Черный Замок

Взвесь пыли поднималась в воздух от каждого шага. Лучи солнца пробивались сквозь давно пришедшие в негодность ставни на окнах. Эйльрих старался как можно реже вдыхать застоявшийся воздух. Он взбежал по еще одной лестнице и оказался в самой большой гостиной загородного поместья де Вьеров. Эйль споткнулся, что-то предательски громко скрипнуло под ногами. В тусклом свете он успел разглядеть неясный силуэт, быстро метнувшийся из-за пыльной портьеры к огромному, потемневшему от времени зеркалу. Благодаря ночному зрению Охотников, Эйльрих мог видеть даже в полной темноте. Но Змеивцу или Змеиному Демону, вовсе не обязательно было это знать. Эйль двигался неуклюже, умышленно натыкался на обломки мебели, с грохотом переворачивал их и громко матерился. Он надеялся, демон поверит, что его слабая во внешнем мире магия способна защитить от Охотников. Низшие демоны не отличаются большим умом, а потому Эйль вполне мог обмануть Змеивца. Эйль замер, стараясь изобразить испуг, когда услышал шорохи и шипение за спиной. Молниеносное движение. Бросок. Эйль резко развернулся и вонзил Лунный Клинок по самую рукоять в тощее, человекоподобное существо. Челюсти с ядовитыми зубами так и не сомкнулись на его горле. Очертания демона заколебались, и вот вокруг Эйльриха уже обвилась огромная змея, кольца ее мощного, толстого тела быстро сжимались. Эйль продолжал разыгрывать дурачка — захрипел, задергался, даже изобразил ужас на лице. Только, когда действительно начал задыхаться, Эйль ударил по Змеивцу Силой, направив ее через застрявший в демоновом теле Лунный Клинок. Змеивец зашипел, но уж больно крепко сжал он Охотника, а потому не успел сбежать. Серебристый свет. Ошметки зловонной плоти и брызги крови разлетелись по пыльной гостиной поместья де Вьеров. Впрочем, им все равно придется здорово повозиться с этим особняком и хорошенько вложиться в него прежде, чем кто-нибудь, кроме крыс и демонов, сможет здесь жить. Эйль знал, что Очищающее Заклятие отнимет у него непозволительно много Силы, но все же произнес его, чтобы избавиться от крови демона на лице и одежде. Ее тошнотворно-сладковатый, трупный запах будет преследовать его до конца дня, даже, когда на нем самом не останется ни единой капли. Эйль помрачнел — Отец опять будет смеяться над его излишней брезгливостью и тратой Силы по пустякам. Охотник осмотрелся и прислушался. Поместье вновь погрузилось в тишину. Тьма Змеивца быстро впитывалась под кожу — позже ее заберет Отец. Демон в поместье обитал только один — Эйльрих больше не чувствовал Темной Силы, только эхо предсмертного ужаса его жертв — многочисленных, безымянных бродяг, имевших глупость заночевать здесь. Что-то все же было не так. Эйль еще раз прислушался, затем до предела обострил Истинное Зрение и… понял! Дэй!!! Дэй не смотрел его глазами, не пытался убить демона Тьмой. «Чертенок!» — позвал Эйль в темную пустоту, и ответом ему было молчание. Он несколько раз пытался посмотреть глазами Дэйя, но младший братишка спрятался от него за блоком. Все указывало на то, что Дэй был занят очередной проделкой. Эйль выругался и скороговоркой произнес несколько слов на Древнем Языке. Он быстро прыгнул в едва открывшуюся воронку портала. Дэйя не оказалось ни в его комнате, ни в покоях Эйля. Блок исчез — очевидно, братишка слишком увлекся и забыл про него. Эйльрих почувствовал оглушающую радость братишки и… три угасающие жизненные силы смертных! Темный всегда будет Темным! Эйль побежал, ориентируясь на эмоции брата. Теперь он точно знал, где искать Дэйя — недалеко от кухни. … Две горничные и старший повар, дергаясь в конвульсиях, висели в воздухе. Их лица побагровели от удушья. — Не надо меня бояться, — говорил им