Невыполненное обещание

Сэм исподтишка наблюдал за первой партой, мысленно отсчитывая минуты до конца урока и до конца рабочего дня в целом, дабы после все остальное время посвятить лучшему другу, названного в честь главного бунтующего ангела. Люцифер перешел в их класс совсем недавно и уже успел завоевать всеобщее внимание и получить много воздыхателей. Сэм среди них не числился. Он был в той категории, которая хотела подружиться с новеньким. Найти с ним общий язык оказалось несложно. Казалось, новенький был просто создан для больших компаний, но тот предпочитал зависать вместе с главным ботаником класса — Сэмюелем Винчестером, и казался довольным жизнью. Поговаривали что он даже начал с кем-то встречаться. И никто не удивился. Люцифер Милтон был привлекательным. Светлые волосы, пронзительные голубые глаза, на дне которых по желанию таял горящий лед, и стройное тело. Но Сэм чувствовал, что это не все. Достаточно просто постоять рядом, как почти физически ощущалась мощь, которая била фонтаном. Шатену нравилось в том все. Все и даже его одна большая тайна, из-за которой тот был изгоем в любой компании, которой стоило только узнать. Люцифер болен шизофренией. Каждый раз, Винчестер становился свидетелем того или иного её проявления. И каждый раз ощущал в себе отголосок жгучего сожаления, но ничего не говорил в слух, прекрасно зная, как светловолосый ненавидит жалость. Из семьи у того остался лишь младший брат Рафаил. С этим мрачным, угрюмым человеком Сэм не был знаком, но слышал все от своего старшего брата, которому волей-неволей приходилось стыкаться с ним на обеденных перерывах или коридорах. Старший брат — Михаил (да что же у них за, помешанные на теологии, родители?!) уже как три года перебывал за границей, участь в престижном университете, Гавриил был вместе с Михаилом, но в отличии от старшего, на данный момент оканчивал школу, дабы иметь возможность поступить в тот же университет что и старший. А с отцом Люцифер разорвал все связи ещё до заболевания. Фактически он один на один со своим, съезжающим набекрень, разумом. Но шатен и думать не желал о том, чтобы оставить друга одного. Но друга ли? Младший брат Дина, все чаще ловил себя на том, что ему приятно прикасаться к Люциферу. Нравилось в порыве обнимать, гладить по щекам. Да даже просто стоять рядом и сжимать его прохладную руку, поддерживая и подсказывая что он рядом, что он реален. И что это не игра его больного мозга. Милтон был ему за это очень благодарен. Сэм даже не обижался на то, что Люцифер мог вспылить, наорать на него, нередко все доходило до рукоприкладства. А после забиваться в уголок, как нашкодивший щенок, вытягивать руки перед собой и с широко распахнутыми, потрясающими глазами, что-то бормотать или даже кричать, вжимаясь в стену. Люцифер был болен, и на такое не стоит обижаться и злиться. Было принято решение о том, что Сэм переберется к нему. Дин особо не возражал, лишь желал брату удачи и просьбы готовиться к худшему. Дин работал врачом и знал, что рано или поздно Люцифер все начнет забывать. Таким людям открыта лишь одна дорога — в палату с мягкими стенами. Сэм, дал себе обещание, постоянно о чем-то напоминать, поддерживать и спасать от ночных припадков. Он сам знал, чем все это окончиться. Но все ещё надеялся на лучшее.  — Сэм, скажи, что ты будешь делать, если я в один прекрасный момент сойду с ума полноценно? Такой вопрос был задан в сотый раз за несколько недель их совместного проживания. Но Винчестер понимал, что он задает это с той целью, дабы вновь почувствовать себя нужным, не брошенным. — Я сойду вместе с тобой, дабы тебе было не так одиноко в своем безумии. И Люцифер улыбается, удобнее устраиваясь на потрепанном диванчике, прижимаясь к единственному источнику тепла. Шатен улыбается в ответ, но внутри все разрывалось. Ведь он каждый раз видел, что тому становилось все хуже. Галлюцинации стали появляться все чаще, остаточно смывая за собой грань между «Реальность» и «Порождение больной фантазии». Раньше Сэм спал в выделенной ему комнате, которой оказалась бывшая спальня Михаила, а теперь вместе с ним, крепко обнимая и удерживая на месте, дабы тот в порывах не слетал с кровати и не травмировался. Младший Винчестер неоднократно говорил ему что любит. Позволял себе целовать его и даже играл с его телом, пока они вместе принимали ванную, потому что у Люцифера появилась новая фобия воды. Светловолосый отвечал тому взаимностью до тех пор, пока не сбылся самый страшный кошмар — он начал забывать. Забывать улыбки, слова и даже имя того, кто был с ним на протяжении многих месяцев. Сэм видел, что тому больше никогда не станет лучше. Что однажды тот испугался даже его самого, крича что-то про монстров и молил не причинять ему вред. Теперь он жил в постоянном бреду. Реальность полностью слилась с безумием и решение пришло само по себе — Дин, ты уверен, что о нем позаботятся? А мне разрешат с ним остаться? Да. Он начал все забывать. Он боится меня. Люцифер даже не помнит кем мы вообще приходимся. Словно не было тех мучительных два года. Совесть его почти душила, когда младший стоял за дверью палаты, в лучшей психиатрической больницы и внутри все оборвалось, когда видел Люцифера, лежащего на белой простыне, абсолютно немигающее глядя в стену. В него укололи какое-то вещество («Успокоительное» как объяснил старший Винчестер на немой вопрос младшего). — Сэм, нам пора. Прости. Но ты действительно не мог ему помочь. Он запустил себя и его невозможно было спасти. Ты приукрасил его дни, при догорающем рассудке. Внутри что-то трескается и его буквально выворачивает. Слезы катятся стремительным потоком и младший Винчестер едва не воет. Он не на такое рассчитывал. Он надеялся помочь, а выходит, что все зря и сейчас он собирается уйти и бросить его одного — Сэмми. До него доноситься тихий голос брата и плече обжигает горячая рука. Сэм в последний раз бросает на того взгляд и вытирает глаза рукавами, всхлипывая в последний раз, оборачиваясь к брату — Да. Идем И они уходят, оставляя почти безвольного младшего Милтона за собой, запертого в белой, мягкой комнате, все так же таращегося в потолок, своими остекленевшими, голубыми глазами, в которых ещё недавно плескалась жизнь — Прости меня, Люцифер. Прости, что я не выполню обещание.