А звёзды падали

Мисаки с презрением смотрела на мать. Впервые в жизни во взгляде можно увидеть разочарование. А про мужчин можно и не упоминать. Если на Минако девушка просто презренно смотрела, то если бы глаза могли и вправду сжигать, то Усуи бы уже не стояло. Мать хотела объяснить все дочери, но Аюзава не стала их слушать. Юная особа, молча, ушла в комнату. «Так вот зачем ему Аюзавы нужны были… От матери вообще такого не ожидала… Я это заслужила? Она снова завела интрижку? Черт, что за чувство? Хочется плакать, кричать, что-нибудь ударить, но в то же время понимаю, что это не поможет…» Девушка приложила голову к холодной стене. Разные мысли терзали её. Брюнетка уверена, ведь если она справилась с уходом отца, то ещё одну интрижку вытерпеть должна. Перед глазами стояла та самая картина. Блондин прижал к стене Госпожу Минако. Её глаза… Её взгляд явно говорил, что она и не против, или Мисаки показалось. Но тогда бы она оттолкнула его. — Извини, — тихо произнесла за дверью женщина, а затем послышались удаляющиеся шаги. Мисаки вздохнула с облегчением. Желания с кем-либо говорить не было, а видеть тем более. Только вот если она хотела отдохнуть, то ей снова помешали. — Аюзава Мисаки? — брюнетка узнала этот голос. Губы сомкнулись с прямую линию, а кулаки непроизвольно сжались. Слезы затуманили глаза, как и мысли голову. — Я хотел бы с тобой поговорить. — Зачем? Вы и так уже поговорили. Уйдите… — Глаза жгло. «Лишь бы он ушел», — думала девушка. Ей полегчало, когда она услышала тот же звук отдаляющихся шагов. Только эти были куда тяжелее, чем предыдущие. Брюнетка облегченно вздохнула. Ей нужно было пройтись. Ещё несколько секунд юная особа постояла у ледяной стенки, а после направилась к двери, но уже около выхода из комнаты, кто-то постучал в окно. Резко, испугавшись чего-то, Аюзава обернулась. Незваный гость с той стороны лучезарно улыбался. Улыбка довольно быстро сменилась на ухмылку, которая ненавистна Мисаки. — Я же сказал, что нам нужно поговорить. У него был спокойный тембр голоса. Это Мисаки не могла оставить без внимания. Сейчас этот недочеловек-паук сидел на дереве и гадал, когда брюнетка откроет ему окно. Где-то внутри девушки зародилась чувство дежавю, ей показалось это довольно забавным, что та даже издала незаметный смешок. Затем показала язык и закрыла шторы. Усуи не устроил такой поворот событий. Такуми нужно было подобраться ближе к этой девушке. Только так он сможет исследовать эту дрянь (болезнь). Долго думать не стал, и с той же ухмылкой, не пойми каким образом, разбил стекло. Лицо Аюзавы было не описать. Ей уже второй раз не дают выйти из комнаты, но на этот раз она её точно покинет и на долгое время, а виновником этого переезда будет блондин, сидящий в груде стекла. — Ты только и умеешь, что ухмыляться? — Разбитое окно мало волновало девушку, чем это поистине адская раздражающая ухмылка. — Нужно же нам было как-то поговорить, — этот взгляд изумрудных глаз то пленял её, то жутко бесил. — Поговорить нужно вам, — на последнем слове был сделан ударный акцент, — но не мне. — Мисаки собиралась все же выйти, но краем глаза заметила красные капли, капающие на пол. Минута размышлений и она идет ему на помощь. Да, он взрослый, да он мог справиться сам, но она просто не может стоять в стороне и смотреть на это. Девушка порвала часть платья, и аккуратно пройдя по стеклу, принялась перевязывать блондину руку. Делала она это быстро, чтобы тот ничего не заметил и не заподозрил. Аюзава иногда поглядывала на него, каждый сантиметр лица был изучен. Усуи же конечно заметил это, но виду подавать не стал. «Пусть делает, что хочет. Это даже забавно», — сидя в стекле с пораненной рукой, так же смотря на брюнетку, но более мягким взглядом, подумал мужчина. — Сначала нужно было проверить на наличие стекла, затем обработать, а уже, глупая, после перевязывать. — Аюзава слегка задели эти слова про «глупую». Она со всей силы завязала узел, от чего мужчина пискнул. — Нечего мне указывать. В отличие от вас, я не отношусь к докторам-извращенцам. Не волнуйтесь, я ничего не