Слёзы и чувства

Конец лета. Прошло два месяца с того дня, как нога Джона ступила за порог дома его верной возлюбленной, заставившей забыть о всех невзгодах и печалях, пережитых без неё. Воспоминания скрылись, словно их и не было. Были лишь те счастливые минуты, что они проводили вместе. Минуты без разочарований и ревности. Лишь любовь. Джон давно уладил все дела со своими документами. Он переписал все деньги на счёт некоего Джона Уильяма Форда, не имеющего никакого отношения к семье Фолл. Чтобы не было тёмного прошлого, старого дома, нелёгких испытаний. Конечно, и Николь и Джон ценили свою любовь, но и верили, что все ужасы, которые они видели, уйдут из их воспоминаний и не будут мучить их в кошмарах. В этот день, самый счастливый в жизни каждой влюблённой пары, они находились в окружении людей, которые были им дороги. Но они были далеко друг от друга. Джон метался из стороны в сторону в доме родителей Николь и то и дело проверял маленькую коробочку с кольцами в нагрудном кармане. Она была настолько невесомой, что он не замечал её присутствия. Парень был взволнован. Он не хотел оплошать, расчувствоваться. Он строил в голове картину своей невесты, которую мечтал увидеть со вчерашнего вечера, когда она уехала, забрав с собой малютку Кэролайн, домой. Так было нужно. И вот он боится, хотя и уверен, что она будет самой прекрасной невестой в мире. Николь же была спокойна и не понимала, почему во всех фильмах именно невесты сбегают, красиво поддерживая свадебные платья. Вчера они с Кэролайн разговаривали на тему свадьбы, ведь девочка не понимала, почему она именно сейчас – через два года после её рождения. Конечно, Си-Джей не сильно понимала, о чём говорила мама, ведь многие слова для неё были непонятны, а если она не понимала их смысл, то игнорировала. Понимала она лишь одно, что мама будет очень красивая. И вот Николь глядит на себя в зеркало. Свадебное платье всё ещё покоится на вешалке в шкафу, купленное только неделю назад и спрятанное от глаз назойливого жениха. Но причёска и макияж уже были приготовлены. Слишком красиво, чтобы быть правдой. И хорошо, что на улице не ветрено, ведь это неповторимо. Макияж спокойный. Глаза немного выделены коричневыми тенями, от чего они становились более прозрачными и завораживающими. Ресницы длинные и чуть опущенные, как у девушек в чёрно-белых фильмах. Губы лишь немного затемнены, чуть подчёркнуты на румяном лице. Николь, непривыкшая к такой красоте, не верила, что видит себя. А причёска не была слишком пёстрой и надоедающей. Не было никаких блёсток или завитушек. Вьющиеся волосы просто забрали назад и сплели в аккуратный колосок. Хотя пряди спереди свободно висели, придавая шарм и ненадоедливую простоту. Фата была на тонкой диадеме с белыми бриллиантиками, но ещё не была одета, а ждала её на фарфоровой голове-манекене. Всё бы хорошо, но в соседней комнате плакала Кэр, не желающая надевать слишком нарядное платье розового цвета. Николь прошла к ней и взяла на ручки, поглядев в глаза, такие красненькие и влажные. — Ну, чего же ты, любимая? — спросила она, вытирая слёзы дочери платком, подтирая вздёрнутый носик. — Ты не хочешь надевать это платье ради мамы и папы? — Неть… — шмыгнула носом девочка и уткнулась маме в грудь. — Я испатькаю! — Там негде его пачкать, милая. — Николь взяла из рук подруги платье и погладила дочь по медным волосам. — Давай наденем, а? Папе и маме понравится. Мы же мерили его на прошлой неделе, и тебе понравилось. Давай, надень. — Холошо… — фыркнула девочка и снова хлюпнула носом. Она стала вырываться из рук Николь и встала перед зеркалом, вытирая слёзы с глаз. Николь подошла к ней и сняла голубой костюмчик, а потом натянула платье, показывая Кэролайн, насколько она красива в нём. Она поправила медные кудряшки девочки и