***
Роад поднимается по винтовой лестнице, не глядя по сторонам. Ей нужно максимально сосредоточиться, восстановиться, взять себя в руки, а кровавые пятна и останки тел явно этому помешают. Возможно, ей только кажутся шорохи и всхлипы за спиной, ведь сейчас здесь не осталось ни единой живой души, за исключением, разумеется, Ноев и тех священников, которым хватило ума сбежать. Хотя она не удивится, если обнаружит где-нибудь озлобленную, неприкаянную душу. Здесь была бойня, ожесточённая и пока что бессмысленная - самая благодатная пища для Тёмных сущностей и колдунов. Остатками ярости, страха, безумия можно призвать любого демона, если знать как и если бы они откликались на увещевания смертных. Свечи горят повсюду, некоторые из них созданы магически, чтобы осветить каждый участок проклятого места. Статуи святых печально, но холодно взирают на чужаков, что разоряют их обитель. Девушка отплачивает им полным равнодушием и фыркает. Если бы им было действительно не наплевать, они бы вмешались, остановили смерти своих верующих, а не даровали случайным людям Чистую Силу или Светлую магию. Они бы могли предотвратить что угодно, но вместо этого предпочли наблюдать за всем со стороны. Очень человеколюбиво и милостиво. Ступени наконец-то заканчиваются и ведьма в последний момент сдерживает себя от довольного смешка. Ей уже начало казаться, что она будет взбираться наверх целую вечность. Магия услужливо подсказывает, что человек, который ей нужен, уже находится в огромной библиотеке, в которой легко можно заблудиться и потратить всю жизнь на поиски выхода. Что уж говорить о чтении. — Что мы ищем? — Роад перекатывается с пятки на носок и с деланным весельем бросает взгляд в сторону бесчисленного множества старинных фолиантов. На самом деле ей хочется оказаться отсюда подальше. Стены слишком давят на неё, а потолки кажутся отвратительно низкими. — Любое, даже самое незначительное упоминание о Ковчеге, — колдун одаривает её странным взглядом, а затем кивает себя за спину, указывая на нетронутый шкаф. — Я не знаю, где они спрятали нужные книги, мы использовали слишком много магии сегодня, так что здесь всё ею пропитано. Попробуй теперь найди охранные заклинания. Тики выглядит несколько потрёпанным, его одежда порвана и обожжена в некоторых местах, а на лице и ладонях красуются свежие порезы. Стоит отдать должное Папе и его своре Псов Господних и Светлых магов - они отчаянно боролись до самого конца и продолжают это делать, несмотря на то, что их сопротивление заранее обречено на провал. Будет совсем неудивительно узнать, что кто-то из семьи всё-таки погиб, потому что священники не скупятся на силу и ожесточённость, а уж сколько артефактов сегодня было использовано. Это всё ещё не идёт ни в какое сравнение с тем, как их топили в Свете во время первой войны с инквизицией. С трудом наберётся с десяток сохранившихся магических безделиц, сделанных в те годы, так как всё пускалось в расход. А теперь им пришлось залезть в собственные тайники, столь тщательно оберегаемые и лелеемые. Стеллажи заставлены тысячами книг в тёмных и светлых обложках, страницы многих уже пожелтели и истрепались от времени, но то, что они пытаются найти, должно быть не тронуто - магия бы просто не позволила взять рукопись. Роад задирает голову и с интересом смотрит на украшенный фресками потолок, насколько она может судить, на нём красуются истории из Библии. Художник так старался писать одухотворённо, реалистично, что его герои выглядят практически живыми, кажется, будто бы на их лицах вот-вот проступят искренние чувства. Но этого не происходит. Ангельские лица всё так же прекрасны, святые печальны, только вот простому человеку не суждено понять их блаженной, возвышенной скорби. Зато лица смертных, земных созданий носят на себе отпечаток неподдельных эмоций. Кто-то из них алчен, кто-то безумно жесток, а кто-то непроходимо скучен и сер, это запросто видно по их глазам, позам. Жаль, что такая великолепная работа найдёт свой конец в ближайшем будущем. От страниц рябит в глазах, пыль витает в воздухе и смешивается с запахом гари и пролитой крови. Роад думает о том, что Аллену сейчас должно быть гораздо лучше, чем ей, но почти сразу же пресекает подобные мысли на корню. В проклятой библиотеке всё едва ли не искрится от магии, которая пропитывает стены, деревянные полки и даже лестницы, помогающие добираться до самых верхних книг. Хотела бы она провести здесь пару-тройку лет в будущем, возможно, узнала бы ещё что-то новое о магии, демонах и чёртовом мире. Ведьма закусывает губу и хмурится, пытаясь понять, куда ей двигаться дальше и где найти хоть какую-нибудь подсказку. Тёмный прав, она не может поймать след чужеродной магии и распутать его, как клубок нитей. Это заставляет её чуть нервно вздохнуть и мысленно пожелать смерти всем клирикам. Идея провести здесь неделю бессмысленных поисков — а именно столько потребуется