Ведьмин костёр

      Канда долго сидел за столом и почти с интересом смотрел на чересчур тщательные приготовления ко сну одной светловолосой особы. Маг довольно быстро оклемался и к вечеру уже смог перемещаться самостоятельно, но бледность с его лица не сошла, а натянутая кожа, казалось, могла в любой момент разорваться и обнажить кости. Ему пришла блестящая идея в голову провести лёгкий обряд без использования магии, а затем заплести волосы в косу*, потому что «БаКанда, я никогда не прибегал к магии волос, но это самый доступный способ быстрее накопить энергию». В его вещах даже нашлась видавшая виды ленточка. Когда-то она была насыщенного синего цвета, теперь же ткань выцвела и побледнела от времени, а края истрепались настолько, что нити путались и торчали во все стороны. Зато травник был очень доволен и даже погладил вещицу пальцами, словно таким образом здоровался со старой подругой, оказавшей ему неоценимую помощь.       Правда, они едва избежали скандала, когда знахарь попытался поджечь что-то из своих трав, но в итоге он отказался от этой идеи, чему поспособствовали несколько убийственных взглядов и тихая угроза. Новой причиной их перепалки стала кровать. Единственная в комнате. Ничего не делая, они оба устали: странный маг, знатно потративший силы на вмешательство в чужую память, и хмурый инквизитор, которого чёрт дёрнул влезть во всю эту чушь с Великими Тёмными. Наверное, можно было просто уйти в другую комнату или спать по очереди, но они просто не хотели уступать друг другу. В итоге, как ни странно, сдался именно Канда, ему просто безумно надоела грызня из-за подобной глупости и тщетные потуги мелкого строить из себя героя, поэтому он буквально уронил того на кровать, попросту подставив подножку. Аллен вовремя прикусил язык и сдержался от ехидного замечания, что с мистера смазливое личико станется так швырять даже хрупких девушек.       Сейчас Канда лежит на боку и пристально вглядывается в растрепавшуюся за время сна косу, маячащую перед его глазами. Мояши вертится во сне и постепенно сползает к самому краю, но мечник не станет его останавливать, если хочет навернуться и встретиться лицом с полом, то пожалуйста. Лучше не думать, что это — будущий враг, что внутри у отчаянного парня сидит древняя тварь, дожидающаяся своего часа. Неизвестно, к чему приведут такие мысли. Ещё захочется прирезать его прямо сейчас, пускай это и дорого обойдётся. Цель оправдает средства.       В полутьме Аллен выглядит мягче, почти нежно, с этой своей нелепой косой, длинными ресницами и тонкими губами — полная противоположность смертельно опасным проклятьям. Ему бы жить спокойно, готовить противные отвары, собирать в лесу необходимые травы, ягоды, а не ходить по острию ножа и заигрывать со смертью, и с Кандой заодно. Сколько ему вообще лет, раз он настолько знаком с подковёрными интригами Святой инквизиции и знает о Ноях не понаслышке? Маги при всём желании могут продлевать молодость и жизнь, но их точно так же, как и простых людей, выкашивают эпидемии и природные катастрофы. Не спасают ни Свет, ни Тьма. Разве только продлевают страдания, когда болезнь разрушает организм изнутри, а колдовство безуспешно пытается устранить угрозу. - Ты ведь знаешь, что если долго смотреть на спящего человека, то он проснётся? - несмотря на недовольный тон, голос звучит так, словно маг ни на секунду не сомкнул глаз. Знахарь медленно поворачивается, встречаясь взглядом с вынужденным напарником и корча недовольную гримасу. Теперь они лежат нос к носу, не произнося ни звука. Знахарь трёт кулаком уставшие глаза и протяжно вздыхает. Он действительно устал. Возможно, эта идиллия продлилась бы ещё некоторое время, но царящий покой оказался нарушен противным, хриплым карканьем. Ворона стучит клювом в окно и поднимает ужасный шум, кажется, что ещё чуть-чуть - стекло разобьётся вдребезги.       Маг подрывается с места моментально, неловко наступает инквизитору на ногу и вихрем проносится по комнате, чтобы увидеть наглую птицу, которая, почуяв движение, складывает крылья и с гордым видом устраивается на карнизе. Аллен долго роется в своём рюкзаке, Канда начинает сомневаться, что он успеет с этим покончить до наступления рассвета. Вообще эта вещь, в которой при всём желании можно найти что угодно, явно заколдована и в скором времени станет порталом в другой мир, если такой существует. Пару раз слышно, как ударяется друг о друга нечто стеклянное, звенят мелкие монеты и трещит ткань. Знахарь поджимает губы и нервничает, очевидно, не находя желаемое. В конце концов он выдаёт пару фраз, от которых особенно рьяному прихожанину запросто может показаться, что в него вселилась потусторонняя сущность, и просто вытряхивает всё на кровать.       