Pushing Daisies

Бэкхёну было восемь лет и два месяца, когда он обнаружил в себе дар. В тот день его мама приготовила самую лучшую коробку для их мёртвого кота, и отправила маленького сына закапывать животное на заднем дворе. Мальчик не удержался от того, чтобы не открыть крышку коробки и не попрощаться со своим другом. Но как только указательный палец его руки коснулся головы животного, кот ожил. На радостях Бэкхён взял своего любимца на руки и хотел было поделиться радостью с мамой, но понял, что после второго прикосновения кот окончательно умер. После этого случая юный Бэкхён догадался, что он не такой, как все остальные дети. В ходе множественных попыток, он обнаружил, что его оживленные животные или насекомые, смотря кого удавалось найти мертвым, могут прожить всего минуту после воскрешения, и если до них не дотронуться ещё раз, умирает тот, кто находится рядом, вместо них. С тех пор прошло двадцать лет и пять месяцев. За это время родители успели эмигрировать и забрать с собой сына в Мексику. Поселились они в квартале, в котором было столько разных национальностей, что парню сложно было запомнить каждого. С момента, как оказывались на этой земле, все без исключения считали себя частью Мексики не больше ни меньше. Во многих районах можно было услышать индейские языки и диалекты. А в глубинных частях страны, вдали от транспортных магистралей существовали индейские деревни, где можно было увидеть ножи, часы, ружья, консервы и другие предметы фабричного производства, но сама жизнь шла там по традициям более древних времен, и люди составляли единое целое с окружающей их природой. Контраст был невероятен. Города начинали наливаться сталью, обзаводиться полосами дорог и машин, когда более отдаленные уголки все так же хранили свой дикий облик. Деревни напоминали декорации цветных фильмов из жизни доколумбовой Америки. И Бэкхён искренне и со всей душой полюбил то место, которое начал называть домом. Он стал пирожником и открыл заведение, в котором выпекал самые вкусные в этом городке пироги. Свой дар пирожник тщательно скрывал и пользовался им только тогда, когда его об этом просил детектив Минсок, который по совместительству был Бэкхёну другом. Обычно, если дело было слишком запутанным, Минсок брал с собой Бэкхёна в морг, они воскрешали жертву, спрашивали, кто её убил, дотрагивались снова, отправляя на вечный покой, и так они боролись с преступлениями. Бэкхён нарушил правила всего один раз, когда в ходе следствия обнаружил в гробу любовь всей своей жизни, с которой ему пришлось распрощаться еще в юном возрасте. Девушку звали Тэён, и после воскрешения стало ясно, что она тоже не забыла пирожника. Бэкхён убить Тэён так и не смог. Вместо неё умер старый гробовщик, которого никто не любил. Девушка перебралась жить к пирожнику и подрабатывала у него, помогая печь пироги. По дому они ходили в специальных колокольчиках, чтобы не прикасаться друг к другу, спали в одной комнате, но на разных кроватях и только мечтали о объятиях и поцелуях. Казалось бы даже в таком положении они счастливы, но это было не совсем так: Тэён всё чаще становилось невыносимо грустно. Бэкхён это замечал и догадывался о причинах, только так и не мог набраться смелости и спросить напрямую. С момента воскрешения Тэ прошло семь месяцев, и сегодня она была расстроена больше чем обычно. Настолько, что пироги, которые она пекла были совсем не вкусными и тоже казались несчастными, как и ее платье и волосы. Она думала о многом этим утром: о том, что их союз с Бэкхёном не был благословлен небесами, что теперь она хоть и воскресшая, но так и не живет, потому что совсем не может показываться на люди, чтобы ее кто-то не заметил. Разгуливающие покойники по улицам наверняка не понравятся жителям их маленького городка. Она думала о том, что ей нравится быть здесь с пирожником и помогать ему печь пироги, но она не чувствовала своей важности и не видела своего места в этом новоприобретенном бессмертии. Этим утром был еще кто-то, кто разделял горечь существования. Молодой человек долго ковырял кусок пирога, грозя проделать в тарелке дырку. Тэён подсела к нему, отодвинула тарелку подальше и заглянула прямо в грустные глаза. - Вам не понравился пирог? -Нет, что вы. У вас самые вкусные пироги в мире. Правда я никогда еще не ел пироги где-то еще, только у вас, но думаю это не имеет значения. Лучше все равно не будет. – Молодой человек опустил взгляд. - Когда мне грустно я ем пирог с яблоками