Никогда в жизни, тебе казалось, ты ещё не стояла перед столь трудным… страшным выбором. Он лежал и практически не шевелился, словно был уже мёртв, а ты всё по-прежнему подсознательно продолжала решать вопрос о его жизни. Привыкшие к темноте глаза видели перед собой лишь один большой неподвижный чёрный силуэт на месте, где должен был находиться Он, но ты всем нутром чувствовала необычный жар, исходивший из того места и глубокое, невесомое дыхание — единственное, что нарушало тишину в комнате.
Возбуждение, охватившее тебя в первые минуты, с каждым новым отчаянным прикосновением холодных ладоней к стене передавалось в неодушевлённый предмет. Пряча руки за спину, ты хотела схватиться за что-то, лихорадочно ища это «что-то» дрожащими пальцами, пока, наконец, они не сомкнулись вокруг какого-то маленького гладкого выступа… Т: «Ручка… дверная ручка…» Дрожь унималась. Словно обретя в этом незначительном и предназначенном совершенно для других целей предмете магическую опору, ты постаралась трезво оценить ситуацию. Как не старалась, не получалось… Личные мотивы, вопреки всем барьерам, настырно лезли в голову. Т: «Сарутоби-сенсей ненавидел его, он — угроза деревни… Хотя, что мне сейчас деревня?.. Если я убью его, моё имя навечно останется в истории Конохи. Оно встало бы на один уровень с именем человека, которого я бы сегодня убила, это значит для меня гораздо больше… Да, это лучше. Я навсегда отомщу ему, поквитаюсь за свою честь, украденную им у меня. Сколько невинных жизней загублено им… Да что я вру себе?! Хотя бы себе могла бы сказать правду… Плевать мне на жизни других! …. Я ненавижу тебя, Учиха…» Сколько раз уже эта фраза отравляла тебя.
Рука, прижимающаяся к стене, решительно потянулась к складкам плаща. Холодные пальцы осознанно коснулись смертельного лезвия, скользнув чуть вниз к тёплой рукояти. Но резко ты осознала, что становишься чересчур импульсивной, а это недостойно шиноби. Может, прежде чем что-нибудь сделать, ещё раз хорошо всё обдумаешь?
Т: «Если я убью его, то что дальше? Акатсуки скоро найдут меня, и тогда Кисаме-сан первым захочет отомстить за напарника. Жаль, если придётся убить и его, но сколько? Двое, трое, максимум трое, не больше… Их девять и это не считая человека в оранжевой маске. Я не успею добраться до Конохи раньше, чем они убьют меня, если только морем. Нет, это не выход. Даже, если я и доберусь до селения целой, они всё равно узнают, что я предала их, Пейн не замедлит проинформировать, и тогда я вновь буду вынуждена бежать. Я не смогла убить Учиху в бою, а даже он, уничтожив один из могущественнейших кланов Конохи, бежал сам. Мне глупо идти одной против целой деревни. Это верная смерть и позор. Хотя… по всем человеческим меркам я уже давно опозорена, мне нечего больше терять, — ты сжала кунай сильнее, уже окончательно обнажая его из-под складок ткани, но даже при переместившимся вместе с луной на небосклоне её свете его сталь не сверкала. — Я живу с этой ненавистью, я стала ей одержима… Я живу ею… Я убью его, но… — внезапно застигнувшая мысль заставила тебя ужаснуться. — С его смертью она закончится… Чувство, которым я живу, умрёт вместе с ним, а вместе с этим чувством…………………»
Резкий хлопок, и в комнате внезапно зажёгся свет… Это ты нервно ударила по выключателю.
Т: «Сумимасэн, но я ещё должна жить, — обращение медленно растворилось в подсознании, — Когда-то ты был для меня Ками и спас мою жизнь…. Хм, поэтому я возвращаю долг».
Ты непонимающим взглядом смотрела на Итачи и на выпачканный в его крови плащ. Первоначальный испуг со временем постепенно отходил на второй план, уступая место здравому смыслу. С трудом отпустив уже практически сломанную ручку, ты быстрыми шагами направилась в ванную за тёплой водой. По пути ты уже окончательно пришла в себя и взяла себя в руки. Вернувшись к раненному с большой круглой чашей воды и перекинутым через плечо, для удобства, махровым полотенцем, единственным имевшимся в ванной комнате, ты, грубо придвинув ногой рядом стоящий стул к кровати, села рядом с Учихой.
