Человечность

— Расскажи мне в двух словах про эту организацию, — попросил Рейген, пока они ждали электричку. — Там ждут тех, кто совсем отчаялся, — сказал Моб. — Кто хочет, чтобы им помогла вера. И смех. — Смех? — хмыкнул мужчина. Моб пожал плечами: — На сайте так написано. Подъехал поезд, и они зашли. Ехать предстояло не одну станцию, а все места, как назло, были заняты. Если бы Рейген был один, он разыграл бы представление в лучших своих традициях, да так, что чуть ли не каждый из сидевших загорелся бы желанием усадить его на свое место, но в компании Моба он предпочел отказаться от этой затеи. Они стояли друг напротив друга. Серафим смотрел куда-то вниз и, как обычно, был погружен в размышления. Мужчина пользовался возможностью и беззастенчиво разглядывал его лицо. Черные ресницы отбрасывали тень на щеки, а подбородок тонул в вороте дурацкой куртки. Шигео выглядел абсолютно беспричастным, как и полагается индифферентной ангельской сущности, и Аратака почти поверил в то, что вчера ночью между ними ничего не было. Но нет, такое не могло просто присниться: эти сконцентрированные, ничем не разбавленные чувства ошеломляли, и от одних воспоминаний об этом у Рейгена на глаза наворачивались слезы. Он не хотел бы заново пережить такой опыт от начала до конца, разве что только вторую его часть, где все существо человека затопило теплом и спокойствием, а Шигео держал свои теплые руки у него на спине. Аратака не помнил, когда в последний раз ему было так уютно в чужих объятиях. Наверное, в детстве, когда он еще не разочаровался в себе как в личности и мог принимать чужую любовь, не думая, что где-то здесь есть подвох. Теми чистейшими чувствами из Рейгена будто вымыло всю грязь, и он мог просто держаться за Моба, ощущать биение его сердца и чувствовать себя в безопасности. Но это, конечно, слишком большая роскошь, которую он, во-первых, не заслужил, во-вторых, не мог себе позволить. Ведь ангелу рано или поздно придется покинуть его, когда миссия будет выполнена. Мысль эта заставила нахмуриться. Рейген так быстро привык, что одиночества больше не существует, что он живет в одной квартире с существом, которое не осуждает его, принимает таким, какой он есть, поддерживает… И о котором, конечно, надо заботиться. Кадык Аратаки дернулся, и он усилием воли подавил желание схватить Шигео за руку. Он не хотел снова оставаться один. Моб, наконец почувствовав печать чужого взгляда на своем лице, посмотрел на Рейгена. Тот неожиданно для себя почувствовал неловкость и опустил голову, как будто собственные ботинки внезапно стали такими интересными. Он надеялся, что ангелы не умеют читать мысли. — Ты что-то хотел? — Шигео наклонился к мужчине, чтобы его было слышно за грохотом колес поезда. — Нет. — Тогда почему ты смотрел? — Аратаке пришлось стоять, склонив голову, чтобы губы Моба оказались у его уха. Хорошо, что так тот не видел лица мужчины. — Хотя, знаешь, гм, — Рейген замолчал, потому что дальше свою реплику не продумал. — Вообще-то я хотел спросить, почему... — он окинул взглядом людей, стоявших вокруг. Никто не уделял этим двоим ровно никакого внимания: кто в книгу смотрел, кто в телефон, уши так вообще у большинства были заткнуты наушниками. Пожалуй, можно без риска задать вопрос: — Почему... тот, другой - не помню имени - следил за Шо исподтишка? Моб не отвечал, и Рейгену пришлось отстраниться назад, чтобы посмотреть ему в лицо. Их взгляды не встретились. — Вообще... — начал серафим, и мужчине пришлось снова наклониться к нему. Однако после нескольких секунд ангел так и не ответил, и Аратака повернул голову к нему, случайно мазнув кончиком носа по мягкой щеке. — Я... злоупотребил своим высшим званием, — Рейген вскинул брови, про себя забавляясь: образ эдакого (буквально) святоши никак не вязался с таким поступком. Однако он провел с Мобом уже достаточно долго времени для того, чтобы понять: ангелы сами не так просты в своих действиях и мотивах, что уж говорить о характере... — Мы не должны были вступать в какой-либо