Утро наступило для Арилены очень рано. Она проснулась от того, что свет луны светил прямо в глаза, заливая все сны белой пеленой. Девушка пошевелилась и почувствовала за своей спиной что-то мягкое. Повернувшись, она уткнулась носом прямо в Зависть, который как ни в чём не бывало спал. Оба они лежали на полу, скрючившись под упавшим на них одеялом. Пакость усмехнулась и попыталась затащить друга на кровать, чтобы хоть он смог нормально выспаться, но по сравнению с его телосложением, она была хрупкой девушкой, а значит не могла поднять парня.
— Ещё рано, спи! — пробормотал Энви, когда она стала будить его.
— Обязательно, только сначала ляг на кровать!
Её просьба была услышана и что-то пробормотав, Зависть рухнул на живот, лёжа уже на мягком матрасе. Арилена усмехнулась и укрыла его одеялом. За окном ещё горели звёзды, а луна торопилась скрыться за тучами, увидев разозлённый взор Пакости. Девушка поняла, что сегодня должен быть выдающийся день. Обязательно что-то случится, иначе зачем луна так рано разбудила её. Делать было нечего, и от скуки руки сами стали перебирать книги, лежащие на полу. Арилена и сама не понимала, зачем ей нужно это делать, просто нужно было чем-то себя занять. Обычно в это время все спали, а значит ни с кем нельзя было поговорить.
— Грустишь? — в комнату проскользнула Ласт.
— Скорее скучаю.
— А вот мне грустно… Я смотрю на тебя, как ты общаешься с Энви, играешь с Гневом и удивляюсь, как так получается. Хочется делать то же самое, иметь таких же друзей… — Страсть склонила голову на бок и несколько тёмных прядей упали ей на глаза.
— Разве тебе не нравится обладать такими способностями, которых нет у человека? — удивилась Арилена.
— Нет. Я хочу быть человеком!
Пожалуй Пакость знала об этом, но это всё казалось ей сном, в котором приходится барахтаться, прежде чем выплыть наружу.
— А разве может такой как мы стать человеком?
— Может. Ещё как может… — на этом моменте Ласт тихо покинула комнату, оставляя озадаченную Арилену наедине со своими мыслями.
Несколько часов девушка неустанно смотрела в одну точку и думала лишь о словах Страсти. Потом она встряхнула головой и отправилась в душ. На душе по прежнему было неспокойно, а сердце, при каждом шаге, тревожно вздрагивало.
— Мама! Почему тебя не было в комнате! — выйдя из душа и закрыв за собой дверь, Пакость столкнулась с испуганным ребёнком, который жался к ней, не смея даже отойти.
— Мой хороший! Мама ходила в душ.
Ребёнок сразу замечает, что что-то не так, то молчит. Он чувствует волнение девушки и забывает, какой же вопрос только что вертелся у него на языке. Теперь они идут в свой обход, просто так, для порядка, чтобы никто не смог пробраться в их дом. Гнев растерянно плетётся вслед за «матерью» и облегчённо вздыхает лишь тогда, когда она заводит его на кухню. Сегодня что-то должно произойти. И это чувствует не только он…
Нормально позавтракать им не дала Данте. Ей захотелось срочно отправить Гнева и Лень на задание, которое было связано со Стальным Алхимиком. Сама она пойти так же собиралась.
— Гнев ещё ребёнок! Я пойду с ним! — Арилена стукнула кулаком по стене, показывая свою решимость.
Данте лишь усмехнулась. В её мыслях главным было нахождение философского камня, а не то, что группе есть ребёнок. Гнев радостно прижался к Пакости, которая также радостно улыбалась. Рядом стояла Лень и с мечтанием в глазах, простирала взор в одну точку.
— Не боишься? — с сарказмом в голосе спросил Зависть, решивший проводить подругу до двери.
— Нет. А ты должен поесть. Всё на столе.
Девушка обняла друга и взяв Гнева за руку, последовала за Ленью. Их задание началось уже сейчас. Они должны был сразить Стального Алхимика. Арилена изумлённо оглядывалась по сторонам и вспоминала текст задания. Что они должны делать, где спрятаться. Гнев словно радовался предстоящему моменту.
— Я заберу у него всё! Всё!
— Что с тобой, мой хороший?
