Crime and Punishment

      Перед глазами мелькали серые стены, тёмные переулки, грязные дворы и безликие мёртвые окна заброшенных домов. Намджун нёсся через весь город, виляя узкими стрёмными улочками, но никак не мог сбросить с хвоста преследователя. Полицейский шёл за ним по пятам, изредка выкрикивая настойчивые просьбы остановиться. Этот придурок, Ким Сокджин, не даёт ему спокойно жить. Снова и снова он его ловит на мелких правонарушениях, тащит в участок и выносит мозг, часами мучая лекциями о нормах поведения в обществе. Ведёт себя словно отец, наказывающий подростка нравоучениями, хотя самому лет от силы двадцать семь. Если всё так и будет продолжаться, придётся покинуть город. До сих пор удавалось выходить сухим из воды, все аресты заканчивались выговорами, предупреждениями и в крайних мерах ночёвкой в участке. Но сегодня должна была состояться довольно крупная сделка, легавый, видимо, как-то это разнюхал и практически словил за руку во время передачи товара. В итоге: клиент свалил, учуяв слежку, а Ким Намджун, двадцатилетний дилер-неудачник с пакетом наркоты в кармане, сверкая пятками, рвёт когти от привязавшегося офицера полиции, прекрасно понимая, что в этот раз простыми разговорами дело не обойдётся.       Петляя и нарезая круги, парень специально выбирал самые непроходимые пути, чтобы преследователь тоже передвигался пешком, на машине он бы его догнал в два счёта. Но поддерживать такой темп долго оказалось слишком сложно, дыхание давно сбито, лёгкие объяло адским пламенем, сквозь тяжёлые вдохи прорывался хрип, и ноги грозили запутаться между собой. Руки безбожно тряслись, когда парень подтягивался на водосточной трубе, чтобы перелезть через очередной забор. Ткань футболки затрещала, оставляя на изогнутой проволоке кусок материи вместе с каплями крови. Чёрт, внушительная царапина получилась. Физическая подготовка в уличных потасовках не способствует успешному преодолению марафонов с препятствиями.       Приземлившись на мокрый асфальт на четвереньки, Намджун дал себе секунду отдышаться, а затем оттолкнулся ладонями от дороги и помчался дальше. Спасало отличное знание местности, эти районы он давно выучил вдоль и поперёк. Ещё два квартала и должен быть огромный заброшенный склад, там можно будет спрятаться, но сначала нужно преодолеть лабиринт многоэтажек и парк. Пересекая бедный спальный район, нужно избегать редких освещённых участков дороги. В пятнах яркого света из него будет отличная цель для огнестрельного оружия. Белая футболка и так слишком сильно выделялась в темноте, позволяя копу не терять из виду петляющую добычу. Намджун хмурился и лихорадочно высматривал в перспективе следующий поворот. По пустынной улице за ним разносились гулкие удары военных сапог об асфальт, но в ушах, заглушая всё остальное, грохотало загнанное сердце.       Огибая дом, парень увидел развилку двух троп, ведущих к парку. Он резко потянул футболку через голову наверх, кидая её в одну сторону, а сам направился в другую. Обе тропинки сойдутся чуть позже на детской площадке, но тот путь дольше, он ведёт в обход. Возможно, так у него появится фора.       Тонкие ветки цветущих кустов хлестали его по лицу и оголённой груди, но он упрямо мчался вперёд, ощущая себя загнанным лисом на охоте. Этот чёртов Ким Сокджин идёт следом, будто чует его запах. Да что он к нему привязался, других что ли дел у полиции нет?       Судя по всему, легавый раскусил несложную хитрость и пошёл по тому же пути. Ветки под быстрыми шагами трещали позади совсем близко, не дальше двадцати метров. Паника начинала охватывать уставшее тело. Только бы не попасться. Нужно бежать быстрее, ещё быстрее.       То ли от ужаса, то ли от смертельной усталости Намджуну почудился надменный смех, он долетал почти неосязаемым ударом кнута в спину и подгонял шевелить конечностями. Безумная гонка, как в ужастиках, когда нервы на пределе, кругом абсолютная темнота, а впереди непроглядный пиздец. Но почему-то губы растягивались в кривой улыбке и хотелось истерично хохотать над собой, ситуацией, жизнью в целом. Знание, что он следует нерушимой тенью безудержно будоражит и заставляет кровь кипеть.       