Симфония боли

Робб Старк шёл к отцовскому кабинету с тяжёлым сердцем. Не только из-за предчувствия неминуемого вранья (он избегал разговора с отцом всю эту неделю, пока тот сам не позвал) – скорее, из-за того, что произошло в Норсбруке, куда удалось заехать на обратном пути. Ничего, казалось бы, особенного – но Робб потерялся в противоречиях и до сих пор не знал, что чувствовать. Стоило так стремиться быть рядом с Донеллой, столько сделать ради этого – только чтобы, оказавшись наконец вплотную, осознать… Упрямо пригнув голову, он оборвал горькие мысли и толкнул дверь. Лорд Хранитель Севера как раз заканчивал говорить по телефону – приподнял ладонь, чтобы сын подождал. Во второй руке он сжимал измочаленный комок бумаги. - Да. Я подумаю, что можно сделать. Конечно. Только не ждите каких-то морских баталий: мы не располагаем собственным флотом. – Пара секунд молчания – и сдержанный удар кулаком об стол грохнул, как выстрел: – Они плодятся там испокон веков! Думаете, будь это так просто, с ними бы не расправились?.. Сбросив звонок, Эддард Старк вместо приветствия раздражённо бросил: - Чёрт знает что. Деловых партнёров Хорнвуда ограбили пираты. За каким-то лядом эти южане повезли свой товар морем, а те тут как тут… Хорнвуд сказал, что поступил сигнал тревоги о кораблях с чёрно-жёлтыми парусами, сообщение об атаке – и дальше тишина. - Флот Грейджоев?.. – предположил Робб с долей замешательства: отец редко ругался вслух, тем более так зло. – Железнорождённые? - Они самые. Вдоль западного побережья уже давно опасно ходить торговым судам, а теперь ещё и Хорнвуд поднял шум – я обязан принять меры. Но как? Всё, что у нас есть, – краткое досье на теперешнего главаря, да и то безнадёжно устаревшее… Ни перед кем чужим Хранитель Севера не показал бы неуверенности, растерянности – но своей семье он доверял полностью. Робб болезненно нахмурился от очередного укола совести – втайне радуясь, что отец не спрашивает насчёт болтонского раба и врать пока не нужно. - Восемь лет назад я организовал на них рейд – очень успешный рейд, – не глядя на сына, продолжил Эддард Старк. – Но тогда у нас был отличный осведомитель среди Железнорождённых, на котором всё и держалось. Сейчас такой возможности уже нет… - Пираты убили его за предательство? – предположил Робб; отец отрицающе дёрнул головой: - Он был так хорош, что его даже не вычислили. Просто отошёл от дел, осел то ли в столице, то ли в Норсбруке, и контакты потерялись… Он, похоже, был обижен на нас: ему обещали справедливый суд над Грейджоями, а получилась бойня. Из семьи главаря выжила только дочка, и вот она-то теперь и доставляет хлопоты… - Я посмотрю? – заинтересовавшись, попросил Робб: на экране отцовского компьютера открылось досье предводительницы пиратов. Лорд Старк уступил наследнику место – и тот забегал взглядом по строкам и фотографиям. Яра Грейджой – этой девке сейчас всего-то двадцать один! – волчонком смотрела с подростковой фотографии: худощавая, темноволосая, с обветренным лицом и дерзкими, чуть раскосыми глазами. Бандитка – да, вполне, но чтобы адмирал флотилии?! Никак не верится… Её отец на снимке выглядел куда солиднее – старый просоленный морской волк, Бейлон Грейджой по прозванию Лорд-Жнец, на счету больше восьми сотен захваченных кораблей; следом шла мать – урождённая Аланнис Харлоу, двое старших братьев – Родрик и Марон Грейджои… Все убиты во время рейда. Младший брат… - Это Вонючка! – не удержал возгласа Робб – едва лишь взглянув на детскую фотографию. - Что?.. - Теон Грейджой! Брат Яры! – крепкий палец ткнулся