Не произнеся ни слова, знахарь со странным свёртком хватает за руку напарника и тянет его за собой куда-то в полутёмный коридор. Аллен прекрасно знает дорогу, поэтому ему не нужно ничего спрашивать у носителя Чистой Силы и уточнять, как и где лучше свернуть. Подобная спешка слишком похожа на истерику, холодная ладонь сдавливает чужую как тиски, не давая ни малейшего шанса вырваться. Маг не отвечает на вопросы и не придаёт никакого значения, ни угрозам, ни насмешкам, ни вполне весомым обещаниям отвести его в пыточную. Недоумение достигает наивысшей точки, когда Аллен рывком открывает дверь госпиталя и осторожно, тихо и медленно входит в просторное помещение, всё так же не отпуская мечника. Забег прекращается только у постели Линали. - Мне нужно твоё разрешение, инквизитор, - знахарь с судорожным вдохом разматывает свёрток и являет на свет божий кинжал с рунической вязью. Лезвие блестит в неярком свете и привлекает внимание. Оно хочет крови, жертвы, холодная рукоять впивается в ладонь до боли. Аллен облизывает пересохшие губы и сглатывает взявшийся из ниоткуда ком в горле. - Для чего? - Ты сам увидишь. Поверь, это не опасно, - после секундной заминки знахарь продолжил гораздо тише, чем раньше, - разве что только для меня. - Делай, что хочешь, мелкий, но если… - Если я причиню ей вред, ты меня прирежешь. Я знаю, - Аллен раздражён, его рука чуть дёргается.       Знахарь легко перехватывает ритуальный кинжал и рассекает им воздух, примеряясь к оружию и собираясь с духом. Это первый шаг назад, к тому, отчего он отказывался и открещивался всеми правдами и неправдами долгое время. Сердце пропускает удар и сбивается с размеренного ритма, кровь течёт из длинного, тонкого пореза, приходится положить окровавленный нож на стоящий у кровати табурет и поднести хрустальный флакон к ладони, где скопилась алая лужица. Канда выдыхает сквозь зубы отборные ругательства и, готовый дать отпор, плавно встаёт между подругой и однозначно спятившим магом. Он не спешит хвататься за оружие, но Чистая Сила перетекает в катану, а кончики пальцев покалывает от нетерпения. Маг игнорирует всё происходящее вокруг и что-то нашёптывает, вперив немигающий взгляд в невидимую точку на противоположной стене. Это похоже на медитацию или транс, с той лишь разницей, что Аллен не выглядит заторможенным или выпавшим из реальности. - Только идиот станет вытворять подобное в башне Чёрного Ордена, - если они не поторопятся, то всего через пару минут тут соберётся приличное количество людей с оружием наперевес. Кто знает, станут ли они выслушивать объяснения или нападут без лишних слов. Плевать им будет на Канду, покровительство Комуи и заслуги мелкого, потому что тёмное, пусть и слабое, колдовство в обители инквизиции — это святотатство, плевок в лицо. - Как же высоко ты меня ценишь.       Аллен закупоривает свою кровь, рана затягивается спустя несколько мгновений, на коже остаётся розоватая полоса. Парень поправляет задравшийся рукав и оглушительно громко чихает. Он игнорирует явное недовольство напарника и кладёт тёмную склянку, пульсирующую в одном ритме с его сердцем, на подушку рядом с девушкой. Частота этих кратких вспышек тут же меняется, затормаживается, подстраивается под новую хозяйку, в мерзкой жидкости сверкают ведьмовские искры. Немного замешкавшись, знахарь всё же достаёт из кармана небольшой свёрток и убирает его куда-то в недра тумбочки. Объяснения так и не следуют, словно всё идёт так, как и должно быть, просто инквизитору никак не понять окончательного смысла этой затеи. - Прекрасный подарок. Она наверняка будет очень рада увидеть эту мерзость, когда проснётся, ты гений, мояши. А ещё больше обрадуются стражи, когда заявятся сюда. - Заткнись, мистер смазливое личико, - фыркает маг и потирает место пореза. - Я получил твоё разрешение, так что это не может считаться проступком. Ты никогда не работал с нами, как с союзниками, надо будет на досуге рассказать тебе про магические сделки и клятвы. Если мы выживем. - Ты собрался отдать Богу душу? - Канда складывает руки на груди и вопросительно смотрит на взбудораженного парня. - Та ворона... В общем, Нои прислали весточку. Они ждут нас в лесу.

