Не прощая...сь

*** Кими припарковался неподалеку от главных ворот дома Фернандо. Он прекрасно знал этот дом, они не раз и даже не два проводили здесь выходные, за бокалом молодого вина беседуя о таком разном прошлом, или в компании друзей немного лениво перекидываясь в карты. Кими нравилось бегать по утрам вдоль скалистого берега моря. Ему даже нравилось, как Фернандо подкалывал его по поводу привычки всегда и везде ранним утром идти на пробежку. Сам же испанец поднимался с постели не раньше 11 часов. И хорошо, если он вспоминал имя того, с кем проснулся. Это Фернандо впервые привил ему мысль о нормальности бисексуальных отношений. Сам он никогда не разбирал, мужчины и женщины привлекали его одинаково. Он сам говорил, что не хочет выбирать, кому в этом мире дарить свою любовь. Из воспоминаний о другом Фернандо его вырвал телефонный звонок. Немного дрожащим голосом, Себастьян сказал, что саперы обезвредили бомбу. Стоффелю дали успокоительное. И что сам он в порядке, но впервые в жизни хочет курить. – Себ, послушай меня, найди моего пилота. Готовьте самолет и тут же улетайте. Летите в Хельсинки. Дальше дорогу Стофф знает. Вам здесь не место. – Он не поедет, – констатировал Себастьян. – Он уже требует у Дженсона пистолет и координаты виллы Алонсо. – Улетайте. И хоть ты проследи, чтобы он пошел в колледж. – А ты? – Просто улетайте, – сказал Кими и положил трубку. Еще раз проверив патроны в пистолетах, Кими покрепче сжал руль красного Ламборгини, и нажал педаль газа. Капот углепластикового спорткара практически разнесло об ворота, но они поддались, Кими остановил машину, точнее то, что от нее осталось, почти у самой кромки пустого бассейна. И не без труда выбравшись из-за сработавшей подушки безопасности он, присев, прислонился к машине. Достал один из пистолетов и аккуратно начал оглядывать местность. В доме ничего не поменялось с последнего его визита сюда, разве что занавески в столовой стали темно-красными. Он уже готов был встать в полный рост, как раздался выстрел, и зеркало заднего вида возле него разлетелось вдребезги. – Кими, ну что за тяга к разрушениям! – раздался смеющийся голос, как раз со стороны входа в столовую отделённого от него разбитой машиной. – Ну, все честно, – крикнул в ответ Райкконен, снимая предохранитель. – Ты разрушил мой дом, я немного похозяйничал в твоем. – Ирония тебе не к лицу, – судя по приближающемуся голосу, Алонсо вышел из комнаты и шел к нему. Кими выдохнул, и резко встав, наставил пистолет на бывшего друга. – О, сразу так! – улыбался Фернандо. Он совсем не изменился за те несколько лет, что они не виделись, разве что он отпустил бороду. – Ну, стреляй тогда, я безоружен! – поднял руки вверх Алонсо. Краем глаза Кими успел заметить тень, приближающуюся к нему сзади и, резко развернувшись, выстрелил точно в голову. Гуттьерес точно не ожидал такого, это удивленное выражение лица так и застыло посмертной маской на его лице. И в этот же момент дышать стало труднее, а спину прошило огнем. – Ты думаешь, что за смерть Ракель и Карлоса я подарю тебе быструю смерть? – крикнул Фернандо, целясь для нового выстрела. –Ты уже подарил ее моей жене, – резко из последних сил Кими развернулся и выстрелил в Фернандо. По внутреннему двору то ли визг, то ли рев. Кими понял, что попал в него, но не убил, и даже не смертельно ранил, потому что в ответ в колонну, за которой он теперь прятался, прилетело как минимум четыре пули. Судя по шуму на лестнице, Фернандо спускался вниз. Кими глубоко вздохнул, пытаясь совладать с пальцами руки, которые откровенно не слушались его. – Иди сюда, и