и корицей, он поднимает мне настроение. - Вряд ли есть хотя бы что-то, что может мне его поднять. Мог только мой друг, но теперь его нет. - Он уехал? - Да, прямо к апостолу Петру, надеюсь тот его пропустит. - Ох, извините, я не хотела… - Ничего страшного, вы не обидели меня. Понимаете, меня гнетет не столько тот факт, что он умер, а что никто мне не верит, когда я говорю, что его убили. Ведь теперь его неупокоенный дух будет приходить к единственному человеку, который догадывается о правде – ко мне. А я не хочу. Не то, чтобы я не радовался его присутствию, это всё же мой друг, только я не люблю мёртвых. Совсем. - Почему вы думаете, что его убили? - Его нашли с остальными парнями мёртвым. Полиция сказала, что это было массовое самоубийство. - Может вы чего-то не знали о своём друге? - Он никогда бы в жизни не стал убивать себя.И что-то прямо нечеловеческое могло бы заставить его убить другого. Я видел фотографии с места преступления, не похоже на то, что они сели в кружок, выпили отраву и скончались. Их трупы в царапинах, укусах и сильных ушибах, ранах, которые они наносили друг другу. А еще странно, что у каждого из них отсутствовал кусок кожи, который никто так и не нашел. Всё это не укладывается у меня в голове. Его родители ничего не хотели знать. Просто приняли факт, как он есть, и кремировали тело. А теперь я должен жить с осознанием того, что его кто-то убил и что до конца своих дней мне никто не поверит. У вас есть пирог, который может мне как-то помочь? Тэён только покачала головой. - Возможно на следующей неделе появится. Обязательно приходите. Молодой человек за всё поблагодарил и покинул кафе. - Кто это был? – Бэкхён всё это время наблюдал за происходящим в зале с кухни. - Это был очень грустный парень. Я решила с ним немного поговорить. - Что же сделало его грустным? - Мёртвый друг, которого кажется убили. Только ему никто не верит. - А ты поверила? Бэкхёну очень сильно хотелось обнять Тэён, стать для нее огромным теплым пледом утешения, но правила были правилами. - Странно, но я могу сказать с уверенностью, что он не врал. - Мы можем ему как-то помочь? - Разве что у тебя есть знакомый детектив, который согласиться работать без вознаграждения и над делом, в котором жертва превращена в прах. - А если бы такой нашелся, тебе стало бы хотя бы чуточку веселее? - Неужели я так заметно грущу? - Мне кажется скоро и пироги у тебя вместо начинки будут напичканы плохим настроением. - Если мы сможем помочь этому парню, если бы я могла бы сделать для кого-то хотя бы что-то полезное, то я бы не считала, что ты воскресил меня напрасно. Бэкхён кивнул и принялся раскатывать тесто. Подобные разговоры всегда навевали на пирожника грусть. Он считал, что поступил правильно, когда второй раз не прикоснулся к Тэён. И готов был отдать всё, лишь бы она не хотела этого прикосновения. Но с каждым днём она находила всё меньше причин для жизни, а Бэкхён чувствовал себя всё несчастнее, когда понимал, что не достаточно хорошо старается. И теперь он думал о Минсоке, которому никогда не отказывал в помощи. Так же он почти был уверен, что тот возьмется за расследование, только если дело покажется ему достаточно интересным. +++ В это самое время Минсок находился у себя дома. Жил он на отшибе, там, где ему никто не мог помешать. Дом детектива не отличался ничем среди таких же домов, которые были раскиданы в их городке. Но никто, кроме пирожника, не знал его тайны: Минсок обычно спал в гробу, который был закопан на его заднем дворе. Над своеобразным местом для отдыха стоял надгробный камень с надписью: «Просьба не плакать и не беспокоить, просто лег отдохнуть». Дед у Минсока был гробовщиком и именно он ему соорудил гроб со всеми удобствами, помог выбрать место, в котором энергия текла в правильное русло, помогая мальчику развиваться. Так Минсок и привык проводить вечера: в уединении. Но покой ему только снился, сверху раздался стук, потом еще один и еще. Стук по крышке гроба продолжался до тех пор, пока Мин, со свойственным раздражением в таких ситуациях, не открыл. - Какого дьявола мне уже нельзя спокойно полежать в гробу? – Мин ворчал и чертыхался до тех пор, пока не вылез из ямы. - Неужели нельзя было подождать до утра? Тебе что, доставать из могил больше некого? Бэкхён виновато глянул на Минсока, но уходить явно не собирался. Детектив пригласил пирожника внутрь дома, не гроба, гроб это место интимное и приглашать туда Мин точно бы не стал. Бэкхён