когда Полина и Леша пришли на могилу, Юра уже сидел там и курил. Наверно, было бы лучше не сталкиваться друг с другом хотя бы в ближайшее время, но это было невозможно. Полина старалась игнорировать его. Без всякого приветствия она прошла мимо Юры и положила цветы на могилу, где уже лежал огромный свежий букет роз. Дальше опустилась тишина. Вся эта ситуация заставляет Лешу разрываться на части. — Привет. — сухо поприветствовал Леша его, даже не подав руку. То ли, чтобы поддержать жену, то ли из-за растерянности, то ли от того, что держал руку Полину. — Привет. — отвечает Юра со вздохом, выкидывая очередной бычок куда-то за пределы ограды и закуривая по-новой. Его лицо было помятым и это было заметно невооруженным взглядом. Круги и синяки под глазами были видны даже через черные очки. Рука с сигаретой дрожала от волнения. Руки почему-то были немного сбиты. Скулы двигались от напряжения. Он снова нервничал. Где он ночевал все эти дни и что было с ним было неизвестно. Судя по всему, явно не дома. Леше хотелось пообщаться с ним хоть немного, перебороть себя было слишком сложно. Все эти дни в его голове не утихало то, что обрушила на них Айя. И теперь уже Леша точно не знал, как относиться к Юре. Он мог бы проигнорить любого, но проигнорить Каспаряна не получалось. К нему безумно тянуло. Леша помнит его другим: абсолютно спокойным, молчаливым, задумчивым, а порой жутко разговорчивым, веселым, талантливым, интеллигентным и заботливым. — Как вы? Давно не виделись... — пытается поддержать разговор Юра. — Все хорошо. У нас. — лаконично отвечает Леша, решая не вдаваться в подробности. Полина молчала. Она просто гладила крест, смотрела на фото и что-то шептала. Сама поглядывала на Юру. А если нужно, она докопается и знает куда определит его письма. Верить ему она больше не могла. И видеть его даже здесь. — Это из-за тебя они здесь! Зачем ты сюда пришел? Я не хочу тебя видеть. Дай мне побыть с ними! — говорит она, обернувшись на него. Леша старался удерживать ее за руку, чтобы она не сорвалась. Этого хотелось сейчас меньше всего. Юра поджимал губы, слушая ее. Усмехнулся. Ему некуда пойти. Даже сюда ему невозможно прийти. — Полин, я хотел бы поговорить. Пожалуйста, выслушай меня. Как-то нелепо все вышло. Нам надо поговорить...Мне нужно кое-что рассказать. — начал он, стараясь начать разговор и все объяснить, пусть даже здесь. Если захочет, она выслушает его. — Мне не о чем с тобой разговаривать. Леш, поехали домой, я устала. - говорит Полина, отмахнувшись от него и перевела взгляд на мужа. Леша кивнул головой. Если ей так угодно, то он сделает все, как просит она. Они медленно потянулись на выход. — Как там Дима? — спрашивает Юра им вслед. — Все хорошо. Можешь не беспокоиться. — отвечает Леша. Они продолжали идти, а Юра медленно плелся за ними к своей машине. — Полин, мне кажется, нам нужно поговорить. Мне надо много объяснить. Заодно поймем кто в чем виноват и кому лучше нигде не появляться! — снова начинает он, когда они пересекаются. — Нам не о чем разговаривать, Юр. — ответила она, обернувшись. Леша помог ей сесть в машину. Закрыл дверь. Юра стоял рядом и так и не уходил от них, все еще на что-то надеялся, разводил руками, мол, дай шанс, не нужно делать быстрые выводы. — Юр, нам, наверно, нужно просто всем немного остыть, отдохнуть. Прости. — говорит ему Леша. — Леш, я знаю, может я в чем-то и виноват или был не прав, но вы должны понять, что… — снова пытается объяснить Юра, но и Андреев его перебил: — Юр, прости. Я все видел, и я в курсе всего того, что происходило...между вами. Я не готов говорить с тобой обо всем этом. Давай, просто отдохнем от общения друг с другом. Мне тяжело разрываться между вами, пойми. Но женой я дорожу больше... Пожалуйста, оставь нас. Я пока не знаю, верю ли я тебе, но пока что оставь нас. Так легче всем. Всем нужно немного остыть... Леша садится в машину, и они уезжают. Юра долго смотрит им вслед. Потом садится в машину и долго думает, что ему делать. Решает, что снова нужно выпить, а после заночевать на базе, где уже давно никто никого не трогает. Его рана разгорается с каждым днем, и ее ничем не остановить. Он снова терял контроль над собой. Отголоски одиночества били ему по мозгам.