ты умрешь быстро! – крикнул он, явно тоже страдая от боли. – Так же быстро как моя жена? – переложил пистолет в левую руку финн. – Или как Росберг? Или родители Стоффеля? Шаги приближались, он даже уже слышал, как усмехался Фернандо. Райкконен зажмурился, готовясь к единственному возможному выстрелу. В наставшей тишине голос Алонсо звучал как предсмертный набат. – Ты так наивен. Господи, Кими, – смеялся Алонсо. – Как ты наивен. Я не убивал родителей Вандорна. Их убил Йос, по приказу Бриаторе. Герр архитектор слишком много знал. А что, он не сказал тебе? Он же специально подсунул пацана тебе, чтобы ты убрал его в случае чего. Он и это не сказал? Он даже не сомневался, что ты пристрелишь Стоффеля в случае необходимости. Кими похолодел. Последние силы оставили его. Сказанное Фернандо убило его в моральном плане, он слишком долго верил в абсолютное зло идущее от Фернандо, что сам не заметил, как помог спаситесь злу не меньшему. Он закрыл глаза, и слезы встали в уголках глаз. Он ошибся. Не сейчас, а тогда, спасая Флавио от Фернандо, он ошибся. Чтобы убить акулу, надо приманить еще большую акулу. Райкконен медленно, не без труда, поднялся на ноги и вышел из укрытия. – О, господи, как долго я этого ждал! – пугающе улыбнулся Фернандо, наставляя на него пистолет. – Ты даже представить себе не можешь. Дальше события развивались молниеносно, но совсем не так, как ожидал Алонсо. На мгновение раньше, чем он нажал на курок, раздался другой выстрел. Испанец никак не ожидал попадания в спину и, согнувшись от внезапной боли, схватился за левое плечо, по которому словно картинки теста Роршаха расплывалось алое пятно. – Ах ты поганец малолетний! – прошипел он оборачиваясь. – Убью! В десяти шагах от них на бортике бассейна стоял мокрый насквозь Дани и трясущейся рукой продолжал целиться в Алонсо. – Дани! Ложись! – лишь успел крикнуть срывающимся голосом Райкконен. Они с Алонсо спустили курок одновременно. Кими не промахнулся, каскад брызг из раны на затылке окропил жесткий воротничок поло испанца. Но финн уже не мог остановиться. Он продолжал стрелять уже в почти мертвого Алонсо, он стрелял все время, пока тот оседал на землю, и пока его тело сотрясала агония. Он стрелял до тех пор, пока не превратил его как всегда идеальную рубашку в кровавое решето. Все это время он видел перед собой всех, он видел то, что старался забыть много лет – улыбку Енни и крики Стоффеля, дружеские объятия с Фелипе и лицо Алонсо, пока того резали на куски, испуганные глаза Дани и тонкую струйку крови на щеке у Минтту, и свой дом. Он видел все, и от увиденного глаза резало словно раскаленным ножом, он даже не вытирал слезы, а с каждым выстрелом просто подходил ближе. Патроны кончились. И Кими не знал, чего хочет больше, чтобы эта тварь у его ног сдохла, или чтобы тот был еще жив, чтобы посмотреть в его глаза. Чтобы последним, что он увидит, был Кими. Из состояния своеобразного транса его вывел стон со стороны бассейна. – Дани, о господи! – Кими быстро насколько мог подошел к нему и, превозмогая боль в спине, сел перед ним. – Мать твою, Квят, отвечай! Но парень продолжал бессвязно стонать и хватать ртом воздух. – Дани, не смей! Ну же, ты же русский! – И что это собственно меняет? – наконец прошипел Дани. – Думаешь, у меня от этого ребра стальные? Кими убрал его руку с груди, с того места, которое так упорно держал Квят, чтобы оценить серьезность раны. Но к его удивлению там не было ни грамма крови. Финн дёрнул молнию куртки и рывком отогнул одну сторону, чем вызвал новый приступ боли у русского. Во внутреннем кармане, с той стороны, куда