Ещё несколько тяжёлых вдохов и всего в паре метров оглушительный выстрел разорвал ночную тишину. Шокированный парень в страхе обернулся, не сбавляя темпа, и увидел, как расцветает дикий оскал на смазливом лице знакомого полицейского. Он догонял. Уже можно было рассмотреть, как чёрная дубинка болтается на его поясе при каждом шаге.       Стрелял он в воздух, скорее всего, чтобы привлечь внимание. Этот психованный не собирался так просто прекращать охоту, а всего лишь хотел пощекотать нервы беглецу. В его планах был долгий пристрастный допрос, а не бездумное убийство. Но Намджун не собирался ничего говорить, он вообще не планировал попадать в лапы этому конченному шизику снова. Ничем хорошим это точно не закончится.       Камень, величиной с футбольный мяч, выпрыгнул из ниоткуда прямо под ноги, задумавшийся Намджун его не заметил и споткнулся. Уже в полёте он понял, что это конец. Покатился по влажной после дождя земле и почувствовал, как из лёгких ударом выбило воздух. Не успел он прийти в себя, как сверху его придавил чужой вес. Охотник догнал его в пару прыжков, победоносно заливаясь смехом.       — Вот ты и добегался, Джун-и, — радостно огласил, так же задыхаясь, офицер Ким. Упором острого колена в хребет он придавил преступника лицом вниз и приставил ему дуло к виску. Намджун послушно лежал, не двигаясь, покрывая про себя матом всё и всех. Адреналиновая энергия, так долго державшая его в тонусе, покидала тело, и он просто дрожал, лёжа в холодной луже, и восстанавливал дыхание. Он ещё не сдался, но с оружием у лба не поспоришь. — Ким Намджун, вы арестованы. Вы можете хранить молчание, но я вам очень этого не рекомендую, — напускная вежливость звучала весьма комично в сложившейся ситуации. Учитывая регулярность их встреч, можно было и вовсе не церемониться с этой официальной частью. Вежливый тон сменился приказным рыком, от которого по взбудораженным нервам прошёл новый импульс. — А теперь ты послушно встанешь и отправишься со мной в участок.       — Опять? А что я сделал, офицер? Разве у вас на меня что-то есть? — вжатый голой грудью в грязь Намджун пытался повернуть голову так, чтобы не жевать землю во время разговора. Он видел лишь высокий военный кожаный ботинок у своего бока, немного выше — крепкое бедро и тяжёлый ремень на поясе. На ремне была прицеплена пустая кобура, и в свете далёких фонарей блестели наручники. — Я просто вышел побегать вечерком. Это, знаете ли, полезно для здоровья.       — Да что ты, — Сокджин нагнулся ниже, шепча почти у самого уха, — а если я спрошу, что это такое? — он безошибочно запустил руку в глубокий передний карман джинсов, подцепляя пальцами пакетик с белым порошком. Для того чтобы дотянуться до дна кармана ему пришлось лечь на парня сверху, ещё больше вжимая его в мокрую землю и практически обнимая, скользить ладонью сначала по голой коже, а затем по бедру, продвигаясь вниз под их общим весом. Вынимая пакетик наружу, он, якобы невзначай, провёл грубыми пальцами сквозь тонкую ткань по чувствительной внутренней стороне бедра, бесстыдно касаясь паха, вызывая этим возмущённый вздох. Намджун даже немного растерялся и не сразу понял сути вопроса. Такое поведение кардинально отличалось от былых поучительных речей, неужто красавчик-полисмен решил сменить тактику?       — Не хочешь отвечать по-хорошему, так мы разберёмся на месте, — давление сверху на мгновение исчезло, а затем Намджун почувствовал, как его руки безжалостно заламывают назад. Он уже догадался, что произойдёт дальше, и спустя секунду услышал, как звякнули застёгнутые на запястьях металлические наручники. Теперь, в случае чего, оказывать сопротивление будет сложнее. Они всё это уже проходили, но было ощущение, будто в этот раз всё действительно по-настоящему. Внутри клокотала буря различных эмоций, и всё воспринималось как-то по-новому.       