Джордж Уикхем всегда был привлекательным малым, способным обаять почти кого угодно. Но его очарование теряло всякую силу, когда выяснялось, что он не так сильно обременён нравственными устоями, как того хотелось бы окружающим. И разумеется, о нём ходило немало слухов разной степени правдивости. Сейчас в Брайтоне всё бóльшие обороты набирали шепотки, что лейтенант Уикхем погряз по уши в долгах, которые платить совершенно не намерен, поскольку, кроме нравственных устоев, не обременён ещё и деньгами.
В самом деле, Джордж Уикхем все проблемы — будь то провинности, долги или любовь — всегда решал при помощи бегства. Вот и сейчас он ещё раз оглядел комнату: к срочному отъезду из Брайтона всё было готово, а немногочисленные пожитки собраны. Оставалось только написать старухе Янг, чтобы та приютила его в Лондоне и заодно одолжила денег, так как у него не осталось ни гроша, а кредиторы проявляли неприятную настойчивость. Уикхему было не в новинку преодолевать таким образом свои денежные затруднения, связанные с полным отсутствием средств к существованию. Он очень часто не имел ни малейшего представления, где окажется завтра, но всегда верил в свою предприимчивость и невероятное везение.
Он взялся за перо, чтобы черкнуть пару строк Янг, как вдруг в комнату внезапно влетела разряженная Лидия Беннет, которая последние полторы недели считала его своим поклонником. Теперь, когда так срочно требовалось сбежать, Уикхем пожалел, что оказывал ей это внимание и позволял навещать себя на квартире.
Когда кто-либо из друзей-офицеров недоумённо спрашивал его, с чего вдруг ему пришло в голову приволокнуться за Лидией, он неизменно отвечал: «Со скуки». Конечно, в Брайтоне можно было бы и не скучать и при желании приискать какую-нибудь девицу, желательно с пятнадцатью-двадцатью тысячами, и после женитьбы на оной поправить свои дела на некоторое время. Но вместо этого он, якобы со скуки, флиртовал с Лидией Беннет.
Причина такого необычного поведения для столь расчётливого человека была в том, что Лидия напоминала о другой юной леди. Та же независимость, та же смелость, та же весёлость, те же сияющие глаза. Она тоже была полна жизни, как и Элизабет. Конечно, Уикхем осознавал, что Лидию можно назвать лишь бледным подобием сестры, но всё-таки — подобием. И за возможность лицезреть почти похожие черты лица перед собой и видеть, как при встрече с ним загораются её глаза, так напоминающие сестрины, Уикхем и предпочёл волочиться «со скуки» за Лидией. Да и единственная девица с двадцатью тысячами уже была обручена, а те, что с пятнадцатью, оказались не падки на льстивое преклонение или, попросту говоря — чересчур разборчивы. И раз возможность поправить на некоторое время свои дела не представилась, Уикхем не стал противоречить собственному желанию и оказался в числе поклонников мисс Лидии.
Что же до его отношения к Элизабет, он и сам не знал, почему мысли о ней так прочно захватили его и не отпускали до сих пор. Винить в этом, пожалуй, стоило Дарси. Тот, обычно смотревший на посторонних людей словно сквозь них, с неё не сводил взгляда. Уикхем не ошибся в том, что это значит, и ему было невероятно любопытно, что же за особа вдруг заинтересовала столь разборчивого человека, как Дарси. Впрочем, приблизило Уикхема к Элизабет не одно только любопытство. Он понял, что нашёл наконец способ отомстить за сорвавшуюся помолвку с Джорджианой.
С каким удовольствием он чернил имя Дарси в её глазах! С какой радостью он слышал пренебрежительные отзывы о нём. Уикхем был польщён, когда её глаза горели от сострадания к его участи. Конечно, почти все обстоятельства якобы нанесённой ему обиды были выдуманы, но её праведное возмущение внезапно заставило его сердце биться сильнее. То, что он считал россказнями юных девиц, вроде мисс Джорджианы, почерпнутыми ими из глупых сентиментальных романов, вдруг произошло с ним наяву. Его тянуло к Элизабет, как ни к кому другому, он постоянно стремился в её общество, он восхищался её сияющими глазами. Да и она, вопреки всем приличиям, даже не думала скрывать свою симпатию к нему!
Всё рассеялось вдруг, когда однажды две какие-то дурочки-сплетницы из Меритона начали слишком громко шептаться о том, что «лейтенант Уикхем женится на мисс Элайзе Беннет ещё до зимы, вот увидишь». Слово «свадьба» мгновенно охладило его пыл: он не мог жениться на бесприданнице и знал это безоговорочно. Он видел величайшую несправедливость в том, что такая бесцветная особа, как Джорджиана, имеет тридцать тысяч, а у Элизабет нет ничего. Будь у неё хотя бы половина состояния мисс Дарси, Уикхем сделал бы предложение, не раздумывая. Но жалкая тысяча, которая полагалась в качестве приданого каждой из мисс Беннет, не удовлетворяла ожиданий Уикхема ни на йоту. Этой суммы ему не хватило бы и на полгода, не говоря уже о процентах, которые не покрыли бы расходов на одну игру в карты.
Но стоило Уикхему посетовать, что в округе совсем нет хоть сколько-нибудь состоятельных невест, мисс Кинг получила наследство. Десять тысяч не были пределом его мечтаний, но представлялись более предпочтительным вариантом. Уикхем переметнулся ухаживать за этой барышней, и вскоре уже никто особо не болтал о его свадьбе с бесприданницей.