прямо в экран, покачнув монитор. – Это болтонский раб, зовётся Вонючкой! Это он, точно! Гнусную Вонючкину рожу Робб Старк узнал бы где угодно! Эти скулы, эта челюсть, этот высокий лоб, эти широко расставленные глаза и ещё шире расставленные брови, эти дурацкие светло-русые кудряшки и бесцветная родинка у левого угла рта! - Захвачен во время рейда в возрасте десяти лет, считается погибшим при пожаре в детдоме шесть лет назад, тело не найдено! – тараторя, вслух зачитал Робб. – Это он, отец, это он! Теон Грейджой – это раб покойного Рамси! Азартный взгляд на отца – в ожидании реакции, и не важно уже, что тот заговорит сейчас о допросе и придётся врать! Но Эддард Старк, похоже, не вспомнил об этом: сосредоточенно нахмурясь, отодвинулся от стола. - В больнице, где он лечится, кто-нибудь знает об этом? - Нет! Вонючка числится как Неизвестный под пятизначным номером… Мы должны использовать его! – Робб нервно откинул со взмокшего лба чёлку и заговорил увлечённо, сбиваясь от волнения: – Он станет лучшей приманкой для Яры – пусть только узнает, что он жив! Мы должны забить тревогу на всю страну! Оповестить прессу, пускай разнесут по всем уголкам его историю, как он был рабом у Болтонов, но чудесным образом спасся и вылечился. Я даже готов оплатить его реабилитацию! Тогда Яра Грейджой прискачет как миленькая! - Ты уверен? – Эддард взглянул на сына с сомнением. – В конце концов, он ведь станет её конкурентом. Как последний оставшийся сын Лорда-Жнеца, он основной претендент на пост главаря, «адмирала», как они говорят… - Не думаю, – отмахнулся Робб. – Это единственный, кто у неё остался. Бедная девочка одна в море среди тупых пиратов, совсем без родни. А Вонючка уже давно не человек, он жалкое, сумасшедшее животное! Он не тянет на адмирала. Никак. Главное – грамотно подготовить его к интервью! Попросим Сансу этим заняться, а то с незнакомыми он не разговаривает, а меня ненавидит не меньше, чем его говнюк-хозяин… – Робб осёкся, слишком поздно осознав, что сам, увлёкшись, поднял тему, которой так избегал. - Я не допущу, чтоб моя дочь приближалась к… человеку, который способен изодрать беззащитную девушку зубами, – отрезал Эддард Старк. – Этим займутся профессиональные психотерапевты в Норсбруке. – И, помолчав, уже вслед развернувшемуся Роббу он проронил: – Я давно понял, что он ничего не сказал тебе. И понимаю твои чувства к Донелле и нежелание лгать мне. Думаю, прошлое значит не так уж и много по сравнению с вашим желанием быть вместе. Эддард Старк был явно доволен своей отцовской справедливостью. Навряд ли он видел, какую горькую усмешку спрятал его сын за благодарным кивком. *** Донелла Болтон выглядела… плохо. Мягко говоря. Санса даже не узнала в этом бледном призраке свою лучшую подругу, ослепительную весёлую красавицу: решила, что в отделении пластической хирургии есть какая-то другая VIP-палата, и уже собиралась закрыть тихонько дверь, когда вдруг услышала своё имя. - Санса, это ты? – девушка, до сих пор безучастно сидевшая на кровати, уткнувшись в колени, подняла голову. – Заходи. Светлые волосы, раньше лежавшие шикарными золотыми волнами, свисали теперь нечёсаной паклей и, судя по всему, не мылись не меньше недели. От гордой осанки не осталось ничего: сгорбленная спина и поникшие плечи. Обкусанные губы, красный нос, даже воспалённые глаза казались выцветшими и пустыми. Санса осторожно присела на край кровати. Когда она с боем выпрашивала у отца разрешение на поездку в Норсбрук – почти неделю, пока тот не счёл дороги безопасными! – то и близко не представляла, что