контакт с вами. Только наблюдать. Что ж, теперь ясно, почему вся эта тема с ангелами не выходит за рамки неправдоподобной сенсации на уровне пришельцев и чупакабры и, в самых запущенных случаях, параноидальной истерии. — Рицу сделал мне выговор, — уголки губ Моба слабо дернулись. — Как будто он старший брат, а не я. — Вы братья? — Рейгену казалось, что для этого минимум должны одни родители, а он даже не уверен, что - точнее, уверен, что не - ангелы рождаются так же, как и люди. — Все мы братья и сестры. Еще один вопрос, который Рейген хотел задать, пришлось сберечь на потом: поезд доехал до нужной станции, и толпа людей вынесла их на улицу. Дальше добираться нужно было на своих двоих, чем названные эсперы и поспешили заняться. Колючий ветер, не стихавший с самого утра, казалось, стал еще злее, и Рейген плотнее запахивал пальто. На Шигео ему попросту смотреть было холодно: куртка хоть и выглядела толстой, на деле была совсем не такой. Ангел засунул руки поглубже в карманы, и прижал подбородок к груди, чтобы не задувало за шиворот. "Надо будет найти ему шарф", — отвлеченно подумал Аратака. — Нам сюда, — он указал рукой на нужное здание, сверившись с GPS на телефоне. С виду оно ничем не отличалось от любого другого дома, так и не скажешь, что внутри собираются сектанты. Впрочем, ничего удивительного: люди, вовлеченные в такую деятельность, тоже не ходят с табличкой на груди "я состою в секте". Так и будешь здороваться с ними и считать неплохими ребятами, пока не узнаешь, что на завтрак они едят котят. Поднявшись на лифте на нужный этаж, Рейген и Моб оказались среди счастливых людей. Они не смеялись, не веселились, просто беседовали друг с другом, но при этом лица их как будто светились изнутри. На лбах не было морщин, в глазах не было тяжести. Казалось, ничего не заботит их и не может омрачить их спокойной, тихой радости. Аратака даже позавидовал бы им, если бы не относился скептически к такого рода способам. Лучше уж он будет сам осознанно справляться со всеми своими проблемами (ну или тонуть в этом болоте), нежели позволит кому-то промыть ему мозги. Его профессия располагала к тому, чтобы внушать, а не быть внушаемым. — Смотрю, у нас новые лица, — Рейген повернулся на мягкий голос: к ним с Мобом подошли двое сектантов. Оба, конечно, улыбались. — Вы, должно быть, очень несчастны, — говорил мужчина с круглым лицом. — Но не было еще такого человека, которому лорд Экубо не смог бы помочь, — подхватила молодая женщина. — Я вышла из запоя после первого же собрания, — подмигнула она Рейгену. — Рад за вас, — кисло ответил тот. Этот жест его почти оскорбил. Пьет он, между прочим, не так уж часто. — А откуда вы узнали про наши встречи? Кто-то из знакомых рассказал? — спросил мужчина. Аратака не успел придумать, что соврать, потому что все оживились: пришёл румяный мужчина, на лице которого сияла широчайшая улыбка из всех, что ему доводилось видеть за свою жизнь. Это, видимо, и был лорд Экубо. Никому уже не было дела до них с Мобом, и Рейген облегченно выдохнул, когда эти ненормальные отстали. Это был первый опыт мужчины касательно религиозных культов местного разлива. Представление о них у него было самое посредственное, почерпнутое из СМИ. А туда обычно попадали только чудовищные истории, вроде тех, где совершались массовые суициды, жертвоприношения некому богу, где крали детей, чтобы проводить с ними темные обряды. Самым безобидным из этого списка, пожалуй, был пункт, где легковерных людей зомбировали и высасывали потом из них все деньги и имущество. Рейген гадал, чем же промышляют в ЛОЛ. Они с Мобом стояли в задних рядах, но в конце концов сердобольные сектанты вытолкнули их вперед, поближе к проповеднику. Тот, окинув всех взглядом со сцены, начал свою воодушевлённую речь: — Возрадуйтесь! — вскинул он руки, хотя в призыве этом не было нужды: все и так улыбались, что Рейген начинал задумываться, не свело ли у них скулы. — Возрадуйтесь, ибо рай близок! — зал потонул в благоговейных вздохах, кто-то, кажется, вскрикнул. — Ну