Близнецы? К чёрту не сдалась...

POV — Автор. Светловолосая проснулась опять же в комнате с белыми стенами. Голова немного болела. Ремни были стянуты на запястьях так, что кровь ели-ели поступала в конечности. Немного окрепнув, девушка прикрикнула о том, что она проснулась. — Извините, Джулия? Я проснулась, не могли бы вы принести мне поесть, я очень проголодалась. Если вы меня теперь боитесь, простите, пожалуйста, за вчерашнее. Я не нарочно. Вместо силиконовой Джулии вошла та медсестра, которая ввела Берте успокоительное. Она правда была с серой кожей и одета в чёрный медицинский халат, если его можно так назвать. Очень короткий халат открывал вид на её неаккуратно заточенные чёрной ниткой ноги. Руки в длинных чёрных перчатках чуть ли не до плеча. Но большее внимание девушки привлекла голова медсестры, казалось, она вообще не пришита к телу и «живёт» сама по себе. «Кто она такая?!» — пронеслось у голубоглазой в голове, дар речи просто на мгновение покинул «особенную». — Привет, Берта. Что хотела бы покушать? — медсестра подошла к койке, стуча маленькими каблучками. Голос был немного приглушён из-за черной маски с большим красным крестом на лице. — А тебе больше ничего не принести? Мне кажется, это ты здесь прикована к койке, а не я? — женщина аккуратно убрала с уха лямку Маски так, чтобы та висела на другом. — Вы… Вы… Не Джулия, — умение говорить вернулось к девушке. — Я Энн, Джулия уволилась. После встречи с тобой. И ещё ты в отключке была не один день, а около недели, — с ухмылкой проговорила та. — Вы из КрапиПасты? — вырвалось из уст Берты. — Прости, что? «*внутренний крик* Что делать? Зачем я спросила? Что я спросила? Правильно ли я сказала? Где я? Почему нет никого кроме нас? Что это? Реальность? Сон? Господи, что делать-то?! " — Ты хотела узнать, не из КрипиПасты ли я? — на удивление блондинки, медсестра села на кушетку и немного ослабила ремни. Совершенно спокойно реагируя на все. После Энн приподнял изголовье кушетки и широкими шагами вышла из комнаты, напоследок одарив её весёлым взглядом. -… Что? Единственное что выдавила из себя девушка. «Она знает КрипиПасту, значит я могу её обо всем расспро…» Опять открывшаяся дверь привлекла внимание прикованной и отвлекла от мысли. Вошла серокожая, в руках у неё был серебряный поднос с едой. — Вот держи, ты просила. Давай вопросы потом, сначала поешь.

В полицейском участке

Тим и Худи прошли в комнату где лежали несколько трупов, все с пулями, у кого во лбу, у кого где. Маски подошёл к трупу того полицейского, что переговаривался с ним. — Получил, сукин сын, нехер со мной так разговаривать. Худи в то время подошёл к столу и взял нож, маску и телефон Алекса и показал все вещи, что тот нашёл, Тиму. — Тебе это надо? — Не мне, а Слендермену… — резко ответил Маски, подойдя к другу, он резко выдернул свою маску из рук и надел на себя. Настроение Тимати сразу изменилось, ярость немного успокоилась, но колка к наркотикам не хотела оставлять убийцу. Так же резко выдернув и пакет с ножом, все направились к выходу. Тоби стянул с себя маску, чтобы, так сказать, насладиться свежим воздухом. На правой щеке Тикки сияла огромная дыра, через которою можно увидеть и язык, зубы и т.д. Ему так не нравиться эта тряпка на лице, а носит он её только из-за того, что Крипи не нравится. Эта рана была вместе с Тоби с самого детства, но он продолжал грызть щёку и по сей день. «Почему убийцы так странно реагируют на мою дыру? Как же они терпят Джеффа, он же не лучше…?» — Да я вот с охоты шёл, и мне тут в голову голос Слендермена стукнул, мол, иди за Тимом и Тоби, а я такой, задолбался я выручать их, а он такой, иди иначе башку откручу, ну я и пошёл, — объяснял Худи. — Да ладно тебе, не так часто я и в полицию попадаю… — Подумаешь, раза четыре за месяц, — послышался голос Тоби. Друганы обернулись назад на Тикки и увидели его «прекрасную рану», резко развернулись. — Тоби, мать твою, сблюю ведь… — согнувшись, сказал Тим. — Но мы ведь убийцы, ты сам убиваешь не самыми милыми способами! Почему нельзя потерпеть мою дыру?! А как же, разрезанные щеки…! — когда Тоби начал говорить, в лесу, по которому шли прокси, показался силуэт человека, -…Джеффа… Парни остановились и начали наблюдать за этим телом, сначала оно медленно шло, опустив голову по направлению к ним, а после поднял голову и начал не естественно рычать. — Джефф, опять думаешь напугать? Не, не получится. Мы знаем, что это ты, — Худи начал медленно вытаскивать свой пистолет из кабуры. Раздался психический смех, после которого «со скоростью света» Джеффри оказался рядом с ребятами. — Не делай глупостей Джефф, — обратился Худи, приставив свой пистолет к виску убийцы, — Ты смертный, я знаю. — Пхахаха, ты думаешь я боюсь твоего слоника? — безумный взгляд маньяка пристально смотрел на тряпичную маску Худи. Тоби и Тим были на стороже, чтобы если Джефф что-нибудь выкинет, они готовы атаковать. Джефф был одним из самых психованных убийц, что знали КрипиПастеры. Иногда даже Слендермен думал о том чтобы сдать его в психушку или убить, но убийца либо вовремя уходит, либо каким-то образом Джефф побеждает Слендермена. Все таки Слендер всех убийц, Джеффа включительно, считал своей семьёй. Как бы это ванильно-мармеладно не звучало, но это было так. Ведь вся его прошлая жизнь заключалась в убийстве своих родственников, как он чуть не убил Берту. Кхм, мы отошли от темы… Джефф взял дуло пистолета и направил на ладонь другой руки, с силой он сжал курок пистолета вместе с рукой Худи. Пистолет выстрелил и сделал не маленькую дырку в ладони. Убийца засмеялся ещё больше, он подвёл свою ладонь к глазу и посмотрел на них через дырку в ладони. — Смотрите, какая дырень! Ахахаха! «Джефф реально меня пугает…», Тоби отпустил свои топоры, и натянул маску обратно. Все медленно опустили оружие, пока Джеффри уже на корточках смеялся. Тим медленно подошёл к сумасшедшему, поднял его силком и повёл вглубь леса, к особняку. Худи и Тикки шли впереди, боясь смотреть на то, что с собой делает Джеффри. Улыбашка — как называла его Салли в детстве, делал дыру в руке ещё больше с помощью своего ножа и посмеивался, Тиму было не очень приятно на все это смотреть. Да, они убийцы, но смотреть на то как режет себя «друг», не приносило им удовольствия.