Одна неудачная репетиция

      В комнате царила духота. Репетиция началась полтора часа назад, но рабочий процесс всё не шёл. Цевин бесцельно дёргал струны на гитаре. Дуэйн медленно терзал клавиши, выдавливая из инструмента тонкую, противно воющую мелодию. «Подготовка к гигу начинается с похоронного марша. Просто заебись…» — пронеслось в голове Кея.       Отношения внутри группы больше походили на бомбу замедленного действия. Работать втроём было сложно, недовольство росло день ото дня, так же как усталость друг от друга. «Это всего лишь этап, который необходимо пережить, такое бывает среди участников групп, проработавших вместе достаточно долго». Кей пробовал утешать себя, но даже со стороны было видно, что нестабильность слишком затянулась. Они продолжали выступать, давали совместные интервью, но острых конфликтов с каждым разом становилось всё больше. В конце концов, их скопилось столько, что развитие группы зашло в тупик.       Возле окна крутилась муха. Она жужжала, билась в стекло несчётное количество раз, тщетно пытаясь вырваться наружу. Кей сморщился. «Skinny puppy» напоминал ему это дёргающееся, отчаянно ищущее выход создание, потихоньку сходящее с ума от отчаяния. Вместе с группой медленно умирала часть него самого, и он ничего не мог с этим сделать. Столько сил и души было вложено в «щенков», а результатом стали безумие и неразбериха.       Когда-то давно, в ничем не примечательный день в 1982 году, Кея терзало дурное предчувствие. Обычно он не обращал внимание на подобную чушь, но именно тогда некто свыше будто специально столкнул его с Огре. Цевин (тогда ещё Кевин Кромптон) первый начал разговор и пожал руку своему будущему другу и коллеге. Первый предложил вместе работать над «Skinny puppy». Этот проект стал для него глотком свежего воздуха после попсового «Images in vogue». Кей занялся музыкой, Огре взял на себя вокал и лирику ( не без участия Кея). Последний всегда отличался излишней экспрессией, поэтому с ним всегда приходилось нелегко. Его идеи были чертовски хороши и он умел воплощать их в жизнь. Из парочки своих ночных кошмаров Нивек мог написать несколько текстов песен и устроить зубодробительное шоу, на которое люди съезжались со всех концов Америки. Всё было относительно спокойно, пока он плотно не сел на наркоту. Выступления «Skinny puppy» сохранили свой прежний макабрический ужас и провокацию, но стоять рядом с Огре на одной сцене стало страшно. Никто не знал, что могло прийти ему в голову.       Иногда Кея посещала мысль, что лучшие времена уже давно мертвы. Что они растворились среди реальности и остались где-то глубоко в воображении. Зато живы были воспоминания, когда он нашёл Нивека, лежащего на полу в ванной с торчащим из руки шприцом в полубессознательном состоянии. Или когда Огре, будучи под кайфом, воткнул себе нож в ладонь. Он уставился в одну точку, бормотал какую-то тарабарщину и не обращал внимания на льющуюся фонтаном кровь. В тот момент Кей оказался рядом. Он чуть не лишился сознания от увиденного, но всё же нашёл в себе силы вырвать нож из рук приятеля и дотащить его до врача. После этого эксперименты с героином продолжились, а у Кея не хватало терпения всякий раз играть спасителя для почти съехавшего с катушек вокалиста.       Дуэйн, клавишник, всегда оказывался между двух огней, пытаясь вразумить заклятых друзей. Когда он присоединился к ним, межгрупповые распри даже на время прекратились. Группа сосредоточилась на работе и совместными усилиями они создали «VIVIsect VI»[1], затем укатили в развесёлый тур с множеством приключений[2]. А потом всё полетело в тартарары. Но даже в трудные времена Кей испытывал чувство благодарности к мирному клавишнику за его терпение и эмпатию, хоть и никогда не говорил этого вслух. Гёттель ставил интересы общего дела превыше своих обид и был по-настоящему верным другом. Заунывная мелодия стала совсем невыносимой. Кей вынырнул из тяжёлых мыслей и сказал недовольно: — Бля, Утка[3] , у меня зубы сводит от твоего пилежа, перестань! — Нормальная мелодия. Не первый раз уже её играю, — пожал плечами клавишник. Но Кей и не думал успокаиваться: — Уже полвторого, где носит этого ебучего кретина? Ты сказал ему, что мы время перенесли? — Да, я звонил. Сказал, что придёт, — отозвался Дуэйн. — И в каком он состоянии был? — А ты как думаешь? Ржал как сука. Кей сразу всё понял и вздохнул. — А ты сам перед репой не пробовал набрать? — поинтересовался Гёттель. — Пробовал. Он не берёт. — Вот чёрт, куда… — Мужики, здорова!       