***

      Несмотря на начало лета, в лесу всё ещё прохладно, тем более ночью. Даже плотная ткань не спасает от неприятного ветра, из-за чего сонливость, которой и не было, не имеет ни малейшего шанса сморить путников. Им невероятно повезло выбраться из Башни никем не замеченными, правда, для этого Аллену пришлось аккуратно усыпить носителей Чистой Силы, стоявших на воротах. Заговор совсем лёгкий, рассеивается почти моментально, поэтому им приходится спешить. Маленький голем золотого цвета хотел увязаться за ними, но маг ловко поймал его и нашептал послание для Комуи, затем упросил своего верного соратника оставить его и выполнить гораздо более важное задание. На прощание Тимкампи укусил его за ладонь и маленькими ручками взлохматил волосы на макушке, разумеется, случайно вырвав целую прядку.       Остро пахнет травами, свежестью и только-только распустившимися цветами. На стволах деревьев, в тёмной листве под ногами, в густых кронах сотни притаившихся лесных обитателей. Что весьма умно с их стороны, ведь совсем недавно тут прошёл шабаш, неподалёку повздорили маги и Псы Господни, а теперь пришла новая напасть. Чутьё не подвело и заставило найти надёжное убежище или вовсе покинуть лес в поисках более спокойного жилища. Небо затянуто тёмными, тяжёлыми тучами, которые скрывают своей непроглядной пеленой звёзды и луну, редкие отблески скользят по ветвям и стволам. Проклятый символизм. Погода предрасполагает к тому, чтобы умереть именно сегодня, а не откладывать это важное дело в долгий ящик. Линали определённо будет плакать над их трупами, а Комуи, как обычно, сделает вид, что его это не задело. Наигранное равнодушие продержится, в лучшем случае, двое суток.       Аллену страшно. Он не дрожит от слабости, у него не подкашиваются ноги, и с его губ так и не срываются слова молитвы. Выдаёт истинные чувства другое — молчаливость и побелевшие костяшки пальцев, сжимающие масляный фонарь, который освещает им дорогу. При всём желании он мог бы идти здесь даже в кромешной тьме и с закрытыми глазами, но свет создаёт глупую иллюзию того, что они всё ещё в безопасности, а в ближайших кустах не сидит мертвец. Где-то вдалеке журчит вода, несущаяся по камням, шумят густыми кронами деревья, листья падают, сорванные сильным ветром, и опускаются на землю, с треском ломаются под ногами тонкие ветви. Не слышно ночных птиц, хищных зверей или сверчков. Тишина настораживает. Они не могут быть единственными живыми существами в этом лесу. Доказательство этому — пара любопытных глаз, следящая за людьми из дупла. Возможно, это порождение магии, раз существо никоим образом не реагирует на тревожное предчувствие.       Лучше бы ему пришлось пойти на недавний шабаш, собственными руками ударить в сердце несчастную жертву и испачкаться в крови. По крайней мере, тогда он бы не ввязался ни в дела Церкви, не получил проклятье от старика и не был вынужден вести за собой, как на привязи, инквизитора. Из этого может получиться отменный сюжет для истории, которой хорошо поделиться с отдыхающими в трактире за стаканом чего-нибудь горячительного после сытного ужина. Сейчас же он чувствует себя той самой жертвой. Стоит отпустить контроль и уступить место более опытному «подселенцу» - Аллен больше никогда не вернётся. Но если этого не сделать, то погибнет не только он один. - Очень рад тебя видеть в добром здравии, Аллен! - знахарь спотыкается на ровном месте, шагает назад и едва не врезается спиной в своего спутника. - Тот же лес, то же самое время и компания. История циклична, верно?       