увидит на самом деле. Ей казалось, что Донелла будет рада избавлению от такого мужа… Может быть, зла или растеряна, но точно не в отчаянии. - Как ты? – несмело спросила Санса, и собственный голос в пустой палате показался ей слишком громким и неуместным. - Паршиво, наверное, – Донелла неопредёленно качнула головой и машинально заправила выбившуюся прядь за ухо; на Сансу она так и не взглянула. – Не знаю, как я. Сама видишь… Санса неловко опустила взгляд на свои руки. Раньше в их тандеме Донелла всегда была заводилой, находила темы для разговора, интересные обеим, бурно возмущалась, если случалось что-то из ряда вон, охотно высказывала всё, что на душе. Казалось, она просто не может по-другому: всё, что переживается, должно быть озвучено, по крайней мере, для лучшей подруги. А сейчас – Донелла молчала, хотя ей очевидно было плохо. И Санса совершенно не понимала, что с этим делать. - Робб проезжал неподалёку по делам, – нарушила она наконец затянувшееся молчание. – Он заходил к тебе? - Да, – грустно улыбнулась Донелла. - Вы поговорили? – Санса обрадовалась проявлению хоть какой-то эмоции. – Что он сказал? Донелла взглянула на подругу и, протянув мелко дрожащую руку, сжала её ладонь; позволила себе кривую усмешку: - Ты зря, наверно, надеешься, что у нас ещё что-то получится… - Почему? Он же тебя так любит! – жалобно воскликнула Санса. – Он так переживал, когда ты попала в больницу, даже с отцом поругался… - Ты знаешь поговорку «Отойди, хороший добрый парень…» - «…Ты загораживаешь мне того мудака», – закончила Санса, нахмурившись. – Знаю. Всё равно непонятно. Ты что, до сих пор любишь Болтона? После всего, что он сделал? - Нет, – Донелла слабо качнула головой; со вздохом поднявшись, неуверенно проковыляла к окну. – Сейчас мне кажется, что я вообще его никогда не любила. Что всё это было просто глупостью, азартом: «как так, он не ведётся на меня»!.. А твой брат, – она сложила руки на груди и приникла лбом к холодному стеклу, – знаешь, я никак не могла понять, что вообще он во мне нашёл. Он такой добрый, верный, надёжный – мечта любой девушки, правда? Мне казалось, что я его любви недостойна, ну, в смысле, я просто не потяну, не смогу ответить ему в той же мере, и он будет несчастным со мной. Особенно когда поймёт, что я совсем не такая милая, какой он меня считает… Я думала… что он рано или поздно разочаруется во мне. Санса неслышно подошла к подруге и обняла за плечи, ощутив, как та вздрогнула. - Но ты правда хорошая, – жалобно сказала она. – Мы ведь столько знакомы, уж я-то точно знаю! Донелла горько скривила рот и отстранилась: - Хорошая? После всего, что я натворила? – Надолго замолчав, она несколько раз прерывисто вздохнула. – Ты даже близко не знаешь, какой я всегда была… с другими. А тут появился Рамси – такой весь неправильный, эгоист и пофигист, вот мне и показалось, что с ним будет проще, ведь мы в чём-то похожи, его я не раню тем, какая я. Бред, какой же бред! Мне нужен Робб, и всё ведь было хорошо, а я… творила такую дичь! - И в чём тогда проблема? – опешив от всего услышанного, Санса уцепилась за единственное, что было важно сейчас. - Я не думаю, что он меня простит хоть когда-нибудь. *** Робб и правда заходил несколько дней назад. Неуверенно, обиженной статуей застыл на пороге и молча смотрел на Донеллу. «Как ты себя чувствуешь?» «Нормально, – ответила та и поморщилась: – Не надо… не надо вот этого… официоза и неловкостей». Донелла молча наблюдала за тем, как Робб пересёк палату и аккуратно опустился на кровать – глядя в окно, на стену, но только не