Гёттель не успел договорить, как дверь распахнулась и на пороге появился сильно помятый Огре с сигаретой в зубах. В последнее время его внешний вид стал совсем болезненным. Он отшвырнул толстовку в сторону и занял позицию у микрофона. Пропустить половину репетиции, затем прийти в полуадекватном состоянии… Перфекциониста Кея безумно раздражало такое отношение к делу, хотя на выступлениях Нивек выкладывался на всю катушку, уничтожая себя на сцене. Впрочем, за её пределами он делал почти то же самое. Последнее беспокоило всех, но Огре, будучи фантастически упрямым, не желал признавать факта своей слабости и посылал друзей на все четыре стороны. — Ты в курсе, что репа началась ещё полтора часа назад? — Цевин нахмурился. — Кей, не нуди, — небрежно отозвался Огре, потушив сигарету. Вокалист будто не замечал возмущения товарища. В последнее время он делал вид, что ему абсолютно на всё плевать. Будто парил на невидимых крыльях куда-то далеко и забывал о том, кто он есть на самом деле. Такая отстранённость во время совместной работы раздражала Кея до зубового скрежета. — Как дела? — Какого хрена ты опаздываешь? — Были кое-какие проблемы. — Ты охуел? Гиг уже завтра и мы — хедлайнеры! — Мы болтать сейчас будем как девочки в раздевалке или делом заниматься? — иронично спросил Огре.— Что играем-то? — «The Choke»? — быстро встрял с предложением Дуэйн. — Заебись, мне как раз уже давно хочется удавиться, — проворчал Кей. — Давайте, раз, два, три… Репетиция началась, но песня заглохла почти в самом начале. — Стоп! Что за хуйня, чего ты играешь? — рявкнул Огре, обращаясь к Гёттелю. Клавишник дёрнулся от его восклицания и осторожно спросил: — Ты о чём? — Что за странный семпл в начале? — Вообще-то это я, а не он сделал, — закатил глаза Цевин. — Нахуя? — Ты ебанулся? Договорились же два дня назад, что на записи оставим по-старому, а на гиге в начале трека врубим ещё семпл, который нереально круто звучит. Идея Дуэйна. — Бля, как я сам не догадался, — ехидно протянул Нивек. — Ты что-то имеешь против? Кей угрожающе поднялся с места. — Нет, не против. Только я не помню, чтобы кто-нибудь из вас двоих меня спрашивал об этом. — Мы спрашивали. Ты ответил, что тебе похуй, — тихо сказал Дуэйн. Огре, сверкнув от гнева глазами, промолчал. Кей, не став дожидаться очередной тирады, скомандовал: — «Testure»! Раз, два, три… Несмотря за зашкаливающий градус недовольства в группе, ближе к концу песни все успокоились. — Парни, было круто! — улыбнулся Гёттель. — Завтра надо сыграть так же. — За себя-то я абсолютно спокоен, — протянул вокалист, хватая бутылку с водой. — А ты не забыл, что не один в группе? — раздражённо спросил Кей. — Давайте играть дальше… — робко влез клавишник в разговор. — Я-то не забыл. А вот насчёт тебя, отец-основатель, я не уверен, — с вызовом ответил Огре. — О чём ты, твою мать? — Ты не любишь тех, кто имеет своё мнение, Кей, — Да заткнитесь оба! Сейчас не время выяснять отношения! — попытался урезонить обоих Дуэйн. — Тебя спросить забыли, когда нам чего выяснять, — буркнул Нивек. Кей только открыл рот, чтобы ответить, как вдруг услышал вопрос Гёттеля: — Кстати, Кей, мы бас убираем из начала или нет? Ты так и не сказал… Тот из последних сил пытался отвлечь друзей от разгорающейся перепалки хоть чем-то, но это не помогло. Цевин не успел ответить, как в разговор встрял Огре: — Утка, ты чего несёшь, какой бас? — Да оставь. Пусть будет, он фанковый такой, прикольный… — ответил слегка успокоившийся Кей. — Чего вы плетёте оба? — опять спросил Огре. — Это я про наш с Кеем новый материал, — ответил Дуэйн, стараясь игнорировать выпады вокалиста. — Мы мутим сайд-проект и потихоньку готовим наработки, — терпеливо пояснил Цевин. — Скоро… Дальше он не договорил. Огре, никогда не отличающийся тактом и терпением, взорвался: — Сука, какой нахуй материал, вы издеваетесь? Они мутят сайд-проект, а я как всегда не в курсе! А что дальше? Реорганизация группы? Кромптон, ты выживаешь меня или что? К чему мне, блять, готовиться в очередной раз? — Никто тебя не выживает. Ты же