Границы условны - я с тобой

— Николь, ты пойдешь в Хогсмид в это воскресенье? Николь посмотрела на Гарри, дожевывая свой ужин. Прошла уже пара недель после второго испытания, которое принесло Гарри и Рону небывалую популярность в Хогвартсе, что не давало возможности Николь нормально пообщаться со своим названным братом. Он, как и Рон, был постоянно окружен пытливыми поклонниками, которые жаждали расспросить о подробностях событий на дне Темного Озера. — Да, наверное, пойдем, — кивнула девушка. — Ты обязана пойти с нами, — заговорщически прошептал Гарри. — У нас для тебя будет там сюрприз. Девушка удивилась, но обрадованно улыбнулась. — А что за сюрприз? — заинтересовалась она. — А близнецов можно с собой взять? — Близнецов можно, а сюрприз пока пусть будет в тайне, — подмигнул Гарри, и, взяв свою сумку, отправился на выход из Большого Зала. Николь посмотрела ему вслед, затем повернулась к близнецам, сидящим сегодня напротив нее. — В воскресенье идем в Хогсмид вместе с Гарри, — торжественно объявила она. *** Дни шли медленно, Николь никак не могла успокоиться, готовясь к походу в Хогсмид. И настолько себя накрутила, предвкушая, что ей казалось уже, что Гарри устроит ей какой-то праздник с фейерверком и фанфарами. Наконец, настало воскресенье. Компания из Гарри, Рона, Гермионы, Николь, Фреда и Джорджа отправилась в Хогсмид. На улице уже заметно потеплело, и ребятам пришлось снять верхнюю одежду. Сначала они прошлись по магазинам, и Николь каждый раз ждала обещанного сюрприза. Потом обогнули деревню и пошли по проселочной дороге, и тут она увидела его. Николь никогда не видела своего отца в анимагической форме, но сразу же узнала его. Пес был крупный, черный, худощавый и нес в зубах газету. — Привет, Сириус, — тихо поприветствовал его Гарри и посмотрел на Николь. Девушка светилась от счастья. Непроизвольно она схватила руки близнецов, стоящих по бокам от нее, и с силой их сдавила. Фред и Джордж радостно посмотрели на нее. А пес повел их дальше. Поднявшись на высокий холм, ребята увидели, как собака скрылась в узкой расщелине в скале. Они последовали за ним и оказались в просторной пещере. В дальнем широком углу стоял гиппогриф Клювокрыл, и ребята, вспомнив уроки Хагрида, поспешно поклонились ему. Немного подумав, гиппогриф поклонился в ответ, и все немного расслабились. Сириус тем временем вернулся в свое человеческое обличие. — Папа! — выдохнула Николь и бросилась ему на шею. Сириус крепко сжал девушку в своих объятиях и погладил по волосам. Уютно разместившись в пещере, они начали беседу. Сириус жадно ел, и они в основном с Гарри обсуждали турнир, газетные интриги. Потом Сириус много рассказывал о Волан-де-Морте и Азкабане. Николь вновь почувствовала, насколько ничтожны ее проблемы. Но слушать его было интересно, он много знал и рассказывал Гарри обо всех людях, находящихся сейчас в замке, как они были связаны с Темным Лордом. Единственное, в чем Николь не согласилась с отцом, так это в вопросе участия в этой истории Снейпа. Она рассказала, что он ей предложил, и что вообще считает его вполне порядочным человеком, может, немного необычным, мрачноватым, но не злым. Впрочем, ни Гарри, ни Сириуса ее слова не убедили. В какой-то момент отец тяжело вздохнул и спросил: — Который час? — Половина четвертого, — ответила Гермиона. — Вам скоро нужно будет уходить, я хотел бы минутку переговорить с Николь наедине. Все, кроме Николь, понимающе закивали и поспешили удалиться из пещеры на воздух. Девушке стало неловко. Она впервые оказалась наедине с отцом с тех пор, как ей было три года, и совершенно не знала, как нужно себя вести. — Ну, рассказывай, — сам начал Сириус, — как у тебя дела с