Но довольно быстро он обнаружил, что наследство — единственное достоинство мисс Кинг. И глядя на Элизабет, которая не перестала весело смеяться и после того, как он записался в кавалеры к другой, Уикхем думал, что сравнивать с ней мисс Кинг — просто преступление. Жеманная, некрасивая и откровенно пытается его поймать. Уикхем без труда изображал лживую учтивость к своей предполагаемой невесте и её окружению, но чем больше проходило времени, тем сильнее он убеждался, что десяти тысяч это не стоило, здесь бы потребовалось по меньшей мере пятьдесят.
И слух «Вот увидишь, лейтенант Уикхем женится на мисс Кинг ещё до весны» так и остался слухом.
* * *
Теперь же, когда ему нужно было из-за долгов как можно скорее исчезнуть из этого графства, его сборам мешала неугомонная Лидия Беннет.
— Мистер Уикхем, дорогой, как вам это платье? А ленты? А перчатки? — тараторила она, демонстрируя все упомянутые ею предметы гардероба и не замечая на лице дорогого Уикхема досады. Но даже Лидия, которая обращала внимание только на свою персону, не могла не увидеть собранные сундуки. Удивлённо уставившись на него, она обиженно спросила: — Как так? Вы уезжаете? Но…
— Обстоятельства таковы, мисс Беннет, что к моему большому сожалению, я вынужден уехать прямо сейчас … — начал было объяснять он, едва сдерживая злость на её вмешательство.
Но тут же понял, что признание о внезапном отъезде было ошибкой. Он не опасался, что Лидия помешает его побегу, — это было не в её силах. Но зная её болтливый язык, Уикхем предполагал, что новость о его исчезновении будет известна всему Брайтону сегодня же ночью, а это в его планы определённо не входило.
— Ну что за ерунда, зачем уезжать сейчас, когда бал на носу? Неужели это так необходимо?.. — Уикхему оставалось только радоваться тому, что его кредиторы не обладают и сотой долей невероятной настырности этой юной леди. Правда, лишены они были и её обаяния — тоже к счастью для него.
— Хорошо, мисс Беннет, вы меня уговорили, — с самой очаровательной улыбкой сказал он. Раз уж убеждать её было бесполезно, он решил прибегнуть к проверенному способу, который неоднократно выручал его из скользких ситуаций и похуже этой: — Не сомневаюсь, мисс Беннет, что вас в этом платье не сможет затмить ни одна леди, поэтому, думаю, вам пора поспешить. А я прибуду немногим позже. Не забудьте оставить мне котильон.
Разумеется, всё ложь. От первого до последнего слова. Уж что-что, а говорить неправду с искренним видом он умел непревзойденно с самого раннего детства. Даже очень умные мужчины, вроде старшего Дарси, ему верили, что уж говорить о недалёкой шестнадцатилетней девочке?..
— Ну и зачем же вы врёте? — вдруг беспечно рассмеялась она. — Не понимаю, для чего уезжать именно сейчас. Вы же из-за меня уезжаете?! Но у вас нет причины отчаиваться.
Уикхем, продолжая приторно улыбаться, развёл руками. Разумеется, её предположение не имело под собой никаких оснований, но он решил позволить ей так считать. Ей совершенно ни к чему было знать истину о его бедственном положении. Но его поразило, как легко она догадалась, что его слова — ложь. «Пожалуй, с Лидией стоит быть осторожнее», — подумал он.
— А знаете что, мистер Уикхем? Никуда я вас не отпущу, — смело заявила она, вцепившись в его руку.
Её глаза горели в этот миг даже ярче, чем у Элизабет. Уикхем на мгновение почувствовал, что не в силах сопротивляться настойчивости Лидии. Хотя продлилось это странное ощущение недолго и подействовало не до такой степени, чтобы он забыл о крайней необходимости бегства.
— Не отпустите? — резко переспросил он, забыв о притворстве.
— Или если вам так непременно нужно уехать, давайте вместе поедем в Гретна-грин, — беззаботно засмеялась она. — Представляете, как будет весело?
По меньшей мере такой план мог спасти его бегство от преждевременного раскрытия. Уикхем одобрительно кивнул юной леди. Потом в порыве поцеловал ей руку и принялся нашёптывать на ухо всякий вздор.
Конечно, ни в какой Гретна-грин он не собирался. Но Лидия была рядом с ним; одно его слово — и она будет его. С Элизабет такое представить было невозможно. Эта её пресловутая принципиальность никогда не позволила бы ей совершить что-либо подобное. Но разве это что-нибудь значило? Всё равно гнев на Дарси, а вовсе не сострадание к нему, зажигал огонь в глазах Элизабет. Она с самого начала говорила лишь о Дарси, и как он только не заметил?
* * *
Но хотя Уикхем и ненавидел Дарси, он отнюдь не собирался ненавидеть его деньги. Его ненаглядная Лидия, как оказалось, была совершенно с ним согласна.
— Почему бы Дарси и в самом деле нам не помогать, — говорила она в простодушной уверенности, что так и должно быть, а Уикхем восхищался её беспринципностью, пожалуй, ничуть не уступающей его собственной. Его жена, как и он сам, была не сильно обременена моральными устоями.
Да и привлекательная возможность стать свояком Дарси определённо стоила того, что самый достоверный слух: «Вот увидишь, лейтенант Уикхем никогда не женится на мисс Лидии Беннет, как бы она к этому ни стремилась» так и остался слухом.