Дэйриил. — Со мной надо дружить. Эйль мгновенно оценил ситуацию — судя по цвету их лиц, жертвам Дэйя осталось жить несколько секунд. — Братишка! Иди на ручки! — неестественно громко закричал он. — Брат мой Эйльрих! — радостно завопил Дэйриил и бросился к нему, мгновенно забыв о слугах. Эйльрих ловко подхватил братишку на руки. Дэй отвлекся. Он больше не удерживал смертных Тьмой, и они упали на каменный пол. Люди на полу зашевелились. Они судорожно хватали ртами воздух и расширенными от ужаса глазами смотрели на Дэйя. Эйль подпитал их Силой. — Уходите, — тихо сказал он Голосом Власти. Дважды повторять не пришлось. И горничные, и повар, хватаясь за стены, почти побежали на заплетающихся ногах и быстро исчезли за поворотом коридора. — Но… — начал было Дэй, озираясь в поисках своих жертв. Желание хорошенько отколотить Темного братишку было очень сильным, но Эйль сдержался. — Эйль… — прошептал Дэйриил, почувствовавший его гнев. Он отпустил маленького Темного. Дэй растерянно смотрел на него, неуверенно переминался с ноги на ногу. — Зачем ты мучил их? — спросил он как можно спокойнее, стараясь не дать волю злости, не сорваться на крик. — Еще немного и они бы подружились со мной! — гордо заявил Дэйриил. Внутри все клокотало от бешенства, но Эйль не мог не улыбнуться. — Еще немного и они бы умерли, Дэй. С людьми такое случается, — он продолжал говорить ровным, спокойным голосом. Так он обычно говорил с демонами или одержимыми. — Что?! Совсем?! — спросил пораженный братишка. — Совсем, Дэй. Чертенок задрожал. Эйльрих с удивлением почувствовал его раскаяние. — Я только… хочу подружиться с ними! А они боятся меня и убегают! Эйль молчал, пораженный. Дэй действовал в точности, как его Темные родственники, власть которых над смертными была основана только на страхе и боли. Он пристально посмотрел на братишку. Эмоции Дэйя были абсолютно искренними и они захлестывали Эйльриха, он уже с трудом мог отличить их от своих собственных. Горечь, раскаяние, страх потерять старшего брата… Что, если теперь Эйльрих отвернется от него?! Злость и ярость исчезли без следа, словно это не он, а кто-то другой, незнакомый чувствовал их. Эйль уже не хотел наказывать братишку. Вот бы просто обнять, успокоить его, сказать, что все будет хорошо… Но, ведь, не будет. Перед его глазами были побагровевшие лица слуг, которых мучил маленький Темный. — Нельзя. Ты не должен. Запомни, — Эйль говорил с ним все так же ровно и спокойно, стараясь спрятать за показной строгостью свои настоящие эмоции. — Никогда не используй Тьму, чтобы причинять боль смертным. Он замолчал, подбирая слова. — Просто потому, что можешь. Говорить было трудно, но он продолжил. — Иначе… Однажды не сможешь остановиться, и тогда… — Что… тогда? — испуганно спросил Дэй. — Станешь чудовищем, братишка, — сказал он с горечью. Дэйрии вздрогнул. — И однажды… тебя убьют другие чудовища, которые будут сильнее и злее. Эйль снова замолчал. Он вспомнил своего отца — коронованного убийцу, с которым однажды расправились другие убийцы, оказавшиеся сильнее и злее и уж очень сильно желавшие заполучить его корону. — Я поступил плохо, — сказал Дэй и уставился в пол. — Я больше так не буду. Эйль грустно вздохнул — последнее время он чересчур часто слышал от братишки эту фразу. Но никогда прежде Дэй в своих проделках не заходил так далеко. — Верю, братишка, — сказал он. Они медленно пошли по скудно освещенному магическими светильниками коридору. — Почему все боятся меня?! — спросил Дэйриил. — Отец не боится. И я — тоже. — Отец мне не верит. Один только ты, брат Эйльрих, любишь меня! Уж я-то знаю! Эйль ничего не ответил. Он вдруг понял, что, даже если бы Дэй убил этих смертных, этих и многих других, он все