Хроники Ироха и Кристария

細い枝に光るのは 咲き忘れた未来 まだ名残惜しそうに蕾を落とした (Свет на тонкой ветке это будущее, забывшее расцвести, что с сожалением сбрасывало свои бутоны.)

Лула проснулась от того, что замёрзла. Она села на постели и оглянулась на Аллена, который мирно спал рядом и не думал о том, что ему не хватает одеяла. Она нежно улыбнулась ему и, наклонившись, поцеловала в висок. Затем наклонилась за одеялом, упавшим на пол, и осторожно укрыла Аллена. Стоило закрыть окно, ветер был достаточно сильный, чтобы колыхать и вздувать занавески. Она вылезла из кровати и, стараясь не шлепать босыми ногами, прошла к окну. На улице светили фонари, а по небу шла лёгкая дымка вперемешку с облаками. Лула вдохнула запах ночного города и закрыла окно. Оглянувшись на небо напоследок, она вздрогнула. Облако перестало закрывать луну, и она, полная и кроваво-красная, на миг осветила Лулу. Та передернула плечами и закрыла шторы. Вроде не обещали подобных явлений сегодня ночью, иначе Аллен обязательно прожужжал бы ей все уши. «Красная луна — дурной знак», с тоской подумала она и вернулась в кровать. Спина зачесалась, и Лула, извернувшись, нащупала два старых симметричных позвоночнику шрама. В обычное время они выглядели просто как белые полоски, но сейчас вздулись и невыносимо чесались. Тихо цыкнув, она начала тереть и царапать зудящее место. — Лула? Она вздрогнула и обернулась. Аллен полулежал, опершись на локоть, и сонно смотрел на неё. — Что ты делаешь? Она виновато улыбнулась. — Я разбудила тебя? Прости… просто я замёрзла и встала закрыть окно. Кстати, там красная луна, вроде не обещали? — О, — одними губами ответил Аллен и, встав с постели, подошёл посмотреть. — И правда, красная. Лула, самозабвенно свернувшаяся в каральку и почесывающая спину, угукнула и, не удержав равновесия, упала носом в подушку. — Ой… — Что там у тебя? — Аллен подошёл к ней и включил ночник. — Чешется, — пожаловалась Лула. — Не трогай, я сейчас. Он сходил в ванную и принёс мазь. — Сядь-ка, — он похлопал её по ноге и повернул спиной к свету, когда она села. Отвёл её волосы со спины и разглядел масштабы бедствия. — Ого… — Что там?.. — Они вздулись. Сейчас, — он взял мазь и начал осторожно смазывать шрамы. — Сейчас полегчает. Кстати, всегда хотел спросить, откуда они у тебя. От чего могут появиться две полоски в сантиметр шириной и… — он провёл пальцем вдоль одного из шрамов. — Пять-семь сантиметров в длину? Да такие ровные и аккуратные. Она вздохнула. — Я с качелей упала, и они меня придавили. На том месте как раз находилась бороздка под сидением. Аллен хмыкнул и продолжил мягко втирать мазь. — Ты мне не веришь. — Звучит неправдоподобно. — Ладно… мой отец провёл эти полоски ножом? — Так ровно? Лула цыкнула. — Или может ты ангел, и это следы твоих крыльев? Лулу пробрала сильная дрожь, что не укрылось от Аллена, державшего пальцы на её спине. Она обернулась и недовольно посмотрела на него. — Таких дешёвых подкатов я не слышала даже в школе, Аллен. — Ладно, прости, — он примирительно поднял руки и улыбнулся. — Я просто хотел попробовать как это будет звучать. — Ужасно это будет звучать. Иногда мне кажется, что ты очень плохого обо мне мнения, но стараешься тщательно это скрывать. Он осторожно взял её за руку и притянул в свои объятия. — Прости. Я не хотел тебя обидеть. Она расслабилась и перестала дуться. — Красная луна это ведь плохой знак? — Ее называют кровавой луной обычно. Но вообще это вполне объяснимое явление. А если ты говоришь про всякие религиозные и оккультные практики, то да, кровавая луна плохой знак. Легче от этого ей не стало. — Если тебя что-то беспокоит, расскажи мне. Она вздохнула. — Давай-ка спать. Ты похож на сонного бурундучка. Тот удивлённо приподнял брови, и Лула расхохоталась. *** Мой милый Дилан. Наверное, ты читаешь это письмо уже в зрелом возрасте. Каким ты вырос? Как там мама? У тебя появились хорошие друзья? Не потерял ли ты веру в чудо? Не морщься от моих вопросов, мне действительно было бы интересно посмотреть