Не прощая...сь

*** – Себ! Себастьян! – Серхио тряс его за плечи, пытаясь вернуть в реальность. – Себ, очнись! Но всё, что Феттель мог сейчас видеть, это тяжелые багровые капли крови, стекающие с днища машины, и стеклянный ужас в глазах молодого парня, который вряд ли отдавал отчет своим действиям. Голос Чеко звучал как сквозь толщу воды. Себ хватал ртом воздух. И бешеный стук пульса в голове потихоньку заглушался. – Себастьян! – еще раз встряхнул его Перес. – Тебе надо уходить отсюда! Слышишь? Уходи! Быстрее! А завтра напишешь заявление на кражу пистолета. Себ! Немец рассеянно кивнул, всё так же не отводя взгляда от трупа. Он не помнил, как доехал до дома, как открыл дверь. Сознание немного прояснилось лишь в момент, когда он отмывал чужие мозги со своих ладоней. – Надо руль с утра протереть… – мелькнуло в голове. Виски, стоявший в кухонном шкафчике еще с его дня рождения, оказался очень кстати. Кажется, они с Нико купили его в супермаркете за углом по акции. Себ не любил свои дни рождения, а Хюлькенберг же наоборот любил любые праздники. На собственный день рождения пришлось пойти на компромисс – никаких вечеринок, чисто мужские посиделки с виски и футболом. Феттель сделал большой глоток прямо из горла, ожидая обжигающей волны в горле, но ничего не почувствовал. Он сделал еще глоток, и еще. Но ни приятного тепла, ни легкой дымки в голове, не было ничего. – Черт! – прошипел он, до боли стискивая зубы и край столешницы. – Черт! Стук в дверь вернул его в реальность, и первой реакцией было швырнуть злополучную бутылку в дверь. – Феттель, открой, – из-за двери раздался голос Тото Вольффа. Вот его видеть точно не хотелось. Ибо если он тут, то он уже точно знает, что Себ был в ангаре. И что застрелился парень из его табельного. Инстинктивно он потер запястья, на которых, по его мнению, скоро закроются наручники. – Герр Вольфф, – попытался улыбнутся Феттель. – Чем обязан? И, попытавшись изобразить гостеприимный жест, махнул в сторону гостиной рукой, в которой, оказывается, все еще держал бутылку. – О, будете? – небрежно спросил он, поймав взгляд главы полиции. – Нет, Себастьян, спасибо, – прочистил горло Тото, пытаясь оторвать взгляд от виски, который судя по глубокой складке на лбу сейчас бы ему не помешал. – У меня к тебе пара вопросов. – Да, конечно, присаживайтесь, – махнул Себастьян бутылкой в сторону дивана. Вольф присел на диван напротив устроившегося на подлокотнике кресла Себастьяна. – Феттель, Серхио рассказал мне, что произошло на складе…– начал было Вольфф. – Вот же ж крыса. Я так и знал, – усмехнулся Себ, отпивая виски. – Не вини его, выяснились новые подробности, – Торгер вновь прочистил горло и продолжил. – Откуда у тебя этот пистолет? – Это мое табельное оружие, я получил его при поступлении на работу в Европол, 4 года назад. – Себ, пистолет, из которого застрелился Паскаль Верляйн, зарегистрирован на имя Пастора Мальдонадо. В прошлом личного телохранителя Алонсо. И ты представить себе не можешь, по скольким делам об убийстве он проходит. Феттель часто заморгал и глотнул еще алкоголя. – Это еще не все, перед тем как вы зашли в ангар все камеры в периметре трех кварталов отключились, и частные, и полицейские. Отключение вызвано сбоем в системе. – Сбоем? – Да, если быть конкретным, то кто-то взломал изнутри полицейские и частные сетки видеонаблюдения. Это последнее, что успели заснять камеры штрафстоянки перед ангаром. Тото достал из внутреннего кармана пальто фотографию и передал Феттелю. На не самом качественном скриншоте с камер видеонаблюдения стоянки полиции, меж рядов арестованных авто разных мастей, явно выделялся проезжавший насквозь черный МакЛарен без номеров и опознавательных знаков. – Я правильно понимаю, что эту машину видели в порту, когда подстрелили Нико? Вольфф кивнул. – Я не знаю, что или кого ты нашел в Лондоне, но, что бы это ни было, оно втянуло тебя в опасную игру. Себ практически