катастрофическое

кровь снова падает на пол. она стекает у меня по подбородку, ласкает шею, её привкус отдает горечью на языке; я хотела бы встать с колен, я хотела бы уйти с этого места, но тело не слушается, пол слишком скользкий, липкий, невыносимый. я думаю, ты стоишь ровно напротив. я думаю, у тебя кристально прозрачная кожа и алая сетка на белках твоих глаз. я думаю, мне нужно к тебе прикоснуться — тяну свои руки, кровь багровыми пятнами остаётся на твоих ладонях; я двигаюсь дальше, хочу быть ближе, ты помогаешь подняться с колен. смотришь сверху вниз. ты смеешься. я знаю, о чём ты думаешь. я знаю, что вновь не справляюсь. знаю, что нарушаю собственные же обещания, разбивающиеся о мою грудную клетку так же легко, как снежинки тают, лишь прикоснувшись. знаю, что кровь продолжает стекать вниз: ниже, всё ниже и ниже, она обрамляет моё лицо, ключицы, огибает выемку пупка, целует тазобедренные кости. она медленно скатывает крупными каплями, она такая, знаешь, красивая, переливается тысячами оттенков красного под люминесцентными лампами, которые, ох, я помню, конечно же, я помню, как они сожгли твои зрачки где-то года четыре назад. конечно, я помню, как рассыпались твои кости, обратившись в прах, но посмотри же — я прикасаюсь к тебе, ты живой, настоящий, у тебя вроде бы… бьётся сердце? я кладу туда руку. ладонь тут же проваливается в пустоту, у меня мурашки зацеловывают границы моего позвоночника, не позволяя даже пошевелиться. я ощущаю, как пальцы искривляются — будто бы сами, словно бы произвольно; я едва ли в состоянии управлять своим телом. я ищу твоё сердце. мне не нужно сжимать его прямо как в тот раз, я просто хочу ощутить его неритмичную песнь, но… вместо него зияющая дыра, скрытая под одеждой, которую я заставляю тебя снять, чтобы всё рассмотреть. там ничего нет. это скопление угольно-чёрного цвета, это искры и пепел, это место, куда можно провалиться и спрятаться, если придётся. я тяну руку дальше. кожу покалывает: ты оставляешь ожоги. я подхожу ближе, ближе, я всё пытаюсь достать, я старательно хочу увидеть хоть какие-то эмоции на твоём красивом лице, но ты словно бы застываешь, ты ведь даже не дышишь, и я не нахожу конца этой пропасти, не нахожу окончания этой пытки, пальцы будто бы запутываются в чём-то вязком и липком (может быть, это и твоя кровь тоже?) может быть, это была она с самого начала? посмотри на меня. не сквозь. скажи что-то, чего я не знаю. о чём мы не говорили. скажи, что ты тоже скучал. скажи, что это не просто мне кажется. что ты здесь. настоящий. живой. но ты ведь… я отхожу, опуская руки свои вдоль туловища. я вижу, как кровь продолжает стекать. ниже, ниже, ей так нравится собираться у меня под ногами — бордовая тишина, отражающая свет, переливающаяся, мерно застывающая так, словно ей там самое место. кровь движется, движется, ты — смотришь. я прикасаюсь к твоему лицу. я очерчиваю пальцами своими грязными твои чуть пухлые губы. я тянусь, чтобы поцеловать тебя. я тянусь, и ты отвечаешь, и я чувствую, честно, я клянусь, твои зубы крошатся, травмируя слизистую моего рта. крови становится больше, она всё никак не может закончиться. я хочу ударить тебя. я хочу, чтобы ты ударил меня в ответ. я хочу, чтобы ты, наконец, начал дышать. тебе так шло быть живым. ты так нравился мне обнаженным. этот маленький шрам на бедре, твои тонкие пальцы, эта ухмылка, никогда не стирающаяся с лица. эти волосы — мягкие, приносят с собой запахи весны: расцветающие цветы, свежая трава, нередкие дожди. эти грозы, оставляющие шрамы на твоих скулах. этот позвоночник, осыпающийся мне под ноги — костная ткань смешивается с озером, на котором я стою: песочный оттенок так удачно сюда вписывается, он так подходит, я бы сделала себе бусы в такой палитре; я бы носила их в память о тебе; я бы сохранила в шкатулке твои глаза до их самосожжения, чтобы никогда не тающие айсберги всегда вскрывали мне глотку по вечерам. тебе шло быть живым, ведь ты убивал остальных. размазывал их о землю с этими дурацкими и никогда никому не нужными чувствами. тебе так шло быть собой. мне так нравилось любить тебя, ненавидя. так нравилось наблюдать за твоим разрушением. мне так понравилось тебя убивать. позволь мне ещё раз? прямо сейчас. пока ещё не слышно громких сирен. пока ещё никто не спрашивает, куда же ты делся. разве может такое случиться. разве ты мог хоть кому-нибудь причинить боль? разве это изначально ты был кровожадным? разве не тебя нужно было бояться? нет ответа.