Его безразличную, наплевательскую позицию по отношению к самому себе ты нашла неизменной. Его истинные чёрные глаза снова сошлись с твоими, но ты предпочла не смотреть в них долго, поэтому сразу же перевела взгляд на то место его тела, где плащ был небеспричинно пропитан свежим содержимым артерий. Малоприятное зрелище, но когда видишь что-то похожее во второй раз, впечатление сглаживается. Не спрашивая разрешения, ты аккуратно стала расстёгивать уже никуда не годную ткань, стараясь не задеть особо чувствительные участки. Учиха не возражал. Наконец, твоим глазам открылся вид на его обнажённую грудь. Глубокая рана посередине левого бока, немного ниже лёгкого, придавала его оголённому торсу ещё больше соблазна, и брюнет изучающе наблюдал за тем, с каким вниманием и скрытым волнением твои, казалось бы, спокойные, сосредоточенные глаза пожирали каждую частичку его рельефного тела. Разве ты уже не можешь себя контролировать? «Даже думать противно…» — промелькнуло у тебя в голове, и ты мигом изменила выражение лица на непритворно-равнодушное. Пальцы с полотенцем бездумно скользили по коже, всё более и более окрашиваясь в насыщенно алый цвет. Повисла неприятная пауза. Неожиданно для самой себя ты ощутила, что тебе начинает сильно жечь руки… Странно…
— Что… ты делаешь? — медленно, нагнетая, произнёс брюнет. Ты не шевелилась.
— Останавливаю кровотечение, — стойко, но мрачно ответила ты. Итачи уже давно всё понял.
Эта короткая пауза в тишине, установившейся в номере, избавила вас обоих от необходимости отвечать за последствия. Теперь можешь не объяснять свой великодушный поступок, в конце концов, это можно просто списать на то, что ты Его напарница и всё в этом духе, но, почему старший Учиха оказался на койке с продырявленным боком, обосновать, тем не менее, рано или поздно придётся.
Ты закончила обрабатывать рану и, предварительно отжав окрасившую тряпку в чаше с водой, бросила уже то, что осталось от бывшего полотенца, на поверхность маленького столика, находящегося по правую сторону от кровати. Немного порывшись в своей походной сумке, ты извлекла из неё бинты и попросила раненого приподняться или хотя бы только слегка выгнуть торс. Не подавая абсолютно никаких признаков боли, но, не малозначаще опираясь одной рукой на матрас, помогая себе свободной рукой, Учиха полностью поднялся с жёсткой подушки. Ты в ответ лишь едва заметно пожала плечами. Если торс напарника находится в вертикальном положении, то так тебе, конечно, будет удобнее, но добровольно лишний раз мучиться, его никто не заставлял.
Учиха сидел к тебе вполоборота, его томный взгляд был устремлён куда-то вперёд, а именно на стену, в которую медленно продолжала впитываться его кровь… Кровь исчезнувшего клана Учиха. Вот на самом деле, куда всё уходит: утекает в стены, пропадает в асфальте, а все только и спрашивают, куда же делась легендарная кровь? Ушла в никуда, а порой просто исчезает в земле.
Неожиданно Итачи неприятно кольнуло в бок: просто это ты случайно при перевязке задела его ногтем. Только сейчас он почувствовал твою мягкую длинную чёлку у себя на плече, но больше не почувствовал ровным счётом ничего. Нет человека, способного стать ему родным и никогда не будет. Быть всегда одиноким — вот удел, а не строить себе воздушные замки и призрачные иллюзии насчёт родства и близости душ. Это выдумали другие, слабые люди, но не «Я»… Так про себя рассуждал наследник клана Учиха. Но были и более практичные, более интересные для него вещи. Не разворачиваясь, нукенин резко и ловко перехватил твою левую руку с бинтом. Ты недоумённо остановилась. Не нарушая тишины, он смотрел вперёд; сидя рядом с ним, ты отвернулась в противоположную сторону. Так удобнее, безопаснее… и куда более, поэтичнее.