не слушал инспектора. Он вглядывался в черный силуэт на фото. – А охрана? Что видела охрана? – наконец поднял голову детектив. – Ничего, сразу после отключения камер их вырубили. Снотворное, ничего серьезного, но в себя придут к утру. – Кто-то не хотел, чтобы вы узнали, что я был там. – Или кто-то не хотел, чтобы кто-то еще узнал, что ты был там, тем более с Верляйном. – Вы хотите сказать… – Да, я подозреваю, что в управлении есть люди лояльные к Алонсо, – постарался смягчить информацию Тото. – Именно поэтому то, что я сказал тебе здесь, останется между нами. Между мной, тобой и Пересом. Для всех будет версия с мафиозными разборками и попыткой спасти товар. Машины, кстати, уже вывезли. – Куда? – удивился Себ. – Ааай, вы же все равно не скажете. – Ну, ты же тоже не скажешь, где взял пистолет, – прищурился Вольфф. Немного нарастающее напряжение прервал телефонный звонок. – У вас телефон, инспектор, – кивнул Себ Тото. Полицейский напрягся и достал из кармана трубку, с темным экраном и не издающую ни звука. – Нет, Себ это у тебя, – повернув гаджет к Феттелю, сказал полицейский. Феттель удивленно покосился на журнальный столик, где лежал его собственный смартфон, в данный момент тоже не подающий признаков жизни. Звук доносился из прихожей. Себ, начиная понимать, в чем дело, подошел к тому самому пальто, в котором он был в Тоттенхеме, и которое все никак не успевал отнести в химчистку. Засунув руку в карман, он выудил тонкий маленький гаджет, не больше кредитной карты в размере. Ну, и конечно цветной экран мигал надписью «неизвестный номер». – Да, – ответил, наконец, немец на звонок. – Господи, от тебя одни проблемы! А твоя невнимательность отправит нас всех на тот свет, – раздался в трубке возмущенный финский акцент. – Да? – парировал Феттель. – А когда ты собирался мне сказать, что подсунул мне ствол серийного убийцы? – Я дал вам улику! И я рассчитывал, что ты более внимателен к своему оружию, и отнесешь его на баллистику раньше, чем кого-нибудь пристрелишь. – Он застрелился сам, – немного грозно выдохнул Себ. – Это не сильно меняет дело, без него ты не выйдешь на тех, кто переделал эти машины. – А ты знал, что они переделаны? – Конечно! – А почему ты не сказал сразу? – почти кричал возмущенный Феттель. – Потому что ты должен был сам все увидеть! – Но это могло спасти жизнь молодому парню! – Не могло! – отрезал Кими. В этот момент в дверях гостиной появился Тото, явно заинтересованный разговором на повышенных тонах, который вел Себ. А Феттель совсем забыл про него. – Ты не один, – продолжил уже ровным голосом Райкконен. Немец в ответ молчал, он просто не знал, что говорить. – Завтра ты мне нужен в Финкенвердере в полдень. И принеси список арестованных в порту. Хоть с этим ты справишься без жертв? – откровенно издевался финн. Себ не успел ничего ответить, как на том конце положили трубку. А он так и остался стоять с аппаратом возле уха. – Это был Райкконен? Феттель кивнул. – Он опасен. Себ снова кивнул. – Ему нужен список арестованных в порту, – Феттель взъерошил волосы. – Зачем? – удивился Вольфф. – Вот уж не знаю, он не посвящает меня в свои планы. – Я вышлю его тебе на электронку. Но Себ, – инспектор акцентировал внимание на обращении. Феттель немного устало опустил задранную к потолку голову. – Будь с ним аккуратнее, он может тебя завести на темную дорожку. Детектив несколько раз кивнул и закрыл дверь за гостем. *** На аэродроме Финкенвердер было как всегда ветрено и немноголюдно. Основной аэропорт Гамбурга располагался в другом месте, с этого же взлетали в основном частные самолеты и грузовые рейсы. Райкконен, нисколько не скрываясь, стоял, опершись на черную Феррари, и курил. Он был одет в идеальный черный костюм, с темно-синим галстуком, что сильно контрастировало с его одеждой в их последнюю встречу, но учитывая задеревеневшую спину финна, Себастьян поймал себя на мысли, что любой костюм, видимо, будет