Оружейный барон

Приятный вечер рисковал перерасти в бурное празднование с того самого момента, как Уэверли объявил об успешном завершении очередного задания. Виновные — схвачены, похищенное — возвращено законным владельцам. Эти преступники, казалось, совершенно не учились на своих ошибках, раз за разом совершая те же промахи. Неужели они думали, что смогут так легко накопить огромные капиталы, не вызвав при этом никакого подозрения со стороны властей. Ну конечно, совсем недавно ты — простой клерк в средней фирме, а уже через месяц у тебя огромный дом и куча охраны. Совершенно неподозрительно. Желание похвастать своим успехом зачастую и приводит к подобного рода последствиям. А ведь доносят на новоявленных воротил как правило завистливые друзья, которых не взяли в долю. Так уж повелось. Агенты Теллер и Соло извлекали из неожиданно образовавшегося свободного времени абсолютный максимум выгоды. Они пили. Ведь это единственное, чего во время миссии в последнее время позволить себе они не могли. Курякин сидел чуть поодаль от этого торжества горячительных напитков. Повода что-то праздновать для него не было, тогда как его коллеги при желании могли организовывать себе подобные праздники каждый день. С количеством выпитого разговоры перескакивали на больший уровень откровенности, а позы агентов становились все более расхлябанными. Соло сидел на диване без пиджака, расстегнув пару верхних пуговиц рубашки и ослабив галстук. Во время выполнения этого задания ему пришлось особенно попотеть, успевая окутывать своим невероятным шармом сразу трех жен потенциальных преступников. Приходилось изворачиваться и юлить, чтобы ни одна из особ раньше времени не поняла, сколь нагло ей пользуются. А уж что там говорить про постель — со всеми тремя надлежало быть на высоте. Именно в силу этих обстоятельств возможность провести вечер в компании нечужих людей, позволяя себе быть довольно откровенным, была настоящим подарком. Соло весело болтал с Габи на тему прошедших заданий, откровенно хвастая тем, что поспевал он везде и всегда. На первой половине бутылки коллеги пытались еще растормошить русского, желая и его вывести на новый уровень открытости, но потерпели сокрушительную неудачу перед лицом непоколебимого советского человека. Кажется, все, что было ниже сорока градусов, воспринималось Курякиным с определенной толикой недоверия, хотя Наполеон был практически уверен в том, что виски, который они пили на балконе в Риме еще до того, как стали командой, пришелся Илье по душе. Вот только вытащить теперь такое признание из этих плотно сжатых губ не представлялось возможным даже с помощью раскаленных клещей. Теллер сдалась быстрее, все еще помня ту неловкую сцену в номере отеля, когда Илье пришлось сдерживать ее пьяные поползновения нанести стальному торсу хоть сколько-то ощутимое увечье. С того дня между ними уже повисло легкое напряжение, которое со временем исключило всякую возможность на продолжение романа. Немке, в сущности, было не сильно обидно, а видя, что и русский не сильно страдает — девушка посвятила себя новым увлечениям, не забывая при этом о старых привычках. — Соло, хватит рассказывать мне о том, что мало меня интересует, — насмешливо фыркнула девушка, опрокидывая в себя последние капли из стакана. Бутылка уже начинала пустеть, а самый интересный разговор еще должен был состояться. — Расскажи лучше, как ты начал работать на ЦРУ. — Габи, неужели ты хочешь заставить меня вывалить столь неприглядную историю, в которой главным образом фигурирует моя неосторожность и безалаберность? Иначе этим тюфякам никак не удалось бы меня поймать, — витиеватость речи, использование огромного количества эпитетов и сравнений в полупьяном состоянии всегда четко свидетельствовали о том, на сколько много успел выпить американец. Курякин даже на несколько секунд отвлекся от занимавшей все его внимание шахматной доски, чтобы прикинуть примерное время того самого момента, когда оба его коллеги свалятся в пьяном угаре, а ему предстоит транспортировка бесчувственных тел до кроватей. Хотя, в случае с Соло, русский планировать просто закинуть его ноги на диван и укрыть пледом. Тащить эту американскую тушу, от которой несет перегаром, не было никакого желания. Каждый старается забыться в меру своего воображения. Задания выдались не самыми простыми, несколько раз команде даже угрожала реальная опасность. Илья не винил своих коллег в том, что они сейчас нажираются подобно всем тем показательным примерам из советских брошюр, гласящих, что «в прогнившем капиталистическом мире люди видят успокоение