отметил про себя, что детектив так совсем не изменился с последнего его визита: он всегда носил только белые рубашки, с рукавам закатанными до локтя и штаны на подтяжках. В особенно жаркие дни Мин предпочитал носить шляпу. Весь его вид словно говорил, что вы имеете дело с классическим детективом, который знает своё дело и никогда не относится небрежно к своему внешнему виду, а это, по его словам, первый показатель того, что и в голове у него полный порядок. Он порылся по шкафчикам и извлек оттуда какие-то травы. Бэкхён искренне надеялся, что они не растут на кладбище. Минсок вообще отказывался обсуждать дела, пока в его чашке не было налито чего-то горячего. Вкусы детектива были весьма просты: он пил все, что было немного темней воды и без какого-либо специфического запаха. Когда чай был заварен и разлит по кружкам, а перед Бэкхёном образовались печеньки столетней давности, которыми питался еще наверное дед Мина, он начал излагать историю. Факты были таковы: Друг клиента умер при странных обстоятельствах, но родители не стали долго разбираться, кремировали тело и забыли о том, что произошло. Тем временем незнакомец сам пытался найти какую-то информацию, но без помощи ему было явно не обойтись. +++ Минсок сидел в кафе и о чем-то думал, рассматривая края кружки. Пирожник стоял на кухне и лепил пироги. Тэён стояла у прилавка и ждала, когда в кафе появится тот самый парень, которому она так сильно хотела помочь и благодаря которому вновь обрела смысл существования. За окном неприятно моросило и атмосфера нагнеталась полным отсутствием посетителей. Казалось сегодня весь город вымер и среди живых остались только эти трое: Бэкхён, Тэён и Минсок. Прошло уже два часа и пять минут с назначенного времени встречи, но никто так и не появился. - Может он заболел? Или решил, что я обманываю его. - Или боится, что сахарный и растает. – Продолжил Бэкхён явно расстроенный таким поворотом событий. - Имени ты у него, конечно не спросила? - Нет, всё так быстро произошло. Может он передумал приходить? - Нет, он бы пришел. Он должен был прийти или я ничего не смыслю в людях. Думаю с ним уже успело что-то случится. - Почему ты так думаешь? - Для него ты посторонний человек. Незнакомка. Но он почему-то начал рассказывать тебе секрет от которого вероятно зависела его жизнь. Безусловно ты вызываешь доверие, но это говорит нам о том, что ему нужно было выговориться. И одним разом напряжение не снимается. Он бы приходил снова и снова, рассказывал бы все больше деталей, возможно что-то приукрашивал и всё только потому, что его услышали и не одна ты, а уже целых три человека. Он явно был переполнен желанием доказать всем, что это не было простым самоубийством. А потому ему просто необходим был тот, кто ему поверит. Подводя итоги хочу сказать, что он должен был прийти не то что вовремя, а даже раньше назначенного времени, но видимо у меня что-то со зрением. Или он любит создавать интригу. - Но если с ним что-то случилось, тогда мы даже не знаем, где его искать. – Грустно ответила Тэён. - Чувствуешь чья оплошность? - Мин недовольно посмотрел в сторону девушки. - Почему тебя в детстве не учили не разговаривать с незнакомцами? - Это как-то сейчас бы помогло? - Именно. Если бы ты спросила его имя, то он перестал бы быть незнакомцем, понимаешь? - Не будь злюкой, Мин. Мин эту просьбу, или точнее требование, проигнорировал, демонстративно закатив глаза. - Бэкхён, представь, что у тебя умер друг. - Я не хочу чтобы ты умирал. Ты можешь и дальше продолжать жить в гробу, только умирать не надо. - Бэкхён, просто представь – сквозь зубы процедил Мин, – я умер, все считают, что это убийство. Вот меня кремировали. Ты чувствуешь передо мной вину. - Я бы пошел к твоему надгробному камню, чтобы выговориться. - Именно. Начнем наши поиски с кладбища. Тэён вскочила первой, окрыленная тем, что ей предстоят приключения. Она помчалась в кладовку, где хранила огромные солнцезащитные очки, шелковую косынку и парик, ожидая случая их использовать. Мин посмотрел ей вслед, а затем повернулся к пирожнику с очевидным вопросом: - Мы ее с собой тоже берем? Замаскировавшись, Тэён поспешила к машине Минсока, в которой пирожник с детективом уже сидели. - Но, может не стоит? – услышала она обрывок фразы, как только открыла дверь и запрыгнула на заднее сидение. Машина была старой, скорее даже раритетной. Салон был кожаный, а управление ручное. - О чём вы тут успели уже поспорить? - О том, что твой