как, чувствуешь что-нибудь? — наклонился Рейген к уху Моба. — Это по нашей части? Серафим в ответ кивнул. — Ангелы спускаются с небес, — громогласно продолжал Экубо, — чтобы сделать из этой земли землю обетованную. Суд, который устроят вам ангелы, будет праведен и беспощаден. Грядут большие перемены, и, чтобы принять их, ваши души должны быть свободны от зла! А потому освободитесь от него! Смейтесь! Смейтесь! — зал тут же наполнился смехом во всех его проявлениях: от хихиканья до гогота. — Будьте счастливы! Освободитесь от зла и злых поступков! Забудьте все свои горести, обиды и неудачи! Смейтесь! Аратака смотрел смотрел на всех этих заходящихся беспричинным смехом людей, и по спине пробегал холодок. Так же жутко было бы наблюдать за сумасшедшими, находящимися глубоко в своём мире, но вот только все эти сектанты не страдали психическими расстройствами. Впрочем, в этом Рейген уже уверен не был. Больше всего пугало то, что чем дольше он находился среди этой толпы, тем больше ему хотелось смеяться самому. — Я вижу среди нас печальные лица, — сменил свой тон Экубо, и Рейген напрягся. Несколько пар глаз впилось в них с Мобом. — Видно, что эти люди впервые с нами. Они ещё не готовы принять благодать божью. Но мы не оставим их в беде! — фанатики одобрительно загудели. — Выходите ко мне. Аратака стоял, подобно каменному изваянию, пока сектанты не начали подталкивать его вперёд. Иного выбора не оставалось. — Идем, — шепнул он Мобу. Тот, чтобы не отстать в толпе, взял Рейгена за кончики пальцев, и мужчина невольно оглянулся. Он посмотрел на светлую ладонь, выделявшуюся на фоне его красноватой, обветренной кожи, на нереальный в своей мимолетности миг отрубив восприятие окружающей действительности и едва не захлебнувшись этим прикосновением. Он схватился за руку, как за спасательный круг. На сцену вместе с Шигео и Аратакой поднялось еще три человека. В их лицах Рейген увидел отражение своего: каждая черта выражала скепсис и непонимание, которые складывались в вопрос “что я вообще здесь делаю?” — Кто его привел? — Экубо указал на помятого мужчину, стоявшего ближе всех к нему. — Я! — крикнул кто-то из толпы. — Он спал на скамейке на остановке, и я подумала, что он очень несчастен. — Правильно, — одобрительно кивнул глава культа. — Здесь мы исправим это в два счета. Все, что для этого нужно… — он пошарил рукой в складках своего просторного одеяния, — всего лишь надеть эту маску, — он выставил ее всем на обозрение. Выглядела она жутковато: широкая, словно разрезанная улыбка и щелочки-глаза. Даже на Хэллоуин Рейген предпочел бы что-то более приятное. — Мне сказали, что здесь я смогу поесть и погреться, — запротестовал мужчина, завидев маску, однако Экубо проигнорировал это и ловко нацепил ее на человека. — Некоторым людям нужно помочь, показать, в каком направлении двигаться, — сказал он, успокаивая прочих, стоявших на сцене. Кто-то стал весьма заметно сдавать назад, желая сбежать, но сектанты плотным кольцом обступили место действа, так что все пути отступления были отрезаны. — Именно для этого мы здесь и собрались: помогать людям. Экубо снял маску с лица мужчины, и Рейген отказывался верить своим глазам. Хмурый и недовольный пару секунд назад, сейчас этот бездомный светил улыбкой во весь рот, в котором явно недоставало несколько зубов. — Я понял, — воскликнул он, — я счастлив! Да здравствует лорд Экубо! — Да здравствует лорд Экубо! — эхом разнеслось по всему залу. То же самое произошло и с другими двумя людьми: никто из них не смог оказать ни малейшего сопротивления гипнозу - Рейген не знал, как назвать это иначе, - и лица их теперь мало чем по виду отличались от маски. Толпа с радостью приняла в свои объятия новоиспеченных адептов смеха без причины. — Теперь ты, — лорд Экубо, подобно прожектору, направил свою сияющую улыбку на Моба. Он без труда надел на него свою проклятую маску - серафим совсем не сопротивлялся. Однако когда глава снял ее, лицо Шигео по-прежнему не было тронуто отпечатком каких бы то ни было