— Ибики-сан научил тебя этому дзюцу? — наконец, задумчиво произнёс брюнет, едва удерживая твою кисть в своей горячей ладони.
— Ииэ (нет), — после чего, снова молчание. Итачи чувствовал, что силы постепенно начинают оставлять его, голова налилась свинцом… Время уходит… Он сильнее сжал твои пальцы.
— Причина этому здесь? — мрачно спросил он.
— Это наследственное, — быстро парировала ты. Выдернув руку, ты ещё менее аккуратно продолжила перевязку. Бинт постоянно норовил выскользнуть из дрожащих рук, ты начала торопиться. Ты чувствовала, что тебя начинает лихорадить, по телу, как цепная реакция, прокатилась судорога… Но твоя внезапная суетливость разжигала внутри нукенина ещё больший интерес. Наконец, дело было кончено. Брюнет осторожно опустился обратно на простынь. Несколько секунд ты даже не знала, что делать теперь.
Из-за большой потери крови Итачи предвидел, что скоро его сознание поглотит бездна и вернёт, возможно, только к утру, но тогда будет уже слишком, слишком поздно.
Ты же в данную секунду ощутила привычные симптомы очередного припадка. В глазах начинало мутнеть, образ напарника уже не был таким чётким, и в комнате, словно кто-то чужой погасил свет. Мысли горели, кровь в жилах стыла — всё в сегодняшнем вечере вело к этому… Вдруг, будто неведомой силой, тебя резко отшвырнуло на спинку стула — руки безжизненно повисли вдоль тела. Сузив глаза, Учиха из последних сил попытался приподняться на локтях, но тело больше не подчинялось. Внезапно, словно ударенная электрическим разрядом, ты глубоко вдохнула и не по-человечески выгнулась кверху. Руки по-прежнему не шевелились, голова была зверски запрокинута за спинку стула, волосы уже касались пола, лишь тело, как само по себе живое, билось в конвульсиях… Слабые крики… В тебе ещё теплится человечность, твой разум пока находится в теле, ты ещё кое-как пытаешься себя подавлять. Глаза брюнета слипаются… Он старается отсрочить обморок, но темнота с каждой секундой окутывает всё больше пространства. Только смутно он может видеть, как ритмично вздымается твоя грудь, но и то скоро и эта картинка медленно расплывается… Что-то чёрное словно рвётся из тебя, или это уже бред?.. Учиха изо всех сил напрягал зрение, но оно не слушалось, а всё продолжало тускнеть. И: «Ксо… только не сейчас!» Итачи лихорадочно быстро, до боли сжал глаза и в последний раз резко открыл: лишь ослепительно-яркая вспышка молнии — всё, что он запомнил, перед тем как потерять сознание.
Ещё один резкий толчок, и ты как шальная сорвалась со своего места. Тело внезапно замерло. Всё кончилось, и воцарилась пугающая тишина…
Приглушённый звук от падения.
***
На следующее утро Итачи проснулся с ватной головой.
И: «…М.км… Где я?.. Что это?»