времени, чтобы колдовство рассеялось хоть немного — не вызывает ничего, кроме раздражения. Роад резко разворачивается на каблуках, подняв в воздух небольшое облако пыли, когда слышит протяжный стон где-то справа. Девушка довольно улыбается, осторожно крадётся в нужном направлении и не сдерживает облегчённый смешок при виде Пса Господня. Мужчина чересчур бледен, но упорно сжимает пальцы на рукояти кинжала, а затем приставляет его к своему же горлу, но тут же отбрасывает его в сторону, не в силах сопротивляться ворожбе. Ведьма оказывается рядом с ним слишком быстро, словно бесплотный призрак, прижимая к его сердцу ладонь, от которой веет мертвенным холодом. Воздух пропитывается морозной свежестью и запахом горелого воска. Судя по его ошалелому виду, он только что пришёл в себя, опустошённый до суха, а сейчас снова попал в смертельную опасность. Лучше бы он умер. — Ты знаешь, зачем мы сюда пришли. Будь так добр и ускорь наши поиски, — девушка надавливает ладонью чуть сильнее. — В замен могу пообещать, что ты умрёшь быстрее многих своих собратьев. Мужчина упрямо молчит и не сводит с неё ненавидящего взгляда, словно пытается таким образом накликать праведное возмездие. Роад теряет терпение поразительно быстро и в следующий же миг призывает магию на кончики пальцев. Что ж, она не будет тратить время на пустые разговоры и просто возьмёт то, что нужно прямо из чужой головы. Тики вырастает за её плечом едва различимой тенью и одобрительно хмыкает. Она прекрасно знает это мерзкое чувство, когда твою память выворачивают наизнанку, словно рыбью требуху, и изучают каждый её отрезок. Когда-то колдунья имела честь испытать подобное на себе. Много времени ушло на то, чтобы оправиться, усмирить вышедшую из-под контроля магию и чувства. Сейчас её не интересует состояние несчастного библиотекаря, ей слишком нужны его знания, поэтому она отматывает время назад и видит всё нападение в обратном порядке. Священник, сперва пытавшийся избавиться от цепких ладоней, сдавливающих виски, протяжно вздыхает и безвольно сползает вниз по стене. По его лицу расползается мучительная гримаса, все попытки сопротивляться и держать мысли в узде причиняют лишнюю боль. На бледном лбу проступают складки морщин. Колдунья чувствует его ужас и презрение к Тёмным. Ей плевать на всё это, лишь бы скорее добраться до нужного воспоминания и не заплутать в чужом разуме. Не то чтобы она настолько не верила в мощь своей магии, но это слишком зыбкая и непонятная область для любого из ныне живущих. Может быть, Граф и умеет управлять другими с поразительной лёгкостью и не боится последствий, только вот даже никто из семьи не может себе такого позволить. Перед глазами мелькают обыденные дни клириков, службы, посты, прихожане, сотни, тысячи незнакомых лиц. Иногда до неё доносятся отголоски чувств: скорби, смирения, равнодушия, осторожной радости, - но все они кажутся ей настолько серыми и невзрачными, словно принадлежат живому мертвецу. К тому моменту, как Ковчег наконец-то вспыхивает на периферии внимания, мечта Ноя готова скрежетать зубами от досады. На секунду она даже подумала, что этот библиотекарь слишком молод, чтобы его посвятили в тайны Ватикана. Тёмная чувствует на себе внимательный взгляд, знакомая магия прикасается к её запястью. Ей хочется понять, кто это, но она слишком погружена в творимую ворожбу, она уже нашла необходимое, осталось лишь извлечь это. Теперь она знает, что книг всего лишь пять, но они разбросаны хаотично, без логики, а снять с них защиту может лишь библиотекарь, поэтому он и попытался покончить с собой. Если бы Роад не успела помешать ему, то библиотека вспыхнула в тот же миг, как сердце её смотрителя перестало биться. Кожа на руке болезненно ноет, как будто бы её лижет невидимое пламя, Роад наконец-то понимает, чьё присутствие почувствовала несколько мгновений назад и её захлёстывает смутная тревога. Если это почувствовала она, то наверняка Тики тоже уловил отголоски присутствия другого мага. Ох, Аллен.Глава 16
13 августа 2018 г. в 11:33
В воздухе пахнет бедой, пока ещё не близкой, но уже едва ли минуемой. Линали не может объяснить, чем вызвана её тревога, но продолжает всматриваться в хмурые лица инквизиторов и искать в них отголоски собственного предчувствия. Чёрный Орден готовится к чему-то, может быть, не совсем явно и открыто, но некоторые изменения можно заметить, если хоть немного об этом задуматься. Псы Господни, бывшие с заданиями в других городах, возвращаются назад, уставшие, вымотанные. Носители Чистой Силы больше не покидают башню ни на день, словно между ними существует негласный запрет. Это слишком напоминает то, как войска сосредотачиваются в одном месте в преддверии скорой войны. Девушке хочется поговорить об этом со старшим братом, но он слишком занят и подозрительно часто избегает её компании. Такое поведение не может не настораживать, затишье давит невидимым грузом.
