Ты вошла в камеру. Свет от маленького окошка наверху хаотично рассеивался по тёмному помещению, создавая атмосферу вечернего полусумрака. Чистый воздух улицы перебивал приевшийся запах сырости подземелья, наполняя темницу благоуханием чего-то непонятного, но, несомненно, приятного.
Нукенин, как и в прошлый раз, располагался в дальнем углу камеры, наглухо прикованный цепями к стене. Внешне Итачи выглядел, как всегда, спокойно. Даже несмотря на недавно проведённый им бой, в котором он потерпел неудачу, на нём не было ни единой царапины и ни одного пореза. Шёлковые волосы насыщенно-графитового цвета лениво свисали ему на лоб. До середины расстёгнутый плащ позволял тебе лицезреть его идеальный контур губ, слегка искривлённый по непонятной причине. Его притягивающая внимание поза дразнила твои глаза. Будучи пленником, он скорее напоминал тебе господина или султана, с нетерпением дожидающегося прихода безропотной наложницы: гордая осанка; прямолинейный взгляд; одна нога согнута в колене и расположена ближе к туловищу, другая же беспечно вытянута вперёд. И даже при неясном свете ты чётко могла разглядеть зловещий огонёк в бесстрастных, на первый взгляд, очах обладателя Мангекё Шарингана, ловко замаскированный под поддельной уравновешенностью.
Только ты хотела приблизиться к акатсуку, как вдруг резко остановилась. Зрачки бегло заблуждали по помещению. Т: «Хм…
Вчера я наблюдала тот инцидент в камере. Да, я приказала отнести Учихе поесть, и любой новоявленный, неопытный генин правильно бы истолковал мой приказ. Я не люблю, когда в мои приказы, вносят какие-либо собственные изменения…
…Чёрт! Они без моего ведома установили следящее устройство в камере…»
Не дожидаясь чьего-либо приказа, ты неожиданно для Учихи, одним неторопливым вызывающим движением стянула резинку со своих длинных волос. В ту же секунду собранные в невысокий хвост каштановые пряди рассыпались по всему твоему телу, достигая участка ниже бёдер и плавно спадая на грудь.
Итачи повёл бровью, не находя в мыслях объяснения твоему откровенному поведению. Снова резкий контраст белоснежных прядей и кофейных волос резал глаза старшему Учихе. Словно недоступная сказочная ундина из древних легенд Страны Снега, что он слышал когда-то, предстала ты перед ним. Одновременно так близко и так далеко… Физически Учиха на мгновение почувствовал странное влечение к олицетворившемуся «мифическому» образу девушки, но разум, с ранних лет получивший власть над телом, тут же отверг столь несуразные помыслы, возвращая акатсуку полный самоконтроль всех чувств и эмоций.
— Ты… — гортанно прохрипел Итачи.
Не давая нукенину возможности выговорить ещё что-либо, ты соблазнительно перекинула все волосы на правое плечо, тем самым полностью загораживая себе обзор с правой стороны. Безобидно поднося руку к лицу, делая вид, что хочешь поправить загнувшуюся вовнутрь ресничку, ты требовательно приложила указательный палец к губам, кинув при этом неоднозначный взгляд в верхний правый угол помещения. Учиха демонстративно не подал виду, мимолётно скося зрачок левого глаза в указанную тобой область. И: «Камера.» Ты убрала ладонь от лица и резким движением откинула волосы за спину. По виску скатилась капелька пота. Т: «Хм, кажется, он понял…». Уверенной походкой ты приблизилась к нукенину и, не торопясь, опустилась у его ног, немного оперевшись коленом на бедро его вытянутой ноги — ноль реакции со стороны акатсука. Обхватив одной рукой плечо Итачи, ты оказалась в нескольких сантиметрах от лица шиноби. На этот раз ты подошла очень близко — первая фаза плана выполнена.