твоими близнецами? Я посмотрел, они вроде ничего… — Мерлин, папа! — возмутилась Николь. — На фоне того, о чем мы сейчас говорили, и того, как дела сейчас обстоят у Гарри, это… совершенно незначительно. Сириус придвинулся к ней поближе и обнял. — Все, что касается тебя — очень важно. Я хочу, чтобы моя девочка была самая счастливая на свете. Николь внутренне засияла. — Ну что ж… — неуверенно начала она. — Я не знаю даже как сказать… В общем, я целовалась с Фредом… Сириус приподнял вверх брови. — И? — попросил он продолжения. — Эмм… Ну, ты же знаешь, я встречалась до этого с Джорджем, они братья… Причем братья-близнецы. И Фред хочет, чтобы мы рассказали об этом Джорджу, а я даже не знаю… Мне так страшно. — Чего ты боишься? — Я… — Николь запнулась. — Ты боишься окончательно потерять Джорджа в качестве его возлюбленной? Николь резко вскинула на него глаза. — Я не думала об этом, но сейчас, когда ты сказал… Ну, не только, — попробовала оправдаться Николь, — в качестве друга тоже. Что, если он меня осудит? Что, если не захочет больше общаться со мной? Я никогда этого себе не прощу. — А Фред? Теперь ты будешь встречаться с ним? — с легкой улыбкой спросил ее отец. Девушка тяжело вздохнула. — Это вряд ли. Он сказал мне, что у них было негласное соглашение, что никто из них первым не проявит себя. А выбрать должна я. Теперь получается, что я выбрала сначала Джорджа, а потом Фреда. Но, возвращаясь назад, я понимаю, что Фреда я выбрала одновременно с Джорджем, потому что уже тогда отчаянно ревновала его к Анжелине. Я не могу выбрать, понимаешь? Я люблю их обоих слишком сильно. — Мне сложно это понять, — честно признался Сириус. — И если ты не готова выбирать сейчас, ты не должна торопиться, чтобы не совершить ошибку. А что касается того, чтобы рассказать Джорджу, в этом я поддерживаю его брата. Честность — основа любых дружеских и любовных отношений. Как бы сложно не было, ты не должна обманывать человека, которого любишь. Тогда не сможешь получить ответного доверия, и это нарастет как снежный ком, тогда любые отношения разрушатся. Когда они шли по пещере, чтобы Сириус смог попрощаться с остальными ребятами, он неожиданно озорно усмехнулся. — Уизли, — проговорил он, покачав головой. — Что? — улыбнувшись, поинтересовалась Николь. — Никогда не думал, что ты выберешь кого-то из Уизли, — засмеялся Сириус. — Наш род всегда свысока относился к этому семейству. В родовом древе Блэков есть упоминание об одной нашей родственнице, которая вышла замуж за Уизли. Ее имя было выжжено, но сохранились записи, из которых можно узнать о том, что ее звали Цедрелла. — Ты хочешь сказать, что у меня могут быть кровные связи с Уизли? — заволновалась Николь. — Нет, что ты, — протянул отец. — У этой пары не было детей, так что они не имеют никакого прямого отношения к потомкам семьи Уизли. Я просто подумал, что это забавно: ты такая рыженькая, как твоя мама… — он на мгновение замер, и в глазах его промелькнуло что-то печальное. И, как только Николь успела это заметить, он уже взял себя в руки, вновь улыбнулся и продолжил: — Наверное, хорошо впишешься в семью своих близнецов. Настоящая Уизли, прямо не отличить. Николь смущенно улыбнулась и опустила голову. Перед ее взором мгновенно представилась картина свадьбы. «Гнать, гнать эти мысли», — кричало все ее существо. Но образ себя в подвенечном платье, и положение юной миссис Уизли настолько прочно засели в ее сознании, что отогнать их никак не удавалось. А сделать это было нужно, ведь потом будет только больнее. Они вышли из пещеры и увидели ожидающих их ребят. Сириус дал еще ряд наставлений Гарри, и они попрощались. Напоследок Николь крепко обняла отца и смачно поцеловала