парень не хочет везти тебя на кладбище. - Что? Но, Бэкхён, почему? - Потому что он боится, что тебе в первый раз понравилось настолько в гробу, что ты не прочь вернуться. - Я же просил ничего не говорить – взмолился Бэкхён. - Нет, ты просил ее не брать с собой, а я не хочу служить посредником в ваших странных отношениях. Тэён, просто скажи ему, что ты там оставаться не собираешься и мы поедем. И для справки - он посмотрел в зеркало дальнего видения, в котором отражалось лицо девушки, - я изначально против женщин в таких делах. - Конечно же я не собираюсь оставаться на кладбище. - Но, ведь ты говорила… - Значит так, отношения выяснять будете дома или у семейного психолога. Мне всё равно, если оба сейчас не замолкните, на кладбище отправитесь пешком. Бэкхён спорить с Мином любил не особо, потому что знал, что тот свои угрозы привык выполнять. Тэён сидела и принюхивалась к приятному запаху салона, вспоминая о том, как первые дни все вокруг нее все еще пахло сырой землей. И она совсем-совсем не хотела возвращаться туда, откуда ее вытащил Бэкхён. По крайней мере не сейчас. +++ Кладбище Бэкхёну никогда не казалось безопасным, учитывая, что он был обладателем весьма сомнительного дара и любое его прикосновение могло оживить. Тэён считала, что ей повезло, когда Бэкхён прикоснулся к ней и не дал оказаться среди этих надгробных камней так рано. Минсок вообще считал кладбище самым безопасным местом на планете. - Как мы будем искать нужное нам место? - спросил Бэкхён. - Здесь всего три стены, в которых хранятся урны с прахом, не все склоняются к кремированию. Обойдем их, возможно, найдём что-то интересное. Минсок не ошибся. Что-то интересное их уже ждало. Среди зелёной травы прямо перед стеной с урнами была обнаружена часть со свежей землей, которая по форме своей напоминала могилу, а совсем рядом они нашли лопату. - Кто копает, чур не я, – Мин молниеносно прикоснулся к кончику носа, тоже проделала и Тэён. - Почему я всегда проигрываю? - Потому что у тебя плохая реакция. Копай скорее. Пирожнику копать пришлось не слишком долго. Он лишь снял верхний ком земли, как показалось тело. Убитый был похоронен или же правильнее сказать просто закопан, лицом вниз, без верхней одежды, но благо, в нижнем белье. На спине его отсутствовала часть кожи, а рана была в форме квадрата. - Может нам стоит его перевернуть? – поинтересовалась Тэён. - Я к нему не прикоснусь, - Мин скривился. - Думаю, он сам встанет. – отозвался Бэкхён. Он засек минуту на наручных часах и прикоснулся к телу. По убитому прошел словно маленький электрический ток и он что-то бурча в землю, начал подниматься. - О, вы меня нашли, – он улыбался слегка грустной улыбкой, узнав Тэ. - Кто вас убил? – времени было совсем мало, а детективу уже не терпелось поскорее разгадать эту загадку. - Я его не видел. Он подошел сзади, пока я говорил со своим другом. И чем-то ударил. - Вы больше точно ничего не помните? - Нет, совсем ничего. - У вас есть какие-то пожелания? - поинтересовалась Тэён, которая считала, что последнюю минуту жизни нужно оставить не для занудных расспросов, а для чего-то важного. - Да, найдите убийцу, пожалуйста. Совсем не хочется тревожить такую прекрасную девушку своим неупокоенным духом. Да и раз вы тут, - он перевел взгляд на детектива и пирожника, - то к вам захаживать тоже придется. - Обязательно. – Бэкхён прикоснулся к парню и тот лицом вниз вновь упал в яму. - Вызываем полицию. Это точно серия убийств, почерк один и тот же. +++ Бэкхён, Тэён и Мин, после допроса и оформления протокола вернулись в кафе. Они сидели за столом и не разговаривали. Каждый из них думал о своем: Минсок о том, что произошло с жертвами и зачем им вырезали часть кожи, Бэкхён думал о том, имел ли какие-то последствия их визит на кладбище и действительно ли Тэён не хочет умирать снова, а Тэён не могла вспомнить, что именно ей напоминало положение трупа, который они нашли. - Так хоронили своих индейцы, – выпалила она вдруг. - Ты о чём? - Он ведь лежал лицом в землю. Так хоронят индейцы тех, кого убили. Потому что верят, что душа убитого не будет их преследовать. Он сказал, что не видел лица убийцы. - Значит, наш убийца индеец. - Предположил Бэкхён. - Зачем убивать, если ты веришь в духов и в то, что они могут отомстить? – удивилась Тэён. - Потому что иначе он не может. Что-то заставило его совершить эти убийства, что-то кроется в том, что он отрезает им часть кожи. Мне срочно нужно в гроб, подумать. – Мин взял