За час до конца

Конец Света… Все отплёвывались, говорили, что такое невозможно, что всё это сказки, что просто людям делать нечего… Конец Света… Когда он начал наступать, все блестящие умы, великие герои, религиозные деятели - все они пытались найти лекарство, панацею, спасение… Конец Света… Он на то и конец, что спасения нет, однажды это поняли все. Пришлось смириться… И тогда, у самого конца, перевернулся весь мир. Разом обесценилось всё, что раньше так ценилось, вскрывались истинные лица людей, кто-то пытался прямо сейчас получить от остатка жизни всё, кто-то пытался вымолить прощения за грехи у родных, друзей или богов, кто-то просто пытался провести последние часы с семьёй и близкими… А кто-то сидел в своём «гнезде» в одиночестве, просто ожидая, когда весь этот фарс под названием жизнь оборвётся. Клинт Бартон всегда был прагматиком, всегда следовал чёткой цели, он был орудием, похожим на свои стрелы - его направляли в полёт убивать… Сейчас же стрелы пылились без дела. Кому они нужны, когда и так скоро все умрут? Точно так же никому теперь не нужен был один из лучших наёмных убийц ЩИТа. Все были рядом с близкими, у Бартона же близких не было… Даже Наташа предпочла его обществу Баки – недавно они тайно поженились, кому теперь нужны секреты, когда уже не могут ни уволить, ни наказать? И стрелок сейчас смотрел на последний в истории Земли закат, думая… а ни о чём он не думал, просто смотрел. - Здравствуй, сокол, - раздалося тихое за спиной. - Локи, - просто ответил Клинт, не оборачиваясь. В этом слове нет злости или чего-то ещё. Враг… смешно… Это Конец Света, тут нет врагов – не за что сражаться. – Что ты тут делаешь? – всё-таки спросил, не особо интересуясь, просто чтобы разрядить гнетущую тишину. - Не хочу, чтобы это произошло в одиночестве, - тихо ответил маг и сел рядом. – Асгард, как и все остальные миры, тоже ждут Конца… - Что же тебе дома-то не сидится? - Дома… - ётун грустно усмехнулся. – Дом – понятие относительное. Дом – это то место, где тебе рады, где тебя ждут, а там… Ты же знаешь мифы, по ним я устрою Рагнарёк. И пусть асы понимают, что всё это бред, что мне тоже не хочется умирать… Они всегда считали себя бессмертными, всегда… А вот теперь это всегда прекращается. Вам, людям, проще… Вы всегда знали, что когда-нибудь умрёте, асы же… Им сложнее, а ещё они хотят хоть кого-то обвинить, хотят на кого-то свалить всю вину, дабы не чувствовать себя беспомощными. А кто лучше всех подходит на эту кандидатуру? Я не хочу последние часы провести как игрушка для битья… - Хреново, - лишь ответил Бартон, а потом протянул уже начатую бутылку виски, честно стыренную у Старка. – Будешь? Они молча пьют дорогущий напиток прямо из горла, сидя на каком-то обшарпанном чердаке за час до Конца. И в какой-то момент Локи прижался в поцелуе, ещё хранящем вкус того самого виски. Это Конец Света… Здесь стираются условности и границы, здесь уже нет морали и правил, здесь есть только лишь настоящее, то, что хочется здесь и сейчас. И Клинт ответил, просто чтобы тоже не чувствовать себя одиноким, чтобы встретить Конец не одному. Это Конец Света, здесь нет места фальши, здесь обостряются все желания и чувства, здесь нет стыда и сожалений. Они грубо срывали с друг друга одежду, намокающую в разлитом виски, стоящим как два автомобиля, не разрывая контакта губ. Это Конец Света, здесь как никогда хочется чувствовать себя живым. И они чувствовали, путаясь в остатках одежды, вплетая пальцы в волосы друг друга, задыхаясь в бесконечных поцелуях, жадно шаря руками по телам друг друга, стараясь узнать так, как бы узнали, будь у них вся жизнь впереди. Клинт резко опрокинул мага на пол, срывая последние клочки ткани, прикрывающие наготу, и впился губами в бешено пульсирующую жилку пульса. Локи еле слышно простонал, бесстыдно прогибаясь. Это Конец Света, здесь уже нет прежних социальных рамок и статусов, нет различий между людьми… и теми, кто стоит выше. Был ли ты Богом или смертным, принцем или просто наёмником, теперь всё стёрлось, растворилось, оставив лишь обнажённые беззащитные души и такие же тела. И Бог Обмана наслаждался всем тем, даже за намёк о котором убил бы любого «презренного человечишку». И в этом особый кайф, в этом уже несравненное удовольствие, искристая эйфория, бегущая по венам. Отбросить маски и правила, позволить себе быть впервые по-настоящему собой, позволить себе получать удовольствие от грубых и варварских ласк, губ, шепчущих какую-то околесицу на ухо, рук, с нажимом оглаживающих бока и длинные сильные ноги. Всё так же фривольно и безропотно раздвинул колени, прижимая к себе крепкое и загорелое тело, покрывая ядовитыми укусами шею и плечи