его в щеку. Он вновь превратился в огромного черного пса и проводил их до дороги. Когда ребята вернулись в замок, Гарри со своими друзьями оторвались от них, а Николь осталась наедине с Фредом и Джорджем. Близнецы направлялись в Большой Зал, но Николь придержала за руку Фреда, заставив его приостановиться. — Фред, постой. Джордж сначала тоже остановился, обернулся на них, но Николь не успела ничего сказать, как он сам молча пошел вперед, оставив Фреда с ней наедине. — Я кое-что решила. — М? Интересно, и что родилось в твоей прелестной головке после нашей замечательной прогулки? — Фред облокотился об стену и вызывающе посмотрел на девушку. — Я все расскажу Джорджу о нас. Ты тогда в библиотеке был прав! — скрестив руки на груди, ответила Николь. — Поздно дорогая, я все рассказал сам. Ты же так упорно этому сопротивлялась! — поднял брови Фред. — Класс… и что? — девушка нетерпеливо перебросила сумку на другое плечо. — Какая у него реакция была? — Адекватная, Николь! — раздраженно фыркнул Фред. — Все было, вероятно, и так очевидно. После такого расставания с тобой он был готов к этому повороту событий. — Но… он не обижен на меня? На нас? — нервно теребя ремешок, спрашивала Николь. — Хм, — нахмурился Фред. — А я разве был обижен, когда ты выбрала его? Вероятно, он принимает происходящее так, как и я тогда. Убиваться не станет, но, возможно, чувствует себя лишним. Да и в некотором роде хуже, ты ведь его бросила, — подняв брови вверх, закончил он. — Ладно, молчи лучше… — поджала губы Николь. — И без твоих поучений тошно! Мог бы пожалеть хоть раз ме… — Сама виновата. Выбор остался за тобой! — грубо прервал ее Фред, но потом, взяв ее за руку и посмотрев в глаза, уже добрым голосом добавил. — Если не сделаешь, то будут страдать все. Николь заглянула в его глаза и почувствовала себя совершенно беспомощной. Фред развел руками, как бы говоря, что сам не знает, и пошел вслед за братом. *** На следующий день после зельеварения Николь быстрее, чем обычно отправилась на трансфигурацию. Но, подходя к классу, заметила близнецов в компании Элеонор, которая так и светилась счастьем. Джордж мило ей улыбался, а Фред испуганно отмахивался руками. Но девушка схватила его за руку, пытаясь сдвинуть с места. Фред резко отдернул ее и сказал на весь коридор: — Нет! Джордж пожал плечами и, обняв Элеонор за талию, что рождало в Николь неведомые ранее чувства, главным образом сосредоточенные на ощущениях сладости убийства, удалился. Девушка подлетела к Фреду и, набрав побольше воздуха, выпалила: — Куда это ты так не хотел идти? — О, что-то новое. Ты решила узнать, почему я отказался, а не куда пошла эта парочка. Класс! Растешь, — ухмыльнулся Фред и, приобняв девушку, чмокнул ее в носик. — Куда? — повторила Николь, дергая за рукав и явно не желая шутить. Но тут прозвенел звонок. — Эх, какая жалость. Звонок, а на уроке разговаривать нельзя. Пойдем, сегодня сядем вместе. Они точно не вернутся! — не скрывая довольной улыбки, ответил Фред. Первую часть урока Николь пыталась хоть что-то разузнать, но юноша отмахивался и показывал на МакГонагалл, которая постоянно делала им замечания. Поэтому к середине урока девушка сдалась и решила начать записывать. — Пойдем на обед? — с чего-то спросила Николь, как только урок закончился. — Само собой. Я очень хочу есть! — уверенно сказал Фред. — Интересно… А Джордж придет? — как бы невзначай спросила девушка. — Вот не удержалась же! Могла бы хоть из вежливости молчать. Не знаю я, наверно нет! — бросил Фред, не желая больше ничего слушать, и ускорил шаг. Набрав себе еды, Фред и Николь сели в компании Ли Джордана и Анжелины. Ли пытался сделать комплимент капитану команды по квиддичу