со стола шляпу. – Я позвоню, если пойму в каком направлении двигаться. +++ Мин лежал в своем идеально темном гробу. Он чувствовал кончиками пальцев каким мягким шелком была обшита внутренняя часть, насколько удобная была подушка под головой и как здесь было тихо. Он попытался отключить внешний мир насколько это было возможно и перед его глазами тут же всплыли материалы дела, которые он только что внимательно изучил. Полиция установила, что кроме уже известного им парня, недавно были обнаружены еще три жертвы. При каждом была найдена предсмертная записка, у каждого отсутствовала часть кожи. Но в отличие от первого случая, где полиция приняла все за массовое самоубийство, у каждого была своя смерть: первая жертва была заживо похоронена. Вторая умерла от того, что ей перегрызли глотку одичавшие собаки. Третья была отравлена. К счастью Мина в одном из дел родители не пожелали забрать предсмертную записку себе и она вызвала огромный интерес детектива. Писали ее бесспорно в непринужденной обстановке, но она не была прощанием, скорее извинением перед конкретным человеком за всё. Это и было странно. Так же родители погибших утверждали, что никогда ранее не видели остальных парней и не брались утверждать, что те между собой дружили. Фактов было много. Но с первого взгляда жертв между собой абсолютно ничего не связывало. Хотя закономерность здесь была, Мин с профессиональной уверенностью мог заявить, что дело действительно не настолько простое, как могло показаться. Лучше думать помогал только пирог. Потому Мин откинул крышку гроба и отправился в кафе. Посетителей было много. Но по счастливой случайности любимый столик детектива был не занят. - И что мы имеем? Урны с прахом предполагаемых жертв, мертвый друг которого убил какой-то индеец или что-то вроде того, и несколько новых жертв в коллекцию. Странная предсмертная записка и никакой видимой связи между жертвами. Мне кажется нас ожидает ошеломительный успех. Тэён сидела рядом с Бэкхёном напротив Мина. Она пыталась намекнуть детективу, что безумно рада будет ему помочь в дальнейшем расследовании, но Мин уплетал пирог и совершенно ее не слушал. - Ты говоришь, что с предсмертной запиской было что-то не так. Я не могу тебе точно сказать, потому что на записку ты мне даже взглянуть не даешь. Но что если это из тех записок, которые просят написать в группах у психологов? Мин перестал жевать. Он положил вилку с ножом на тарелку и отодвинул ее от себя подальше. - Что? - Когда я была еще жива первый раз, то ходила в группу к психологу. Там один из этапов принятия себя проходит за написанием записок, в которых вы просите у всех у кого пожелаете прощения, прощаетесь с жизнью и все такое. Без лишнего трагизма. Просто вся жизнь на бумаге и принятие того, что вы смертны. - Допустим. - Все эти парни могли познакомиться у психолога. Их родители не знали о том, что у парней проблемы и это нормально, ведь в их возрасте тебе кажется, что родители не друзья, а враги. А вот сверстники с такими же проблемами – отличная компания, о которой совершенно не хочется кому-то рассказывать. - У нас много психологов в городе? – задался вопросом Бэкхён. - Практикующий при больнице, с частной практикой и шарлатанов достаточно для того, чтобы искать среди них убийцу несколько лет к ряду. Мин задумался, а потом что-то про себя решив, обратился к Тэён: - Послушай, у тебя за твою новую жизнь наверное скопилось несколько проблем, которые требуют решения. Тэ быстро смекнула к чему ведет детектив. - Большие проблемы, которые не с кем обсудить. Бэкхён испугался того, о чем кажется тоже догадался и тихо сказал: - Ты всегда можешь поговорить со мной. - Господин пирожник, у вас заказ. - Какой еще заказ? У меня все посетители уже все заказали. - Значит сейчас будет. Я заказываю клубничный пирог и кофе с молоком. Кофе заварной, с молоком охлажденным до десяти градусов. Бэкхён с недовольной миной ушел готовить кофе. - Я буду словно героиня сериала. Наживка для того подлеца, который погубил столько жизней. - Не увлекайся. К делу я тебя допускаю только потому, что у меня нет другого выбора. Да и мертвой ты уже была, чего тебе бояться. Главное, что предстоит мне определить это кто именно наш убийца, на это уйдет не меньше недели. Как только мне станет известно кто же всем этим орудует, в дело вступаешь ты. - Это самое увлекательное приключение, которое только могло со мной случится после воскрешения. Можно я тебя обниму? - Прибереги это