на тебя взрослого. Скорее всего я пропал каким-то мистическим образом. Просто исчез в один день или погиб на глазах десятков людей, мне не дано знать, как это выглядело. Это теперь не важно. Прости, что мне пришлось покинуть тебя. Прости, если ты был ещё слишком юн для этого. Это не то, что зависело от меня, но я понял слишком поздно. Я очень надеюсь, что эта рана в твоём сердце зажила, и ты можешь жить, радуясь каждому дню. Помнишь, когда ты был маленьким, я иногда брал тебя в волшебную страну? Когда тебе было девять, ты принёс мне тетрадь, которая, вероятно, лежит сейчас перед тобой, и попросил написать историю о ней. Я помню, она казалась тебе раем, и ты очень хотел бы жить там. Сейчас ты, наверное, думаешь, что я вводил тебя в гипноз и рассказывал сказки, а ты спал и видел, как мы ходили по лесам, городам и кристальному озеру неизвестного тебе королевства. Но это совсем не так. Этот мир действительно существует, и я родом оттуда. Наверное, ты не веришь мне, читая эти строки. Я тебя понимаю и очень надеюсь, что ты просто посчитаешь своего старика немного выжившим из ума на почве магии, а не попадёшь в переделку. Выгляни в окно, милый, когда будет ночь. Кроваво-красная луна не будет предвещать тебе ничего хорошего. Если ты увидишь ее семь дней подряд, то знай, они придут за тобой. Люди и маги Ирохи. Они хотят, чтоб ты совершил для них подвиг, после которого ты заслужишь вечность, но это не та жизнь, которой я желал бы тебе. Если ты ещё в том мире, в котором прожил всю свою сознательную жизнь, то в своей старой тетради ты увидишь лишь сказку о проклятом прекрасном мире, теряющем магию. Если ты окажешься в Ирохе снова, то не забудь открыть тетрадь ещё раз, и там для тебя будет припасено руководство к действию, как спастись и вернуться домой. Я очень хочу, чтобы ты прожил своей жизнью безо всяких предназначений свыше и предначертанной судьбы. Я помню, как ты радовался невиданным цветам и феям, зверолюдям и сияющим кристаллам. Я радовался вместе с тобой, но приводить тебя туда было ошибкой, мой милый. Теперь ты не застрахован от того, что они придут за тобой. Будь смел и рассудителен, вернись домой и живи той жизнью, которой хочешь сам, это единственное, о чем я тебя прошу. Поздравляю тебя со всеми днями рождения, которые я пропустил. Интересно, сколько тебе сейчас лет? Надеюсь, что мой подарок согреет твоё сердце и поможет в случае опасности. С любовью, Твой отец Лайонел Шрайк — Дилан? Мужчина, сидевший в кресле в кабинете обсерватории, обернулся не сразу, как будто услышал голос, но не понял, что тот обращен к нему. — А, Денни… Что-то случилось? — Ничего, — Денни прошел к столу и поставил на него поднос с двумя чашками и чайником с вазочкой. — Просто уже восемь вечера, тут кроме нас и сторожа никого нет. — Вот как… Я и не заметил, прости… Тот улыбнулся уголком губ и пододвинул второе кресло поближе к столику. — Ну, я тоже не балду пинал, а вполне себе занимался тем же, что и ты — читал. Но, если честно, глаза уже болят, аж не могу. Давай оставим все на завтра? Дилан задумчиво кивнул. Мыслями он был где-то не здесь, поэтому Денни сам разлил им чай и протянул ему кружку. — Дилан? Что тебя заботит? — Осторожно спросил он. — Ты узнал что-нибудь про Око? Или боишься за следующее выступление? — А? — Тот поднял рассеянный взгляд на Денни и моргнул. — Прости, я выпадаю из реальности немного, — он схватил чашку и, перед тем, как Денни успел что-то сказать, глотнул и, обжегшись, выплюнул чай обратно. — Ай… — … Чай горячий, не обожгись… — все же сказал Денни со вздохом. — Ты сам не свой. Тот помолчал, потупившись. Сейчас Денни был его самым близким человеком, с которым он мог говорить о многих вещах. Но о своем детстве и страхе перед Брэдли он предпочитал всегда молчать, думая об этом, как о чем-то постыдном. Он осторожно погладил тетрадь, лежавшую у него на коленях, по обложке и неуверенно передал ее Атласу. — М? Что это? «Хроники Ироха и Кристария»? — Он приподнял бровь. — Это моя тетрадь