на неё. Ей показалось вдруг, что он почти не изменился с момента их первой встречи: тот же тёмно-синий свитер, растрёпанные рыжие кудри, прямая осанка, почти незаметные лучики вокруг глаз, упрямый взгляд – и в то же время стал совсем другим. «У тебя здесь, посреди лба, складка появилась, – зачем-то сказала Донелла, протянув руку; так и не коснулась: Робб застыл, на лице мелькнула гримаса отвращения – и дрогнувшая ладонь опустилась. – Зачем ты пришел?» – тихо спросила она, глядя исподлобья. «А что, ты не хотела?» – вскинулся Робб. Посмотрел на Донеллу упрямо и зло, и она только вздохнула. «Я этого не говорила. Наоборот, хотела… Боялась». «Чего?» Горько поджав губы, отведя взгляд – Донелла глухо вытолкнула: «Я боялась, что после всего этого… я для тебя никто. Что ты не придёшь больше. Ты, – горло дёрнулось, голос прервался, – меня ненавидишь?» «Нет, – Робб наконец полностью повернулся к ней. – Мне кажется, я не смогу тебя ненавидеть. Вообще. Никогда. – Донелла качнулась вперёд и уткнулась лбом ему в плечо. – Я не закончил!» «Знаю, – прошептала она, – я так боялась, что ты оттолкнёшь меня. Продолжай». Робб встряхнул головой и усмехнулся: «Тяжело продолжать, когда ты вот так делаешь. Мысли путаются, – он хмыкнул, неловко пожав плечами. – Но я так зол на тебя, на этого ублюдка, на всё, что произошло! Я не могу избавиться от этого! – Робб порывисто стиснул кулаки, и Донелла, испуганно выдохнув, только сильнее прижалась к нему. – Пытался отвлечься не раз, говорил себе, что это всё – прошлое и нужно его забыть… Но оно всё равно лезет в голову. Как представлю тебя с ним… в его руках… Порвать всех хочется!» Донелла отпрянула и умоляюще посмотрела на жениха: «Не было! Робб! Между нами ничего не было! – нетерпеливым движением она отбросила волосы назад. – Мы… мы не были близки! – и осеклась, разом растеряв весь запал: опустила голову и уронила руки. – Только это ведь ничего не значит, да? Я предала тебя… И не так уже важно, было или нет». «Да, – согласился Робб, вскинув голову – придирчиво разглядывая больничный потолок. – Я не знаю, как жить с этим». «Извини, – Донелла покачала головой. – Я знаю… знаю, это не те слова и их недостаточно, но не представляю, что ещё сказать. Я не хотела делать тебе больно, не думала, что всё так обернётся… Мне казалось, ты заслуживаешь чего-то лучшего, чем я. Да ещё бесило, что наши отцы всё решили за нас…» «Не отцы, – Робб откинулся назад, опёршись на руки – будто сейчас оттолкнётся ими и вскочит. – Мой папа никогда не стал бы меня заставлять, но я хотел этого, хотел сделать тебя счастливой». «Обними меня, – Донелла склонила голову и подалась вперёд. – Пожалуйста, Робб». Она прильнула и обвила руками его талию, уткнулась в плечо доверчиво и беспомощно, будто котёнок, ощущая над ухом тёплое дыхание. И шепнула, слушая, как мерно вздымается рядом со щекой широкая грудь: «А чего ты хочешь сейчас?» «Наверно, того же, – Робб осторожно, будто боясь обжечься, провёл ладонью по её спине. – Но мне понадобится время, чтобы оставить… случившееся в прошлом». *** - Но ведь Робб хочет быть с тобой… – непонимающе возразила Санса. – Я сама слышала, как он говорил это отцу! - Да, – кивнула Донелла, нисколько не повеселев, – вот только всё сложнее, чем кажется… - Если проблема только в Роббе – он отходчивый, не сомневайся! Подуется немного, и всё будет хорошо, – Санса ободряюще потормошила подругу – осторожно, не касаясь повязок – но Донелла лишь устало потёрла виски: - Не только в нём. Просто… это я во всем виновата. Не только с твоим братом, а и в том, как