эмоций. — Ч-что... — уголки губ Экубо поползли вниз. Он надел маску еще раз, продержав ее на голове Моба дольше, чем впервые, но никакого эффекта это не возымело. Ворча под нос, глава сделал пасс рукой в воздухе, и Рейген почувствовал едва сдерживаемое желание засмеяться. Он до боли закусил губы. — Мои силы не действуют... — лорд Экубо выглядел так, будто готов был обороняться. Видимо, прикинул все возможные варианты того, из-за чего это может быть, и решил, что на его долю выпал самый худший. Он цыкнул языком: — Черт пернатый. — Кончай с ним, Моб, — нетерпеливо махнул рукой Рейген. — Поскорее и уйдем отсюда: мне здесь не нравится, — добавил он тише, посмотрев на притихших, но по-прежнему улыбавшихся людей, стоявших перед сценой. Однако серафим продолжал медлить, и в это время где-то в горле Экубо заклокотал смех. — С таким количеством верующих в меня даже ангел мне нипочем, — атмосфера сгустилась под ощущением угрозы, исходящей от главы культа. — Взять их! Он махнул рукой, и сектанты кинулись к Мобу и Рейгену. Такая толпа точно их задавила бы, если бы серафим не выставил руку вперед. Люди ударялись об невидимый барьер и падали, а по их телам шли те, кто был сзади. — Пожалуйста, скажи им прекратить, — встрепенулся Шигео, — а то они поранятся. По лицу Экубо заходили желваки. Тело его обмякло, но позади сгущалась тень. Сектанты, которые еще не были затоптаны, с интересом смотрели на это, и даже сейчас рты их кривились в улыбках. Из зеленоватой гущи тьмы начали проступать очертания тела, и вскоре уже можно было различить могучую фигуру призрака, его истинную сущность. Хоть Рейген и знал, что у него под боком самый могущественный из всех ангелов, который, надо полагать, не даст его в обиду, по коже у него все равно пробежали мурашки. Как бы нелепо не выглядели эти алые щеки, если бы он столкнулся с таким один на один, солью отделаться не получилось бы точно. Не тратя больше ни секунды на разговоры, дух накинулся на Моба. Тот едва успел оттолкнуть Аратаку в сторону, чтобы он не попал под раздачу. Экубо наносил удары со всей яростью обиженной несправедливостью души, однако этого было недостаточно, чтобы пробить защиту Моба. Во все стороны летели клочья света, сопровождавшие каждую атаку призрака, и со стен падали плакаты и листовки. Рейген прикрыл голову, когда на нее посыпалась штукатурка. Ангел то и дело пытался расправить крылья, плотно прижатые под курткой, потому что без них сохранять баланс под мощными потоками энергии было в разы сложнее. Когда Экубо на несколько секунд отступил, собираясь с силами, Моб скинул мешавшую одежду, и крылья распростерлись за его спиной. Очень вовремя, потому что очередной атакой Экубо чуть не снес серафима с ног. Рейген не понимал, почему он опять только отражал удары. — Крылья… — дух настолько оторопел, увидев их, что замер. — Целых шесть?.. — с него разом слетела вся заносчивость и уверенность в себе. — Кто ты?.. Направив указательный и средний палец на Экубо, Моб ответил: — Серафим. Вспышка. Призрак расщепился на зеленые лоскуты, и уже через секунду о его присутствии здесь напоминал только кавардак в зале и медленно приходящие в себя люди. Теперь, когда чары Экубо развеялись, впервые улыбки сошли с их лиц. — Кто это? — послышались слабые голоса из толпы. Рейген, тут же сориентировавшись, подобрал пиджак и куртку, которые Моб скинул во время боя, и накинул их ему на плечи, при этом стараясь покрепче прижаться к спине ангела и прикрыть собой все его перья. — Думаю, нам пора идти, - повел он его к лифту. Шигео возражать не стал. — Как думаешь, эти люди помнят то, что видели, когда были под гипнозом? — обеспокоенно спросил Аратака спустя некоторое время. Ангел пожал плечами. — Ладно, все равно скоро из новостей узнаем… — мужчина хлопнул в ладоши: — Как бы то ни было, ты отлично потрудился, так что зайдем по дороге домой в лапшичную, — Моб хотел что-то ответить, но вместо этого звонко чихнул и поежился. — Будь здоров. Ты нормально себя чувствуешь? Шигео только шмыгнул носом.