старая, — пояснил Дилан, не зная, как говорить об этом. Он сделал глубокий вздох и снова взялся за чашку. Денни заулыбался и открыл ее. — «Хроники Ироха и Кристария. Для моего сына Дилана Шрайка, когда наступит время», — прочитал вслух он. — О, это ты рисовал? Ну, могу сказать, что я и сейчас рисую как-то так же. Он хотел было еще пошутить, но заметил, что Дилан не улыбается и смотрит куда-то в стену, поглаживая бок чашки. — Дилан? — М? — Тот опять отозвался не сразу. — Эта тетрадь… дорога тебе? Что она значит для тебя? Дилан помолчал, покусывая губу. Ему было неловко говорить о себе и своем детстве вслух. Если его мысли облечь в слова, то они будут звучать очень странно, он знал это. — Дилан, я не Мерритт, мысли читать не умею, — Денни попытался приободрить его. — Когда отец еще был жив… — начал Дилан, но запнулся. Однако, Атлас сегодня был сама вежливость и не стал вставлять комментарии. — Он… Он брал меня за руку и говорил закрыть глаза. А когда я открывал их, то оказывался в другом мире. — Гипноз? — Приподнял брови Денни. — Я тоже так думал, когда стал постарше. Ребенком мне казалось, что мы действительно переносились — я слышал запахи, пение птиц, видел такие яркие краски, которых не хватает в нашей реальности. — Звучит интересно, — кивнул Денни и ободряюще улыбнулся. — Там была магия. Такая, которую люди представляют из фильмов и книг — волшебные предметы, вспышки света и прочее. И там были не только люди, но и зверолюди, феи, лепреконы… Куча всякой живности из мифологии. Это были очень яркие сны, которые я видел как бы наяву. Отец перестал показывать мне этот мир, когда мне исполнилось девять, он сказал, что я уже слишком взрослый, чтобы искренне верить в сказку. Денни перелистал страницы тетради и снова открыл на первой. Рисунки были не очень понятны ему, но подписи были читабельны — маленький Дилан писал округлыми легкочитаемыми буквами, контур которых заметно дрожал. — Тогда я попросил его написать мне сказку о том мире, — губы Дилана дрогнули. — Я и думать забыл об этом, мы не оговаривали сроки. А сегодня я нашел ее среди книг отца, здесь в библиотеке. — Подожди-ка, — перебил его Денни. — На той библиотечной полке с его именем? — Дилан кивнул. — Быть того не может, я только вчера возвращал последнюю прочитанную книгу туда и осматривал всю полку, там не было ничего подобного. Дилан нахмурился. — Она была втиснута между двумя фолиантами, и я ее сначала нащупал, а уж потом заметил. — Ладно, может это опять проверка на веру или что-то в этом духе, — Денни снова начал листать тетрадь. — Он действительно написал тебе сказку. Интересная? Дилан снова помолчал, но все же решился на ответ: — Дело не в интересности, Денни. В ней лежало вот это письмо, — он передал ему конверт. — Я могу прочитать? — осторожно спросил тот. Шрайк только кивнул и отпил из чашки. Он цепко следил за реакцией Денни, когда тот достал бумагу из конверта и начал читать. Сначала тот улыбался, потом удивленно вскинул брови и посмотрел на Дилана. — Я ничего не понял. — Там еще есть фотографии. Денни заглянул в конверт и обнаружил несколько черно-белых снимков плохого качества. На одном были изображены ландыши с двумя порхающими феями со светящимися крыльями, видимо, настолько яркими, что часть их оказалась засвечена. На втором была городская улочка, мощеная кирпичом. Она была достаточно широкой, но явно неровной. Народу на ней было не очень много, но у прилавка овощного магазина на переднем плане стоял немолодой мужчина с волчьей мордой вместо лица и явно торговался с продавцом. Денни долго и сосредоточенно оглядывал снимок, после чего обратился к третьему. Там было ледяное озеро с десятками скульптур людей в полный рост. Он перевернул снимки, но те не были подписаны. — Я бы сказал, что это, — он показал первое фото. — Напоминает мне о феях из Коттингли, только с тех пор фотографии научились еще лучше ретушировать. Но вот этот волк, — он взял второе фото. — Очень похож на живого, а не на чучело. А это чем не