***
Небо было затянуто свинцовыми тучами, по холодному асфальту раскатывался порывистый ветер, угрюмо моросил дождь. По дороге в больницу мысли Бёздэя занимала отъявленная чепуха. В голове крутилась какая-то популярная песня, которую он бессознательно мурлыкал себе под нос, глаза то и дело цепляли проплывающие мимо вывески с названиями парикмахерских и салонов красоты, а объектом неподдельного интереса стало сочетание вкусов черничного йогурта и сырных крекеров: «Гм... парикмахерские... как их только ни назовут, и никакой связи с волосами, какая глупость... Чем бы разнообразить ужин?.. обычная еда так приелась... на обратном пути нужно непременно купить йогурта и крекеров. Пусть будет черника с сыром. Мда... что это за тупая песня прилипла и откуда я знаю ее слова?.. сила попсы поистине разрушительна...»***
‒ И зачем ты приперся? ‒ нарушил тишину Ратио, устав от молчаливого созерцания ухмыляющейся физиономии своего напарника. Вот уже несколько минут Бёздэй сидел напротив него в кресле пациента, упершись руками в сиденье и покачиваясь, словно чего-то ожидая. ‒ Я работаю, иди занимайся своими делами. ‒ М-м-х, ‒ улыбнулся пребывающий в некой прострации Бёздэй, ‒ так пациентов уже нет, вот я и подумал, что ты тут скучаешь. ‒ Скорее, это ты от безделья места себе не находишь. ‒ хмыкнул Ратио, ‒ Приемы по записи закончились, но еще целый час рабочего времени, поэтому не мешайся и иди домой. ‒ Серьезен и ответственен, как всегда. ‒ вздохнул Бёздэй, ‒ Эй, доктор, а не осмотрите меня? ‒ он встал со своего кресла, одним махом разделся до пояса и, сев лицом к напарнику, устроился у него на коленях. Однако такой непредсказуемый поступок старого друга, казалось, не столько ошеломил Ратио, сколько озадачил. ‒ Нечего тут осматривать, я и так могу заключить, что ты болен на голову. Слезай с меня и одевайся. ‒ совершенно невозмутимо произнес он. В ответ на холодную реплику, Бёздэй лишь обнял Ратио и положил голову ему на плечо. Носом касаясь шеи и вдыхая аромат дорогого парфюма с его кожи, Бёздэй прошептал: ‒ Ты мне нужен. Ты то солнце, что поддерживает жизнь на моей планете. Ты вода, питающая все живое во мне и воздух, насыщающий мою кровь кислородом. На самом деле, не будь тебя, я бы не выжил тогда. Сначала, это было озорное желание обыграть тебя, доказать, что ты не прав. После, я просто не мог сдать позиций и цеплялся за предлог твоего освобождения из оков самобичевания. Сейчас же я осознал, что все дело в моей эгоистичной прихоти сделать тебя своим. Да, ты должен быть только моим, ‒ Бёздэй замолчал. Время встало на десятисекундную паузу. ‒ Я не знаю, что ты принял, но вынесло тебя кошмарно. Полежи-ка под капельницей с физраствором, ‒ Ратио попытался стянуть с себя друга, но тот лишь крепче обнял его, прильнув к нему всем телом. ‒ Я всю душу наизнанку, а ты издевательствами шутишь. Непрошибаемый какой, я и так на абордаж, ‒ с некоторой горчинкой в голосе промолвил Бёздэй. ‒ Что за фарс, чего ты добиваешься? ‒ ровным тоном осведомился Ратио. ‒ Я жажду больше внимания с твоей стороны. Не выпуская Ратио из объятий, Бёздэй провел кончиком языка по его шее до самой мочки уха. ‒ Ну это уже ни в какие ворота... ‒ возмутился Ратио и хотел было встать, чтобы стряхнуть с себя обезумевшего напарника, но последний сумел предупредить такие действия, схватив его за самое сокровенное. ‒ Ого, так и думал, природа тебя хорошо одарила, ‒ лукаво проговорил Бёздэй, другой рукой сжав челюсть Ратио. ‒ Убери руку с моего члена. ‒ гневно выдавил он сквозь зубы, ‒ Мое терпение подошло к концу, сейчас я буду тебя бить. ‒ Я тоже не могу больше терпеть, ‒ прохрипел Бёздэй, после чего разгоряченно впился поцелуем в губы Ратио, уводя того за собой в вихрь желания. Ратио в негодовании промычал что-то, а затем, неожиданно для себя самого, издал легкий стон. Он почувствовал, как язык Бёздэя проник ему в рот, а рука, сжимающая его пах, начала неторопливо двигаться. Не поддаться порыву сумасшедшей страсти оказалось невозможно, и мужчина решил отпустить ситуацию. Руками он крепко сжал бедра своего искусителя, привлекая еще ближе к себе, так, чтобы почувствовать его твердый член. Бёздэй, поняв, что сопротивления уже не последует, принялся расстегивать ремень и брюки Ратио. Тот несколько сконфузился и попытался отстраниться, но разорвать поцелуй сил у него не хватило, а Бёздэй тем временем бесстыдно проник рукой в его нижнее белье и высвободил возбужденную плоть. Он несколько раз провел рукой по стволу, и Ратио совершенно потерял контроль над голосом, робким наслаждением вырывавшимся из его груди. Продолжая вжимать пальцы одной руки в бедра Бёздэя, второй рукой он проскользнул ему спереди в штаны с ответными ласками. Тот не смог оставить подобную выходку без комментария: ‒ Ах, пробудился-таки в тебе развратник... какой ты... ‒ Замолкни, не сбивай настрой... ‒ прорычал Ратио и возобновил поцелуй, переняв инициативу. ‒ М-м-м, какой напористый... ‒ снова вставил слово Бёздэй. ‒ Да что же ты такой неугомонный! ‒ выпалил Ратио и, чтобы пресечь последующие ехидные замечания со стороны партнера, обхватил оба их пениса и начал водить рукой вверх-вниз, постепенно наращивая темп. Бёздэй лишь уткнулся лицом ему в шею, легонько прихватывая кожу губами. Одной рукой он также принялся дрочить их сочащиеся смазкой члены, а второй ослаблять галстук и расстегивать верхние пуговицы рубашки Ратио, спускаясь поцелуями к его груди, от чего тот в агонии вожделения откинул голову назад с протяжным стоном.***
‒ Черт возьми, из-за тебя я перчатки испачкал, ‒ пробубнил Ратио, приводя себя в порядок перед зеркалом. ‒ А чего только я? Ты тоже весьма щедро кончил, ха-ха-ха, ‒ весело заметил Бёздэй, собирая по кабинету свою разбросанную одежду. ‒ Умолкни, а не то я сниму эти перчатки и обследую твою простату, ‒ искря глазами повернулся к нему Ратио. ‒ Ах ты фетишист! Сейчас не время для стального фистинга, ‒ не прекращал раззадоривать друга Бёздэй. ‒ Да что ты, фистинг уместен в любое время! ‒ сняв перчатки и обнажив металлические руки оскалился Ратио. ‒ Атас! ‒ Бёздэй с воплем бросился вон из кабинета. ‒ Стоять-бояться! ‒ Ратио кинулся вслед за ним.