человека. Ласки кидались из одной крайности в другую, становились то тягуче нежными, то грубыми, почти жестокими. Ётун невнятно что-то рыкнул на попытку перевернуть его на живот, не желая ни на секунду терять зрительный контакт и возможность чувствовать под губами солоноватую с горьким привкусом кожу. Лучник не стал настаивать и только шире развёл стройные, но подкаченные бёдра, раскрывая божественное тело для себя ещё сильнее. Маг едва слышно зашипел от боли, когда смазанные лишь слюной пальцы, сразу два, погрузились почти на всю длину в его тело. Он мог бы заблокировать болевые ощущения, мог бы отстраниться, но сейчас, когда осталось совсем немного до Конца, хотелось чувствовать всё как можно ярче, чтобы было всё по-настоящему. И боль тоже часть той гаммы, что каждый испытывает при жизни, часть, позволяющая жить здесь и сейчас. А удовольствие… скоро регенерация всё исправит, и останется только оно. - Ну же, давай, трахай меня! Или будешь до Конца тянуть? – рыкнул Локи, дёргая на себя стрелка. - Сам попросил, - криво усмехнулся Хоукай и наконец последовал обоюдному желанию: ворвался в ещё не до конца растянутое, но ждущее тело. Маг ещё раз хрипло вскрикнул, Клинт же зажмурился от ощущений, когда его член обхватило так узко и так жарко. Так прекрасно, так по-настоящему, так по-живому… Самые яркие ощущения за всю прошедшую жизнь… Бартон зажмурился, чтобы прямо сейчас не начать вбиваться на всю длину. – Ты в порядке? - Д-да, - выдохнул ётун, привыкая к ощущению наполненности в своём теле. – Двигайся… Прежде чем начать толкаться, лучник внезапно нагнулся и впился поцелуем в губы напротив. Впился сначала грубо и жадно, но потом страсть словно начала отступать, обнажая нежность, поддержку. Движения губ словно говорили: «Я с тобой, с тобой до конца», и Локи отвечал, точно так же, одновременно показывая и свой страх, и безумную надежду, впервые выказывая слабость, слегка прикусывая чужой язык и тут же извиняясь, зализывая место укуса. А потом откинул голову и застонал, когда стрелок всё же двинулся и попал точно по источнику удовольствия. Уж самому себе, когда осталось совсем немного, Лофт мог признаться – ему страшно, жутко страшно, как бессмертному существу, как и любому живому, просто страшно перед неизвестным, перед смертью. И он хотел утопить свои страхи в желании, в ощущениях, в страсти. Стрелок набирал темп, видя перед собой только эту тонкую нитку губ, алую от постоянных закусываний, эти закатывающиеся изумруды глаз, поддёрнутых уже сладостной пеленой, эти разметавшиеся по доскам чердака волосы, эти влажные прилипшие ко лбу прядки, этот острый, словно готовый прорвать тонкую белую кожу, кадык, прыгающий по горлу от постоянных сглатываний и стонов… Странно, что только Конец Света показал, насколько на самом деле Бог Обмана красив, как прекрасен, как желанен. Его хотелось ощущать, трогать, касаться, ласкать, буквально дышать этой пахнущей неведомыми травами и лимоном кожей. Локи же страстно отвечал, прогибался, обхватывал ногами и руками, впитывал и отдавал. Он всегда именно брал, забирал себе ощущения, чтобы потом их рассматривать, переживать заново, доставая из секретной коробочки внутри головы, но сейчас… нет смысла в накоплении, коллекционировании. Сейчас можно лишь отдавать всё и сразу, истратить весь жар и все эмоции, которые можно было бы отдать за всю оставшуюся вечность. По чердаку разносились влажные пошлые звуки от шлепков обнажённой кожи до шумных стонов и тихих рыков почти животной страсти. Хотя кому сейчас было дело до пошлости? Такого слова уже не существовало, были лишь искренние эмоции - кому нужны ложь и лицемерие за считанные минуты до Конца? Лофт дёрнулся и невнятно что-то прохрипел, но Клинт его понял и обхватил ровный истекающий смазкой член ладонью и грубо провёл по всей длине в темпе собственных движений и бешеного набата крови в висках. Оставалось совсем немного, как миру, так и им самим. Последние стоны, уже переходящие в чистые крики, и две одуряющие вспышки удовольствия, слившиеся в одну общую. И тихое от каждого, точно так же одновременно и на ухо: «Я люблю тебя…». Самые главные слова, которые хочется сказать и услышать за мгновения до Конца. И глаза в глаза, серые в изумрудные, словно создавая связь, рассказывая всё то, что должны были сказать уже давно, что хотелось сказать, но мешали условности, стороны шахматной доски, а вот теперь… Может быть, у них были бы месяцы и годы, если бы признались друг другу и самим себе раньше, но теперь оставались лишь секунды… И за миг до того, как мир окончательно поглотила Тьма, стрелок шепнул ещё несколько слов, вызвавших счастливую и безмятежную улыбку на узком лице: «Ты дома»…