равно бы не перестал любить его, не смог бы увидеть в нем зло. Для него Дэйриил остался бы только несмышленым младшим братишкой, о котором надо заботиться, которого надо защищать… — Я не буду! Правда! — закричал Дэй, услышавший его мысли. — Для тебя… не буду!!! Его глаза наполнились слезами — Дэй ненавидел огорчать старшего брата. Но он так и не заплакал, только пошмыгал носом. Эйль не обнял его, не успокоил, хоть ему и безумно хотелось сделать это. Он бы заверил чертенка, что защитит, спасет, будет драться за него. Но он не мог защитить братишку от его собственной Тьмы. А потому он просто молча шел рядом. Братишка должен был осознать, понять… Они вернулись в комнату Дэйя. Мрачная Гертруд принесла поднос с ужином, поставила его на стол и ушла, не сказав ни слова. Дэй не спешил есть. Он вытащил из-под кровати игрушечного медведя, которого Эйль сшил для него из кусочков шкур убитых им демонов. Медведь получился на редкость страшный, но Дэйю он нравился. Эйльрих слишком устал, чтобы играть в мяч и Дэй, в который раз, попросил его рассказать про Охоту на каждого демона, из кусков шкур которых состоял медведь. Дэй знал все эти истории наизусть, но хотел снова услышать их от старшего брата. Эйлю нравилось рассказывать ему истории — Дэй всегда очень внимательно слушал и не перебивал. После ужина они ушли спать на ковер. — Эйль… — Что, братишка? — А… эти люди будут дружить со мной? Эйль тихо рассмеялся. — Вряд ли, братишка. Они могут притвориться, что дружат. Но сделают это из страха. — И это не дружба? — Нет, Дэй. Увы, мой отец слишком поздно это осознал. Дэй замолчал, стараясь скрыть, что не понял его слов. — А у тебя, Эйль, много друзей? — Нет. Их много не бывает. Приятелей много. «У меня их вообще нет», — хотел сказать он. Дэй услышал его мысли, но промолчал. — А что надо делать, чтобы появились друзья? — спросил он. Эйль замолчал, задумался на несколько минут, а потом честно ответил: — Не знаю. Дэй был удивлен — у старшего брата всегда были ответы на все вопросы. Эйльрих вспомнил свое детство. Все вокруг боялись и ненавидели его из-за отца, а потому друзей у него не было, а вот врагов — полно. А теперь… Ему нравилось быть Охотником — все просто: убивай демонов и приноси Отцу их Тьму. И уж Отец-то точно не предаст — не сможет, ведь они все связаны его кровью. Жизнь за пределами Замка временами казалась ему чересчур запутанной и непонятной. С появлением Дэйя все усложнилось: Эйль больше не видел границ между Светом и Тьмой. — Чертенок, — сказал Эйль засыпающему Дэйю. — Сон отменяется. — Но ведь ты устал, брат Эйльрих, — прошептал Дэйриил. — Пойдем гулять. Небо сегодня ясное и можно увидеть звезды. — Я больше не могу летать, брат Эйльрих, — в голосе Дэйя была безысходная, взрослая тоска. — Знаю, что раньше умел, а теперь не могу… — Возьму тебя на руки, — сказал Эйль. — Я… ведь забуду, что умел? — тихо спросил Дэй, словно и не слышал его. — Да, — так же тихо ответил Эйльрих. — Это… хорошо, — сказал Дэй. — А то, грустно, когда на небо смотрю. Эйльриху было искренне жаль его, и он едва не решился просить Отца вернуть братишке способность летать — уж больно несчастным выглядел Дэй, но потом он вспомнил огненный шар, едва не сжегший чертенка дотла. — Это для твоего же блага, — строго сказал он. — Знаю, брат мой Эйльрих, — голос Дэйя стал еще грустнее. — А вот этого ты точно не знаешь! — Эйль задорно улыбнулся. — Мы поднимемся в небо и я смогу поддержать тебя Силой. — Здорово! — завопил Дэй. Пламя, вторя его радости, ярко полыхнуло в камине. Дэй крепко обнял Эйльриха. Старший брат осторожно сжал его в ответном объятии. — Это будет почти так же, как если бы ты летел сам. Они поднялись высоко над Замком и Скалами. Эйль