Как Тсунаде могла узнать, что тогда, вместо того, чтобы накормить особого пленника, ты издевательски поставила возле него тарелку с едой и гордо удалилась? Этому было лишь одно вразумительное объяснение: в камере установлено следящее устройство. И ты не ошиблась. Хитрыми, незамысловатыми жестами тебе молча удалось объяснить сообщнику, что к чему, не будучи замеченной зоркой линзой вмонтированного в стену видеозаписывающего устройства. Не отчитай тебя Годайме в прошлый раз, и дело могло бы обернуться совсем по-другому, ведь Учиха, определённо, хотел сказать тебе что-то по поводу организации, и тогда тебя бы точно уличили в сговоре. Хорошо, что не успел. Вот так порой, казалось было, незначительные на первый взгляд слова, могут пригодиться в определённой ситуации. В этом и заключается часть искусства шиноби — умение искать и выделять из общего потока речи такие намёки, предостерегающие о скрытой опасности.
Даже не смотря на такую непривычную тебе физическую близость, твоё лицо по-прежнему оставалось бледным и совершенно серьёзным. Все реакции и мысли находились под жёстким контролем разума, старающегося не обращать внимания на чудовищную привлекательность молодого отступника.
— Завтра на рассвете тебя публично казнят на площади, — еле слышно прошептала ты. — АНБУ не допустят, чтобы ты сбежал во второй раз.
Как же приятно было осознавать себя в более выгодном положении, чем Учиха.
— За свою судьбу я спокоен, — также тихо ответил акатсук. — А вот ты предала нас, куноичи.
Твои глаза непроизвольно расширились. Т: «Что?.. О чём это он?» Итачи моментально подметил это недоумение.
— Те шиноби в лесу… Они следили за тобой, не так ли? Это была ловушка, — взгляд нукенина просверливал тебя, как бур. — Я говорил Лидеру-сама, что это было крупной ошибкой — зачисление тебя в организацию. Ты предала нас при первой же удобной возможности, но обещаю, что ты горько об этом пожалеешь.
Ты отвела глаза в сторону и слегка тряхнула головой. По инерции белоснежные локоны скатились вперёд, на плечи, мягко задевая в полёте щёку Итачи. На твоём лице заиграла лёгкая, привлекательная усмешка.
— Тебе смешно, нэ? — Учиху начинали раздражать твои издёвки.
Мысленно ты ликовала: впервые тебе удалось вывести Итачи Учиху из привычной уравновешенности. Но вдруг его идеальный контур губ скривился в пугающей ухмылке. Послышался еле уловимый смешок. Ты насторожилась.
— Хм, раньше у меня никогда не было на это времени, — ты ничего не успела сообразить, как ощутила какое-то движение позади. Ты попыталась попятиться назад, но Учиха молниеносно перекрыл коленом путь к отступлению. Твои глаза сощурились. Другим коленом Итачи грубо толкнул тебя на себя и резко дёрнулся вперёд сам. Возможности предотвратить неизбежное не было — снежные пряди схлестнулись со смоляными… и не только пряди, но и губы.Ты онемела. Желанное тепло разлилось по твоим неподвижным холодным губам, как будто лёд и пламя сошлись друг с другом. И как бы прискорбно это не звучало, но ты растерялась.
Взяв себя в руки, ты с отвращением оттолкнула наследника уникального кеккей генкай. Лучше поздно, чем никогда. Небрежно схватив парня за плащ, ты прильнула к его уху, избегая смотреть в глаза. Дыхание давалось очень тяжело.
— Слушай внимательно…. На рассвете перед чьей-нибудь смертью жалобно кричит ворон…. и если жертва вовремя услышит этот крик, то у неё есть шанс на спасение.
Быстро поднявшись с пола, ты, не оборачиваясь, поспешно покинула камеру.