Лёгкая боль в суставах и неприятные покалывания в глазах было не всем, что ощущал брюнет в данную минуту. Странное давление на грудь и ещё что-то непонятное, мягкое около лица, щекочущее шею, компенсирующее боль. Вполне справедливый вопрос: «Что это?» пришёл нукенину в голову в первую очередь, хотя ответ уже, кажется, был очевиден. Итачи приоткрыл глаза и не поверил им. Первым, что он увидел, был… снег. Сонливость сию же секунду пропала, зрачки с опаской расширились. Брюнет безысходно встряхнул головой — снег оказался всего лишь плодом разыгравшегося воображения наследника легендарного клана и тут же уступил место белоснежным взъерошенным прядям, не узнать которые Учиха не имел абсолютно никакого права. Нукенин на секунду засомневался, но воспоминания прошедшей ночи убедили его, что по-другому быть просто не может. Высвободив правую руку из-под шелковистой материи насыщенно-каштановых волос, Итачи почти невесомо дотронулся пальцами до твоего плеча. Резкая боль в боку заставила брюнета отдёрнуть ладонь, так и не ощутив сполна самого прикосновения. Но ни единая морщинка не исказила его лица, словно оно было выточено из камня, словно он чувствовал, что больно, но показать не мог. Учиха пытался детально вспомнить ход последних событий, которые успела запечатлеть его память, он хотел сейчас видеть твоё лицо, как будто это поможет понять, но оно было скрыто и уткнуто где-то у него на груди, возле шеи так, что не разглядеть. Итачи ощущал слабое чужое дыхание у себя на ключице, но не знал, просто ли ты спишь или же это тоже обморок, поскольку вчера тьма поглотила его сознание раньше, чем он успел что-либо увидеть, разве что кроме…
«Твоё тело безжизненно откинуто на спинку стула, грудь неистово вздымается, как волны во время шторма, периодически по конечностям проходят едва заметные потоки голубой чакры… или же это вовсе не чакра? Твоя энергия другого цвета, значит это…. Электричество?! Но откуда? Изображение тускнеет… Чёрные клубы дыма, — это не показалось, — принимаются медленно сгущаться, сливаясь в одно с чёрной тканью (плащом), конвульсия усиливается, из груди начинает рваться что-то, раздаются чуть уловимые ухом потрескивания. Это ток… Тебя трясёт, как на электрическом стуле, из горла выходят нечеловеческие крики, ток уже пронизал всё твоё тело вдоль и поперёк. Кажется, что он сковывает эти чёрные потоки, исходящие из груди, неизвестно откуда… Картинка меркнет… Последнее усилие: чёрные клубы резко взметнулись над телом, жуткий треск, и их ежесекундно обволокла синяя чакра, и лишь по шуму удаётся разобрать, что это звук от электрического разряда — яркая вспышка, а затем кромешная темнота…»
Учиха ещё раз прокрутил всё это в своей памяти. И: «Что это? Неужели это и есть то самое, чего так хочет Пейн?.. Внутри неё что-то запечатано? Если бы Пейн был на моём месте, он назвал бы увиденное восхитительным, но это болезнь… Лучше быть мёртвым, чем жить с этим. Мне следовало с самого начала покончить с ней, чтобы не мучиться и не мучить её, — Итачи только сейчас заметил, что его ладонь непонятным образом очутилась у тебя на затылке, а пальцы мягко увязали в несравнимой с шёлком материи — брюнет устало закрыл глаза. — Как странно, я впервые за многие месяцы ранен, почему сейчас мне так хорошо?.. так спокойно… Я не имею прав и на это, — спонтанно лёгкий вздох сорвался с его красивых полуприкрытых губ. — Как я устал…»
Но Итачи не стал будить тебя — это всегда приятно, получать то, на что ты не должен иметь никаких претензий. Только руку он убрал для большей надёжности, после чего в скором времени бессознательно поддался той блаженной сонливости, столь важной и необходимой для его состояния.
Так прошло ещё два часа. Солнце уже светило вовсю, прорываясь в комнату сквозь занавески, а положение вещей всё не менялось. Никто из двоих не осознавал, почему внутри инстинктивно сейчас было так хорошо. Такие разные в сознании и такие близкие без него.
Но биологические часы, встроенные в организм любого живого, тоже привыкли, чтобы с ними считались, несмотря на то, как хорошо в данную минуту бы ни было — внезапно ты ощутила знакомый запах. Вдохнула полной грудью. Приятно… Уже один только размытый, нечёткий силуэт при попытке открыть слипающиеся глаза заставил тебя приподняться и с немыслимым удивлением отстраниться. Т: «Как оно получилось?» Перед лицом Его лицо, его глаза, его губы, матовая кожа… Он спит… обнажённый по пояс. Т: «О чёрт!..» Как ошпаренная, ты начинаешь пытаться найти этому объяснение: чуть ниже твоей руки у него рана — это ты помнишь; — твой плащ слегка порван на плече — это уже нет; — голова немного побаливает, хоть и довольно-таки терпимо, но что вообще вчера произошло? Словно в тумане… Но не это сейчас главное. Главное… Ты осторожно встала с постели. Ни одной мысли о том, чтобы продлить это удовольствие. Одним движением подхватив с пола не пойми как на нём очутившуюся резинку для волос и, не оборачиваясь, ты быстрой походкой вышла из комнаты. Кровавый Шаринган безмолвно смотрел вслед. Слишком резкая…
***
В типичном, спокойном темпе прошла ещё неделя, и в свои законные права вступила мало кем любимая осень. Никаких внешних признаков, и лишь одна ненавистная дата… 8 сентября…
Этим днём ты решила отложить пока безрезультатные поиски джинчуурики и провести его по уже давно сложившейся традиции. Вот уже три дня прошло с тех пор, как Итачи вновь приступил к работе, достаточно оправившись после ранения, но и от него тоже пока не было никаких вестей. Словно нукенин нашёл себе дела поважнее, нисколько не заботясь о вашем совместном задании, хоть ты и прекрасно понимала, что такого даже в принципе-то быть и не может.