Есть ещё кое-что, что заставляет Линали волноваться и перебирать в голове всё новые и новые варианты развития событий. Канда вернулся один. Сколько бы она ни билась, она не смогла вытянуть из него ни слова, хотя пару раз ей всё-таки удалось заметить смятение во взгляде друга. Но одно было ясно — Аллен нашёл способ разрушить проклятье, воспользовался им, а после ушёл. Куда и зачем? Он не выглядел человеком, который мог предать Орден и сбежать, спасая свою шкуру. Разумеется, Линали не могла ручаться за то, что знала его как облупленного, но что-то подсказывало ей, что знахарю можно доверять и в грядущей борьбе с Ноями он примет сторону инквизиторов.
Сейчас девушка сидит на подоконнике и, совсем не задумываясь о том, что делает, играет с флаконом алленовой крови в попытке успокоить свои нервы. Почему-то она не расстаётся с этим странным амулетом даже на время сна, хотя увидев сей подарок впервые, едва не разбила его от глупого страха. Прикосновение к холодному стеклу дарит чувство спокойствия и робкие намёки на надежду. Тёмная жидкость странно отблёскивает на свету, цветом напоминая дорогое вино, что так любят пить во время пышных застолий. Иногда создаётся ощущение, что с помощью крови, можно связаться с Алленом на расстоянии, почувствовать жив ли он и в каком состоянии находится его душа. Наверное, опытная колдунья или ведьма смогла бы использовать какое-нибудь заклинание, но те, кто остался верен Церкви, не идут ни в какое сравнение со светловолосым знахарем. Попробуй они прикоснуться к нему сквозь сотни вёрст, не опалят ли свои ладони, не исчерпают ли силы досуха?
Канда очень старается не смотреть на хаотичное движение бледных пальцев, перекатывающих хрупкую склянку. Чёртов мелкий обманул его и отправил назад при первой же подвернувшейся возможности, как если бы только этого и жаждал. Юу уверен, что в этом не обошлось без магии, ведь он сам, несмотря на сомнения и открывшееся прошлое, предпочёл держаться поближе к знахарю. Аллен боялся, поэтому у них не было чёткого плана, куда идти и что делать. Теперь у него наверняка появилась возможность тщательно обдумать свои дальнейшие шаги и связаться с кем-то из других магов. А это значит, что найти его будет слишком сложно, если вообще возможно.
Инквизитор был бы и рад разобраться в той каше, которая царит у него в голове, расставить все воспоминания в нужном порядке и переосознать своё прошлое, но у него никак не выходит. Как он вообще может быть спокоен, если вернулись проклятые Ночи, а тупой мелкий неизвестно чего добивается. Всё это выводит Юу из себя, а вынужденное бездействие и вовсе едва не приводит его в ярость. Он бы с большим удовольствием притащил сдуревшего мага в Орден, а уже потом копался в своей памяти.
Что он вообще должен теперь чувствовать? Радость от вновь приобретённой свободы и памяти? Гнев на сбежавшего колдуна? Презрение к самому себе за то, что испытывал к своему случайному спасителю слишком сильные чувства, ненавистные Церкви? На самом деле у него есть только тоска по Алме и целая смесь из жгучих эмоций.