сдержал обещание и очень редко брал братишку на руки. Поддерживаемый Силой, Дэй парил в холодном, черном небе. Он любовался звездами, а еще — серебряным светом старшего брата, казавшимся особенно ярким в ночной тьме. Эйль рассказывал ему о звездах, об Охоте на Змеивца, о тренировках. Дэй, как всегда, слушал его очень внимательно и не перебивал. Он старался запомнить каждое слово старшего брата. Они вернулись только, когда Дэйриил окончательно замерз и начал стучать зубами от холода. Гертруд жарко натопила комнату Дэйя и принесла им горячий, мятный чай. — Это хорошо, что вы не стали наказывать мастера Дэйриила, мастер Эйльрих, — прорычала она и улыбнулась во всю свою клыкастую пасть. — А мы еще пойдем гулять? Вот так? — спросил Дэй, маленькими глотками потягивая чай. — Если не будешь обижать слуг, — пообещал ему Эйль, забирая чашку — он опасался, что уставший, сонный братишка обольется. Эйльрих покачнулся и сам едва не разлил чай — не осознавая, что делает, Дэй начал пить его Силу. — Чертенок… — сквозь зубы процедил Эйль. — Ой! — Дэй густо покраснел. — Прости, брат Эйльрих! Эйль улыбнулся. — Все хорошо, — поспешно сказал он прежде, чем расстроившийся братишка успел что-нибудь разгромить Тьмой. Пламя в камине ярко полыхнуло. — Может, попросить прощения и у слуг? — неуверенно спросил Дэйриил. Эйль улыбнулся, вновь почувствовав его раскаяние. — Вряд ли они захотят тебя видеть. — А ты, брат Эйль, можешь у них попросить прощения? За меня? — Думаю, да. — Вот здорово… — А теперь марш спать! Эйльрих заставил братишку улечься в кровать и вернулся к себе. В его присутствии радостный Дэйриил так бы и не уснул — трещал бы без умолку о всякой ерунде, напрочь забыв о сне. В полутемной гостиной он почувствовал Отца, невидимого и виноватого. — Где ты пропадал?! Знаешь, что он здесь устроил?! — заорал вслух Эйль, вглядываясь в пустоту. «У меня, сын мой, есть дела…» — начал оправдываться Замок. Эйль знал, что братишка слышит каждое его слово, но не пытался скрыться от него за блоком. — Где его нянька?! Почему он опять был один?! «Мы снова повздорили». — Что на сей раз?! «Просила прибавку к жалованию за вредность работы». — И ты пожадничал?! «Да нет же!!!» — Тогда почему… «Чертенок подпалил ей платье — она не выпускала его из комнаты. А я не смог его наказать и ей запретил», — выпалил Отец. «Ах ты, маленький, мерзкий паршивец!!!» — заорал Эйль на Дэйя. — «И ведь ничего не сказал!!!» «Я больше так не буду!» — испуганно крикнул Дэйриил в его голове. По стене в гостиной поползли трещины, пол под ногами Эйля опасно затрясся. «Вот потому и не наказал!» — устало объяснил Отец. «Няня Найрин злая!» — завопил Дэй, и у Эйля зазвенело в ушах от его крика. — «Она все запрещает!» У ног Эйля появился увесистый мешочек из черного бархата. «Де Вьеры заплатили золотом», — быстро заговорил Замок. — «Вот, погуляешь в Мэйтисе». — Пожалуй, отдам это пострадавшим слугам, — сказал Эйль, даже не взглянув на мешочек. «И тогда они меня простят!» — радостно крикнул Дэй. «Чертенок, вон из моей головы!» — рявкнул улыбающийся Эйльрих, тщетно пытаясь изобразить свирепость. «Да, Найрин сказала, что ни за какие деньги не желает видеть наше чудовище ближайшую неделю», — сообщил ему Отец. «Я не чудовище!!!» — возмущенно завопил Дэй. «Пшел вон!!!» — и Отец, и Эйль закричали на него одновременно. Все трое засмеялись. Стены в гостиной опять затряслись. Но Дэй все же сумел ничего не разрушить. «Найрина неделю не желает видеть твоего братишку…» — Замок выжидательно замолчал. — В таком случае, я неделю не охочусь, — вслух сказал Эйль. «И мы будем гулять, брат Эйльрих?» — с надеждой спросил Дэй. «Будем тренироваться, брат Дэйриил», — мрачно ответил ему Эйль.