Ведьмин костёр

      В комнате стоит приятный полумрак, разгоняемый светом свечей, стоящих в подсвечниках на столе и подоконнике. В воздухе расплывается запах плавленого воска, старых, пожелтевших от времени книг и перечной мяты, призванной повысить концентрацию и внимание. Комуи наслаждается тишиной и спокойной, практически сонной атмосферой, окутавшей каждый уголок. Последние несколько суток слились для него в один бесконечный кошмарный сон, полный новостей об убийстве большого числа инквизиторов и носителей Чистой Силы. Такой вечер, как сегодня, кажется настоящим подарком свыше. Или, что вероятнее, затишьем перед бурей. Глупо исключать такой вариант и делать вид, что всё в порядке, когда мир вокруг буквально рушится с каждым днём всё быстрее. - Что она здесь делает?! - Комуи вздрагивает от резкого крика и оглушительного хлопка дверью. Ему кажется, что от этого громкого голоса во всей башне должны лопнуть все имеющиеся стёкла и разлететься на тысячи мелких осколков. Но он соврёт, если скажет, что не ожидал чего-то подобного.       С деланным неудовольствием Комуи отодвигает в сторону перо и пожелтевшие листы бумаги, к которым он едва ли успел прикоснуться, несмотря на то, что начал работать с ними около часа назад. Видимо, он не зря оттягивал этот момент и не успел погрузиться в накопившиеся дела слишком глубоко. Он жестом приглашает Аллена занять стул напротив него и морально готовится к той буре, которая готова вот-вот на него обрушиться в лице одного взбешённого мага.       Аллен отказывается сесть. Он продолжает стоять и возвышаться над главой Ордена с таким видом, словно хочет испепелить его взглядом, не сходя с места. К счастью, он пока не спешит кидаться проклятьями или заклинаниями. Он даже говорить не спешит, явно оттягивая момент и предоставляя Комуи возможность самому осознать, в чём заключается проблема. Только глава Чёрного ордена вовсе не стремится подыгрывать и спокойно ждёт продолжения скандала. - Ты же мне обещал, чёрт возьми! - В конце концов маг не выдерживает слишком долго и хлопает по столу, подчёркивая силу своих злости и возмущения. Приложи он чуть больше сил и, кажется, стол просто рухнет. Пламя свечей кратко мерцает и едва не гаснет. - Аллен, ты можешь говорить конкретнее? Что именно и когда я тебе обещал? - Комуи так и хочется закатить глаза, потому что он раза в два младше Аллена, но сейчас именно тот ведёт себя как недовольный ребёнок.       Наверное, это было сказано весьма опрометчиво, потому что теперь маг действительно напоминает грозовую тучу. Одним рывком он отодвигает стул в сторону и опускается на него, не разрывая зрительного контакта. Некоторые свечки всё-таки гаснут от таких резких движений и комната погружается в ещё более усилившийся полумрак. Комуи уже давно попрощался с перспективой провести остаток дня в тишине и покое и теперь мрачно смотрит на Аллена, в глазах которого весьма зловеще отражается пламя. С таким настроем его было бы идеально отправить на Ноев прямо сейчас, он точно вернулся бы с победой.       Эта мысль довольно сильно веселит, но приходится изо всех сил сдерживать веселье, чтобы не разъярить колдуна улыбкой или смехом ещё сильнее. Возможно, кто-то мог бы и испугаться такого внезапного появления одного из Тёмных на ночь глядя, но не Комуи Ли. Опыт не позволяет ему испытывать страх, тем более перед тем, кого он знает настолько хорошо. - Хорошо. Я буду конкретнее. Какого чёрта Миранда здесь?! Ты мне обещал, что её никогда не заберут в Башню. - Аллен цедит слова, будто в каждом из них содержится убийственная доза яда. - Стоило мне уйти ненадолго, как она каким-то волшебным образом оказалась здесь! Чудеса, да и только! - Это было её и только её решение, Аллен. - Комуи откидывается на спинку стула и закидывает руки за голову. Он догадывался о причине столь позднего визита, но теперь знает наверняка. - Ты ушёл и не предупредил никого из нас, а потом мы узнали, что библиотека Папы пала. Нам было несладко, честно скажу, но я не отправлял своих людей за Мирандой.       