В глазах у Гнева забегали искры ярости. Он мечтал об убийстве, а Пакость, прижав руку ко рту, чтобы не вскрикнуть, шла рядом удивляя столь резким изменениям. Они довольно быстро добрались до места назначения, заняли места и стали ждать. Самым тяжёлым для девушки было почувствовать то, что чувствовал Гнев. Увидеть эту боль в глазах, о которой никто не знал. Голоса в отдалении сообщили, что пора готовиться. Они усиливались, становились громче, пока не стало возможным различить их. Арилена кивнула на молчаливый знак Лени.
— Будь осторожен, — шепнула девушка Гневу и отпустила его руку.
Теперь всё пошло по их плану. Пакость молча наблюдала из своего укрытия, чтобы помочь в случае опасности. Она знала, что их так просто не убить, знала, что они почти что бессмертны, но волновалась за своего «сына». Мальчишка был ещё подвластен эмоциям, а значит уязвим. Сквозь пелену в разум ворвался крик грудного ребёнка, перемешанный с воплем Гнева. Арилена спотыкаясь и падая выскочила из убежища и кинулась к мальчику.
— Тише, тише, мой хороший! — Пакость обняла его сзади и начала тихо покачивать, пытаясь успокоить. — Тот ребёнок нам ещё нужен.
Девушка вскрикнула от боли, когда её ногу проткнула сталь. Гнев поднял голову и вскочил на ноги.
— Мама!
— Иди, мой хороший, только не убей ребёнка!
Арилена посмотрела на ногу, где на глазах затягивалась рана и тут же отразила удар пришедшего в бешенство Эдварда. Лиана, обвившая обе руки парня вернулись к хозяйке и исчезли за её спиной.
— Мама!
Пакость приложила палец к губам и бросилась в атаку. Лианы оплетали тело противника, но он разрубал их, но на помощь почти сразу же пришли Гнев и Лень. Девушка поняла, что сейчас ей ничего не нужно делать. Это всё же дело Лени, а Гнев просто хочет отобрать у Эдварда другие части тела. Она должна отступить, чтобы лишь следить за ходом битвы, как и предполагалось ранее. Ей нравилось смотреть на то, как два гомункула сражаются со Стальным Алхимиком, но сердце тревожно ёкнуло, когда их пронзило каменными пиками. Пакость вскрикнула и бросилась к Гневу. Он безвольно упал ей на руки, но уже через мгновение пришёл в себя и стал яростно рваться в бой.
— Успокойся, мой хороший! План выполнен.
— Мама! Мама! Этот ребёнок… Он плакал! Он… Он…
Арилена крепко обняла мальчика и вытерла с его щёк слёзы. Волосы упали ей на лицо и закрыли один глаз.
— Прекрасно сработано. — похвалила его Лень, подошедшая к ним. — Молодцы.
***
— Ну что ж, ничего не могу сказать! — шутливо аплодирует Зависть, когда Пакость переступает порог своей комнаты.
— А ты похоже живёшь только у меня.
— Что правда, то правда.
— Ты поел? — резко переводит стрелки девушка и взволнованно вглядывается в глаза Энви.
С этого дня её жизнь больше не менялась. Всё осталось как раньше, спокойно, словно ничего и не происходило, вот только смерть Лени и Страсти затмила взор.
— Оживите её, оживите! — плачет Гнев пытаясь достать до Данте.
Последняя злиться, ей нужно повиновение, а не глупые детские порывы. Шум будит Арилену и та выходит из комнаты. Она знает о смертях, сделавших ряды гомункулов ещё более шаткими. Гнев уже приходил к ней, весь в слезах, в панике, но девушка не смогла удержать его. Мальчик не может терпеть, ведь он ещё ребёнок, и как все дети, не может принять страшную новость.
— Дайте мне философский камень! Оживите!
Пакость слышит вскрик и глухой удар, что заставляет её ускорить шаг.
— Что вы с ним делаете?
Девушка подбегает к Гневу и берёт его на руки. Мальчик цепляется пальцами в её одежду и рыдает. Это слёзы обиды, непонимания и боли, которую он чувствует.
— Тише, тише, всё будет хорошо…
Пакость и сама не может принять всё то, что произошло.