попала пуля Алонсо, лежала здоровенная стопка листов, страниц на 500 не меньше. – Что это такое, мать твою? – недоумевал Райкконен, глядя на чуть изогнутые листы. – Это то, что было на флешке, все до единого документа, – прохрипел Дани. – Ты чертов счастливчик! – засмеялся Кими, тяжело оседая рядом с ним на землю. – Надо идти, ты как? Скоро здесь будет спецназ. Квят пришел в себя минут через 5. Уже уходя, они обошли тело все еще живого Алонсо. Фернандо лежал на боку, судя по расфокусированному взгляду, он был уже близок к черте. Но продолжал с надрывными хрипами хватать воздух, словно пытаясь надышаться. – Подожди секунду, – тихо сказал Дани, когда они уже шли к выходу. Он подошел к телу испанца, пытаясь не выдавать боль и сохранить походку твердой, будто от этого сейчас что-то зависело. Медленно, закатив от боли глаза, он присел возле него и четко, стараясь чтобы каждый звук был понятен даже умирающему, произнес. – Перед смертью он вспоминал не тебя. *** В комнате для встреч в тюрьме Гааги было прохладно и светло. Люди в оранжевой униформе сидели стройным рядом за стеклом напротив разноместных посетителей. И держали в руках обшарпанные телефонные трубки. – Ты молодец, ты смог обезглавить это чудовище, – посмеялся седовласый старик в оранжевой форме, правда, это больше было похоже на кашель. – Но свято место пусто не бывает, тебе нужно возглавить компанию, пока не пришли другие претенденты. – Нет, Флавио, – улыбнулся Кими. – Я не стану возглавлять твою империю. – Тогда это место займут другие, как ты не понимаешь. И они придут за тобой. – Флавио, ты просчитался, просчитался во всем, поэтому ты здесь. Это для тебя единственный способ выжить. Но сегодня с утра я передал в канцелярию окружного прокурора Гааги и главы Европола, письмо за подписью Нико Росберга с прошением о помиловании и рассмотрении дела в его отсутствии. – Откуда? – занервничал старик. – Нико мертв! – Но он успел продать мне подпись за кусок пиццы, – ухмыльнулся Кими. – У тебя не выйдет, ты не сможешь. Ты не посмеешь! – Смогу и посмею! Я потратил свою молодость на выстраивание этой вашей «империи», так, может, если я потрачу остаток жизни на ее уничтожение, тогда смогу назвать это «жизнью». Мое почтение! С этими словами Райкконен повесил трубку и, поднявшись, чуть прихрамывая, удалился из помещения. На улице стояла прекрасная рождественская погода, легкий белый снежок танцующими хлопьями опускался на землю и искрился в огнях иллюминации, обвивших город. Кими вышел из здания тюрьмы и поднял повыше воротник темного пальто. Боль в спине еще напоминала о себе, поэтому передвигался он вальяжным прогулочным шагом. Подойдя к своей машине, он заметил фигуру, нагло облокотившуюся на капот и сложившую руки на груди в недовольной позе. – Разве ты не должен быть в колледже? – недовольно пробурчал Кими, подходя ближе. – А ты хотел опять пропасть лет на 5? И вообще, сейчас каникулы, – хмыкнул Стоффель. – Ты пропустил 4 года обучения из четырех. У тебя не должно быть каникул. – Ну, хоть раз скажи, что ты рад меня видеть! Вместо ответа Кими улыбнулся, прежде чем, поморщившись, сесть за руль своего любимого МакЛарена. – Если у тебя болит спина, я могу повести, – плюхнулся на пассажирское сидение парень. – Раз у тебя каникулы, поехали, заберем Себастьяна, – проигнорировав предложение, вздохнул Кими. – О боже! – заворчал Стофф. – А мы можем провести хоть один день без Феттеля? В это время Кими объезжая предпраздничную пробку вырулил на шоссе и направил машину к французской границе. – Вообще-то Себастьян – это мой кот. И он остался в Тоттенхеме.