Гриффиндора, но та, заметив Фреда, грубо отвернулась от него. Юноша пожал плечами, а Николь недовольно хмыкнула. Через какое-то время дверь в Большой Зал открылась, и туда влетел Джордж. Он попробовал умерить темп своего шага, стараясь казаться спокойным. Джемпер на нем был надет наизнанку, он постоянно поправлял галстук, а волосы были разлохмачены хуже, чем обычно. Следом за рассеянным Джорджем семенила Элеонор, поправляя волосы. На ней была полузастегнутая блузка, на которой зацепилась порванная золотая цепочка. Лицо было у нее странное, то она улыбалась, то тут же кривила рот. Но щеки у нее пылали, а в глазах светились страстные огоньки. Джордж сел рядом с Фредом, который хотел что-то сказать, но так не вымолвил ни слова, а перевел взгляд на Николь. И понял, что она тоже заметила Джорджа и осознает, что с ним произошло. Лицо ее как и взгляд были спокойны, в некотором смысле даже благодушны. Выдавали девушку только слегка подрагивающие руки, которыми она вцепилась в край стола, чтобы унять эту самую дрожь, а так же неотрывный взгляд на Джорджа. Фред подумал, что такое спокойствие пугает еще больше, чем если бы она устроила скандал. Потому что в глубине ее пристального взгляда на его брата он увидел дремлющего маньяка-убийцу. Однако девушка просто встала, оглядела Джорджа с ног до головы, тот ей в ответ дерзко ухмыльнулся, затем взяла в руки графин тыквенного сока и с подрагивающей довольной ответной улыбкой вылила ему на голову все содержимое графина. Над гриффиндорским столом повисла тишина. Ученики прекратили есть, а Рон замер с открытым ртом. Джордж торжествующе улыбался Николь, потом подмигнул ей и, отвернувшись, придвинул к себе тарелку, чтобы набрать еды. А Николь, круто развернувшись, зашагала прочь из зала, по дороге «случайно» задев локтем затылок Элеонор. — Мог одеться по-человечески, — прошептал Фред и выпил свой сок. Мгновенно гриффиндорский стол превратился в пчелиный улей. Встревоженные перешептывания еще долго преследовали слух братьев. *** Он брел по школе, ощущая себя полностью пришибленным. В народе такое состояние души называют упадком. В сердце кавардак... нет, самая натуральная бойня, а мысли такие... чистые-чистые, как мамины простыни. Стерильные! А когда не представляешь, что там дальше, не понимаешь, куда двигаться, что делать, то застываешь, а потом начинаешь катиться, хрен знает куда! Вот такой вот душевный декаданс получается! Фред, в самом деле, не знал, как вести себя, как реагировать на происходящее, и, главное, не мог понять чувств Николь. Она еще раз ясно дала понять, что неравнодушна к Джорджу, и это ‒ мягко говоря! Ей с ним хорошо... Не просто хорошо, а офигительно классно! Первым желанием был порыв как можно быстрее и дальше отойти в сторону, дать им возможность снова быть вместе, как и раньше, но Фред не был бы сам собой, если бы сделал это так легко. Нет уж! Теперь он не сможет этого сделать. Раньше, возможно, мог бы, но сейчас, когда он успел распробовать вкус ее губ, когда его руки помнят трепет гибкого девичьего тела, когда ему ведома нежность и сладость кожи её шеи... Дудки, он не будет изображать какое-то там дерьмовое благородство и не откажется ни от одного из своих чувственных переживаний за здорово живешь! Особенно, если в сердце, в голове, в теле занозой засела необходимость испытать все это снова! Проходя мимо маленькой дощатой двери, Фред вдруг почувствовал, что сейчас что-то должно произойти. И точно! В эту же секунду, дверца распахнулась, и кто-то схватил его за руку и втянул вовнутрь. Николь! ‒ Да ты силачка, ‒ ухмыльнулся он, сузив глаза. Она притворила дверь каморки для швабр и наложила на нее Запирающее заклинание. Все