это закончилось, во всём… - В чём?! – возмутилась Санса. – В том, что этот сумасшедший Болтон изранил тебя в первую же вашу ночь?! Донелла высвободилась и вернулась к кровати. - Ты не понимаешь… Я сама до сих пор всего не понимаю. Но точно знаю теперь, что я не должна была соваться в это всё… Знаешь, когда мы познакомились с Рамси, от его взглядов я была в тихом ужасе. То, как он говорил о любви как о непременном рабстве… Боги, это даже сейчас звучит отвратительно, – она болезненно поморщилась. – Но это было его дело! Не моё. А я всегда считала себя такой умной, такой справедливой, что решила, будто у меня есть право менять его! Втолковать ему, как нужно жить и любить… Знаешь, – Донелла подняла на Сансу взгляд, и той стало не по себе от застывшей жути в покрасневших опухших глазах, – это, наверное, даже хуже, чем рабство. Я разрушила его жизнь. - Нелла, – жалобно протянула Санса, опускаясь на кровать рядом с подругой, – я ничего не понимаю! Что у вас произошло? Донелла обхватила себя за плечи и молчала не меньше минуты, пока наконец не решилась: - Он и Вонючка были… – и словно вытолкнула: – любовниками. Санса отшатнулась: - Что? С чего ты взяла?! Это же бред какой-то… - Ну, – Донелла криво ухмыльнулась, – может, с того, что мы повздорили, пытаясь приступить к супружескому долгу, Рамси ушёл, а когда я через полчаса решила помириться, то нашла его трахающим Вонючку? - Это… это просто отвратно! – Санса побледнела и вообще выглядела так, словно изо всех сил пыталась сдержать тошноту. - Ну, на самом-то деле, – вздохнула Донелла, искоса глянув на подругу, – они уже закончили, когда я пришла. Но выглядели весьма красноречиво, – она выдержала театральную паузу, – если ты понимаешь, о чём я. Казалось, вид шокированной Сансы доставил ей удовольствие: на несколько секунд в глазах даже промелькнуло что-то вроде озорства. - И что ты сделала? – наконец спросила Санса, справившись с шоком; она всё ещё поглядывала на подругу с недоверием и ужасом. Та откинулась на кровать и закрыла глаза: - А что я могла сделать? Не знаю, может, сейчас я бы просто ушла. А тогда… Это было так грубо, так унизительно и мерзко! Он, ко всему, попытался выставить меня вон, чтоб продолжить… И я была так зла, что он напился на свадьбе, по-свински обошёлся со мной, а потом ушёл и изменил! В общем, я устроила грандиозный скандал. Высказала всё, что накипело… - А он? – на выдохе шепнула Санса; она слушала подругу с той смесью отвращения и жадного внимания, с какой обычно глазеют на выставку уродцев – не в силах оторваться. - Не думаю, что он хотел, чтоб так всё закончилось, – Донелла пожала плечами и поморщилась от боли. – И вряд ли даже соображал, что будет. Просто… психанул. Он был пьян, его трясло от злости. Он сказал Вонючке грызануть меня. На автомате, наверное, вылетело – просто чтоб я замолчала… Последнее, что помню, – как отлетаю назад, и эта пасть, перекошенная от ненависти… Я успела подумать, что он съест мне лицо, и в последний момент плечо подставила. Очнулась уже в машине по дороге в Уипкрик… - Так это всё-таки сделал Вонючка?! – ахнула Санса, прикрывая рот ладонями. - Да. И, видно, с удовольствием, – Донелла грустно хмыкнула сквозь усмешку. – Уж не знаю, что с ним вытворил Рамси и как назвать то, что получилось. Синдром прирученного заложника*, что ли – явно сломана психика… Мне кажется, у него даже личности нет, это… – она осеклась, нахмурившись, будто не в силах подобрать слова. – Рамси как-то говорил мне, что признаёт только собачью любовь, слепое подчинение и обожание. Это потому, что