смотреться на Райкконене как на корове седло. Увидев Феттеля издалека, он щелчком отправил окурок точно в урну, пока он проделывал этот вроде бы обыденный жест, полы его пиджака приоткрылись и на мгновение Себ увидел мощную кобуру, надетую на финна. – Ну, ты хотя бы пунктуальный, – бросил Кими, пропуская процедуру рукопожатия, разворачиваясь и направляясь к прямому выходу на летное поле, минуя терминал. – И тебе добрый день, – выдохнул Себ. – Давай быстрее. Минтту уже ждет, – бросил Райкконен через плечо. – Кто такая Минтту? – нагонял его Себ быстрым шагом. Финн только ухмыльнулся, и они вошли в небольшой ангар, где прямо посередине стоял сверкающий серебристый самолет. Возле него, совершая последние предполетные приготовления, крутились люди. А на небольшом трапе, ослепительно улыбаясь, стояла высокая блондинка. – Доброе утро, мистер Райкконен, – промурчала она, когда они подошли. – У вас сегодня будут гости? – Доброе утро, – сдержанно улыбнулся он в ответ. – Ты нам сегодня не понадобишься, так что увидимся в Лондоне. После этих слов, все так же ослепительно улыбаясь, девушка кивнула и упорхнула куда-то в сторону выхода. Себ, отойдя немного от шока, наконец рассмотрел надпись на сияющем боку фюзеляжа – «Минтту». Он не смог сдержать смешок, за что получил удивленный взгляд через плечо от Кими. – Ты назвал самолет в честь ликера? – решился-таки спросить Себ, усаживаясь в черное кожаное кресло салона. – Вообще-то она была женщиной, – небрежно бросил Кими, выдвигая из светлой стены небольшой столик. – Твоя жена? – Моя жена была стервой. А Минтту спасла жизнь одному человеку, – Кими поднял взгляд на Себастьяна, и немец понял, что минутка откровения закончена. – Давай. Феттель достал из внутреннего кармана сложенный в два раза листок и протянул его через стол финну. Тот пробежался глазами по списку, и нажал кнопку на интеркоме. – Стив мы можем взлетать, курс по первому маршруту. И выпихни сюда Дани! Секунд через 30 со стороны кабины пилота в проеме показался тощий и долговязый парень, с жестко торчащими вихрами, живыми карими глазами и немного по-детски пухлыми губами. Он немного неуклюже помахал Кими, плюхнулся в кресло через проход от Себа и смерил немца презрительным взглядом. – Зачем мы тащим с собой копа? – указав ладонью на Феттеля, спросил парень. – Потому что он нам нужен. Дани – это Себастьян, Себастьян – это Дани, – представил их друг другу Райкконен. Дани может всё, что угодно, если это «всё» находится в виртуальном пространстве. Пока мы летим, Дани восстановит тебя в должности ненадолго и выпишет пару ордеров на обыск. С этими словами он протянул Дани листок со списком принесенный Себом, и, достав из кобуры один из пистолетов, положил его перед детективом. – Твой, твой, не беспокойся, – ухмыльнулся Кими. – Этот русский был с тобой там, на складе. – Да, Дани мой единственный друг на данный момент, – абсолютно открыто сказал финн. –Куда мы летим? – спросил Феттель, почувствовав, что они оторвались от земли. – В Роттердам. Надо поговорить с одним человеком. И меня он будет не рад видеть. – Почему? – Он считает, что я убил его сына, – обыденно бросил Кими, наливая себе в бокал мятной водки. – Будешь? Себ кивнул. И Кими вновь повернулся к бару. – Ты сейчас наверно хочешь спросить убивал ли я его на самом деле. Нет, не убивал. Но я знаю того, кто убил. – Так почему ты не скажешь об этом ему? – Потому что я не хочу, чтобы пострадал этот человек, – Кими отпил из бокала, и стук льда о стенки немного заглушил последние слова. – Ты защищаешь Алонсо? Райкконен усмехнулся еще раз. – Кими, ты был прав, – подал голос до этого погруженный в работу на ноутбуке Дани. – Ферстаппен погрузил на корабль 17 суперкаров, до этого доставленных со склада в Нормандии. А в списке арестованных только 16 человек. – Тот, кто совершил звонок в полицию, был в том грузовике, – внезапно осенило Себа. Кими кивнул, делая еще глоток. – И