молча, с какой-то уж слишком подозрительной решительностью, граничившей с возбужденностью. ‒ Надеюсь, ты понимаешь, что я ‒ не Джордж, и пытать надо не меня, ‒ сказал Фред, наблюдая за ее манипуляциями, после чего присел на старую расшатанную парту ‒ единственный предмет мебели, чудом уместившийся в этой клетушке. Девушка словно проигнорировала его слова; она подошла к нему вплотную и, схватив за галстук, резко потянула, заставив спрыгнуть с парты. ‒ Николь, что ты вообще здесь делаешь? — спросил он, старясь сохранять спокойствие и ровный, чуть насмешливый тон. Только как же это непросто ‒ не обращать внимания на эти ее диковатые выходки, на лихорадочно сверкающие в полумраке каморки глаза, на собственное бешено заколотившееся сердце. Что, интересно, она придумала с ним сотворить? Разве ей мало того, что уже есть?! ‒ Тебя поджидала, не видишь разве? Я знала, что ты пойдешь этим путем, ‒ спокойно ответила она и потянулась к его лицу за поцелуем. ‒ А зачем наложила на дверь защитные заклинания? — Фред старался не смотреть на её губы, что застыли в сантиметре от его собственных. ‒ Ты болтун, ‒ прошептала Николь и нежно коснулась губами краешка его рта. В душе Фреда творилось что-то невообразимое, нечто, напоминавшее Армагеддон, но у него достало силы воли чуть отстраниться и не ответить на поцелуй. Его обуревало самое настоящее исступление при мысли о том, что она делает это только из мести Джорджу, а эта чертовка тем временем одной рукой обняла его за шею, а пальцами второй медленно очертила контур его лица, невесомо провела по шее, затем спустилась к груди и, наконец, к животу. Там рука задержалась; Николь обвила ею талию Фреда и прижалась к нему всем телом. Он ощутил, что она вовсе не так спокойна, как пытается продемонстрировать ему, почувствовал бешеный стук ее сердца. А как взволнованно вздымалась ее грудь!.. Дольше оставаться безучастным чурбаном было просто невыносимо. Фред обхватил руками милое пылающее лицо и посмотрел прямо ей в глаза. Николь показалась ему такой беззащитной, взгляд ‒ точно у маленькой испуганной, страдающей девочки. Или попавшей в силок птички, которой некуда скрыться от неизбежного, и остается лишь покориться судьбе. Захотелось сделать все ради того, чтобы она не смотрела на него так. Это желание надломило Фреда. Он быстро приблизил свои губы к ее рту и впился в него страстным поцелуем, затем прижал Николь к себе всем телом. Ему показалось, что количество гормонов в его крови зашкаливает за все разумные пределы, иначе с чего бы он желал ее настолько сильно, до боли в каждой клеточке. Со всей силы напирая на девушку, Фред с тихим урчанием вжал нее в холодную каменную стену. Николь гладила его по спине и наслаждалась дикостью его поцелуя. Он даже не заметил, как ее руки оказались у него под джемпером, затем преодолели незаправленную рубашку и дотронулись до плоского живота. Фреда уже жестоко карало: в брюках становилось все теснее, прикосновения ее пальцев просто сводили с ума, не давали возможности сосредоточиться, контролировать свои действия. Он судорожно схватился за пуговицы на ее рубашке, неловко, суетливо расстегнул несколько верхних, стремясь как можно скорее прикоснуться к вожделенной мягкости. Мужские пальцы жадно набросились на грудь через защищавшее ее кружево, провели по ней и, остановившись на соске, ощутили, как бархатисто-нежный комочек становится твердым от желания. Её желания. Николь охнула, и этот звук заставил Фреда резко оттянуть кружево лифчика вниз и обхватить одно из округлых полушарий рукой. Он нежно помассировал грудь, после чего оторвался от губ девушки и, быстро наклонившись, обхватил ртом набухший сосок. Одновременно с