Фонарь выхватывает из темноты очертания высокого мужчины в цилиндре и в безупречно подобранном костюме, в котором только и делать, что ходить ночью по всяким зарослям. Франт, как его успел окрестить Канда, снисходительно улыбается и с лёгким интересом осматривает колоритную парочку, склонив голову на бок. Само выражение лица и тонкая усмешка на губах вызывают сильное желание ударить его как можно сильнее, что уж говорить про вязкую, тёмную ауру. Не нужно ни свежего молока, ни распознающих Тьму амулетов, чтобы понять, насколько силён колдун. Наверное, в свете фонаря только кажется, что маг переводит на инквизитора удовлетворённый взгляд и вежливо кивает. Давнишняя ведьма до поры до времени притворяется неподвижной фигурой, но за малейшими передвижениями на поляне следит чересчур внимательно. - Что ты здесь забыл? - травник, не особо церемонясь, сразу же задаёт интересующий его вопрос. - Как грубо, для начала можно было и поздороваться.       Франт стряхивает с рукавов пыль и делает несколько шагов вперёд, осматривая Аллена со всех сторон. Последнему приходится впиться ногтями в ладонь, чтобы не начать вертеться на месте и не поворачиваться спиной. Канда слегка сжимает его плечо и стискивает зубы, его буквально трясёт от слепой ярости, от схватки его удерживает только сама же Чистая Сила и явное замешательство напарника. Колдунья придвигается ближе, так тихо и не заметно, будто призрак или видение. Вздумай она подкрасться сзади и поочерёдно перерезать им горло, никто бы ничего не заподозрил и не успел обернуться. По какому-то негласному соглашению они без слов разбиваются на пары, по уровню ли сил или это происходит случайно, можно только гадать. - Мы всего лишь хотим вернуть тебя в семью, малыш. Можешь остаться собой и не пробуждать нашего брата. Граф, а вместе с ним и остальные, примут тебя в любом случае, - тёмный останавливается прямо перед знахарем и подаётся вперёд, почти соприкоснувшись с ним губами, ни на секунду не отводя взгляда от серых глаз. Где-то в межреберье жжётся непонятное чувство, из-за чего инквизитор задвигает назад глупого мелкого, который лезет на рожон. - Не бойся, если ты будешь вести себя благоразумно, никто и пальцем тебя не тронет. Твоего ненаглядного спутника тоже. - Благодарю за предложение, но я всё же вынужден снова отказаться, - Аллен улыбается через силу, голос не дрожит. - Вы пришли вдвоём только для того, чтобы вежливо поговорить со мной, а потом уйти?       Вместо ответа франт заливисто смеётся и отходит на несколько шагов, утирая белоснежным платком невидимые слёзы, скопившиеся в уголках глаз. Смех утихает, знахарь со всей силы отталкивает напарника в сторону и, что-то прошептав, скрещивает перед собой руки. Об эту своеобразную преграду разбивается какая-то бледная мерзость, отвратительно пахнущая слизь хлещет во все стороны, и там, где она падает на землю, загорается трава. Аллен, не в полной мере контролирующий себя, защищается так отчаянно, что можно подумать, будто он собрался прямиком в Ад и теперь лишь старается забрать с собой одного из противников. Парень отвечает вихрем листьев и веток, которые поддаются его магии и превращаются в тонкие стальные иглы, разящие исключительно Тёмных колдунов.       