скажу Рио о вас, но и вы, — Мисаки притянула парня к своим губам и прошептала: — не трогайте меня. После, она собиралась встать с разбитого стекла, но Усуи притянул её обратно и точно так же прошептал: — Усуи Такуми, приятно познакомиться. И я не заигрывал с твоей матерью. — Его опаляющее дыхание перешло с губ на ухо. — Я здесь слегка по другой причине. Скоро узнаешь. Мужчина взял вредную особу на руки и вынес из комнаты. Мисаки опустила голову, чтобы тот не заметил её раскрасневшегося лица. Ладно она, но вот когда парни так делают, то Аюзава это на дух не переносит. Усуи позвал служанок, чтобы те убрались в комнате. «Усуи Такуми… Я уже слышала это имя», — взглянув на него, молодая хозяйка дома поняла, что даже его вид со спины её бесит. Но в то же время казался родным и знакомым. Перед тем как спуститься на первый этаж, Усуи кратко взглянул на девушку. Её милое, детское личико очень заводило. Внизу его ждала госпожа Минако. Она обеспокоенно посмотрела на гостя, но по лицу поняла, что все прошло хорошо. Даже лучше, чем можно ожидать. Один минус, что каким-то образом у него пострадала рука. — Я ей сказал, что не заводил с вами интрижку. И тут так же получилось, что окно в её комнате разбито. Минако даже не удивилась. Ведь если вспомнить, что дети творили, когда были детьми, то эту шалость им можно простить. — И куда я её дену? — женщина, как и дочь, любила прикладывать голову к стене. У Усуи появилась гениальная мысль. — Почему бы вам не поселить её со мной? — В ответ получил лишь разгневанный взгляд. — Вы не правильно поняли. Я ничего делать не буду, лишь понаблюдаю. Даю слово, я же не шестнадцатилетний парнишка. Минако пыталась понять этого мужчину. Ему двадцать два года, и он взрослый, но для неё все ещё парень. Да, он вырос, но что-то в нем напрягало женщину. «Почему он сменил фамилию? Зачем вернулся к нам? Но может действительно дать понаблюдать за Мисаки? А то этот ребенок даже если будет чувствовать себя плохо, то ничего не скажет». После долгих раздумий, Саита дала согласие на совместное проживание парня и девушки в одной комнату. Усуи же был рад такой возможности поближе узнать взрослую подругу детства и подразнить её. Ведь на первый взгляд она совсем не изменилась. — Ну и что ты такой довольный? — Усуи обернулся на голос девушки. Лицо брюнетки снова стало бледным. Волосы растрепанны, а платье слегка порвано. Такуми взглянул на ткань платья на своем запястье. И снова его это позабавило. Даже не смотря на то, что она его недолюбливает, девушка помогла. — Молчишь? Сказать нечего? — Ты не дерзи мне, а то ведь хуже будет. Пойдем, научу тебя нормально перевязку делать, а то натворишь дел, однако. Мужчина стал подниматься на второй этаж. Его забавляли эмоции, которые показывала девушка. Она внимательно наблюдала за блондином. Ловко и плавно, словно кот, он поднимался по лестнице. Лукавый взгляд, играющий с взглядом молодой особы. Строгость против лукавства. Строгость и элегантность против играющего взрослого мальчишки. Это больше похоже на картину, написанную маслом, когда муж вернулся с ночной прогулки, а дома его поджидала жена. Душа мужа была свободной, а жены заперта в клетке. — Я никуда с вами не пойду, — Мисаки начала спускаться на нижний этаж. Она застыла, чтобы рассмотреть тот зеленый цвет. — И не надейтесь. Блондин схватил Аюзаву и в своей обычной манере ответил юной леди.  — Я и не спрашивал, а контактировал факт. И уже определись, как будешь ко мне обращаться. На «ты» или на «вы»? — Мужчина, по своим детским воспоминаниям, пошел в кабинет брата. Как и ожидал, он обнаружил там бинты, а спирт Усуи и у себя достать может. Затолкав девушку в комнат, закрыл кабинет. Наблюдать за нынешней подопечной забавно. Страх, непонимание, но в тоже время решимость. Её уникальная способность — изображение нескольких эмоций и чувств одновременно. Выразительные янтарные глаза в такие моменты кажутся куда красивее. Черные пушистые ресницы, изредка прикрывающие глаза. Усуи видел не высокомерную особу, а девушку. Веселую, задорную девчонку. Слегка алые губы были в легкой