Неожиданно сильный капитан Ким рывком поднял растерянного парня на ноги и вытащил из своего кармана бумажный платок. Он аккуратно обтёр арестованному лицо, испачканное потёками болота, несколько раз мимоходом цепляя пухлые губы. Намджун стоял, сцепив зубы, чтобы сдержать поток грязной ругани, чувствуя, как на зубах скрипит песок. От этих случайных касаний его бросало в дрожь. Всё это уже совсем из ряда вон. А ещё лужа намочила брюки, и от этого стало жутко некомфортно.       Выходя из парка, они двигались неспешно, устало переставляя гудящие ноги. Намджун ещё пару раз спотыкался, и каждый раз его ловили, обхватывая за талию, словно барышню. Он дерзко отпрыгивал, в попытке избежать близкого контакта, но тут же был притянут назад за сцепленные за спиной руки. Форма офицера Кима успела испачкаться, когда он в очередной раз прижимал к себе брыкающееся тело. В голове гудели совершенно противоречивые пугающие мысли. Попытка удрать висела в списке невозможного, откладываясь ещё на несколько минут позже, когда силы вернутся и можно будет что-то придумать.       Но дорога до участка оказалась намного короче, бессердечно не давая и шанса, промелькнула смазанными ночными прилавками. Вызвав по рации ближайшего патрульного, Сокджин грубо запихнул пойманного нарушителя в подъехавшую машину и плюхнулся на заднее сидение рядом. Одну руку он держал на кобуре с заряженным пистолетом, ласково водя большим пальцем по металлической застёжке, в любой момент готовый выхватить оружие. Словно ковбой из вестерна. А другая его ладонь покоилась на колене дрожащего Намджуна, тот в панике всё ещё пытался уловить подходящий момент для побега, но чувствовал себя всё время на мушке. Похоже, переезд в другой город запоздал и теперь откладывался на неопределённое время.       По приезде в участок появилось какое-то странное чувство. Нет, не дома, это было бы слишком абсурдно, но чего-то знакомого и привычного. На входе их встретил неизменно толстый офицер Пак, который, как всегда, не удержался от несмешного комментария.       — О, знакомые всё лица. Опять к нам? Что-то ты зачастил, может, будешь хотя бы раз в две недели появляться? — он заливисто хохотал над собственной шуткой и очень правдоподобно похрюкивал. Намджуну оставалось лишь скривиться в гримасе саркастического самосочувствия.       — Я бы с радостью, но ваш офицер Ким так скучает без меня, что раз за разом приглашает на чашечку кофе. — Попытка хоть как-то зацепить в конец доставшего полисмена канула в Лету, когда без заминки прозвучал ответ.       — Ты даже не представляешь, насколько сейчас попал в точку, — ввинчивая в затылок обжигающий шёпот, Сокджин переместил руку с закованных запястий чуть ниже и сжал в ладони упругую ягодицу, продолжая улыбаться всем как ни в чём не бывало. Подобные действия должны были вызвать бурю негодования, но Намджун ничего не смог выдать, путаясь в своих чувствах, только басовитый хрип.       Пока служители закона перекидывались ещё парой ничего не значащих реплик, совсем рядом происходил мировой переворот. Впервые арестованный сам шагал на допрос, боясь и желая оказаться там как можно быстрее.       Оказавшись в знакомой камере для допросов, мальчишка задумчиво косился на зеркальную стену напротив. Судя по фильмам, за этим отражающим стеклом должна находиться ещё одна комната, и всё, что здесь происходит, обязаны записывать на камеру. Хорошо это или плохо, но здесь ничего особого не произойдёт. Точно, так и будет.       Намджун зацикливался на мелочах, чтобы успокоить сбитые мысли, смотрел на своё отражение, представляя, как кто-то с другой стороны глядит на него. Кто-то, кому не грозит пару лет за решёткой. Ему показалось, что он видит какое-то движение. Не удержавшись, он встал и подошёл поближе заглянуть внутрь. Прижавшись лбом к стеклу, он всё ещё не видел ничего, кроме собственных расширенных зрачков, а с другой стороны зеркального окна Сокджин выключал все камеры и записывающие устройства, обеспечивая себе приватность на ближайшие пару часов. Он тоже видел эти расширенные зрачки и уже не мог держать себя в руках. То, что он собирался сделать, противоречит всем законам, но никакие запреты не могли больше держать его.