Глаза Аллена угрожающе темнеют, но он всё ещё умудряется сохранять крупицы спокойствия и потому продолжает сидеть на стуле, не предпринимая попыток стереть Башню с лица земли. Ещё немного и воздух вокруг него заискрит и замерцает от напряжения. На секунду Комуи хочется передёрнуть плечами, чтобы скинуть с себя наваждение, но давит это желание в зародыше. - Ладно. Хорошо, допустим, это правда её решение. Но разве ты не мог отговорить её? Ты не мог ей объяснить, что большая часть людей никогда отсюда не возвращается. А если и возвращается, то в гробу. - Голос мага звучит холодно и демонстративно безэмоционально.       Он специально давит на больное, затрагивая тему высокой смертности инквизиторов и носителей Чистой Силы. Это то, о чём никто и никогда не сможет забыть. Комуи удалось прекратить опыты над маленькими носителями Чистой Силы, но взрослые не стали умирать реже, постоянно вступая в схватки с тёмными магами и фанатиками, поклоняющимися Дьяволу. Каждый раз, видя вереницы чёрных гробов, Комуи Ли чувствует свою вину за то, что не может положить этому конец, и за то, что он каждый раз испытывает малодушную радость, что там лежат другие, а не его любимая сестра. Напоминать ему об этом вот так легко, с целью задеть побольнее - это грязный приём. И они оба об этом знают.       Возможно, в другое время Аллен бы поспешил извиниться, но только не сейчас, когда тема разговора настолько важна для него и он не брезгует использовать любые рычаги давления, чтобы услышать то, что хочет. Ему хочется услышать, что не он виноват в том, что Миранда теперь может привлечь внимание Ноев и, вероятнее всего, попадёт под удар. И если в этом виноват не маг, значит, нужно всего лишь найти другого виновного. - А ты сам ей об этом не рассказывал? Сколько там ты уже знаком с ней? Семь лет? Десять? - Голос Комуи звучит обманчиво дружелюбно, но это чувство не касается его глаз, в которых плещется раздражение.       Наверное, это подобно тому, как некоторые безумцы дразнят диких животных, чтобы доказать свою храбрость и смелость. Глава же Ордена всего лишь пытается воззвать к разуму своего собеседника, но ощущает он себя так, словно ловит змею за хвост и надеется, что она его не укусит. Это несколько наивно и очень глупо.       Аллен криво усмехается, откинувшись на спинку стула. Он не жалеет о том, что завёл этот разговор, но чувствует себя совсем не в настроении слушать чужие нотации, только его собеседнику всё равно. Аллен переводит взгляд на горящие свечи и заставляет их вспыхнуть чуть ярче, сильнее освещая комнату и записи, щедро усыпавшие собой стол. Он успевает выхватить несколько слов, написанных чем-то неаккуратным, торопливым почерком, прежде чем пламя опадает. - Мило, что ты решил озаботиться тем, сколько и что именно я рассказывал Миранде.       Перед глазами мага встаёт картина из прошлого, когда он ещё был знахарем и пытался уберечь одну маленькую девочку от той незавидной судьбы, которую избрал для неё кто-то свыше. Миранда была странной, она почти не общалась с другими детьми, всегда была чем-то напугана и сторонилась людей. Это усиливалось с каждым новым прожитым днём и в один момент её семья решила, что им нужно показать девочку целителю. По счастью, тогда Аллен уже начал сотрудничать с Орденом и обосновался неподалёку от города.       Она была такой худой и измученной, когда он впервые встретил её. Её тонкие руки мёртвой хваткой цеплялись за платье матери, словно девочка боялась, что та просто исчезнет и оставит её один на один с незнакомцем. Аллену тогда даже не пришлось использовать магию, чтобы понять, кто оказался перед ним. Ребёнок, с рождения обладающий Чистой Силой. Способный чувствовать магию в воздухе, улавливающий все те проклятья, которыми люди в сердцах одаривали друг друга. Способный видеть то, что недоступно другим. Пугающий, отталкивающий других людей своей силой.       