За несколько минут до выхода…
Мы стояли в гримерке, готовясь к выходу. Все были в хорошем настроении. Знаешь почему? Молодец, возьми с полки пирожок! Тут в дверь постучали, и в комнату вошел молодой паренек лет двадцати. Наш пиротехник — Майк. — Ребята, я установил всю пиротехнику, эффекты на сцене готовы. Зажигайте! — ДА!!! Выходя на сцену, я чувствовал невероятный прилив сил. Армия шумела и вопила, приветствуя невест в черных вуалях. — Приветствую, Армия! Мы снова с вами! Внимайте моим целительным, дающим надежду словам! Мы — ваши герои, падшие ангелы, спасители! Внимай, Армия! Заиграли первые аккорды, первые удары, первые слова… Я пою, отдавая душу музыке, своему творению. И постоянно бросаю влюбленные взгляды на тебя. The Legacy, In The End, Coffin… Эти песни снаружи дарили мне счастье и удовлетворение, а внутри — сжигали душу. Вся моя боль, мои чувства к тебе, Эш, сжигали меня заживо. И я выливаю свою боль здесь, но никто ее не чувствует, не замечает. Даже ты. Wretched And Divine… Эта песня имеет для меня особый смысл. Я одновременно проклятый и святой… Стучу стойкой для микрофона, жду момента. Набираю воздуха, и вот они — слова спасителя. Думаю о тебе, ангел мой. Разные мысли и воспоминания проплывают в голове. Я так счастлив, когда ты рядом, но ты вряд ли испытываешь то же самое ко мне. Грусть защемила проклятое любовью сердце. Психанул, мягко сказать. Поднял микрофон повыше, замахнулся, и раздолбал его об сцену. Дальше в полет по головам отправилась стойка. Тут только дошло, что петь мне не во что. Мечусь по сцене в поиске микрофона, пока Эшли поет следующий куплет. Но за кулисами мне говорят, что микрофонов нет, их не смогут принести так быстро. Проклятье, скоро припев, а во что мне петь? Сам виноват… И тут в святую голову через проклятое сердце приходит мысль, которая принесет мне и спасение, и удовлетворение. Выхожу на середину сцены, оглядываюсь, ища тебя: свет от прожекторов слепит после мрака за кулисами. Оглядываюсь, а ты прямо передо мной. В один прыжок подскакиваю к тебе, хватаю, и, надавив на плечо, даю начало взрывному припеву. Толпа в шоке и орет, как резанная. Слышатся крики: «Они целуются!», «Ураааа!», «Я так и знал!», и так далее, и тому подобное… Эшли пытается отодвинуться, но быстро понимает, что микрофона у меня нет, а значит петь не во что. Тогда он отводит басуху в сторону, продолжая петь. Я отдавал все эмоции, лишь бы ты почувствовал мою любовь к тебе, Эшли… Ты смотришь на меня своими карими глазами, в них читается много эмоций, но свет прожекторов, отражаясь в них, не дает мне их прочитать. Приближаясь к финалу, мы оба перестаем ощущать присутствие толпы, друзей, камер и многих других вещей. Я кладу руки ему на грудь, приближаюсь к губам… «The wretched and divine» — выдохнул я ему в губы последние строчки. Толпа заорала еще громче. Таким образом мы допели эту песню, микрофон мне принесли, а сейчас следующая песня. — Спасибо! И сейчас на очереди у нас… — я резко замолк. Один из пиротехнических аппаратов рядом с Эшли начал испускать слабые искры, крышка для петард и других огненных хреновин начали дрожать. Этого не заметил никто, кроме меня. Тяжелое предчувствие поглотило меня. Никто не успел ничего понять, да и я тоже, как произошел взрыв. Ударная волна отбросила меня в сторону, кругом раздались крики ужаса и боли друзей, но я не мог нормально подняться и посмотреть, что с ними. Еле поднявшись, я осмотрелся вокруг: Кристиан за ударной установкой не пострадал, гитаристы тоже в норме. Но глазами я на самом деле искал басиста. Тебя… Когда дым немного рассеялся, мое дыхание перехватило. Эшли лежал на спине, одна рука откинута в сторону, другая на животе, нога согнута в колене. Его глаза были закрыты, из уголка губ шла кровь. — ЭШЛИ!!! — заорал я в ужасе, слезы потекли по щекам, я даже не пытался их стереть, не до этого сейчас. Быстро подбежав к Эшу, я взял его голову и положил себе на колени. Тут же почувствовал что-то горячее и мокрое на руках. Поднеся одну руку к глазам, я заметил кровь. Господи, хоть я и атеист, но молю тебя, не забирай его у меня, иначе я за ним последую. — ВЫЗОВИТЕ СКОРУЮ!!! СКОРЕЕ!!! У НЕГО КРОВЬ!!! — истерил я. — Энди… — слабый шепот заставил меня умолкнуть. — Эш… Все хорошо… я здесь, скорая едет, потерпи… — шептал я, гладя его по голове окровавленной рукой. — Энди… если я… умру… — пытался проговорить он. — Не говори так! Прошу… не покидай меня… Он ничего не ответил. Протянув руку, он погладил меня по щеке, стирая выступившие слезы. Я