тот, кто подстрелил моего напарника, тот же самый человек. И он же ездит на черном МакЛарене. И он вырубил камеры по всему району. – Не, давай не надо, камеры вырубил я, – улыбнулся с соседнего кресла Дани. – Но он вырубил охрану. – И этот же человек убил сына Йоса Ферстаппена, – поставил точку в разговоре Кими. – Если тебе станет легче, то убить он пытался не его. – А кого? – недоумевал Феттель. От списка тайн, в которые его погружают в последнее время, голова шла кругом. – Обо всем по порядку, – сказал Райкконен, допивая напиток. И ловким движением достал с полки возле бара черную папку. – Ты придёшь к Йосу Ферстаппену с официальным ордером на обыск. – И что я должен искать? – Документы, карты, записки, gps-датчики, что угодно, что расскажет нам о том, откуда точно пришли машины. Искать ты будешь быстро, потому что люди Алонсо уже через 10 минут после того как ты заявишься в офис будут знать, что ты напал на след их наркотрафика. – А если я ничего не найду? – Ты в любом случае должен молиться, чтобы они потом не нашли тебя, – попытался пошутить Дани. – Дани вырубит камеры, я лично прикрою тебя. – Я не думаю, что человек, имеющий дело с многомиллионным наркотрафиком, хранит хоть что-нибудь. – Твоя задача еще и засветиться там. Они должны знать, что под них копают, и должны знать, кто это делает. – То есть ты решил использовать меня как наживку? И думал, что я соглашусь? Да они пристрелят меня до того, как я выйду оттуда. – Нет, не пристрелят, – загадочно улыбнулся Кими. – Я прослежу за этим. *** – Ты видишь его? – нервничал Дани, не отрывая взгляд от монитора. Он только что потерял из виду Себастьяна, которого охранники вели в офис Ферстапенна. – Да, он только что зашел в кабинет, – ответил Кими, явно недовольный засоряемым эфиром. Ему смотреть на Феттеля через прицел винтовки было непривычно, и немного странно. – Интересно он нас когда-нибудь простит за это? – откинулся в огромном офисном кресле Дани. – Мне его прощение и не нужно, – хмыкнул финн, поудобнее перехватывая приклад. – Он хотел поймать Алонсо, он его поймает. Что это будет легко, я не обещал. В это время в кабинете Йоса Ферстаппена шел очень оживленный разговор на повышенных тонах, Кими сквозь прицел мог видеть активную жестикуляцию бизнесмена, листы бумаги, которые он швырял в лицо немца, и явно нервничающего Себастьяна, пытающегося защищаться. – Что там? – не унимался парень перед экраном. – Да тихо ты! – шипел Кими, – следи за периметром, гости нам не нужны. В это же время где-то вдалеке раздались звуки полицейских сирен. Райкконен улыбнулся. Не прошло и трех минут как из здания бизнес-центра полицейские уже выводили Себа, закованного в наручники. Все проходило как нельзя лучше. – Кими, у нас гости! – обеспокоенно проговорил Дани в наушнике. – Дальний периметр с севера. Райкконен перевел прицел в направление, указанное парнем. – Черт! – прошипел Райкконен. С северной стороны прямо наперерез колонне полицейских, направляющейся к грузовичку, шел рослый парень, лет 25 на вид. Райкконен узнал бы этот силуэт из миллиона, светлые жесткие волосы и чуть пружинящую походку. Темные очки скрывали голубые глаза, но Кими готов был поклясться, что знает на кого смотрит парень. Ему оставалось примерно пять шагов, когда он запустил руку на полу куртки. Райкконен знал, в кого тот будет стрелять. И это не входило в план финна. Он поймал лицо в перекрестие прицела и глубоко вздохнул. Это один из немногих выстрелов, на которые ему приходилось решаться. *** В этом году апрель выдался на удивление солнечным, что вообще редкость для Англии. Легкий ветер играл в кронах уже зазеленевших деревьев и подхватывал воздушных змеев, которых целыми стаями запускали дети. Он же сносил легкий пар с поверхности чая в белоснежном фарфоре. Седовласый мужчина помешал свой, явно уже остывший чай, и оглядел живую изгородь вокруг террасы, словно проверяя, услышит ли их