сам он – закомплексованный слабак и не может справляться с полноценными людьми. Но почтения к себе требует чуть ли не королевского! Вот Вонючку он и превратил из личности – в собаку. Санса покачала головой со всё тем же выражением брезгливой растерянности: - Как так «превратил в собаку»?.. - Это так уродливо, – поморщилась Донелла. – Так мерзко было слушать, а потом наблюдать. Вонючка – и вправду собака. Я это поняла уже потом, когда лежала здесь. У него нет своих желаний, стремлений, только то, что навязал ему Рамси. И любовь его, если это можно так назвать, тоже навязанная. Искусственная. - Вот почему Рамси его так защищал! – осознала Санса. – И убеждал всех, что сам тебя ранил… - Ну ещё бы, – Донелла зло усмехнулась. – Рамси дорожит такой удобной игрушкой и будет защищать всегда. Дорожил. И защищал бы… Но, что бы он ни сделал, я всё равно виновата. Нет, – протестующий жест остановил готовую возмутиться Сансу, – ты не понимаешь. Дверь в палату открылась, но девушки не удостоили вошедшего вниманием. - Даже если это всё было неправильно и мерзко, – Донелла потёрла виски, – я не должна была лезть. Не должна была учить, как нужно жить. Мне надо было просто оставить их в покое! Тем более, – она позволила себе иронично усмехнуться, – можно было понять, что этим садомазо-голубкам хорошо вдвоём. - Тихо! – одёрнула Санса, и подруги оглянулись на нежданного гостя. Невысокий молоденький санитар повернулся к ним, оправдываясь: - Уборка палаты, извините. Я не буду мешать, – и подкупающе развёл руками в слишком больших тёмно-голубых перчатках. Донелла подозрительно прищурилась: - Вы мне, кажется, кого-то напоминаете. Только вспомнить не могу кого… А, неважно, – она отвернулась и дёрнула Сансу за рукав: – Послушай, есть то, зачем я тебя позвала. - Слушаю, – Санса оторвалась от созерцания санитара и приняла максимально сосредоточенный вид. - Мой отец, – Донелла прикрыла глаза, стараясь спрятать отвращение, – когда всё это случилось, мой отец был в бешенстве… - И это неудивительно, – вставила Санса, – я могу его понять. Мне самой хотелось разорвать Рамси на части! - Я никогда не видела его таким! Он на полном серьёзе строил планы расправы над Болтонами, даже говорил об этом с каким-то мерзким человеком, который тоже лежит в этой больнице по Рамсиной вине… - И ты думаешь, – побледнела Санса, – что… что это твой отец… Но ведь я читала, что всё произошло на охраняемой территории, куда никто чужой не мог проникнуть! Что Болтоны сами устроили эти разборки и перебили друг друга! - Я не верю, – ледяным тоном отрезала Донелла и сложила руки на груди. – Не. Верю. Баста. Да, может, Рамси и ненавидел своего отца, но он его боялся до дрожи, до паники! От одной только мысли причинить вред отцу его крутила судорога. Она глубоко вздохнула, сдерживая гнев, и несколько минут наблюдала за санитаром, старательно елозящим тряпкой по полу. - И всё-таки я уверена, что где-то его видела, – вполголоса поделилась Донелла с подругой и нахмурилась: объект разговора дёрнулся и сжался от её голоса. - Может, в этой же больнице? – предположила Санса; её не очень-то занимал посторонний парнишка, в отличие от услышанного. - Может, – Донелла наконец отвела взгляд и продолжила: – А вот моему папе… моему отцу была бы очень выгодна смерть Болтонов. Ведь мне теперь перешли все их владения и главное – Болтонская корпорация. А он – мой законный представитель. Ты понимаешь, о чём я? Не только отомстить за дочь, – Донелла перешла на свистящий шёпот, а глаза её стали неожиданно злыми и жёсткими, – но и загрести