и расслабление только в уподоблении своим животным сущностям». Для него самого это было лишним напоминанием о том, в каких разных мирах вся троица выросла и провела свое детство. Это помогало окончательно и бесповоротно не привязаться к новому, поганому образу жизни. — Нет, думаю, такой позор полностью перевернет мое представление о тебе, и пути назад уже не будет никогда, — немка потянулась за бутылкой, с сожалением обнаруживая, что алкоголя там осталось совсем на донышке. А ведь это надлежало еще и разделить честно между ней и американцем, если ей и правда хотелось услышать ответ на свой вопрос. — Расскажи хотя бы про свое первое задание под крылом этой прекрасной во всех отношениях организации. Соло тяжело выдохнул, словно в этот самый момент в его голове вдруг резко все прояснилось, выявляя явное желание Теллер над ним поглумиться. Хорошим агентом он никогда не был, хотя и был самым результативным. Сандерс не раз угрожал ему переломать все пальцы и, наверняка, воплотил бы свои угрозы в реальность, если бы эти самые пальцы не могли столь виртуозно вскрывать самые навороченные сейфы. Это была одна из тех причин, по которым Соло просто не запрятали в какой-нибудь темный ЦРУшный подвал до конца его дней. — Ну, знаешь, самое первое мое задание было странным. К слову сказать, это был первый и единственный провал. Пускай и не мой, так как я к делу тогда и не приступал, — Наполеон вырвал из рук несколько замешкавшейся немки бутылку и разделил остатки алкоголя по справедливости, погружаясь в рутину тех воспоминаний. Он отчетливо помнил то помещение, куда его приволокли сразу после захвата. Прическа была безнадежно испорчена, да и лицо после встречи с пыльным мешком оставляло желать лучшего. Ему зачитали строки обвинительного приговора, описывающие все те его деяния, которые мужчина совершил, будучи офицером армии, что еще больше усугубляло вину. В тот момент Соло думал о том, что сейчас его просто застрелят, оборвав жизнь очередного контрабандиста. Показной суд никому нужен не был, Америка не могла позволить себе так опозориться. Они ведь одолели ужасного монстра Третьего Рейха. Нация-победитель просто не может показать свою темную сторону. По окончании этого монотонного чтения Наполеон вдруг осознал невероятно отчетливо одну единственную вещь. Он хотел жить! Вот только молить о прощении в текущих обстоятельствах было бы крайне глупо и бессмысленно. Тогда-то на стул перед ним и опустился Сандерс: грузный мужчина, с обрюзгшим лицом и отвратительной хрипотой в голосе. Он предложил Соло именно то, чего мужчина желал в тот момент больше всего. Он подарил ему возможность продолжать жить и заниматься тем, что у него получается довольно хорошо. Единственным изменением стал короткий поводок ЦРУ, который те бережно накинули ему на шею. Быть вором во благо страны — что может быть более поэтичным? Курякин все еще продолжал концентрироваться на шахматах, хотя Наполеон искренне постарался, чтобы его голос звучал непринужденно, но вместе с тем интригующе. Разумеется, ему было совершенно не плевать на то, что его коллега так холодно игнорирует их с немкой алкогольное веселье. Эти русские вообще не умеют развлекаться, а на всякого рода игры и интриги, кажется, этот конкретный представитель нации был не способен в принципе. Всегда прямой и такой открытый, даже несколько уязвимый. Соло бы сам с удовольствием послушал пусть даже скупой и обрывочный рассказ о том, как Илья Курякин смог стать лучшим в КГБ, несмотря на свои агрессивные припадки и невероятно ранимую душу. — После того, как меня было решено завербовать и использовать в целях, выгодных лишь ЦРУ, мне назначили куратора, — начал Соло, уже не особенно ориентируясь на русского коллегу, который все никак не желал принять хоть какое-то участие в разговоре. Подвыпившему Соло, как американец выяснил это сам для себя, было не все равно. Ему хотелось внимания со стороны ледяного коллеги, пусть это внимание и выражалось бы в неприкрытой агрессии. — Очаровательная женщина, молодая, судя по внешним данным. Возраст я, разумеется, не стал уточнять. — Теллер заинтересованно поджала под себя ножки, обхватив стакан на манер чашки с горячим шоколадом. Наполеон даже на мгновение почувствовал себя Сантой, который рассказывает ребенку невероятно увлекательную историю. — Звали ее Абигейл. Блондинка с длинными пшеничными волосами, изящной фигурой и другими всевозможными женскими прелестями, — в голове американца сам собой начертался образ прекрасной девушки, которую он знал совсем немного, но которая помогла ему лучше всего осознать, с