схватил ее и прижал к своей щечке. Вдруг рука ослабла, глаза закрылись, и больше он не двигался… — НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! ЭШЛИ, ОТКРОЙ ГЛАЗА!!! — орал я, боясь принять все это. И тут мне вспомнилась группа Skillet с их песней Not Gonna Die. Лишь однажды ее слышал, но эти строки накрепко впились мне в голову, и сейчас, глядя на мою умирающую любовь, я напевал их, пока он еще мог их слышать: No! Not gonna die tonight! We’re gonna stand and fight forever! (don’t close your eyes) No! Not gonna die tonight! We’re gonna fight for us together! No we’re not gonna die tonight! Ударник и гитаристы пытались оттащить меня от тела Эша, чтобы дать дорогу докторам, но я наотрез отказался. Тогда они, не теряя времени, начали обследовать кареглазого на моих коленях. Я не мог никак успокоиться и ждал вердикта врачей. — Вы Энди Бирсак? — спросил меня бородатый мужчина. — Да… — задыхаясь от слез ответил я. — Как это произошло? — Пиротехнический аппарат взорвался, а от чего — я не знаю. Он рядом стоял, но не заметил этого, а я не успел предупредить. Он жив? — Да, но сильные повреждения получил сполна. Жить будет, и здоровым жить. Сейчас без сознания, если не очнется сегодня, все — кома, от месяца до полугода. Я был счастлив слышать, что он жив, и даже возможная кома меня не пугала. Дальше я помню все смутно. Только то, что помог перенести Эша в машину скорой помощи, а потом заснул на его носилках, держа его за руку. Стресс был довольно сильным, придти в себя было трудно. Я ведь мог потерять моего ангела. Кое-как Крис, Джейк и Джинкс помогли дойти до палаты Эшли. К нам подошла молоденькая медсестра и спросила: — Вы к Эшли Парди? — Да! — выкрикнули все мы хором. — Только по одному! Он очень слаб, и возможна кома. Чудо, что он вообще остался жив. — Энди, иди первый! — сказал Джейк. Да, друзья знают о моих чувствах к Эшли, и во всем меня поддерживают. Я кивнул и вошел в палату. Эшли лежал на кровати, голова перебинтована, но шелковые волосы все равно выбивались из бинтов. Он был бледен, и я не мог понять: как такое могло случиться с моим кареглазым чудом? Я подошел к нему. Лицо было умиротворенным, но пережитое накладывало свой отпечаток. — Боже, Эшли, мне так жаль, это моя вина. Если бы я предупредил тебя, ты бы не пострадал! Прости меня! Слезы заново полились на его личико. Наклонившись, я аккуратно коснулся его губ. Поцелуй был нежным, почти невесомым. Я хотел было отстраниться, но вдруг чья-то рука легла мне на затылок. От неожиданности я вздрогнул, чем Эшли и воспользовался, проникнув своим язычком в мой рот. Он ласкал мой рот в течение минуты. Я отскочил от него, а мое лицо не уступало его крови по красноте. — Эшли? Я… я просто… — лихорадочно соображал я. — Поцеловал меня… — слабо проговорил Эш, но что странно, на его лице сияла улыбка. — Ди, я хотел признаться тебе в любви после концерта, но этого я не предвидел. Я не был уверен в взаимности, но теперь уверен. Я люблю тебя, Ди… Прошу, не покидай меня… — шептал он со слезами на глазах. — Эшечка, любимый, я тоже люблю тебя, и никогда не брошу! И ты тоже не бросай меня! Даже если ты впадешь в кому, я буду ждать тебя. — Спасибо… любовь моя… — закрывая глаза прошептало мое кареглазое чудо. Эшли впал в кому… Я вышел на улицу, где дождь поливал меня чистыми каплями, смывая кровь Эша с меня…3 месяца спустя
Уже три месяца, как Эш лежит в коме и никак не может очнуться. Но доктора осчастливили нас хорошей новостью: организм после всех повреждений невероятно быстро восстановился, и парень скоро должен очнуться. Виновник того взрыва понес справедливое наказание. Оказалось, что Майк, наш пиротехник, не проверил на исправность аппараты, потому один и взорвался. Я очень злился на него, я ведь мог потерять любимого! Майк был приговорен в суде за халатность, понесшей за собой ранение человека, к пяти годам исправительных работ, и запрету на пиротехнику. Сейчас я иду в больницу, чтобы навестить любимого басиста. Каждый день я прихожу к нему, сижу, держа его за руку, рассказываю о всем. Я уверен, что он меня слышит. Две недели назад родители пришли навестить Эша, там я рассказал им о наших отношениях. Они были в шоке, но рады за меня. Желали скорейшего выздоровления моему парню и делали намеки на свадьбу. Я был очень рад, ведь я мечтал об этом. Потому заранее купил обручальное кольцо. Надо узнать, когда он придет в себя и сделать ему сюрприз. — Здравствуйте, я к Эшли Парди! — поприветствовал я молоденькую медсестру. — Здравствуйте, мистер