тем, руки сами собой скользнули ей под школьную юбку, и пальцы с силой стиснули ягодицы. Он почувствовал, как по ее телу пробежала волна дрожи. Ну, как тут устоять самому?.. Фред, словно в бреду, подхватил девушку за попку и усадил на пошатывающийся пыльный стол. Все! Больше никакого бессмысленного трепа с охами-вздохами и никаких церемоний! Николь словно прочитала его мысли. А может, на лице Фреда все читалось, как в открытой книге. Она быстро схватилась дрожащими непослушными руками за его галстук и попыталась ослабить узел. Фред, нетерпеливо порыкивая, принялся помогать ей. Наконец, с галстуком было покончено. Он машинально стянул с себя джемпер и бросил его на парту. Руки его мгновенно вернулись к ней под юбку, а губы нагло хозяйничали на ее лице, ушах, за ушами, терзали шею, спускались ниже, к вожделенной груди, оставляя влажные следы на ее коже. Николь тем временем пыталась справиться с пуговицами на его рубашке. Под юбкой одна рука придерживала ее сзади, а вторая быстро скользнула по внутренней стороне бедра и коснулась ее трусиков, мокрых, пропитанных насквозь её желанием. Тело Николь напряглось; она, не закончив с последними пуговицами, убрала руки от его рубашки и посмотрела в лицо. Фред не собирался, точно щенок, преданно заглядывать ей в глаза. Только не сейчас. Инстинкты заставляли его атаковать женское тело ‒ такое близкое, доступное, желанное... Он быстро обхватил запястья Николь, завел их ей за спину, и, удерживая одной рукой, второй вернулся под юбку, быстро отодвинул в сторону кружево ее трусиков и запустил в нее два пальца. Губы его продолжали жадно покрывать поцелуями открытые участки кожи. ‒ Фред... ‒ откидывая голову назад, попыталась вымолвить девушка. ‒ Замолчи, ‒ чуть более грубо, чем хотел бы, отозвался он, погружая свои пальцы в её тело еще глубже. Внутри она была влажная и горячая. Воздух вокруг юных любовников раскалился, феромоны разлились в нем тягучей волной, дразня и раззадоривая обоих все сильнее. Фред понял, что ничто не сможет его сейчас остановить. Он отпустил ее руки, и, начав расстегивать свои брюки, отрывисто бросил приказным тоном сквозь зубы: ‒ Повернись! Николь посмотрела на него изумленно, дыхание ее сбилось; она стояла неподвижно, несмотря на бешеную любовную реакцию, бурлившую в крови. Ступор её продолжался всего секунду: Фред, не дождавшись от нее никаких действий, сбросил с себя рубашку, сам стащил непонятливую девчонку со стола и резко, даже чуть грубовато развернул к себе спиной. Николь, дрожа, уперлась руками в стол. Он прижал к себе ее тело и, довольно урча, чуть прикусил зубами шею, захватил ладонями ее груди и ожесточенно принялся терзать пальцами болезненно зудящие соски. Девушка шумно выдохнула. До слуха Фреда донесся жалобный стон, похожий на поскуливание, словно она умоляла его не тянуть больше. И тут же торопливое движение её бедер, потершихся об его белье, подтвердило это предположение. ‒ Твою ж мать! ‒ выругался он и, резко толкнув ее вперед, задрал юбку и одним движением спустил трусики до колен. Он вошел в нее быстро и сразу до самого конца. Девушка издала протяжный стон, Фред запустил руку в ее волосы на затылке, зажал в кулаке длинные пряди и потянул на себя, заставляя ее спину выгнуться, затем медленно качнулся в ней один раз, вырывая еще один стон. Он словно наслаждался этим звуком и открывшемуся ему видом, потом вышел почти до конца, резко ворвался обратно в тело и сразу взял быстрый темп. Николь тяжело дышала в такт его движениям и тихо постанывала. Он все ускорялся, удерживая ее волосы одной рукой, второй опирался на ягодицы. Затем чуть повернул ее тело, желая видеть, как ее грудь трогательно и соблазнительно