С того дня знахарь стал заниматься с ней, учить её контролю над своими способностями. Он показал ей красоту Светлой магии, призывая своего фамильяра - юркую серебристую лисицу - и используя лёгкие, но эффектные заклинания. На его ладонях возникала радуга, маг ловил солнечных зайчиков и пускал их в резвый бег по земле, сам лес слушался и помогал ему. Аллен рассказывал ей сказки, учил видеть и чувствовать магию в других людях только по её воле, не прислушиваться и не пропускать сквозь себя все те мелкие проклятья и пожелания несчастий, что витали вокруг. Жизнь с Кандой многократно усилила в нём ту слабость, которую он и раньше питал к детям. Тем более к тем, кто был едва ли не обречён на страдания и вечную борьбу во имя Господа в рядах инквизиторов. Ему хотелось уберечь Миранду от боли, от жестокости и мучительной смерти, которую он практически мог увидеть в её глазах.       Поэтому он нарушил свои обязанности перед Орденом и скрыл способности маленького ребёнка от чужих глаз. Конечно, его бы ждали огромные неприятности, а может и пытки, выяснись правда, но Аллена это мало беспокоило. Ему было всё равно до тех пор, пока у него был шанс спасти её.       Когда девочка стала старше, он начал рассказывать ей о Чёрном Ордене, об инквизиции, о Тёмных магах и Чистой Силе. Он не создавал сложных магических картин в воздухе, чтобы сделать свои рассказы ещё правдоподобное, но то, как он описывал магию, инквизиторские подземелья и их судьбу было достаточно убедительным, чтобы Миранда верила ему. Каждый раз он пытался предостеречь её, несколько раз он пугал её своими рассказами и замечал выражение страха на её лице. Так было лучше для неё самой, уверял себя Аллен.       Оказывается, этого было недостаточно. Этого было совсем недостаточно. Как только Аллен ушёл, а Церковь едва не пала, Миранда решила, что настало её время выполнить свой долг перед Чистой Силой. Аллену бы в пору злиться на неё, но он не может. Вместо этого он чувствует злость лишь на самого себя и, как ни странно, на всю Инквизицию в целом. - Если она умрёт, Комуи, от твоего чёртового Ордена останутся одни руины. - Аллен не угрожает, вовсе нет.       С этими словами он выходит из кабинета, не оборачиваясь и не прощаясь с Комуи. Возможно, он случайно затушил все свечи, возможно, ветер растрепал и перемешал все бумаги, над которыми вёл работу глава Ордена, но это так неважно и незначительно, что Аллен не обращает на это никакого внимания. Ему чертовски больно дышать, словно у него сломано несколько рёбер, а злость едким ядом разливается по венам вместе с кровью.

***

      Канда методично разминается и заставляет Чистую Силу циркулировать по его телу тёплой, поддерживающей и укрепляющей его мышцы волной, когда дверь в его комнату распахивается и перед ним предстаёт Аллен во всей красе. Они не виделись и никаким образом не пересекались уже два дня, каждый погружённый в собственные дела и заботы. Так было легче делать вид, что ничего между ними не произошло и им не нужно решать никаких проблем вместе. - Хорошо, что ты здесь. Мне нужна твоя помощь. - Маг не спешит проходить в комнату, предпочтя опереться о дверной косяк и молчаливо ожидать ответа.       Канда закатывает глаза и кусает самого себя за кончик языка, чтобы не сказать что-нибудь колкое. Раздражённо, он машет рукой в пригласительном жесте. Ему начинает казаться, что он проклят и у его проклятья вполне себе человеческий облик и невыносимые повадки. Аллен проходит в комнату и верхом садится на стул. Что-то в его жестах кажется неправильным и неестественным, но Канда не собирается тратить время на мысли о чужом поведении. Всё же это не он на ночь глядя заявился в чьей-то комнате. - Что ты опять придумал? - Инквизитору начинает надоедать игра в молчанку и он первым нарушает неловкую тишину. - Всего лишь хочу получить некоторые ответы. И ты мне в этом поможешь. - Маг говорит об этом так уверенно, словно ему просто обязаны помочь. - Ты рехнулся, стручок? - Звучит довольно громко и достаточно неприязненно, чтобы Аллен в ответ на это поморщился. - Кто дал тебе право решать за меня? - В воздухе остаётся дамокловым мечом висеть слово «снова».       