Покаяние

      Голова с каждой секундой все больше распухала от тянущей боли в висках. Кисти рук и щиколотки давно натерло жесткими ремнями, что оставляют красные полосы и противный запах резины, проникающий в поры и сохраняющийся даже после оттирания губкой с порошком для стирки белья. Матрац, как и подушка, были раздражающе мягкими. Он мог бы спать в этой постели, спать как младенец и наслаждаться мягкостью перин. Но электрический ток, проходящий по нейронам головного мозга, возвращал в реальность, заставляя сжимать зубами толстую, перекрученную в тугую веревку белую ткань.       Он чувствовал, как все тело сводит судорогой, которая, сокращая мышцы, выгибала конечности и торс под невероятными углами, и только сдерживающие ремни не позволяли ему переломать себе кости в неконтролируемых припадках. Тошнота накатывала с удвоенной силой, стремясь покинуть измученный организм и не мешать желудку прилипать к позвоночнику. Это не было адски больно, нет. Это было изнуряюще и пытливо, выбивало силы рывками. Вот очередной разряд посылает поток пронизывающего тока, а вот он уже тяжело дышит через нос, вдыхая пыль и ожидая следующего щелчка кнопки, за которым последует, возможно, его последняя осознанная боль. Судороги постепенно стихли, и он почувствовал запах жареного в помещении, где единственный источник этого запаха — он сам, а, точнее, его голова, к которой прикреплены электроды. На месте их соприкосновения с кожей, волос почти не осталось, но об этом он может лишь догадываться, ощущая легкость передышки всего на мгновенье. А затем снова тело прошибает электрический ток, и он уже не может ни о чем думать. Лишь бы это прекратилось. Не важно, как и кем. Просто пусть хоть кто-то выключит этот долбаный аппарат и позволит ему наконец-то заснуть, провалиться в темноту. Или же дадут ему сдохнуть.       Это невыносимо.       В голове все спуталось. Нет связных мыслей, лишь боль, боль и боль, от которой хочется выть, как раненый волк.       Когда его наконец оставили в покое, убрали чертово приспособление, напичканное проводами, он даже не смог вздохнуть с облегчением. Только дергаться, сжимая кулаки. Из рта вынули ткань, и по подбородку потекла вязкая слюна.       Это унизительно. И мерзко.       Когда он пришел в себя, на стуле перед его «ложем» на скрипучем стуле уже сидел мужчина, державший в руках Библию.       — Как твои дела, Рой? — голос у мужчины был теплый и тихий, раздражающий его даже больше писка мышей.       — А вы как думаете, Святой Отец?       Его глаза постепенно приобрели ясность, в них можно было заметить сладость уходящего небытия, поскольку измученное сознание благосклонно не подкинуло ему сновидений, которые, скорее всего, оказались бы кошмарным продолжением реальности. Он рассматривал потолок, переводя взгляд от трещины к трещине, думая обо всем и ни о чем, просто позволяя мыслям идти своим ходом и не зацикливаясь на какой-то конкретной. Он точно сходил с ума, он это знал, хотя говорят, что настоящие сумасшедшие отрицают даже саму возможность этого. Все чаще он начинает забывать даже собственное имя, не говоря уже о лице матери, ее теплой улыбке. Или эта улыбка была не ее?       — Ты слишком отстранен, — он услышал шорох, с которым мужчина бережно провел рукой по корешку книги. — Ты помнишь, почему ты здесь?       Тишина длится достаточно долго, глаза начинают слезиться от редкого моргания.       — Нет, Святой Отец, — он врет, мужчина точно знает это.       — Ты лжец, Рой. А ложь, как и остальные грехи, нужно замаливать, — священник открыл первую страницу Библии. — Покайся.       И он каялся. А точнее, просто повторял слова мужчины. Каждое слово, раз за разом. Говоря одновременно со священником на тех моментах, куски которых помнил, испытывая умиротворение, как от колыбельной. Желание провалиться в темноту и уснуть вновь охватило его, чтобы дать телу возможность отдохнуть, но он не мог.       Позволит себе эту маленькую слабость сейчас — снова удостоится электрошоковой терапии. И тогда наверняка он весь расплавится настолько, что чувствовать будет больше нечего. Даже мягкой постели под затекшим от одной и той же позы телом.