улыбке. К чему бы могла быть эта загадочная улыбка? — Смотри внимательно, — Усуи принялся разбинтовывать ткань с руки. Часть крови уже застыла и образовала корки. Мужчина неприятно поморщился от боли. Быстро взглянув на девушку, думая, что она сейчас скривит гримасу отвращения, но она такой не оказалась. Мисаки продолжала наблюдать за действиями блондина. Обработав предварительно пинцет в спирте, Усуи принялся доставать маленькие осколки стекла, которые застряли в ранках. Мисаки заметила, что у него изредка появляется складка между бровей. «Ему больно…», — только наблюдая за страданиями этого человека, совесть у Аюзавы начала просыпаться. Лицу стало жарко. Она смущенно спрятала глаза за ресницами. Брюнетка не могла больше наблюдать. Она ведь не маньяк, чтобы наблюдать, как мучается его жертва. Прошло около пяти минут, как юная особа уже видела нормально перебинтованную руку. — Запомнила? — «Усмехается. А сам знает, что даже не смотрела». — Что, страшно было? Блондин присел напротив девушки. Они могли бы пробыть в таком состоянии довольно долго, если бы не девичий спокойный голос. — Мисаки, обедать. — Судзуна даже ничего не сказала о развернувшейся перед ней сцене. — У вас точно разница в шесть лет? — Усуи покосился таинственно на Аюзаву. — А тебе точно двадцать два года? — в его же манере ответила собеседница. — Вообще-то двадцать три скоро будет, но не суть. Тебя это как-то беспокоит? — брови поползли вверх. Взгляд стал куда выразительнее. Эта игривая искра, которая никак не хочет испаряться. — Ты знаешь, что ты меня бесишь? — Мисаки старалась скрывать своего отвращения. — С детства знаю… — Как-то в пустоту проговорил блондин. Он смотрел на подругу, но так же и сквозь неё. Словно слова были адресованы не ей. — Мы в детстве были не знакомы. — Мисаки заметила пару дырок по шву одежды. В её голове созрел идеальный план мести. Она попыталась выглядеть дружелюбно, но коварная улыбка её выдавала. — Дайте, я помогу вам с одеждой. Если уж раны перебинтовывать не научилась, то шить я мастерица. Брюнетка знала, что в этом кабинете есть практически все. А иголки и нитки в том числе. У Усуи вспомнился тот случай, когда она маленькой пыталась ему помочь зашить рукав. Да и не понравилось ему, как она снова с «ты» на «вы» перескочила. Хоть он это и вспомнил, сбегать от девушки не собирался, а зря. Как в детстве, Мисаки попросту истыкала его иголками, но дырку зашила. Кое-как, но зашила. Такое поведение вызвало тень улыбки на лице парня. Теперь он с маленькими порезами, истыканный иголкой, но довольный. А чего ему все ещё желать? Любимая девушка сейчас зашила ему рубашку снова. Такуми не имел ничего против. За обедом госпожа Минако объявила: — Мисаки, ты временно поживешь у Усуи. — Девушка аж поперхнулась едой и закашлялась. — Это вынужденные меры. Усуи не сразу понял, про что говорит Аюзава, но после до него дошло, что он не единственный доктор, пытающийся найти лечение. Не дождавшись ответа, она, молча, словно испугавшийся чего-то призрак, ушла из столовой. «Испугавшийся чего-то… — Усуи внимательно наблюдал за девушкой. Мисаки явно не одобряла то, что он будет здесь жить. — А маленькой была такой милахой, но и сейчас ей позаниматься можно». — Что же такого случилось? — блондин попытался быть вежливым, а так же попридержать свое любопытство. — Не ваше дело, — Минако сделала попытку уйти от темы, но Рио не позволил. — Думаю, вам будет интересно узнать. — «Ага, после вашей улыбки вообще от интереса не усну», — подумалось мужчине, но он молча кивнул. — Не так давно к нам приходил один доктор. — Прекрати, — Минако взяла за руку своего мужа, но тот останавливаться не собирался. — Якобы изучить новую болезнь. Но кто же знал, что он будет не доктором, а человеком, страдающим педофилией? Ложка блондина звонко соприкоснулась с фарфоровой тарелкой. Глаза, ничего до этого не выражавшие, сейчас испепеляли старшего члена в семье. — Такуми, ты разучился скрывать эмоции. Видимо твой брат достиг того, чего хотел. — Не смейте затрагивать тему о брате, — мужчина поспешил встать из-за стола и