чем именно будет сопряжена вся его будущая жизнь под крылом ЦРУ. — Ой-ой, Соло, снова ты все сводишь к своей пошлятине, — фыркнула Теллер, прикрывая ротик ладошкой, чтобы заглушить алкогольную икоту, которая уже начинала атаковать хрупкий организм. — Вот, специально для тебя, уточняю, что у меня с ней ничего такого не было. Хотя я был бы не против. Она, наверное, тоже. Но, судя по тому, что я успел о ней узнать за то недолгое знакомство, она больше походила на нашего молчаливого русского друга, отдавая всю себя работе и не заводя ни с кем романов. Преданный делу агент. Ну, оно и понятно, это ведь был ее выбор, а не как в моем случае. Не перебивай, — Соло сделал небольшой глоток из граненого стакана, мысленно возвращаясь в то время, когда он еще мало себе представлял реальную жизнь, а каждое задание виделось ему как очередное забавное приключение. — Аби занималась обработкой одного весьма крупного оружейного торговца, основным товаром которого было огнестрельное оружие советского производства, — Курякин все еще не реагировал, пускай Наполеон и постарался сделать акцент именно на слове «советское». Чертова непрошибаемость начинала бесить, а собственное опьянение вечером и изысканным напитком делали мужчину менее расчетливым и несдержанным. — Насколько я успел понять, она даже лично пару раз виделась с этим человеком, даже предоставила его словесный портрет, который, к несчастью, не сильно облегчал задачу. В общем, меня привлекли для того, чтобы я вскрыл сейф в его кабинете и достал некие важные документы, которые интересовали на тот момент ЦРУ. Абигейл потратила около шести часов, чтобы ввести меня в курс дела и обрисовать план особняка, в который было необходимо проникнуть. — Ну так и где же ты умудрился облажаться? Снова сигнализация и тебе пришлось вылетать из окна, сверкая пятками? — Теллер закончила со своим напитком и теперь хищно зарилась на стакан Соло, в котором еще оставалась выпивка, занимавшая ее сейчас намного больше рассказа, пускай девушка и старалась не подавать виду. — Я даже не попал в тот особняк. Его взорвали. По плану Абигейл должна была отправиться туда, а когда цель и большая часть охраны покинут периметр, подать сигнал, чтобы в дело вступали агенты ЦРУ и я в том числе. Мы ждали условного звонка, а затем прогремел взрыв. Уж не знаю, кто это все подстроил, но завал разбирали несколько дней. По одной версии — это были конкуренты, а по другой — русские, — и даже откровенные нападки в сторону СССР не заставили Курякина и бровью повести. Он в этот момент очень ловко уходил от собственноручно поставленного себе же самому шаха, чем, кажется, был весьма доволен. — Ого, то есть с ним все кончено? А Абигейл? — кажется, романтика шпионских историй действовала на Теллер все так же, как и в самом начале их знакомства. Несмотря на все те ужасы, которым девушка стала свидетелем за прошедший год совместных операций, слушать романтизированные истории без кровавых подробностей ей все еще нравилось. Как и всем женщинам. — В том то и дело, что нет. Этот синдикат все так же продолжает работать, пускай глава и ушел в подполье. Как я знаю, ЦРУ до сих пор пытаются что-нибудь выведать, но все безуспешно. А Абигейл погибла при взрыве. Лица разумеется было не разобрать, но остатки одежды и украшения около остова женского тела определенно принадлежали ей, — к концу рассказа тон повествования сделался несколько мрачным. Соло и самому вся эта история не очень нравилась. Аби стала ему хорошим другом всего за несколько дней. Возможно, это была ее работа, а может, она и действительно была неплохим человеком. Наполеон вынырнул из тумана своих внутренних переживаний в тот момент, когда Курякин молчаливой статуей склонился над бессовестно заснувшей по окончанию рассказа Теллер. Мужчина легко подхватил хрупкое тело немки и понес девушку в комнату, чтобы обеспечить коллеге хоть немного приятное пробуждение после того количества выпитого. Соло дождался возвращения своего коллеги, устраиваясь поудобнее на диване, так как дойти до своей комнаты был в принципе не в состоянии. Да и Курякин вряд ли решил бы оказать ему ту же услугу, что и Теллер, все же американец весил несколько больше хрупкой немки. Все еще под гнетом старых воспоминаний Соло и не заметил, как ему на плечи опустился мягкий теплый плед, а коллега так же беззвучно удалился из гостиной. А может всему виной алкоголь и не самые приятные воспоминания. Как бы то ни было, сон накрыл мужчину с головой достаточно быстро. Ведь никакие дурные мысли не могли справиться с хорошим виски, коего выпито было ой как немало.