ледяные фигуры? Дилан медленно покивал. — Что-то заставляет меня сомневаться в том, что это подлог, — тихо сказал он. — Может просто ты хочешь верить, потому что эту тетрадь оставил тебе отец? — осторожно спросил Денни, но бурной реакции, которую он боялся, не последовало. — Это все действительно звучит как бред, Денни. Мы с тобой и остальными Всадниками одни из величайших иллюзионистов нашего века. Нам ли не знать, что настоящей магии не существует. На этот раз молчал Денни. Дилан действительно никогда не говорил с ним о своей боли от потери отца, но тот научился видеть после одного брошенного замечания Мерритта. Дилан не смог смириться со своей потерей ни после мести, ни после Макао, хоть для окружающих это и выглядело конченным делом. Но Денни научился его чувствовать. Это было очень сложно для него, не привыкшего прогибаться под других. Но он старался быть прилежным учеником и понимающим любовником. Конечно, письмо и фотографии казались ему какой-то нелепой шуткой, но он не мог вот так прямо отрезать это, когда сам Дилан сомневался. Год назад бы смог. Но не сейчас. — Дилан, — он аккуратно сложил все обратно в конверт. — Давай так. У нас вся магическая библиотека Гринвича в распоряжении. Если уж Лайонел Шрайк был магом из другого мира, то, наверняка, были и другие. Должны быть какие-то зацепки и описания в соответствующей литературе. Если этого нет, то тогда это просто шутка твоего отца, разве нет? — Ты вот так просто веришь? — спросил Дилан, внимательно глядя на него. Пожалуй, он ожидал более негативной реакции, которой почему-то не было. — Прыжок веры, ты же сам научил меня этому, — ответил тот. Он не мог отзываться о Лайонеле Шрайке плохо, даже если это все было странной шуткой, разбудившей в Дилане тревогу и подозрения. Денни и сам уважал этого великого иллюзиониста и многому научился, смотря на его выступления в записи. — Но сегодня мы все же вернемся домой, переспим с этой мыслью и уже завтра начнем поиски. Договорились? Я могу почитать эту сказку? — Да, конечно, заберем тетрадь с собой, — Дилан допил свой чай и встал. — Денни. — М? — Атлас, начавший было собирать поднос обратно, поднял на него глаза. — Спасибо. — За что? — Тот вскинул брови. — За то, что серьезно отнесся. Мне было… сложно об этом говорить. — Семь кроваво-красных полнолуний, Дилан, и тебя заберут инопланетяне, какие могут быть шутки, — совершенно серьезно отозвался он, и Дилан впервые за вечер рассмеялся. — Давай, я хочу домой на метро, а не пешком. Тот кивнул и пошел собираться, пока Денни отнес поднос на кухню. Они забрали письмо с тетрадью, закрыли все двери и, передав ключи охраннику, наконец, вышли на улицу. Было уже совсем темно, мерцающие фонари окутывала серая дымка, и веяло прохладой. Денни сунул руки в карманы и поднял глаза на небо. Помолчал, чуть выпятив нижнюю губу. — Я не хочу тебя пугать, Дилан… — наконец сказал он и замолчал. — Но что? — отозвался тот, поправляя воротник. — На небо глянь. Дилан поднял глаза и увидел кровавую луну, мерцающую в легкой ночной дымке. *** Мерритт вот уже десять минут безуспешно названивал в квартиру Джека. Там было тихо, но Мерритт был уверен, что Джек дома. Он набрал его номер на мобильном, помня о том, что тот постоянно забывал поставить режим без звука, но нет, трелей из-за двери слышно не было. — Да что ж такое… Джек, я знаю, что ты там, хватит дуться, давай поговорим начистоту. Ноль реакции. Он даже начал сомневаться, точно ли Джек дома. Они были в ссоре уже три дня, и причиной была несусветная глупость. — Джек, мне надоело, я пошёл домой, — крикнул он и действительно пошёл к лестнице. Правда, совсем уходить он не стал — встал в тени у парковки, так, чтобы видеть темные окна квартиры Джека, и засёк время. Свет включился через десять минут. — Ах ты хитрая лисица, Джек. Но я-то хитрее, — хмыкнул он и, подобрав камешек, запустил его в окно квартиры. Стекло жалобно звякнуло. Свет тут же погас, но Мерритт уже поднимался обратно. — Открывай давай, умник, я знаю, что