отправился в ту сторону, куда ушла до этого девушка. — Вас не должно касаться то, что случилось в нас в семье. И если кто-то из Уолкеров узнает, что я жив, вам не поздоровиться, — хоть блондин и говорил тихо, но его прекрасно расслышали. Усуи поднялся к себе в комнату. Мисаки стояла у окна и глазами полными грусти смотрела на растущее тут дерево. Девушка не заметила прихода таинственного блондина. Аюзава сняла свои туфли и взобралась на балкон, а оттуда перепрыгнула на ветку. Ей нравилось тут сидеть. Причины особой не нужно. Просто здесь она чувствует себя родной, особенной. Брюнетка почувствовала, как на ветку встало еще одно тело. Янтарные глаза грозно зыркнули на незваного гостя. Аккуратно передвигаясь, Такуми подсел к Мисаки. Та театрально закатила глаза, но промолчала. А что ей говорить? Что она ненавидит его? Он и так должен это знать. Они долго смотрели куда-то вдаль. Молчание для них и есть разговор. На соседнюю ветку прилетела светло-синяя птица. Девушка проигнорировала её, а вот мужчина принялся внимательно наблюдать за пернатой. Светло-синяя, с легким зелёным отливом, она манила к себе. Птица еще слегка посидела на дереве, а после упорхнула подобно бабочке. Тут уже и Мисаки голос подала: — Она частенько сюда прилетает. Усуи был приятно удивлен, что брюнетка сама с ним заговорила. Ухмылка снова украсила его лицо. — Что вы здесь ищете? Я знаю, что так просто доктора к нам не приходят. Вам меня Рио предложил? — Она говорила это с толикой грусти. Аюзава смотрела вдаль, где край покрывала слегка светло-серая дымка. Спокойствие. — Если вам нужна моя болезнь, я не дамся. Идите все лесом, но ставить на себе опыты я не позволю. — Что случилось в прошлый раз? — Такуми интересовала версия Мисаки. Он ни разу не замечал, чтобы Рио по-особенному относился к дочери или жене. Даже в детстве. — Он хотел продать меня. Ему нужны были деньги, чтобы заполучить большое влияние. Взобраться по лестнице, видите ли, он решил, — Мисаки наигранно цокнул, и развела руками. — Ему предложили выгодную сделку, но взамен он должен был дать им что-то ценное. Тут он вспомнил, что есть якобы дочь с очень интересной и не исследованной болезнью. Предложение было заманчивым, особенно для ученых. Тогда я сбежала из дома и решила, что никогда не приму его фамилию. Так и осталась Аюзавой. Такуми заметил, с какой болью, с каким ядом рассказывала все это юная особа. На лице боль, грусть ненависть. Не сложно догадаться, что чувствует человек по его глазам. Раньше Усуи мог скрывать чувства и эмоции, но с появлением молодой особы в его жизни, делать это стало куда сложнее. А она открывается. Она похожа на запертую в клетке птицу, которая ищет выход. Её окружила стена из болезни, Рио и отца. — Я сегодня буду в кабинете. И пока твою комнату не восстановят, оттуда не уйду. — Такуми собирался покинуть дерево, но следующий вопрос снова заставил его сесть на место. — Это странно… Вы мне показались знакомым, мама говорит с вами так, как будто знает вас давно. Вы знаете, где мы живем, нашу старую фамилию. И эти ваши намеки на детство… — Девушка повернулась к мужчине. В глазах застыл немой вопрос и негодование. — Если вы не один из людей отца, тогда кто вы? Усуи мог бы долго молчать. Он не знал, рассказать ли ей правду? Или притвориться, соврать девушке? — Я добрая фея, которая прилетела к тебе, чтобы помочь своим людям. Я видела, как ты плакала по ночам, и решила, что тебе понадобиться моя помощь. — Размахивая руками, изображая изначально крылья, а затем волшебную палочку пританцовывал блондин. Правая нога соскользнула с ветки, и тот чуть не приземлился на землю. Благо успел ухватиться и не упасть. — Вы сумасшедший. — У Мисаки просто слов не было после такого выступления. — Не скрываю. — Девушка слегка сжала плечи, что не скрылось от блондина. — Уже холодает. Пошли, — Усуи любезно предложил руку помощи, но будучи упрямой, Мисаки прошла мимо него, спрыгнула и вышла из комнаты, предварительно показав язык. — Чертовка, — лишь одними губами произнес Такуми, но с такой нежность, которой даже от себя не ожидал.