для Бекхёна, а я пошел. У меня гроб уже успел остыть, дожидаясь когда же вернется его хозяин. +++ Тэён подливает чай в чашку Бэкхёна и внимательно смотрит, ожидая ответа. Он не хочет её пускать. Тэён знает, что понемногу сходит с ума. Её жизнь, или точнее не-жизнь – тюрьма, из которой нет выхода. Тэён хотела помочь. Тот парень доверился ей, просил её помощи, и Тэ должна это сделать. Иначе зачем она вообще здесь? - Это слишком опасно, - сурово отвечает пирожник, и у Тэён разом рушатся все надежды, но она продолжает – просто так, из упрямства, не надеясь на чудо. - Но кто тогда? У вас нет более подходящей кандидатуры… Бэкхён глядит на неё так, будто никак не может решиться. В этом взгляде страх и что-то ещё, Тэён не знает. Тэён вообще ничего не знает, она не умеет читать его мыслей. Зато он, кажется, видит её насквозь. - Если я тебе позволю, что ты собираешься делать? – спрашивает, наконец, он. Тэён не понимает, откуда на неё падает такое счастье и едва сдерживает ликование: - Я притворюсь пациенткой, дождусь, пока он не начнёт делать чего-нибудь странного, и тогда подам вам сигнал. Тогда Минсок сможет его арестовать. - Это полнейшее безумие, - замечает пирожник, но явно отговаривать он перестает. Кажется до него дошли волны отчаяния Тэ. Бэкхён верит ей, верит, а потому отпускает. Обещанная Мином неделя проходит, в следствии которой он вычисляет нужного им доктора и Тэён уже спешит записаться на прием. +++ Солнце припекает сквозь лобовое стекло, Тэён ему улыбается в ответ. Она прячет глаза за солнечными очками, такими большими, что пол-лица не видно. Психолог Кем принимает в самой глуши, в маленькой лачужке на краю леса. Явно тут что-то нечисто. Играть в шпиона Тэён нравится с первой минуты её первого задания. И улыбку ей совсем не удаётся скрыть: да и от кого? В машине Тэён одна. Оказавшись на месте, она несколько раз глубоко вздыхает, чтоб наконец войти в образ, и стучит в дверь. Та деревянная, шершавая, и девушка боится посадить занозу. Дверь ей открывают почти сразу: доктор велит повесить плащик на вешалку и пропускает в комнату для приёмов, обещая скоро подойти. Едва оставшись одна, Тэён стала осматриваться. Стена, полностью завешенная грамотами и лицензиями, письменный стол, заваленный бумагами, стеллаж с личными делами пациентов, кушетка, кресло, журнальный столик – ничего особенного, типичный кабинет любого психотерапевта. Тэён видела такие в фильмах, да и в своей прежней жизни однажды к такому ходила. Девушка подошла к стеллажу и стала осматривать папки. Ей встречались знакомые имена, однако, едва она вытащила одну и раскрыла, как за дверью послышались неторопливые шаги. Спрятав бумаги в свою сумку и разложив остальные папки так, чтоб пропажи не было заметно, Тэён присела на кушетку и постаралась успокоить возбуждённое дыхание. Дверь открылась, и в кабинет вошёл доктор Кем. На вскидку Тэён дала бы ему около тридцати пяти-сорока лет, ничем не примечательная внешность, тёмные волосы и очки. Едва взглянув на неё, психотерапевт тут же потерял к ней интерес. Да, наверное, трудно её сейчас воспринимать серьёзно, подумала Тэ и сняла свою косынку и очки. Она ведь наверняка похожа на какую-то актриску или жену папика-олигарха, а, значит, в жертвы её так просто не запишешь. Что ж, посмотрим, как он на фобию Тэён отреагирует: у доктора Кана обязательно должен проснуться интерес. Тэён ведь так старалась, когда придумывала! - Итак, что вас беспокоит, госпожа Ким? - Ой, да меня много что беспокоит. Смотря что вас интересует, - улыбнулась Тэён, потом прикусила губу, напомнив себе о задании. Нельзя показывать, как ей весело! - Что вас привело на приём? - Ну, тут такое дело. Однажды я посмотрела фильм, где все друг друга травили. Ну, знаете, про семью Борджиа... И я всё время боюсь, что мне в еду яд подсыпят... – протянула Тэён и задержала взгляд на противоположной стене: она заметила ловец снов и несколько других оберегов из арсенала коренных американцев. Да, с клиентом они точно не ошиблись, даром, что происхождение у него корейское. - Интересно, - пробормотал доктор и посмотрел на неё поверх очков, затем поправил очки и снова посмотрел. А Тэён всё продолжала: - И если дома ещё получается проверять пищу перед приёмом, то в церкви это совершенно невозможно! - В церкви? - психолог аж бровь приподнял. - Ну, знаете, после воскресной мессы причастие. Дошло до того, что я от страху сознание на прошлой неделе потеряла! Вы должны мне помочь, доктор! Я