— Комуи хочет видеть вас двоих немедленно, — невзрачный парень склоняет голову в подобии поклона и игнорирует недовольную гримасу Юу. Он быстро разворачивается и буквально сбегает, чтобы не попасться под горячую руку.
Линали обменивается с другом непонимающим взглядом, надевает амулет и легко спрыгивает с подоконника. Она горит желанием поскорее увидеть брата и наконец-то задать ему все вопросы, что накопились за то время, как он не подпускал её к себе. Канда совсем не выглядит таким же воодушевлённым, но он не может отрицать, что мог бы окончательно сойти с ума, если бы безделие продлилось ещё хоть день.
Глава Ордена встречает их вымученной улыбкой и вяло указывает присесть. Прежде чем вообще начать говорить, он обводит их внимательным взглядом и качает головой, словно с трудом верит в то, что на самом деле собирается сделать. Линали отмечает его усталый вид и закусывает губу, чтобы сдержать вздох или неодобрительно замечание. Её брат постоянно увиливает от дел до тех пор, пока их не накопится слишком много, а потом вынужден тратить на них несколько дней подряд.
— Думаю, я должен отдать тебе кое-что, Линали, — мужчина долго перебирает бумаги на столе, а затем выдвигает ящик и практически сразу находит искомый предмет. — Это своеобразный подарок от Аллена.
Девушка по наитию подходит к Комуи, протягивает ладонь и едва заметно вздрагивает, когда чувствует вспышку холода. Линали с интересом смотрит на кольцо в своей ладони. Оно красивое, словно бы светится изнутри и манит прикоснуться к себе, серебряный ободок очень быстро нагревается от прикосновения к коже. Девушка поворачивает его то одним, то другим боком и замечает тонкую, искусную гравировку, а затем призывает Чистую Силу. Она не может сдержать удивлённый вздох, когда перед её глазами вспыхивают Светлейшие заклинания - труд не одного волшебника. Работа настолько тонкая и искусная, но ни один из вспыхнувших колдовских символов невозможно узнать, потому что Линали даже не уверена, что видела подобное раньше.
— Это ведь артефакт, верно?
Комуи удовлетворительно кивает головой, а Канда по-новому смотрит на то, что казалось ему вычурной безделушкой. Инквизитор чертыхается про себя, когда понимает, что напрочь потерял привычку смотреть на вещи не просто своими глазами, а с помощью своего дара. Это может сослужить ему отвратительную службу в будущем. Мечник недовольно поджимает губы и делает мысленную пометку впредь быть внимательнее.
— Я не знаю, что именно он может делать, — глава башни устало потирает переносицу и опускает взгляд на чистый лист бумаги, лежащий на столе. — В наших книгах нет ни слова о таком кольце, но судя по количеству использованной Силы и ряду заклинаний, которые смогла определить Светлая целительница, оно используется для защиты.
Линали чувствует, словно от подарка Аллена исходит тепло, означающее правдивость произнесённых слов. Серебряное украшение не выглядит опасным, в нём не чувствуется жажды крови и смерти, как это зачастую бывает с теми вещами, в которые вселили частичку Тьмы.
— Если Аллен решил оставить нас, то зачем отдал этот артефакт? Он мог бы помочь ему в странствиях, куда бы он ни отправлялся.
— Потому что мелкий больше не черпает свою силу из Света, — Канда бросает одну-единственную фразу так скупо, словно бы нехотя. Линали вздрагивает и резко поворачивается в его сторону, как будто бы хочет увидеть на лице выражение несерьёзности. Но она уже знает, понимает, что это правда. Странная, страшная, совершенно невозможная. — Он просто не может использовать эту побрякушку без вреда для своего тела.
— Линали, я хочу, чтобы оно было у тебя всё время. Не снимай его, понятно? — Комуи придаёт своему голосу стали и силы, для большей убедительности, хотя ему почти физически сложно обращаться к сестре таким тоном.
Девушка кивает в ответ и осторожно сжимает ладонь, закрывая доверенное ей кольцо от чужих взглядов. В этот самый момент она действительно понимает, что дальше их ждёт только вереница кровавых сражений с Тёмными магами, какого не было уже множество лет, потому что на этот раз Нои вернулись. Глаза немного покалывают невыплаканные слёзы, но нельзя позволить им скатываться по щекам. На слабину нет права.