Вместе

      Просто Лиса не умеет плавать против, да и учиться ей совсем не хочется.       Ей проще плыть по течению, словно брошенная чужой рукой в реку соломинка. Проще сложить руки на груди и медленно опускаться на дно – всё ниже и ниже – пока опускаться уже будет просто некуда, пока Солнце окончательно не погаснет…       «ведь Солнце для таких, как я, не светит»…       …и вокруг не останется лишь темнота.       В темноте ведь ничего не видно.       А когда не видно – проще.       Проще.       Лалиса совсем не привыкла сражаться, не научили, наверное. Точнее: не показали, как это – бороться за своё счастье. Как это – защищать себя и тех, кто дорог; как не следовать за событиями, а вести их за собой; как это – строить жизнь?       Не показали…       Да и показывать было некому.       Родителям было всё равно и сейчас точно так же: лишь бы не мешала и их репутацию не портила, «друзьям» всё равно вдвойне: вроде бы они и были – рядом были, приглашали гулять – но в то же время.       Она думала, что всё изменится с совершеннолетием.       Должно ведь было измениться, не зря же совершеннолетие – важное событие в жизни каждого?       Лиса всегда представляла, как после заветного Дня Рождения просто уедет из одиночества и начнёт всё с чистого листа. Мечтала, что сама будет решать, что ей можно, а что – нет. Думала, куда будет ходить с друзьями, которые у неё обязательно появятся, как она обставит свою комнату, ведь она – её.       Ведь она будет решать сама.       Но совершеннолетие – совсем не новая страница, а одиночество – совсем не вокруг.       А внутри.       Она уехала из дома, как только ей исполнилось девятнадцать. Со скандалом – таким, которые быстро разносятся по округе, словно пожар – с проклятиями отца и слезами матери, с громкими хлопками дверью, с криками и битой посудой, с разорванными фотографиями и потерей всего.       «Неблагодарная!»       Вот так вот просто, словно ножницами, Лиса взяла и отрезала себя от нитей прошлого. Отрезала от всего. Освободила себя от кукловода, который решал, куда ей сделать шаг.       Кто же знал, что марионетка – это состояние души, а кукловод в этом мире каждый третий.       Совершеннолетие – не панацея.       Она ведь сейчас не просто в другом городе – в другой стране. Наверное, думала тогда, что важен каждый километр, поэтому и уехала так далеко, как могла. Просто купила билет прямо в аэропорту на ближайший рейс, лишь бы скорее, ведь её могли просто не отпустить, просто снова решить, что её делать.       Через пять часов она была в Сеуле.       Другая страна – другие люди – другая жизнь.       Должна была появиться новая строка новой книги, с другим сюжетом и персонажами, с новой – совсем другой – главной героиней. Всё должно было быть другим и совершенно новым, совсем незнакомым. Сначала так и было, но уже через какой-то месяц в цепочке осталась лишь «другая страна».       Сюжет точно такой же, словно плагиат её прошлого, лишь пейзажи другие, да имена людей вокруг, которые вроде бы рядом, но в то же время.       Люди всё-таки везде одинаковые.       Кукловод каждый третий и сражаться как-то просто не получилось.       Ведь просто плыть по течению – проще.       Хоть Лиса и пыталась научиться плавать против.       Совсем ни о чем не думала, не то, что раньше. Делала то, что нравится, то, что раньше было отрезано железным «нельзя» родителей и бетонным «неправильно» всего общества. Проводила каждую ночь так, что репутация родителей уже давно бы слетела с Эвереста, если бы она была в Бангкоке.       Но ведь это не Бангкок.       Ведь это другая страна.       Другая жизнь.       Свободная. Безбашенная. Простая. Громкая, словно музыка из динамиков тех клубов, где на стала частым гостем. Быстрая, как ночные гонки и пролетающие мимо высотки, и пьянящая, подобно алкоголю в баре. Яркая, как тысячи неоновых ламп, которые освещают каждую ночь Лисы.       Вот только…       Другими стали только ночи, а вот дни – остались всё такими же, словно вечно раскрытая книга, которую никак не находиться времени дочитать, захлопнуть и убрать на полку до лучших времен, потому что сюжет в ней так себе – на один раз.       Одинокие. Пустые. Сложные. Тихие, словно весь мир в одночасье погрузился в вечную минуту молчания по погибшим душам. Медленная, как часы на стенке, которые, издеваясь, растягивали каждую минуту на час. Серые, как стены съёмной квартирки, которые каждый раз напоминали Лисе о прошлом, когда «надо» перечёркивало все «хочу».       И постепенно серый начал поглощать даже самый яркий неон, с каждым днём всё сильнее приглушая его и забирая яркий свет, словно Лиса снова опустилась. Как раньше, когда проще было поддаться давлению и лечь на дно, отпуская последние лучи Солнца.       Просто сюжет остался тем же.       Всё это было словно антрактом между двумя действиями, чтобы после спектакль казался в разы ярче. В разы больнее, чтобы из лёгких вышибало последний воздух и хотелось кричать, лишь бы кто-нибудь услышал и протянул руку, схватил и дёрнул вверх.       Потянул к Солнцу.       Потому что Лалиса ведь не умеет сражаться. Не знает, как это.       Но она продолжала жить ночами, хоть они и становились всё бледнее с каждым разом. Надеялась, наверное, громкой музыкой заглушить противное чувство внутри – может в самой душе – чувство неправильности. Понимание того, что она делает совсем не то.       Потому что ни один неон не заменит Солнца.       Лиса запуталась.       И поняла, что марионетка – это не вокруг, это внутри.       Чем больше она пыталась управлять собой самостоятельно, тем больше запутывалась в нитях и в итоге окончательно перевязала себе руки и ноги.       И когда Лалиса совсем не понимала, по течению она или против, её река вдруг резко развернулась.       «Привет, не занято?»       Просто в её жизни вдруг появилась Дженни и не захотела уходить.       Ворвалась совершенно не спрашивая и схватила Лису за руку, дёргая на себя и вверх. Поднимая со дна, вытаскивая на берег и указывая рукой, что «против» – это там, что теперь плыть будет легче, потому что она – Дженни – плавать умеет словно профессионал и любого научить может, а если нет, то и одна за двоих справится.       Потому что Дженни просто не может остаться в стороне – её такому не учили. Она и не кукловод, но и не марионетка, она – тот самый мастер.       Мастер, который всегда готов помочь и протянуть руку помощи, помочь распутать нити и снова подарить свободу движений. Указать нужное направление и быть рядом до тех пор, пока будет нужен. Направлять и поддерживать на поверхности, не давая даже возможности потерять Солнце.       Дженни – это Дженни. Ярче сотни неоновых ламп и безбашенней любой тусовки. Быстрее любого гонщика и пьяняще любого алкоголя. Она уютная и очень родная, тёплая и успокаивающая. Всегда всё делает без спроса и часто спорит, даже на счёт цвета неба. Она всегда держит за руку и отпускает очень редко, не давая и возможности вновь поплыть по течению. Просто Дженни умеет плавать против, и делает это за двоих. Просто Дженни живая и делится этой жизнью с Лисой.       Она словно Солнце.       Личное Солнце Лалисы Манобан.       И пока они вместе – марионетка и мастер – Лиса уверена, что никогда больше не сложит руки на груди и не опустится на дно.       Ведь Дженни объяснила ей как-то, что плыть против легче с кем-то.       И этот «кто-то» теперь есть в её жизни.