Девчонка уворачивается и бросается какими-то слабыми заклятьями, не всерьёз, явно не желая убить его, словно говорит тем самым «Не лезь, идиот!». Канда считает это оскорбительным, но никто из магов почти не уделяет ему внимания, считая мелким препятствием на пути к светлому знахарю, дела которого не так уж и гладки. Он отступает, пятится назад и почти не имеет возможности перейти в атаку. Муген звенит от напряжения, от близости с таким количеством Тёмных магов; Чистая Сила слегка кружит голову; приходится прикладывать немало усилий, чтобы не дать этим ощущениям ослабить его внимание. Вокруг что-то звенит, громыхает, рушится, сверкает и полыхает, кожа чувствует то невыносимый жар, то невероятный холод. Должно быть, ему очень везёт, что колдунья бьёт не во всю силу, но ей же хуже. Инквизитор не собирается играть в поддавки, поэтому продолжает напирать и делать выпад за выпадом, это, конечно, не красивый, показательный бой, но некоторые приёмы всё равно оказываются эффективными. Ведьма не привыкла драться почти в рукопашную, поэтому она не успевает отскочить назад и получает глубокую царапину на бедре.       Канда не понимает, что происходит в следующий момент, он слышит болезненный стон проклятой девки, а вместе с ним - испуганный вскрик мояши. Кто-то выбивает весь воздух у него из лёгких, поднимает тело в воздух и отбрасывает далеко в сторону. Пёс Господень не может сгруппироваться, поэтому он оказывается распластанным на земле с широко раскинутыми руками - пародия на распятие. Сверху давит магический груз, невозможно даже поднять голову и осмотреться. Почти в этот же миг кто-то врывается в его мысли, смешивает их воедино и заставляет воспоминания путаться ещё сильнее, мелькать перед глазами с бешеной скоростью. Инквизитор захлёбывается криком, прикусывает губу до крови, не чувствуя боли, и безуспешно пытается удержать сознание.       Аллен едва стоит на ногах, разделяя чужие ощущения в полной мере, его лоб разбит, кровь застилает глаза и безумно мешает ориентироваться в пространстве. Где-то на границе слышимого кто-то просит его сдаться и добровольно отойти в сторону. Маг поднимает руки вверх, словно тянется к небу, и резко опускает их вниз, огненная волна обжигает его самого, левую руку разрывает от острой боли. Ноги подкашиваются, и он безвольным грузом падает вниз. Его конечности тут же обхватывают корни, больше похожие на старые, обглоданные кости, впиваются в кожу до крови, до натужного скрипа. Знахарь чувствует кровь под носом и успевает лишь изумлённо вздохнуть, когда левая рука с хрустом ломается. - Не надо, Тики, - Роад старательно скрадывает тревогу в голосе и следит за интонацией, чтобы не выдать свой испуг, разгадав подготовку к последнему удару. - Если ты сейчас его прикончишь, то Граф будет недоволен тем, что ты не дал ему возможности встретиться с Четырнадцатым. Мы пришли предупредить, а не отправить к праотцам. К тому же, без него мы можем никогда не найти этот клятый гримуар, - заметив секундную заминку, ведьма решила продолжить в том же ключе. - Ни ты, ни я, ни кто-либо ещё не может его почувствовать, только создатель. - Выбери кого-то одного, - Тики медленно отходит от лежащего у его ног знахаря, нехотя убирает руку и развеивает смертельное заклинание, отчего в воздухе повисает запах жжёной серы и гнили. Можно было не пытаться обмануть его. Хорошо лишь то, что он не возражает и почему-то прислушивается к вполне логичным доводам, а не поступает согласно своему желанию. Девушка против воли морщится и закрывает глаза, ожидая услышать характерный звук пинка. Тишина так и не нарушается. - Или Граф, или Четырнадцатый, Роад.       В каждом его шаге видится осознание собственного превосходства и тщательно скрываемое разочарование из-за того, что не удалось довести начатое до конца. Роад заранее не завидует тому несчастному, который попадётся ему на пути в ближайшие сутки. Хищник в человеческом облике растерзает его без единой заминки. Только с трудом можно разглядеть усталые морщинки на его лице и то, что он слегка прихрамывает. Крыса, загнанная в угол, кусается больно.