Одинокая скала с крутым обрывом, возвышающаяся над селением Молнии, была идеальным местом для такого дня, как сегодня. Пустошь, ни одной живой души. Даже призраки умерших не решались забредать сюда, и лишь постоянный хозяин, холодный ветер, пронизывал твоё тщательно укатанное в старый плащ тело. Чересчур холодно даже для тебя, но это прекрасно. Вся деревня, как на ладони. Ты смотришь на неё сверху вниз, охватывая взглядом каждый дом. Небо серое — будет дождь. Расправляя у горла высокий воротник плаща, ты поспешно натягивала краешки рукавов на замёрзшие пальцы. Зловеще завывал хозяин этой скалы, так что кровь стыла в жилах.
Один взгляд вниз и сердце защемляет, как в мышеловке… Вот уже шестнадцать лет ты безмолвно вглядываешься в небо и не находишь ответ: зачем ты живёшь. С сегодняшнего дня прибавляется ещё год.
Внезапно сильный порыв ветра растрепал твои волосы, забранные в высокий хвост — ты усмехнулась. За спиной стоит человек с уже хорошо знакомой чакрой. Ты оборачиваешься, часть его силуэта загораживает развивающаяся на ветру чёлка.
— Сегодня единственный день, когда я хочу побыть одна, — спокойно произнесла ты, но человек не ушёл. Наоборот, он стал медленно приближаться. Ты развернулась к нему лицом.
— Итачи-сан, я один только раз прошу Вас о чём-то, оставьте меня…
— Я понимаю, — и снова в его глазах ты видела привычное равнодушие. Но помимо него, там было ещё что-то. Что-то, что ты уже видела раньше…
— Имя: Рене; Статус: капитан АНБУ; 32 задания уровняD; 8 заданий уровня С; 16 уровня В, 76 — А и 29 — S; дата рождения: 8 сентября… — брюнет остановился.
Услышав его чёткий, холодный и такой уверенный голос, поразительно дословно цитирующий все записанные о тебе сведения в архиве АНБУ, возрастающий в интонации каждую секунду, достигнувший кульминации, при упоминании последней цифры и внезапно оборвавшийся на полу фразе, ты лишь почти безразлично спросила:
— Когда? — договаривать: «ты успел просмотреть секретный архив Конохи» было излишне. Внимательно впиваясь в тебя глазами, Учиха не отвечал. Да тебе это было и не нужно.
— Хм… конечно же, когда уничтожал информацию о себе, и когда Тсунаде предусмотрительно успела сделать дубликат, — устало проговорила ты, чтобы доказать, что ты не нуждаешься в его объяснениях, но тут неожиданно вспомнила о том, что связывало тебя с этим человеком вот уже на протяжении нескольких недель и удивилась, почему тебе раньше не пришло это в голову. — Вы поймали джинчуурики?
— Я здесь не за этим, — безэмоционально выговорил брюнет. Ты отвела взгляд в сторону.
— Всё остальное неважно…
Учиха разыграл высокомерный тон:
— У меня есть кое-что для тебя.
Ты немало удивилась, но не подала виду. Во-первых, потому что слова нукенина прозвучали, как некое превосходство, а во-вторых, ну, что он мог дать тебе?
Внезапно Итачи стал серьёзен, как это бывает, когда случается что-то не по плану.
— Считай это моим подарком, — равнодушно проговорил он. Одной рукой Учиха потянулся к складкам плаща — неосознанно ты затаила дыхание в предвкушении…