ты там, — он снова постучал в дверь. — Ну же, Джек, нам надо поговорить! Наконец, лязгнул замок, и недовольный Джек в футболке и шортах, но босиком открыл ему дверь. — Не о чем нам говорить, Мерритт. Поищи себе любовника с третьим размером груди и шикарным декольте. Он попытался закрыть дверь обратно, но Мерритт проворно вставил ногу в щель. Джек мстительно с силой стукнул дверью по ней, а потом ещё и наступил. — Ой-ой-ой, что не сделаешь ради любви… — простонал Мерритт, морщась. — Джек, это была простая вежливость, я даже не заигрывал с ней! Ты хочешь, чтобы все твои соседи слышали о твоих проблемах в личной жизни? Джеку все же удалось отпихнуть его в коридор. — Нет личной жизни — нет проблем, Мерритт. — У нас завтра репетиция, и мы с тобой работаем в связке, — попробовал по-другому его оппонент. — Нам надо решить наши проблемы. — Нет, не надо. У нас только рабочие отношения с этого момента, не приближайся ко мне вне работы. Он хлопнул дверью, задвинул задвижку и щёлкнул цепочкой. Мерритт попробовал ещё его поуговаривать, но из квартиры не доносилось ни звука, зато открылась дверь соседней и оттуда пригрозили полицией. Пришлось уходить ни с чем. — Джек, котёнок, я люблю тебя, давай успокаивайся, и завтра попробуем ещё раз поговорить, — сказал он на прощание двери квартиры Джека и вернулся на улицу. Кажется, похолодало. Он достал шарф из кармана и накинул на шею. Взглянул на небо в поисках звезд, но увидел красную луну. — Может его настроение с этим связано? — пробормотал он и, пожав плечами, пошёл в сторону метро. *** Утром Лула проснулась от того, что спина снова чесалась. Аллена рядом не было, но из кухни доносился приглушённый звук телевизора и шкворчание сковородки. Она недовольно цыкнула, извернулась на постели и начала чухать несчастные шрамы. Мази не наблюдалось на тумбочке, видимо, Аллен унёс ее обратно. Решив, что так дело не пойдет, она все же встала с кровати, на ходу натягивая халатик, и поплелась к нему. — Аллен, доброе утро. Куда ты уже мазь утараканил? — Убрал на место — в ванную. Доброе утро, — он мягко улыбнулся ей. — Мог бы и подумать, что она мне с утра понадобится. — Я не рассчитывал что ты сама так рано встанешь. Ещё только семь. — Ох ты ж… — Она тут же зевнула. — Ладно, пойду мазаться. Сегодня они должны были собраться репетировать. Лула думала о том, что ей надо поговорить с Диланом о… всяком, но не знала, как. Она и при первой встрече не осмелилась, а сейчас бы тем более не смогла. Эти шрамы у неё появились десять лет назад, но никогда ее не беспокоили. Они просто были, и Лула просто имела это ввиду. — Выглядит ужасно, — сказала она сама себе, извернувшись перед зеркалом и скинув халат на локти. Она чуть растянула и сжала кожу у шрама, и тут же проступила кровь. — Допрыгалась. Аллен! Помоги мне, а? Надо отдать должное, тот пришёл быстро, осмотрел масштабы бедствия и со вздохом начал дезинфицировать расчесанное. — Ты как маленькая, чешется — не трогай. — Ты сам пробовал не чесать, когда чешется? — Занесёшь грязь, появится гной, будет хуже, — отозвался он. — Бе-бе-бе. Что ты там готовил? — Яичницу. Лула улыбнулась. — У тебя сегодня вроде дела в городе? — А у тебя репетиция. Я отвезу и заберу вечером. — Меня будут катать на машине, — она развеселилась. — Перевязать, или ты достаточно благоразумна, чтоб не лезть туда? Лула фыркнула. — Я уже поняла, Аллен, не маленькая же. — Дай-ка руку? — он убрал мазь обратно в шкафчик. Лула обернулась и удивлённо протянула ему руку. Аллен с интересом оглядел ее пальцы, а затем быстро достал щипчики для ногтей откуда-то из рукава и щелчком обрезал ноготь с указательного пальца. — Эй! — пискнула Лула. — Ты что, я же их растила! Она выдрала руку и начала осматривать потери — ноготь был аккуратно срезан до подушечки пальца и отвратительно выделялся на фоне остальных. — Ты ведь понимаешь, что мне придётся их все отрезать?! Зачем ты это сделал? — Для твоего же блага, родная, — он передал ей щипчики. — И запомни — кровь, гной, все