поцеловала её в щёку, заставляя улыбнуться. Дочка любила поцелуи родителей. Они были наполнены такой светлой любовью. — Николь, — сзади подошла мама. — Пора одеваться. Джон уже обзвонился. Он очень переживает. — Гвен держала телефон в руках. Девушка протянула руку к телефону и приложила его к уху. — Чего ты там? — усмехаясь, спросила она, параллельно поправляя волосы дочери и стирая остатки слёз. — Я не могу без тебя так долго, — в панике говорил жених. — Как вы там? Вы не опоздаете? — Джон, — устало сказала девушка и переложила телефон. К другому уху. — Мы к церкви ближе, чем ты. Нам до неё рукой подать. Даже пешком дойти быстро. И Кэролайн, наконец, надела платье. Так что не опоздаем. — Кэролайн плакала? Из-за платья? — Ага. — Дай ей трубочку. Николь приложила трубку к уху Си-Джей и сама приложила ухо, слушая, что скажет Джон. — Папочка? — пискнула девочка, улыбаясь себе в зеркало. — Привет, милая. Ты больше не плачешь? — заботливо спрашивал Джонни, казалось, поглаживая сам телефон. — Неть, пап. Всё холошо. Я класивая. Маме я нлавлюсь. Ты будес улыбаться. — Николь погладила Кэролайн по голове и снова поцеловала. — Мама целуца. Она говолит, сто мы сколо поедем к тебе. Я соскутилась сийно. Как дела, папа? — У меня всё хорошо. Я жду вас. Давайте быстрее. — Джон глубоко вздохнул, нетерпеливо так. — Холосо. Мама кивнула. — Девочка выдала то, что мама подслушивала. — Ах, так. Тогда скажи маме, что я вас очень люблю и жду вас в церкви. Помоги маме надеть её платье, и подгоняй её, потому что скоро уже все соберутся. — Джон рассмеялся. — Мама… — стала передавать девочка, но Николь кивнула, показывая, что всё слышала. — Пока, папа! — Пока, милая. Пока, Николь… — Увидимся, любимый. Николь убрала телефон подальше и подняла дочь, целуя её щёчки. А потом понесла в соседнюю комнату, где уже было приготовлено платье. Джейн поправляла прозрачные ленты, стягивающие талию. Николь посадила дочь на диван и дала ей игрушку, чтобы та не нашла, чем заняться, сама. Обои за диваном ведь уже были изрисованы. Джейн с улыбкой встречала Николь и с радостью помогала ей надеть платье. За спиной были нити корсета. Джейн помогла натянуть Николь лямки и утянула корсет. Подвязала ленту с цветком и расправила слои юбки. Всё было идеально. Не вычурно, всё нежно и красиво. Николь мечтала именно о таком. — Всё, пора выезжать! — В комнату вбежала мама и застряла на пороге, осматривая свою Николь с ног до головы. — Боже, милая, ты такая прекрасная. — Она подошла к Кэролайн и подняла её на руки. — Смотри, какая мама красивая. Тебе нравится? — Да, бабуль. Она класивая. Николь хихикнула и подошла к маме с дочерью. Она погладила девочку по волосам и провела по её щеке кончиками пальцев. Она улыбалась прямо как Джон. Была его маленькой копией. Девочка подёргала за лямку платья и потянулась к матери, чтобы обнять её. — Класивая, — шёпотом повторила девочка и поцеловала маму в губы. Буквально через пять минут, когда в сумки собрали вещи для Кэролайн, чтобы она не испачкалась, шпильки для Николь и всякого рода помощь, они сели в машину, которую вёл отец Никки. Они ехали в церковь около пяти минут, и Николь улыбалась, глядя в окно и поправляя волосы своей дочурки. Кэролайн улыбалась, крутясь в детском кресле. Она радовалась чему-то. И вот пришёл момент, когда и Николь начала волноваться и думать, а правильно ли она поступает. «Нет-нет-нет! — думала она. — Убирайтесь, проклятые мысли!» Она была уверена в себе, в своём решении и совсем не боялась. Они прошли в церковь не с парадного входа, чтобы их никто не заметил. На Николь натянули фату и забрали дочку, чтобы она не мешала. Рядом бегали мальчик и девочка в белых костюмчиках. Кажется, они и должны были разбрасывать лепестки цветов перед Николь. Всё было, как во всех фильмах – красиво, романтично, мечтательно. Девушка встала у зеркала и посмотрела на себя, чувствуя волнительную атмосферу. Там, в зале, толпа народа, ожидающая её выхода. Там Джон, который за сердце хватается, думая о самом плохом. Ему должны были сообщить, что невеста его прибыла. Пусть с облегчением выдохнет, ведь она рядом и скоро будет рядом с ним. Кэролайн увели в зал, чтобы она не мешала. Пусть отец увидит свою дочь и перестанет волноваться. Пусть волнуется невеста, которую сейчас будут провожать кучи пар глаз знакомых им людей, друзей, близких. — Агнешка, прекрати бегать! — крикнула Гвен девочке-ангелочку. — Как её зовут? — переспросила Николь, улыбаясь. — Странное имя. — Она из польской семьи. Но очень красивая девочка. Настоящий ангелок. Как и ты. — Гвен провела по волосам девушки пальцем. — Я сейчас уйду, и тебя поведёт твой отец. Ты только не волнуйся. Там много людей, и все будут смотреть на тебя, обсуждать твой внешний вид, тыкать в тебя пальцем, говоря «Вот это да!» Ты просто иди к Джону и не волнуйся. Он твой единственный человек, которого ты должна шокировать. Мнение других тут абсолютно не причём. Понимаешь? — Да, мама. — Когда будешь идти туда, в твоей голове будет много мыслей о том, что сейчас ты споткнёшься, ляпнешь что-то не то. Не бойся, на платье ты не наступишь, подойдёшь к Джону и будешь говорить лишь то, что есть в голове, то, что чувствуешь. Замечать не будешь больше никого. Даже фразы священника будешь пропускать мимо ушей. — Так было с папой? — Николь рассмеялась, представляя мысли своей мамы. — Да. Точно так и было. Ещё мама его – стерва – сидела в первом ряду и говорила там своему сыну «Сыночек мой, пропадает!» Никогда бы с ней не ужилась. И ещё… — Мама запнулась и покраснела. — Будьте аккуратнее в медовый месяц. Ты у нас так и вышла, милая. Думаю, вам второй ребёнок пока не нужен. — Мам. Мы будем аккуратны. Не волнуйся. Я сама не хочу рожать, ведь Кэролайн пока ещё не привыкла к Джону. Да и второго ребёнка рано заводить. — Николь поглядела на себя в зеркало. Да, беременность изменила её. Фигура была не такая, как была раньше. Хотя мама говорит, что завидует ей, ведь у девушки почти не выросла грудь, не отвис живот. Хах. Ведь ей тогда было всего восемнадцать. — Теперь иди. Отец ждёт. Никки повернулась и увидела папу у двери. Он улыбался и почти плакал, глядя на неё. Девушка подошла к нему и взяла под руку. — Ну, вот и конец, — сказал он. Девушка повернула на него хмурый взгляд и громко вздохнула. — Конец чего? — подняла она брови. — Это же только начало. — Конец свободной жизни Джона. — Папа закусил губу. — Жалко его. Молодой ещё. Надо было сказать ему, чтобы бежал подальше. Девушка с удивлением взглянула на него и стукнула по руке, когда он засмеялся. Молодец, папа, разрядил обстановку. Теперь она будет думать, что будет ужасной женой. Ужасная… Вдруг музыка заиграла, очень-очень громко, и девушка опустила голову, снова глубоко вдыхая. Ну, вот и конец. Она подняла голову, хмурясь. Что она сейчас подумала? То, что и сказал её заботливый папочка? Это же только начало прекрасной жизни, их совместной счастливой жизни. Ведь они столько пережили вместе. Николь пыталась расслабиться, глубоко дышать и следовать советам матери. Она задала себе цель – смотреть лишь на её любимого мужчину. Не обращать внимания на других людей. Лишь улыбаться, быть бодрой, сильной. Не думать ни о чём. Лишь о любви, светлом будущем, Джоне и Кэролайн. О том, что она хочет быть его женой, быть с ним до конца жизни. Дверь открылась и перед Николь и её отцом пошагала пара ангелочков, раскидывающая лепестки перед невестой. В зале встали все и смотрели на невесту. Рты у них были открыты, ведь девушка была невероятно прекрасна. Но она не замечала почти никого, лишь Джон был её целью. Она