Вместо ответа Аллен легко поднимается со своего места и вздыхает. По его воле в комнате становится значительно светлее, словно кто-то заботливо принёс и расставил канделябры. Впрочем это свечение тут же гаснет, как только маг подходит на несколько шагов ближе окидывает Канду решительным, уверенным взглядом. - Нам обоим интересны эти ответы, так что не вредничай, Баканда. Будь хорошим мальчиком и делай то, о чём просят. - Аллен кладёт ладонь на чужую щеку и легонько похлопывает, словно перед ним стоит ребёнок, а не взрослый, который не любит, когда к нему относятся столь панибратски.       Получив болезненный тычок по рёбрам, колдун проходит в центр комнаты и придирчиво осматривает пол, стуча по нему ногой. Кажется, его удовлетворяет состояние покрытия и он кивает собственным мыслям, а затем начинает подготовку к ритуалу, так и не получив согласия на помощь. Каждое движение, каждый жест Аллена наполнены красованием, словно без этого сейчас попросту нельзя обойтись. Он проводит рукой по волосам, снимая ленту и позволяя прядям свободно заструиться по плечам и лопаткам. Он едва заметно перебирает пальцами воздух и тот, повинуясь, наполняется запахом дымных благовоний. Его глаза опасно вспыхивают расплавленным золотом на несколько кратких мгновений, а потом вновь возвращают себе свой прежний цвет. Но теперь от них сложно отвести взгляд, они будто притягивают к себе всё внимание и Канде приходится приложить усилие, чтобы не поддаться этому зову. Чёртова магия.       Его зрачки расширены и блестят сильнее обычного из-за принятой Алленом белладонны. Из-за неё же он дышит чаще и то и дело проводит языком по сохнущим губам. Канда подмечает все эти детали словно бы нехотя. Пусть даже на самом деле ему просто хочется держать ситуацию под своим контролем настолько, насколько это возможно. Он всё ещё не знает, что взбрело в голову клятому чародею, который сейчас устраивает одному ему понятное представление.       Когда Аллен начинает неторопливо и осторожно расстёгивать пуговицы на рубашке, явно стремясь избавиться от неё, Канда раздражённо цокает языком. Показушник. Если его задумка так важна, то какого рожна он делает всё настолько медленно? Возможно, это общая черта для всех колдунов, но раньше, когда магия Аллена была Светлой, он не красовался настолько часто. И уж конечно он не выглядел настолько порочным и завлекающим. Наоборот, он выглядел мягким, дружелюбным и буквально источал тепло и внутренний свет. Теперь же у инквизитора начало складываться впечатление, будто таким образом его пытаются соблазнить. Конечно, это всего лишь одно из преимуществ Тёмной магии, которое делает своих носителей привлекательнее в глазах окружающих, как только они взывают к своему дару. Любой инквизитор знает об этом с малолетства. - Господи, ты не можешь хоть немного ускориться или именно с этим тебе нужна помощь? - Канда не пытается скрыть своё раздражение, но его голос звучит чуть ниже и мягче запланированного. В нём читается не злость, а лишь толика недовольства.       Услышав это, маг ускоряется и, как только все пуговицы оказываются расстёгнуты, одним плавным движением он позволяет ткани соскользнуть вниз и с мягким шорохом упасть к его ногам. Это вызывает у него краткий смешок. От выпитого отвара, а до этого ещё и принятого им алкоголя (это глупо, но тогда ему показалось хорошей идеей притупить свои чувства именно таким образом), он чувствует себя лёгким и по-странному весёлым. Этого недостаточно, чтобы повлиять на его контроль над магией, но эффекта хватает, чтобы он не мог удержать себя от нервного веселья. - Расставь свечи, как я тебя учил, и зажги травы, а я пока нарисую руны.       