себе одну из самых крупных северных фирм! Двух зайцев одним махом. - Но это ведь твой папа, – воззвала к её чувствам Санса, – а не какой-то мафиози вроде Болтонов! Разве он мог бы?.. - Мой отец – наверняка мог бы, – отрезала Донелла. – Не сам, так с чьей-то помощью. Когда я прямо спросила его об этом, он начал что-то мямлить, избегать ответа, и это было так… противно. Я не верю ему! – воскликнула она громче, чем следовало, и испуганно оглянулась – но опасения были напрасными: даже если санитар что-то услышал, он не подал вида. – В общем, – продолжила Донелла, – я хочу, чтоб ты разузнала всё, что только сможешь, о гибели Болтонов и участии в этом моего отца. Потому что, – она воинственно сжала кулачки, – если он причастен, не видать ему болтонского наследства! По закону я совершеннолетняя и могу делать с фирмой всё, что захочу. И я найду, что с ней сделать. - Но если твой отец причастен, – робко возразила Санса, – это ведь преступление. Тебе придётся или выдать его властям, или покрывать… И в любом случае это будет открытый конфликт с ним… А ты ведь его любишь. - Люблю, – кивнула Донелла. – Но я просила его не трогать Рамси, я просила его не вмешиваться! А он!.. Её воинственную тираду прервал металлический грохот и плеск разлившейся воды. - У вас всё в порядке? – обернулась к санитару Санса и не смогла сдержать улыбки: паренёк, запутавшись ногами в собственной тряпке, на четвереньках выбирался из лужи – с таким уморительным выражением удивления и испуга… Вот только Донелла не разделила её веселья: - Это ты! – с потрясённым выкриком она отпрянула в самый угол кровати. - Ты его знаешь? – забеспокоилась Санса: от ужаса, исказившего лицо подруги, ей стало не по себе. Санитар сделал шаг вперёд и умоляюще протянул мокрые руки: - Послушайте… - Оставайся на месте! – приказала Донелла, выставив ладонь в оборонительном жесте, и, обернувшись к Сансе, быстро пояснила: – Я не знаю, как его зовут, но он из отряда Рамси! Он был с нами на свидании в лесу, и это он уронил меня в пруд. И точно так же выползал оттуда! Что ты здесь делаешь? – повернулась она к санитару. – Ты следишь за мной? Кто тебя послал? Санса нахмурилась и подвинулась вперёд, закрывая собой подругу. - Может, вызвать охрану? – предложила она, не сводя настороженного взгляда с парня. - Стойте! – жалобно воскликнул тот. – Я всё объясню! - Попробуй, – согласилась Донелла. – Только не думай, что сможешь нас провести. - Меня зовут Гриш, – вздохнув, начал санитар. – Точнее, у меня было настоящее имя, но от документов избавились после вступления во Второй Отряд, так что осталось только это. После смерти господина Рамси мы боялись, что нам будут мстить. - Кто будет вам мстить?! – жадно воскликнула Донелла подаваясь вперёд – будто бы мигом забыв об осторожности. Гриш боязливо покосился на неё: - Те, кто устроил на нас облаву и взорвал болтонскую виллу. - Что?! – Донелла резко повернулась к Сансе: – Ты знала об этом? - Я что-то такое слышала, – кивнула та, – но краем уха. Отец старается оградить меня от всего такого… - Ты знаешь, кто взорвал виллу? - Я не знаю, – Гриш испуганно дёрнул головой и поёжился под подозрительным взглядом. - Продолжай. - До поступления в болтонскую академию я хотел пойти в медицинский колледж… Но тогда не было денег. А теперь я подумал, что можно было бы начать новую жизнь. Без оружия, стычек, крови… Без всего этого! – он умоляюще поднял по-детски наивные карие глаза на Донеллу. – Я просто не создан для жестокостей. Пошёл в наёмники, чтобы прокормить маму и трёх сестёр… А раз так всё сложилось, то