даже не смотрела на своих друзей, сидящих на первой скамье. Кэролайн гладил по голове Джек и поглядывал на девушку, которая так и не стала для него любовью всей жизни. Он завидовал, завидовал тому, кого когда-то ненавидел. А теперь даже уважает и любит, как друга. Столько они пережили вместе. Подпольщики и ученики. Кроме них из дома не было никого. Лишь старые-добрые друзья. Джим, Дженни, Джек, Райан, Исами и Билл, сидящий от старости в углу. Все улыбались, а руки так и тянулись похлопать. Николь с улыбкой встала напротив жениха и спокойно отпустила руку отца, хотя так и дрожала. Но взгляд любимого успокаивал. Он был так близко. — Страшновато, — шепнула девушка и хихикнула, отдавая букет Джейн, которая была подружкой невесты. Она взяла руки Джона и поглядела ему в глаза, потом поворачивая голову к священнику. — Возлюбленные дети мои… — начал он, и Николь вновь повернула голову на профиль Джона. Красивым он был в чёрном фраке, только бледным каким-то. Он дышал глубоко, а руки его сжимали её пальчики. Он вновь взглянул на свою невесту и улыбнулся, встретив её взгляд. Глаза её добро поблёскивали. И ему тоже речь священника была неважна. Они лишь повторяли за ним клятву любви и верности. Голоса их словно сливались, сердца бились в унисон. А все вокруг стали чем-то неважным. Лишь он и она. И маленькая девочка, глядящая на них. Настоящая семья образовывалась прямо сейчас. — Я люблю тебя, — сказал Джон, надевая кольцо на палец своей жены. Он поцеловал её руку и прижался щекой к её ладошке. — Можете скрепить клятву поцелуем, — дал волю священник, и Никки, стесняясь остальных, положила руки на плечи своему мужу и потянулась к его губам, не глядя в глаза Джону. Их губы соприкоснулись, и Джон обнял крепче свою жену и прижал к себе её хрупкое тело. А гости аплодировали, вновь вставая. И Кэролайн смеялась, и смех её разливался по залу. Вспышки, улыбки и такой долгий поцелуй любви. Наконец, жених и невеста спустились к гостям и принимали их объятия и подарки. Кэролайн осматривала всех, лёжа у отца в руках. Она тоже улыбалась и пила любимый апельсиновый сок. — Жаль будет оставлять её здесь, — с жалостью сказала Николь, глядя на своего мужа. — Может, возьмём её с собой? — Придётся перезаказывать дом и собирать её вещи уже сейчас. Не бойся, это всего на две недели… — Мужчина обнял девушку и погладил по голове свою дочь. — Ты не успеешь соскучиться. — Как это не успею? — Поцелуй в лобик. — Я скучаю по ней, когда она в садике. А две недели без неё – вечность. — Но я же буду с тобой. Будем звонить ей каждый день. С ней всё будет хорошо, она будет у твоих родителей. Деньги им я оставил. Сэм всегда рядом. — Он успокаивал её. — Правда? Хорошо, — выдохнула девушка, видя, как к ней весело скачет Дженни и тянет руки к маленькой Кэр. — Привет, моя хорошая… — смеялась девушка и глядела на малютку, щекоча ей животик. — Вы такие красивые. — Теперь она обращалась к Джону и Николь. — Спасибо. — Никки прижалась к своему мужу, чувствуя приливы ревности. Всё ещё… — А давайте сфотографируемся? — предложил появившийся Джим и приобнял Дженни. — Первая общая фотография со времени освобождения. Все мы и даже Перо. И Билл тут. Давайте… Николь пожала плечами и посмотрела на мужа, который кивнул. Они подозвали фотографа и все вместе встали в один ряд. Кэролайн всё ещё лежала у отца на руках. Всё-таки три месяца своей «жизни» она была в том доме. И вот вспышка, и все улыбаются, и счастливы. Даже Кэр смеётся, ведь все так окружили её. К концу праздника, когда люди стали расходиться, Николь и Джон попрощались с сонной Кэролайн и отправились в далёкий путь в Италию, в которой провели всего две недели, потому что начинался учебный год. И Джон, и Николь решили подать документы в университет, ведь когда-то надо было учиться…