С твоим уходом вся наигранная уверенность отступника и наглость, столь убедительная, что даже заставила пылать твои щёки неестественным жаром, улетучились словно в другое измерение. Учиха ещё минуту рассеянно сверлил закрывшуюся за тобой дверь, после чего откинулся спиной на холодную стену и устало прикрыл глаза, погружаясь в мрачные и тяжёлые мысли, преследующие его уже несколько дней. Как и несколько лет назад, он снова оказался поставленным перед мучительным выбором.
«Смогла бы ты когда-нибудь простить меня?..»
***
Ты стояла посреди сумрачного коридора тюрьмы, бессильно прислонившись спиной к стене возле зажжённого факела. Дыхание всё никак не могло стабилизироваться, ноги подкашивались, а в груди вскипало какое-то непонятное чувство. Голова была чуть откинута назад… И как ты вообще могла допустить такое?! Злость на саму себя вулканическим жаром разливалось по жилам. Пальцы правой руки, минуту спустя обнимающие плечо нукенина, судорожно тряслись в нервном тике. А ведь всё так хорошо начиналось, тебе даже удалось разозлить Учиху и ощутить слабый вкус победы над ним…. Но не тут-то было! Т.: «Он вот так просто взял и… поцеловал меня! Итачи?! Учиха Итачи! Если только таким способом он хотел посмеяться надо мной… Ксо! …»
Нервно вдыхая глоток жизненно необходимого воздуха, ты тыльной стороной ладони в перчатке с отвращением вытерла губы, смахивая с них последние остатки огненного привкуса. Т: «Мерзость какая… ». Медленно перебирая ногами по направлению выхода, ты мечтала как можно быстрее убраться из этой паршивой тюрьмы. С чего бы это? Ведь ты никогда раньше не бежала с поля боя, поджав хвост, если так, конечно, можно назвать арену только что разыгравшегося эпизода. Ты шла по тёмному коридору, как заблудившийся во мраке призрак, слегка придерживаясь левой рукой за стену и мысленно проклиная старшего Учиху всеми проклятьями, какие тебе только были известны. Почему? … Возможно, потому, что нахальный поступок Учихи …. глубоко, глубоко в душе…. тебе всё-таки понравился. А это самое страшное, для такой куноичи, как ты. Т: «С его появлением, я стала жалкой и бесхребетной…. Противно смотреть…. Сама не понимаю, что со мной происходит, но обещаю, что с этого момента больше никаких проколов». Гордо распрямив спину и попытавшись выбросить неприятный инцидент из головы, ты спокойной походкой продолжила свой путь.
Хладнокровие вновь обрело подобающую ему власть. Настроение постепенно начинало налаживаться, если бы не…
— Добрый вечер, Рене-чан, — почти у самого выхода тебя поджидала знакомая фигура.
— Добрый, Анко-сан.
На лице бывшей ученицы Орочимару появилась лукавая ухмылка.
— Разреши полюбопытствовать, Рене, что это я только что наблюдала в камере Учихи Итачи? — глаза Митараши предательски заблестели, предвкушая, в какое неловкое положение тебя должен ввести заданный вопрос.
— Психологическая пытка, — совершенно равнодушно ответила ты. Куноичи недоверчиво вскинула бровь.
— Разумеется, — Анко звонко рассмеялась. — А я уж было подумала, вы и впрямь…
Митараши не успела договорить, когда дыхательные пути были сдавлены лицевой стороной куная.
— Я не настроена сегодня выслушивать какие-либо глупости в свой адрес, — холодно озвучила ты. — В другой раз…
Быстро спрятав оружие и излучая тёмную ауру, ты безэмоционально прошла мимо. Настроение вновь было испорчено.
Прокашлявшись, Анко, силясь понять, что произошло, провожала твой удаляющийся силуэт нахмуренным взглядом. А: «Что это с ней?!»
***
Вернувшись домой, ты всю ночь пролежала с открытыми глазами, ничего не в силах с собой поделать. Завтра предстоял тяжёлый день. Быстрей бы он уже наступил.