дела. — Ах ты ж… — она сделала глубокий вдох. — Продуманный же ты человек, Скотт-Фрэнк… — Лула даже не смогла ругаться, только со вздохом начала срезать остальные ногти. — За что люблю — не знаю. Аллен усмехнулся и ушёл обратно на кухню. *** — Скажи мне, Денни, как тебя Дилан воспитывал, а? — скучающе спросил Мерритт. Они вдвоём сидели на одном диване и ждали репетиции, которая все никак не могла начаться, потому что Лулы и Джека не было. Дилан вышел из комнаты, чтобы дозвониться до них и пока не возвращался. — Ты очень изменился за год. Неужели он тебя порол? — Есть одна вещь, которая не изменилась, Мерритт, — Денни был уже порядком раздражен. — Ты меня бесишь с той же силой, что и в первый день нашей встречи. — Ты мне тоже очень нравишься, — фыркнул Мерритт. — И ты не ответил про порку. — А почему Джек сегодня не с тобой, а? — прищурился Денни. — Дай угадаю, вы поссорились, он не дал вам помириться, и теперь ты решил отыграться на мне, да? — Ты делаешь большие успехи в чтении людей, солнышко. Ну так что? Денни закатил глаза. Поскорее бы Дилан вызвонил Джека. — Просто заткнись, ладно? Мерритт мог долго доводить его, и Денни нужно было придумать что-то, чтобы сменить пластинку. Ответ нашелся быстро. — Ты вчера видел красную луну? — О да, — Мерритт кивнул. — Красивое явление, не правда ли? Денни пожал плечами. Если честно, после чтения письма Лайонела Шрайка кровавая луна не показалась ему красивой. Страшной, да. Она была окутана дымкой, но от этого ее свет был еще более ярким. Предостерегающим. Денни особо не верил в мистику, и хотел бы не верить дальше. — Ну, в целом, согласен, что красивое. А ты слышал о семи красных полнолуниях подряд? — Да, даже был свидетелем, — Мерритт задумчиво покивал, выпятив нижнюю губу. — Мне лет 13 было, а вот тебя еще даже в проекте не было, наверное. Денни нахмурился и достал телефон, чтобы поискать информацию про это явление. Стоило и раньше это сделать, но он не особо верил, что так бывает. — Семь кровавых полнолуний подряд… — набрал он в поисковике и стал ждать результатов. — В последний раз наблюдалось в августе 1984 года… — прочитал он. — Ну да, — кивнул Мерритт. — Точно 13. Мы в то время еще даже нормально общались с Чейзом… хорошие были времена. — Август 1984 года… — пробормотал Денни, после чего забил в строку поиска имя Лайонела Шрайка и похолодел от ужаса, когда его догадка подтвердилась — дата последнего полнолуния совпадала с ночью, когда отец Дилана показывал свой трюк с сейфом. Неужели правда… Денни выключил экран телефона и решил, что после репетиции обязательно поищет упоминания об Ирохе в библиотеке. Должно было что-то быть, а если нет, то придется извлекать информацию из сказки, оставленной отцом Дилана. Денни прочел ее вчера до середины, запутался в происходящем и так и уснул. Следовало бы обстоятельно сесть с чистым листом и отмечать кто, что, когда и откуда. — Джек простыл и не приедет, — в комнату зашел Дилан. — Лула еще не доехала и в ближайшие полчаса тоже вряд ли будет здесь — пробки. Давайте не терять времени и повторим то, что можем. — Вчера он выглядел совершенно здоровым, — нахмурился Мерритт и встал. Дилан удивленно приподнял брови. — Они поругались, — мстительно улыбнулся Денни. — И Джек, наверняка, просто не хочет его видеть. Дилан вздохнул и потер переносицу. — Именно поэтому личные отношения плохо сказываются на работе… — Ну знаете ли, — развел руками Мерритт. — После репетиции еще раз поеду к нему. — У нас не так много времени до представления остается, Мерритт, — ответил Дилан. — Поэтому, пожалуйста, помиритесь хоть как-нибудь. Вы же были не разлей вода все это время. — Кризисы в отношениях явление такое, — буркнул Мерритт, недовольный этим разговором. — Я не хочу это обсуждать, давайте действительно повторим, что можем, и я поеду петь ему серенады под окно. Дилану явно было что сказать на эти слова, но он только махнул рукой и развернул чертежи на столе, еще раз проговаривая, что они должны будут сделать в этот раз.