Бирсак! Он в спец-палате, его перевели. — Перевели? — спросил я. Дыхание участилось. Неужели… — Он очнулся, и тебя ждет, — улыбнулась медсестра, сразу переходя на «ты». — В конце коридора палата, он там. Не чувствуя ног, я летел в конец коридора. Когда я зашел в нее, моему взгляду открылась счастливая картина: Эшли лежит на кровати, читает книгу, здоровый и счастливый. Увидев меня, он отложил книгу и распростер объятия, в которые я и кинулся, целуя родное лицо. — Дорогой, любимый, ты наконец очнулся! Почему мне не позвонили, не сказали? — Да я только полчаса как очнулся, уже сюда перевели и сказали, что ты вчера обещал придти в это время. — Я так долго тебя ждал. Чуть с сума не сошел. Многое произошло, пока ты был в коме. Я рассказал родителям о нас, и они не были против нашей любви. Они тоже тебя пару раз навещали вместе со мной. — Я знаю! — Откуда? — удивился я. — Хоть я и был в коме, я не покидал тебя. Я всегда был и буду с тобой. — Эшли… я много думал об этом… и принял решение… — я встал на одно колено перед ним. Басист смотрел на меня своими удивленными карими глазами. — Я люблю тебя, Эшли Аброкет Парди! Выходи за меня замуж и не посчитай мое решение необдуманным. Я тону в тебе! Я хочу связать свою жизнь с тобой, мой кареглазый ангел. Ты добрый, умный, красивый, талантливый, светлый и прекрасный человек. Но вредный, пиздец! — и здесь я умудрился отмочить шутку, зная, что всерьез он на меня не обидится. — Ты тоже с талантами, Бирсак! Я согласен, любимый, я тоже хочу быть с тобой, мой будущий муж. Взяв мое любимое личико в руки, я начал покрывать его поцелуями. Этот парень скоро станет моим мужем… День свадьбы… Я был очень счастлив в этот день. В этот день мой самый дорогой и любимый человек станет моим мужем. Все гости, друзья и родные уже ждали на своих местах у алтаря. Мы даже нашли священника, согласившегося нас обвенчать. Даже бабушка и дедушка Эшли пришли, и были не менее рады за внука, чем мои родные. — Сынок, дорогой, как я рада за тебя, — светилась от счастья моя мама Эми. — Нашел наш сын того, с кем проведет остаток жизни, — в таком же счастливом припадке был и мой отец Крис. — Спасибо вам за ваше согласие! — Нам важно твое счастье! — улыбнулась мама. — Пора, сынок! Пора мне невесту к алтарю вести, — вот в кого у меня чувство юмора. Держа меня под локоть, отец вел меня к алтарю, где стоял в концертном рокерском наряде мой будущий муж, мой ангел, мое кареглазое чудо. Мы решили не соблюдать эти дурацкие традиции и жениться в своих сценических образах, все до мелочей: грим, прически, наряды, аксессуары. Увидев меня, он расплылся в своей шикарной улыбке. Подойдя к нему, священник начал венчать нас: — Эшли Аброкет Парди, согласны ли Вы взять в законные мужья Эндрю Денниса Бирсака, пока смерть не разлучит Вас? — Согласен! — ответил любимый и надел на мой палец кольцо. — А Вы, Эндрю Деннис Бирсак, согласны взять в законные мужья Эшли Аброкета Парди пока смерть не разлучит Вас? — Нет! — сказал я. Толпа ахнула, Эшли странно на меня посмотрел, не зная, что ждать от такого хитрожопого муженька как я. — Даже смерть не разлучит нас! Я согласен взять это чудо в законные мужья! — надел на его палец кольцо. — Объявляю Вас мужем и… мужем, так как другого слова не подберу! — улыбнулся священник. —Можете поцеловаться! Я впился в эти сладкие губки с диким желанием целовать их всю жизнь. Все гости хлопали и лучились от счастья. Мой Эшли, твои карие глаза сводят меня с с ума! Ты — моя жизнь! Мы вылетели из здания и, держась за руки, сели в черный лимузин. Это дорога в нашу жизнь! Я всегда буду с тобой, мой кареглазый ангел! Мы снова в своей стихии! Со свадьбы прошел месяц, мы счастливы, группа возобновила туры! Мы с Эшиком часто заводили разговор о том, стоит ли говорить фанатам о наших отношениях и тем более свадьбе! Эш решил довериться мне в этом вопросе, на этом у нас стоит вся жизнь. Любимый не против, ведь наши фаны и так давно желали, чтобы мы трахнулись, они будут рады. И вот, пока ребята исполняли соло, я маленьким ураганчиком подлетел к любимому басисту, и вовлек его в жадный поцелуй. Толпа начала восторженно вопить. А нам было на это глубоко плевать, главное, что мы были рядом друг с другом. Два любящих сердца, соединенных узами священного брака. Крис, Джейк и Джереми радостно смотрели на нас радуясь нашему счастью, которое продлиться очень долго, ведь со мной мой любимый басист, мой Эшли, мое чудо, мой кареглазый ангел, моя невеста в черной вуали. Я тону в тебе, любовь моя!