никак не могу пропускать мессы... - Стало быть, вы у нас религиозны, госпожа Ким? - Ну разумеется! Я окончила приходскую школу, пела в церковном хоре в своё время. И ни одну мессу не пропустила, понимаете? Даже в дни тяжёлых болезней я приходила, садилась подальше, чтоб никому не мешать, и слушала Слово Божие! Вот, посмотрите, - Тэён раскрыла сумку и вытащила маленький молитвенник в потёртом кожаном переплёте и деревянные старенькие чётки с распятием, - я всегда найду минутку для молитвы. - Интересная вы особа, - заключает врач и снова поправляет съехавшие очки. – Что ж, попробуем вас лечить, мисс Ким. Итак, вы можете рассказать, когда и при каких обстоятельствах поняли, что не можете есть обычную еду? - О, это было ужасно. Вероятно, на следующий день после просмотра. Около полугода назад. Сестра Клементина хотела угостить меня вишнёвым пирогом, и я подумала: а что, если она убить меня хочет? Притворяется добренькой, а на самом деле подсыпала туда кантареллу. Ну, знаете, тот самый яд, который Лукреция использовала. Она и сама на Лукрецию похожа, эта вероломная стерва Клементина! Даром, что монашка! Да простит меня Всевышний за такие слова, но Он ведь и сам замечает все её грешки. А как она мне волосы драла в пятом классе и эти противные косы заплетала! Стерва, в общем. С такой станется яду в пирог подсыпать. Тэён ещё с час рассказывала о своих сложных взаимоотношениях с монахинями, напоминавшими то Екатерину Медичи, то Локусту, то маркизу Мари Мадлен де Бренвилье. Доктор Кем слушал её внимательно, отмечая что-то в блокноте. Девушка в красках рассказывала о «своей» жизни в приходской школе, где все учителя были представительницами семьи Тофано. Говорила она и о том, как в девятом классе одна из её подруг умерла после обеда в школьной столовой. За неделю до того она поспорила с сестрой Агатой о длине своей юбки, и Тэён не сомневалась, что её отравили. Впрочем, рассказы у неё находились и для следующих трёх встреч с доктором Кемом. Доктор лишь изредка задавал ей вопросы, явно намекая на то, что её фобия более застарелая, разве что в последние полгода она обрела более явную форму. Так как сеансы проходили раз в неделю, Тэён каждый свой рассказ дополняла детальным описанием панических атак во время причастия. Потом врач заметил, что есть и пить Тэён опасается исключительно в церкви: предложенный ей кофе на одном из сеансов девушка приняла без опаски – разумеется, это было частью её плана! Должен же доктор замечать прогресс и всё такое. Пятый сеанс должен был стать последним. Направляясь на приём, Ким Тэён точно знала, что сегодня – заключительный спектакль её небольшой постановки. Доктор тоже не забыл о том, какой сегодня по счету был прием, а потому вместо привычного молчания, вопросами засыпал девушку уже он. По большей части его интересовало все, что было связано с ее религиозной частью жизни: как она поняла, что нашла Бога, почему именно эта церковь и почему именно этот бог. Так же он задал ей очень странный вопрос: - А какой Бог у вас? Тэ даже немного смутилась, для нее, как и для большинства людей, в голове сразу же всплывал образ из икон, только вот сейчас образ его расплывался в ее сознании, она понимала, что видит его совсем по-другому. Доктор Кем вывел ее из кабинета и они отправились в комнату в дальней части дома. Она была не обставлена, без окон, нагонявшая непонятную тоску и страх. - Насколько я помню, у вас нет боязни закрытых пространств. Сегодня от теории перейдем к практике, со страхами нужно бороться, но перед тем, как мы начнем интенсивную терапию, вы должны оказать мне услугу. Тэён совершенно не хотела заходить внутрь. Она хотела повернуться к доктору, попытаться его отвлечь и заговорить, но почувствовала, как игла вошла в кожу. Он ей что-то вколол, силой затолкнул внутрь и закрыл дверь. У Тэён закружилась голова. Сердце бешено колотилось. Она находилась в какой-то пропасти, яме вселенной. Стены ямы состояли из желто-оранжево-синих узоров, постоянно двигающихся и перетекающих друг в друга с четкой геометрической точностью. Вверху, где заканчивались стены пропасти, была вселенная, бежево-сиреневого цвета, наполненная яркими точками других миров; причем, каждый имел свой цвет. Когда эти миры сталкивались, они образовывали точные с геометрической точки зрения, разноцветные скопления, похожие на сильно увеличенный рисунок, когда видишь лишь пиксели, но не можешь понять, что за фрагмент перед тобой, а затем