***
Арилена по привычке совершает свой вечерний обход. Их планы рухнули, словно развеянные пеплом по ветру. Теперь их семьи нет, остались лишь трое: Зависть, Гнев и она. Остальные либо погибли, либо пропали. Девушка и сама знает, что никакого обхода совершать не нужно, ведь кроме них никого нет, но ей не хочется менять уже сложившуюся традицию. Пакость устала, она хочет покоя, но теперь нужно волноваться о Гневе. До сих пор он не пришёл в себя полностью, и ходить тоже не мог. После стольких причинённых беспокойств Арилена как никто другой боялась обратиться за помощью к своим бывшим врагам. Вдруг они отвергнут её?
— Ещё не спишь, моё солнышко?
Гнев испуганно поднимает голову, но когда видит «маму», успокаивается. Они словно семья, особенно в те моменты, когда мальчик прижимается к Арилене, а рядом садится Энви. Он недолюбливает ребёнка, порой жесток по отношению к нему, но эти моменты не изменить. Они все любят их.
— Мама… Мне страшно…
— Не бойся, мой хороший. Всё позади…
Она успокаивает Гнева, хотя на душе кошки скребут, а сердце тревожно ёкает. Девушка хочет ему помочь и для этого ей нужна помощь врагов, уже бывших, но врагов.
— Ну и что ты будешь делать?
Зависть как всегда старается испугать Пакость своим появлением. Ему это доставляет удовольствие, но в этот момент она готова.
— Хочу попросить помощи. — парень морщится, ведь он не хочет встречаться ни с Эдвардом, ни с его братом. — Если не хочешь, можешь не идти.
Энви на мгновение настороженно поднимает глаза, а затем встряхивает головой, словно прогоняя назойливые мысли.
— Нет, я пойду с тобой.
Арилена рада, ведь её угрюмый друг согласился и теперь они пытаются выстоять очередь, которая медленно приближает их к покупке билетов. Этого захотела Пакость, которой не важно, что они гомункулы, а значит спокойно смогут пройти любое расстояние. Легко, словно и не заметив, но девушке хочется поиграть заботливую «маму». Зависть начинает переминаться с ног на ногу, ему скучно, и ведь никуда не пойти, ведь на руках тихо посапывает спящий Гнев. Если бы у него был целы и руки, и ноги, Энви с радостью поставил бы его на землю, и заставил идти рядом, а не спать, но сейчас он просто не мог этого сделать. Арилена понимает, что другу не терпится избавиться от надоедливой ноши и чтобы успокоить, торопливо обнимает Зависть. Люди с умилением смотрят на них, а некоторые даже подходят и делают комплименты, что у них очаровательный ребёнок. Никто не замечает, что у него нет ноги и руки, ведь Пакость заботливо укутала Гнева в одеяло. Девушка не удивляется такому и шепчет Энви на ухо, что он не зря изменил облик. Тот лишь пожимает плечами и указывает на то, что их очередь подошла. Когда они садятся в поезд и устраиваются поудобнее, парень облегчённо вздыхает и укладывает Гнева посередине, между ним и подругой. Она заботливо подтыкает ему концы одеяла и с улыбкой подходит к Зависти. Из огромной дорожной сумки появляется второе одеяло, которым она укрывает юношу. Он лишь смеётся на её действия и забывает, что недавно был готов плюнуть на всё и отправиться домой.
— Что ты ещё уложила в это пятое измерение? — шутливо спрашивает гомункул и не удивляется, когда из сумки появляются бутерброды, бутылки с водой, кружки и многое другое.
Люди, которые сидят неподалёку понимающе кивают и вновь начинают заниматься своими делами. От запаха еды сразу же проснулся Гнев, которого девушка лишь собралась будить.
— Ну что, мой хороший, будешь кушать?
Пакость разложила еду на импровизированной скатерти и протянула ребёнку бутерброд, затем настала очередь Зависти. Сама же девушка есть почти ничего не стала, взяла лишь красное яблоко. В пути они провели ещё несколько часов. Энви уже не смог уснуть, зато сидел под одеялом и прижимал к себе подругу, которая решила немного поспать. Он укрыл её ноги одеялом и поудобнее устроился. Рядом что-то пробурчал спящий Гнев.
Когда поезд стал подъезжать к какой-то станции, девушка проснулась и молниеносно собрала вещи, готовясь выходить. Зависть с раздражением взял на руки удивлённого Гнева, который с упоением вертел головой по сторонам и всё оглядывал.
— Мама, куда мы идём?
— Мы идём к тем, с кем сражались.
— А зачем?
— Чтобы они помогли нам.
Зависть лишь фыркнул и ускорил ход, чтобы догнать ушедшую вперёд Пакость.