кто-нибудь. – Кими, мне нужна от тебя услуга, – начал он чуть охрипшим от молчания голосом. – Ну я сомневаюсь, что ты сорвал бы меня через пол-Европы, чтобы попить чаю. В чем дело Флавио? – Фернандо, – выдохнул он. – Он узнал про Миразин. Кими изогнул бровь. – Он узнал, что исследования зашли в тупик, и мы получили не то, что ожидали. – То есть он узнал, что вместо лекарства от рака, Вебер получил жесткий наркотик? Флавио тяжело вздохнул и кивнул в знак подтверждения. – Ну, этого следовало ожидать. Чего ты от меня-то теперь хочешь? – Вывези лабораторию и сделай так, чтобы Нандо никогда не смог получить это вещество. С этими словами Бриаторе подвинул к Кими конверт. – Здесь всё, что необходимо. – Ты хоть понимаешь, о чем просишь? – неожиданно вспылил Райкконен, отталкивая конверт. - Они же ни в чем не виноваты! Это ученые, которые хотели сделать мир лучше. И ты сам дал им денег на эти исследования. А теперь просишь убрать? Человека создавшего водородную бомбу наградили Нобелевской премией, а не пулей в лоб. – Кими, это не водородная бомба! Это дрянь способна дать ему армию фанатиков, или того хуже поставить перед ним на колени пол-Европы. Он изменился, Фернандо изменился. – Так давай уберем его. От этих слов Флавио дернулся и поднял на Райкконена умоляющий взгляд. –Ты же знаешь, я не могу. Просто не могу. – Твоя сентиментальность погубит тебя. И поверь мне, он не будет колебаться, если вопрос встанет убрать тебя или пощадить. С последними словами Кими поднялся и удалился, так и не притронувшись к своему чаю. В мае в Мельбурне еще достаточно прохладно. Поэтому Марк Вебер выбрал для первого причастия дочери светло-розовый пуловер. Он хотел, чтобы таинство произошло на его родине в Австралии, как дань предкам и традициям семьи. Кими наблюдал за Вебером в знакомый прицел, и держал его голову в перекрестии прицела, неспособный отделаться от мысли, что это неправильно. И смотреть он сейчас должен на самодовольную улыбочку одного испанского говнюка. Он вздохнул, впервые за столько лет уговаривая себя нажать на курок. Выстрел был один, в том момент, когда девочка отвернулась. Удачное стечение обстоятельств или Кими специально выжидал – неизвестно. Но Вебер упал в одно мгновение, а на розовом кашемире тонкими мазками застыли алые капли. Марк Вебер, гениальный химик, всего лишь желавший сделать мир чуть лучше. Он занимался инновационными способами безоперабельного лечения рака. Его доклад на конференции Всемирной организации Здравоохранения впечатлил Флавио Бриаторе, жена которого тремя годами раньше скончалась от неоперабельной опухоли легкого. Флавио, видя, как его любимая женщина сгорела буквально за считанные месяцы и, не имея возможности помочь ей, готов был вложить любые деньги, лишь бы сдвинуть фармакологию с мертвой точки. На дворе был 2003 год и исследования доктора Вебера в функциональной химиотерапии были дерзкими, если не сказать сумасшедшими с точки зрения консервативной медицины. Его вещество, на тот момент существовавшее только на бумаге, запускало в клетках выработку особого белка, заставляющего больные клетки изолироваться и как следствие умирать, при этом вторая составляющая часть молекулы была способна отключать центры боли. Звучало фантастически. Но на деле Миразин оказался сильнейшим наркотическим веществом способным отключать центры страха и боли, попутно приводя человека в состояние общего возбуждения, граничащего с эйфорией. До клинических испытаний лекарство так и не добралось. Привыкание возникало на первых дозах приема. Вебер осознал, что создал, но было слишком поздно. Вывезти лабораторию оказалось проще. Он нашел склад в терминалах недалеко от Милтон-Кинс. Там был большой складской комплекс, хозяева которого не задавали лишних вопросов. Туда отвезли все, от установок синтеза, до мелких пробирок. Роллставни маленького склада должны были навсегда похоронить за собой любую возможность получения Миразина.