***

      Офицер захлопнул за собой дверь, и от этого звука по спине прошли мурашки. Намджун ощущал на языке вкус истерики, всё тело охватила лихорадка. Наэлектризованный воздух трещал на грани касаний, запуская в организме неожиданные механизмы. Парень продолжал стоять у зеркальной стены, наблюдая за происходящим в отражении.       Ким Сокджин поставил какую-то коробку, снял свою фуражку и бросил её на стол, поправив примявшуюся чёлку. Он странно улыбался, почти приветливо, но вместе с тем, словно собирался сожрать под сливочным соусом, при этом неосознанно поглаживая рукой чёрную блестящую дубинку, висевшую на боку.       Намджун застыл на месте, заново оглядывая небольшое пространство, стараясь не смотреть на это провокационное движение руки. Грязно серые стены допросной всегда давили на сознание своей безликой безысходностью. Местами блёклая побелка осыпалась и теперь являла свою скрытую историю в разноцветных тонах. Уже до боли знакомый стол посреди комнаты прикручен к полу, чтобы никто в порыве ярости не смог им прибить оппонента в увлечённых дискуссиях о преступлениях и наказаниях.       Офицер сделал шаг навстречу, затем ещё один, и остановился совсем рядом, почти касаясь. Ростом они практически одинаковы, телосложением тоже. Только в руках одного из них — власть и закон, ну, и дубинка с пистолетом. В глазах Сокджина светился недобрый огонёк, а на губах играла надменная ухмылка. Он отстегнул тяжёлые наручники и силой развернул парня к себе лицом, удерживая его за плечи. Без разницы в росте прямой зрительный контакт слишком интимен. Намджун с трудом проглотил ком в горле, отводя взгляд в сторону.       Полицейский начал обходить его по кругу, замерев за спиной. Коснулся взмокшей шеи кончиками пальцев и плавно повёл рукой вниз. На уровне лопаток толкнул юного преступника к столу, пройдясь по голой спине широкой ладонью. Его пальцы легко скользнули по хребту вниз и невесомо зацепили все позвонки, дойдя до пояса чёрных джинсов. В помещении температура немного ниже, чем снаружи, наверное, поэтому кожа Намджуна покрылась мурашками, а соски затвердели.       — Сегодня ты заставил меня попотеть, Джун-и, — молодой мужчина сел за стол и протянул руку, выжидающе глядя в упор. Его глаза оставались холодными и расчётливыми, следили за каждым движением. Он читал собеседника, как открытую книгу, понимая даже больше, чем нужно. На его ладони лежал пресловутый пакетик. — И что мы с этим будем делать?       На самом деле, его внешность вводила в заблуждение. Красиво уложенные волосы, открывающие высокий лоб, ровные широкие брови, большие бездонные глаза, правильные, мягкие черты лица и даже непропорционально пухлые губы — всё это не соответствовало внутреннему содержанию. Не заметив этой бескомпромиссной решимости в блестящих глазах, можно было принять его за простого смазливого добряка. Но приглядевшись, понимаешь, что этот человек гораздо глубже, чем кажется. Есть в нём что-то пугающее и интригующее.       Намджун смотрел на протянутую руку и подмечал искривлённые линии пальцев. Раньше не заметил, а сейчас залип. Какие странные пальцы.       — Не знаю, хотите попробовать? — сопровождая горьким смешком, решил отшутиться парень. Его смущал этот пронизывающий взгляд, бесило собственное жалкое положение и никчёмный вид. Хотелось принять душ, смыть с себя грязь и надеть уже что-нибудь вместо выброшенной футболки. Внизу живота слабо кровоточил глубокий порез, явно нуждающийся в обработке после купания в грязи.       Сокджин заметил это уже давно, поэтому прихватил с собой аптечку и бумажные полотенца. Он спрятал улику назад в карман пиджака, снял его и повесил на спинку стула. Затем закатал рукава белой рубашки и принялся доставать нужные медикаменты и пластырь.       — Подойди, — он выжидающе смотрел снизу вверх на всё так же стоящего арестанта. Похлопал себя по колену, подзывая, словно собачку. — Иди сюда.       