распадались. Она посмотрела вниз и увидела, что по дну ямы, прямо перед ее ногами, течет электронная река, причем из тех же узоров, из которых состояли стены, но в реке они перемешивались в хаотичном порядке и мерцали. Тэ, как будто человек, ступающий на тонкий лед, попробовала ее ногой, а затем наступила. Брызг не было, она просто стала перетекать через ботинок и разноцветные пиксели, как маленькие капельки, падали со шнурков и утекали дальше. Затем она снова услышала вопрос: - Так какой же твой Бог? Цветные лучи просвечивали сквозь облака. Цвета живые. Какой-то зеленоватый луч проходил сквозь ее тело с попыткой что-то сообщить. Она не понимала. Это происходило снова и снова. Попытка связи через визуальные образы, которые не имели смысла. Обрывки ситуаций, опытов, странных звуков.Через пару мгновений Тэ обнаружила какое-то движение под собой. Нагнула голову и поняла, что это маршируют огромные армии… Вдруг картина резко поменялась: армии сошлись друг с другом… мира больше не было… Она видела бесчисленные поля сражений, слышала лязг металла, выстрелы, звон, крики о помощи… Они были повсюду, не было ни одного закоулка, ни одной страны, не охваченной этим безумием… Очень хотелось улететь, но кто-то извне требовал, чтобы она досмотрела это до конца… А конец, Тэ чувствовала это, скоро настанет… Перед ней оказалась какая-то книга, или блокнот… И она видела, как вырисовываются слова… страшные слова о том, что для нее есть Бог. Ее приговор. +++ В то время, как Тэён ловила трипы в запертой комнате, Бэкхён и Мин наблюдали за всем снаружи. И как только доктор отвел Тэ в комнату, которая не просматривалась, пирожник запаниковал. - Он ее отравил, Мин скорее, мы должны ее спасти, мы не успеем. Мин был невозмутим. - Она еще ничего не пила. Он хочет что-то узнать, а только затем отравит. - Чего мы ждем? - Когда он выведет ее из комнаты и подсыпет яд в чашку. - Ты ведь сейчас шутишь, верно? - Нисколько. Смотри, он вывел ее. Тэён едва держалась на ногах, доктор аккуратно усадил ее в кресло. Неожиданно он достал что-то напоминающее чернильную ручку, закатил на одной руке Тэ рукава и начал рисовать, вглядываясь в листок, который она ему протягивала. Затем без особой спешки налил в чашку кофе, а в нее добавил что-то еще из пузырька, который хранился в его кармане в пиджаке. Мин решил, что пора действовать. Доктор был чрезвычайно расстроен, когда лежа лицом к полу понимал, что дело всей его жизни заканчивается здесь. И он в гневе начал рассказывать с укором обо всем, что придумал и чему помешали. Факты были таковы: когда-то он учился в мед институте, но из-за обостренного психоза совершенно не мог продолжать обучение, потому все что выучил после - плоды его собственных трудов. Еще в студенческие годы его посетила гениальная идея узнать, как выглядит бог каждого больного. Он хотел показать им, что бога нет, потому что как тогда он мог допустить такие страдания? Своим больным доктор давал психотропные вещества, которые по его убеждениям открывали сознание человека. Пациенты рассказывали как именно под действием препаратов выглядит их бог, образы каждого доктор рисовал на кусочке кожи, вырезал его и пришивал к себе. Мин проверил и ужаснулся - доктор под рубашкой был похож на книгу с полусгнившими иллюстрациями. А все эти ужасные убийства, для которых он использовал сценарий фобий, были обусловлены тем, что доктора Кема с детства отец бил за любую слабость, а потому он вырос убежденным в том, что страхи убивают и если люди не способны справиться с таким, они не имеют права на жизнь. Убийца был пойман и это должно было успокоить дух по крайней мере двух парней. Но это совсем не успокоило дух Бэкхёна, который не отходил от Тэён ни на шаг, запрещая ей вставать с постели даже тогда, когда ей стало получше. Только теперь он задумался о последствиях ее воскрешения. Если его Тэён серьезно заболеет, он не сможет ее вылечить, он не сможет обратиться к врачу, он окажется бессильным, хотя Тэ уверяла его, что вовсе не собирается серьезно болеть. - Ты думаешь, что я жалею, что ты меня воскресил, но это совсем не так. Единственное о чем я жалею, так это о том, что ты не можешь меня обнять так, чтобы я почувствовала твое тепло. Потому сядь поближе, я буду смотреть в твои глаза и представлять, как обнимаю тебя. И Бэкхён смотрел на нее со всей возможной нежностью, которую только мог выразить его взгляд и на мгновение подумал, что совершенно не ошибся, когда решил ее не убивать.