Аллен даже не смотрит на него, отдавая команды, словно знает наверняка, что Канда не откажет. Он, не глядя, протягивает руку и создаёт всё необходимое для колдовства прямо из воздуха. Канда снова фыркает и мысленно называет его показушником. Однако он всё же принимается за работу, переключая всё внимание с полуобнажённого колдуна на свою часть работы.       Маг достаёт заранее припасённый кусочек мела и опускается на колени, чтобы начертить нужные знаки прямо на полу. В другое время инквизитора бы разозлила такая наглость, но теперь он знает наверняка, что такое для него не впервой. В детстве время от времени он помогал Аллену с разными ритуалами. Так что он лишь пожимает плечами и расставляет по местам вереницу толстых восковых свечей. Он примерно помнит, где они должны стоять, поэтому ему не приходится спрашивать совета и прерывать тихий шёпот, которым маг сопровождает каждый начертанный символ. Незнакомый язык звучит плавно и тягуче. Инквизитор уверен, что никогда раньше не слышал ничего подобного, на самом деле он не уверен и в том, что хочет ещё хоть раз это услышать - как бы красиво ни звучал язык, Канда чувствует силу и тьму, скрывающиеся за каждым звуком.       Когда Канда зажигает аконит и цветы василька*, он задерживает дыхание, чтобы не вдыхать едкий дым, растекающийся по комнате. Он прекрасно знает, что это может быть опасно, так что проявить немного осторожности кажется хорошей идей. Судя по одобрительному смешку Аллена, он поступает правильно. Дав травам немножко прогореть, инквизитор тушит их таким образом, чтобы они продолжили тлеть, но не загорались.       Аллен уже сидит в центре круга в позе лотоса и эмоции на его лице невозможно прочесть даже Канде, который провёл рядом с ним довольно много времени и успел научиться неплохо понимать его. Кажется, это смесь разочарования, грусти и чего-то более сложного и глубокого, чему не удаётся подобрать название. - Ты будешь моим якорем. Встань рядом со мной и держи меня за руку.       Канда ничему уже не удивляется этим вечером, плавно и незаметно перетёкшим в ночь. Поэтому он просто делает то, что ему сказали сделать, выбрасывая из головы все остальные мысли. Ладонь Аллена холодная настолько, что кажется ледяной, пальцы мелко подрагивают, возможно, от волнения, а может быть из-за сдерживаемой пока что магии. Канда, не задумываясь, сжимает их чуть крепче и маг немного расслабляется, почувствовав такую бесхитростную поддержку. Наверное, не очень удобно сидеть с протянутой наверх рукой, но, видимо, так нужно. От Аллена слабо пахнет алкоголем и инквизитор снова напоминает себе о том, что сегодня стоит забыть про такую эмоцию как удивление. - Не отпускай мою руку. - Это звучит почти как просьба и это несколько настораживает Канду. Он не обладает волшбой, но ему это и не нужно, чтобы понять, что сейчас произойдёт что-то довольно серьёзное и сложное. - Как скажешь. - Я хочу, чтобы ты тоже задавал вопросы, хорошо? - Маг облизывает губы и зябко поводит обнажёнными плечами. Теперь Канде кажется ещё более глупым его желание обнажиться. - Ты поймёшь, что нужно спросить, когда увидишь его.       Аллен закрывает глаза, глубоко вздыхает, концентрируясь, и магия буквально звенит в воздухе натянутой струной. Пространство вокруг начинает казаться нереальным и таким далёким, словно они переступают тонкую грань между реальностью и другим, странным и непонятным миром. Свечи, огоньки которых видны сквозь сгустившуюся тьму, кажутся живыми созданиями, следящими за ними своими жёлтыми, равнодушными глазами.       Хочется отвесить подзатыльник этой светлой, но пустой голове, когда Канда слышит такие пространные команды. Он ведь не маг, чтобы читать чужие мысли, так что какого хрена? Как он вообще может помочь, если ему не говорят, что именно нужно сделать? Ему хочется потрясти опьянённого колдуна за плечи. Только все незаданные вопросы моментально умирают у него в горле, когда напротив них в начертанный мелом круг легко и грациозно ступает Четырнадцатый Ной.