лучше уже забыть обо всём и начать жизнь заново! Мне нравится эта работа, здесь спокойно, я могу помогать людям, а не участвовать в их убийствах… Вы понимаете? - Возможно, – бесстрастно ответила Санса вместо подруги. – А как ты устроился на работу, если у тебя нет документов? Гриш смущённо почесал ухо: - Это было не так сложно: сказал, что младшая сестра устроила дома маленький пожар и все документы сгорели. Мать и другие подтвердили. На их восстановление понадобится месяц, а пока я устроился сюда на подработку. - Уходи, – решительно потребовала Донелла. – Зайдёшь после обеда. Санса изумлённо посмотрела на подругу, но промолчала. Гриш как-то нелепо дёрнулся, словно поклонился, и, захватив ведро с тряпкой и шваброй, поспешил убраться. Посреди палаты красовалась теперь большая лужа. - Зачем ты это сделала? – не выдержала Санса. – Ты ему поверила? - Возможно, – отмахнулась Донелла, – по крайней мере, он никуда отсюда не денется. И он что-то знает о смерти Болтонов! - С чего ты взяла? - Помнится, нам на лекциях немного рассказывали о языке жестов. Когда он сказал, что не знает, кто взорвал виллу и устроил облаву, то кивнул. Это противоречит его словам. Он соврал! – Донелла выглядела слишком оживлённой, идея слишком уж захватила её, и Санса недовольно нахмурилась. – И он знает! Я должна выпытать у него, что произошло! - Я не доверяю ему, – упрямо мотнула головой Санса, – слишком гладкий у него рассказ для такого недотёпы. Как будто отрепетированный. - Значит, он тем более что-то знает! – гнула свою линию Донелла. Санса покачала головой: казалось, переубедить подругу или обратить её внимание на что-то другое было уже нереальной задачей. - Что же, я пойду, – засобиралась она. – Отец дал мне немного времени, он волнуется. Уже пора. - Так быстро? – печально вздохнула Донелла. – Спасибо, что вообще приехала, – она с удовольствием обняла подругу. – И постарайся всё же узнать то, о чём я просила. Ладно? - Ладно, – кивнула Санса. – А ты не слишком увлекайся расследованием. Тебе ещё с моим братом мириться. Донелла улыбнулась: - Да, и, если он меня простит, жить с ним долго и счастливо. Как полагается всем хорошим девочкам. *** После щелчка закрывшейся двери улыбка исчезла с лица Сансы. Она быстро огляделась по сторонам: нет ли поблизости лжесанитара Гриша, бывшего бойца Второго Отряда. Применимо ли к болтонскому головорезу понятие «бывший»? - Слишком подозрительно, – пробормотала она себе под нос. Конечно, всякое бывает, рассказ Гриша мог оказаться правдой, но Санса не позволила бы себе спустить всё на тормозах. Если имела место хоть малейшая вероятность, что он причинит вред Донелле… Нужно было разузнать, насколько правдивы слова Гриша – хотя бы о том, что он здесь работает. Начальство центральной северной клиники наверняка поддерживало контакт с Лордом Хранителем Севера – а значит, отец мог помочь в этом деле… *** Эддард Старк. Главврач и его секретарь. Отдел кадров, трудовые книжки и личные карточки, списки, ведомости, люди, звонки, звонки, звонки… Время, время, время. Потраченное бесценное время… Когда волна тревоги, поднятая Сансой Старк – такой внимательной и осторожной, но слишком послушной, чтоб остаться с подругой ещё хотя бы на чуть-чуть, – докатилась до лорда Хорнвуда, когда он, одышливо пыхтя, ворвался в палату дочери – та была пуста. Донелла Болтон ничего не забрала с собой, кроме сумочки и лёгкого пальто – будто вышла всего на минутку. «Санитар» Гриш не оставил после себя ничего, кроме чужого халата и перчаток, брошенных у выхода из больницы в пустое ведро.