покачивается в такт его движениям. Это зрелище заставило его тело содрогнуться, и он, сдерживаясь, убавил темп, двигаясь в Николь резко, зло, глубоко, буквально впечатывая ее бедра в крышку парты. Николь всхлипнула, и Фред на мгновение замер внутри нее. Неожиданно он испытал ненависть к самому себе. Как же по-скотски он вел себя!.. Точно насильник. Юноша осознал, что был очень груб сейчас с возлюбленной и наказывал Николь за свои же чувства: за собственную ревность, за то, что не доверял ей, за то, что она не пожелала выбрать его. Нет, ведь Николь же сама... Это же она затащила его в эту каморку, запечатала ее защитными заклинаниями... Зачем? Потому что хотела его? Или просто потому, что хотела отомстить Джорджу? Фред почувствовал, что эти мысли сейчас сведут его с ума, особенно о Джордже. А разве он не в состоянии проявить ту же нежность, что и его близнец? Ведь это же так просто... И правильно. Он заставил себя осторожно из нее выйти и развернул к себе лицом. Николь бессильно прижалась к столу. Дыханье ее сбилось, тело было горячим и влажным. Фред взглянул в ее лицо и увидел затуманенный, горящий страстью взгляд, припухшие от поцелуев и укусов губы и понял, что не жалеет. Если бы ему снова предложили оказаться с ней в этой каморке, он проделал бы то же самое, без зазрения совести, наплевав на весь остальной мир с его правилами, условностями и прочими околичностями. Юноша припал к ее губам, осторожно приподнял хрупкое тело, усадил Николь на стол, нетерпеливо развел руками в стороны ее ноги и мягко вошел в нее вновь, придерживая руками за талию. Николь обхватила его за затылок, и, прикрыв глаза, уткнулась лицом в шею. ‒ Моя сладкая, ‒ прошептал ей на ухо Фред. Николь в ответ тихонечко захныкала, доверчиво вторя собственным телом его осторожным движениям. Звуки ее голоса вновь туманили его разум; темп становился все яростнее сам собой, как Фред ни старался себя сдержать. На секунду, опустив глаза на ее тело, он понял, что больше не владеет собой. Расстегнутая наполовину школьная рубашка, освобожденная от лифчика мерно колышущаяся нежная девичья грудь, бесстыдно задранная школьная юбка, ее ноги, обвивающие его бедра ‒ все это подействовало на него, как катализатор. Николь с трудом держалась за его шею руками, затем откинула голову назад, обнажая тонкую белую шею, и застонала еще громче, чувствуя собственным телом пик его напряжения. Зарычав в финале, он уткнулся ей в ямочку около ключицы и закрыл глаза. «Это полная капитуляция», — подумал он. Как юноша ни старался контролировать ситуацию, каким бы негодяем не выглядел в собственных глазах, сейчас он понимал, что она победила его. Сломала в нем какой-то барьер, и он готов был пасть на пол и целовать ее ноги, боготворить эту юную девушку, готов был закрыть глаза на все, что она заставляла его переживать. Николь все еще тяжело дышала, как и сам Фред. ‒ Тебе сегодня разве не надо к Снейпу? — спросил он, стараясь перевести дух. ‒ Черт возьми! — пискнула Николь. ‒ Этого еще не хватало! Она спрыгнула со стола, быстро нашла свои трусики, натянула их и попыталась дрожащими руками застегнуть свою рубашку. Фред уже надел брюки и, наблюдая за ее неловкими манипуляциями, нахмурился, а затем нетерпеливо шлепнул ее по рукам. ‒ Дай я. ‒ Он хмуро покачал головой, затем аккуратно, четкими отлаженными движениями застегнул ей все пуговицы: ‒ Вот так. ‒ Спасибо, ‒ пролепетала Николь. Она подождала, пока он полностью не оденется, поправила на ощупь беспорядок в волосах, после чего расколдовала дверь, и они вместе, выглянув и разведав обстановку, шмыгнули наружу. Первым, что им бросилось в глаза в коридоре, была развевающаяся черная мантия профессора Снейпа.