На негнущихся ногах Намджун приближался, завороженно любуясь широко разведёнными бёдрами. Оказавшись между ними, он застыл, поглядывая на тёмную макушку на уровне своего живота. Сокджин обтирал бумажным полотенцем его обнажённую грудь и подтянутый живот, аккуратно обрабатывал кожу вокруг пореза антисептиком, при этом его дыхание щекотало чувствительный участок возле самого ремня джинсов. В полной тишине можно было услышать, как ускоряется ток крови по венам.       — Почему ты гоняешься за мной с таким усердием? — говоря тихим шёпотом, Намджун позволил себе отбросить официоз и формальность. Он чувствовал, что чужие руки касаются его дольше необходимого и сам терялся в догадках, как к этому относиться.       — Хочу спасти тебя, пока не поздно. Я заставлю услышать меня и измениться. — Заканчивая возиться с раной, он заклеил участок пластырем и ещё раз прошёлся пальцами по гладкой коже.       — Что, снова будешь читать мне лекции? — Намджун отстранился, отбросив чужую руку от себя. Он развернулся, чтобы обойти стол и сесть со своей стороны, понимая, что ночь впереди долгая, а силы и так на исходе, но его остановили, схватив за руку. Сокджин резко поднялся и притянул парня к себе.       — Тратить время на разговоры я больше не намерен. Если метод не эффективен, его нужно сменить. — В том, какие ещё способы у него в арсенале, сомневаться не приходилось.       Намджун врезался спиной в стол, когда офицер решительно навис сверху, впечатав в губы грубый поцелуй. Его сильные руки скользили по голой спине, прижимая к себе крепче. Искусанная губа начала кровоточить, и Намджун поддался, приоткрыв рот. Горячий язык настойчиво ворвался внутрь, сплетаясь, обводя, лаская. Дыхание перехватывало, рассудок сметал острый приступ сжигающего желания. Внизу живота скручивалась тугая пружина, подтверждая, что они оба помешались друг на друге. Неправильно, запретно, но чертовски сладко.       Намджун сгребал в горсть тёмные волосы, оттягивая голову офицера назад, чтобы достать острыми зубами до нежной шеи. Грубо, оставляя синяки и засосы, он признавался себе, что давно хотел этого. Сидел часами в этой клетке и думал о том, каковы на вкус эти мягкие губы, что неустанно что-то бормочут о неверном пути и испорченном будущем.       — Такой вариант мне больше по душе, — басил он где-то возле уха, пропуская волну вибрации по нервной системе, — Джин.       Ким Сокджин давно заметил этого парня и ещё тогда решил, что просто обязан вернуть его на путь истинный, но всё время натыкался на непробиваемую стену. С каждым арестом он проводил больше времени рядом с этим потерянным мальчишкой и понимал, что перестаёт относиться к нему, как к простому преступнику. Бунтарская натура, острый ум и сексуальная яркая внешность подчиняли понемногу, заставляя думать лишь о нём и не в правильном русле. Желание посадить за решётку давно сменилось простым желанием обладать, отобрать у преступного мира и самолично владеть блестящим неогранённым алмазом.       — Можешь даже продолжить говорить, я бы послушал о том, каким должен быть послушный гражданин, пока я буду продолжать доказывать, какие мы с тобой оба испорченные, — Намджун уже наплевал на всё: на то, как он говорит с копом, который значительно старше него, на то, что он с ним делает, и уж тем более на то, что за ними могут прямо сейчас наблюдать. Если этому чопорному агитатору всё равно, то уж ему, без дня заключённому, тем более. Он уже успел вытащить чужую рубашку из-за пояса брюк и наполовину расстегнуть её, но не выдержал и остальные пуговицы сорвал, дёрнув края в сторону. Белая сорочка разошлась, оголяя грудь и широкие плечи, но узкие рукава остались висеть на локтях, создавая неповторимый вид. На светлой коже виднелись шрамы от порезов и даже огнестрельного оружия. Намджун не забыл обвести языком каждый из них, подмечая про себя, что этот человек не раз рисковал жизнью, скорее всего, даже сам убивал. От осознания своей никчёмности по сравнению с ним ему стало тошно. Он остановился и упёрся лбом в плечо, тяжело дыша. Руками он держался за пояс, обхватив талию Сокджина. Неуверенность, сомнения.       — Разве я говорил останавливаться? — Джин подцепил опущенный подбородок и притянул лицо поникшего парня к себе. Его пальцы больно врезались в скулы, а своим бедром он настойчиво вжимался в пах, покачивая тазом. Приказной тон запускал новый виток безумия, сметая на пути лишние мысли, оставляя лишь потребности и пути их удовлетворения.       Пальцы лихорадочно справлялись с пряжками и молниями, брюки летели куда-то, отброшенные широким жестом, нижнее бельё исчезало, снятое дрогнувшей рукой. А затем мир погрузился в полный хаос. Комната для допросов наполнилась нетипичными стонами, изломанными просьбами и аморальными приказами.       Широкий ремень сверкнул пряжкой, оглушительно хлопнув в вытянутых руках. Сокджин смотрел строго и дерзко. Он снова сел на стул, расставив ноги и похлопал по колену:       — Иди сюда.       Намджун уже знал, что ему этого не избежать, одно он точно запомнил из всех предыдущих лекций офицера Кима. После преступления обязательно следует наказание.       Резкие удары выдирали из груди рваные вдохи, оставляли на коже яркие полосы. Всего десять ударов, но каждый из них лишал парня частички себя. Сокджин, как и просили, сопровождал процесс поучительным рассказом, внушая мальчишке всю важность избавления общества от преступности. С каждым громким шлепком он снова вкладывал в юную голову те истины, которые пытался донести ранее. Надеясь, что в этот раз его и правда услышат.       Возможность нормально сидеть вернётся к парню не сразу, зато в памяти точно отпечатается проведённый урок. А чтобы загладить часть принесённой боли, Джин преподаст ещё один.       Пухлые губы прекрасно смотрятся на возбуждённом члене, когда скользят вверх-вниз по блестящему от слюны стволу. Шустрый язык больше не может выдавать поучительную истину, он занят более приятными и полезными движениями, принося божественный экстаз.       Холодное металлическое покрытие вызывает шипение, когда голая спина ложится на столешницу. Невероятный контраст при контакте с горячей кожей. Намджун бросает безумный взгляд на резиновую дубинку, но тут же отбрасывает навязчивую мысль, проникая в горячее тело пальцем. Он продолжает ласкать Джина и растягивать его, а из головы не выходят десятки воспоминаний, как тот заставлял его бегать по всему городу, прятаться и шарахаться от звука полицейской сирены. Сказал бы раньше, чего хочет, получил бы уже сполна.       Первые толчки вышли неловкими и болезненными, но постепенно превратились в искусный танец, отличную командную работу с отточенными движениями и невероятной синхронностью. Их голоса сливались воедино, создавая прекрасное сочетание высоких нот с низкими обертонами.       Позиции сменялись, жидкости смешивались, мысли путались, звуки глушились прикушенным в зубах ремнём. Намджун терял себя, изливаясь на красивую спину с прогибом, сомневаясь в своей адекватности. А Джин надеялся, что следующая их встреча пройдёт наконец-то вне стен участка и ему не придётся рисковать карьерой, устраивая разврат на рабочем месте.       — Я позабочусь обо всём, только впредь будь послушным, — справляясь с бешеным сердцебиением и учащённым дыханием, Сокджин обернулся и прижал к себе дрожащего Намджуна, пачкая их обоих в семени.       — Ты не собираешься упрятать меня за решётку? — парень сгорбился, стал немного ниже и устроил свою голову на широком плече, позволяя успокаивающе гладить себя по спине.       — Не в этот раз, но если попадешься ещё раз, точно сядешь на годик-другой. Или, состряпаем тебе справку о необходимости психологического лечения. Не переживай, я буду навещать тебя. Часто. И наши встречи не будут ограничены парой жалких минут, обещаю.