мутишь что-то с «Ministry»[4] , так почему мы… — Утка, заткнись! С какого хрена ты за него отвечаешь, блядь? — рявкнул Нивек. — Никто тебя не выживает, не глупи, — примирительно ответил Кей. — Тогда объясни, какого хрена я обо всем узнаю последним? О вашем проекте? Про сэмпл? Группа подыхает без релизов, а вы сговорились за моей спиной! — Можно подумать, ты советовался с нами, петь ли тебе с Йоргенсеном или нет! Тупо перед фактом поставил и всё! — крикнул Кей, теряя терпение. — Я говорил, что возможно выйду с ними на сцену, когда мы пили вместе на прошлой неделе. Никто слова против не сказал. Я же вам, ублюдкам, вечно мешаю! Спою, блядь, где-нибудь ещё, раз зовут! — Ты дерьмово выглядишь, Огре, тебе лечиться надо, пока не сдох! Наш материал мы потихоньку пишем и сообщим, когда будет что-нибудь толковое! — Сообщишь, Кей? Или же сразу выставите меня за дверь вместе с Дэйвом, когда мы вокал запишем[5]? Цевин чуть не задохнулся от возмущения, но тут между двух огней опять встрял клавишник: — С сайдом ещё не всё решено, ты зря завёлся. А Дэйв точно ничего против тебя не имеет. Огре недоброжелательно глянул на Гёттеля и прошипел: — Вот лучше бы ты вообще молчал, а не защищал Огилви. Психиатр грёбаный, мать его. Запомни: когда окажешься ненужным, то они и тебя вышвырнут. Научись думать своей башкой, не будь мудилой! — Мы все вместе пытались поддержать тебя, предложили взять отпуск и полечиться, — терпеливо ответил Дуэйн. — Но ты не принимаешь помощь. Огре издевательски хохотнул. — Помощь, блять! Упечь меня в психушку и вышвырнуть из группы! Гениально, просто охуеть, какой ты добряк, Гёттель. Мог бы хоть предупредить о подлянке с сайдом, раз Кей молчит как рыба. Хотя, что ещё можно было ожидать от бесполезного придатка… — Что? Да как ты смеешь? — вскрикнул Дуэйн. Поняв, что смог задеть клавишника за живое, Нивек продолжил: — Мы с Кеем оказали большую милость, взяв тебя в группу. В каком составе ты был у «Psyche»[6]? Во втором? В десятом? — Заткнись нахуй! — рявкнул Цевин. — Утка, не слушай его! — «Утка, не слушай его!» — передразнил Кея Огре. — Из тебя клавишник как из меня кондитер. И кстати, ты лажаешь не только как музыкант, твоя бывшая девушка мне все рассказала… — Заткнись, сволочь… Гёттель вышел из-за синтезатора и встал напротив мерзко улыбающегося Огре. — В слезах меня сейчас утопишь? Я не виноват, что она такая шлюха... В этот момент Кею удалось взять себя в руки. — Так, заткнулись оба нахуй! Огре, ты ведешь себя как говно! Опоздал и выёбываешься, остановись! — Чувак, я остановлюсь, лишь бы только не видеть соплей Гёттеля… Но он так и недоговорил. Дуэйн ринулся вперёд и врезал вокалисту в челюсть. Огре отшатнулся назад, затем накинулся на клавишника. Началась потасовка. Кей одним прыжком преодолел расстояние между синтезатором и микрофоном, оттащил беснующегося Гёттеля от Нивека и встал между враждующих сторон. — Уёбок, мразь, да чтоб ты сдох! — Дуэйн едва не задыхался. — Говори, а не плюйся, сука, — ответил Огре, утирающий кровь тыльной частью ладони. — У вас мозги говном заплыли, долбоёбы? Мы ничего не сыграли, а завтра ебучий гиг! — заорал Кей, пытаясь вразумить обоих. Огре скинул руку Цевина со своего плеча и сказал медленно: — Иди нахуй со своей истерикой. Репетируйте, блять, на здоровье. Затем он демонстративно плюнул кровью в сторону Дуэйна, схватил толстовку с пола и с грохотом закрыл за собой дверь. Гёттель схватился за голову. — Эй, чувак, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Цевин. — В башке звенит. Сильно вдарил, сука… Дуэйн сел возле стены. Цевин же молча опустился рядом с товарищем. Несколько минут оба молчали. Гёттель нарушил паузу первым: — Всё? Он ушёл от нас или как? Кей пожал плечами. — Не думаю. Как ты? — Норм, живой вроде. Опять воцарилось молчание, которое опять первым нарушил клавишник: — Я держался до последнего. Ради себя, ради него, ради группы. Но не смог. Кей слегка улыбнулся. — Да всё ты правильно сделал. У него рот не закрывается в последнее время. Руки не доходили, чтобы угомонить засранца. А вот у тебя дошли, — Кей хлопнул по плечу понурившегося клавишника. Дуэйн вздохнул. — Да он заебал уже, сил нет никаких. Что делать будем? Возвращать его? — Да пошел он нахуй. Обойдёмся на сегодня без вокалиста. Надо звонить Дэйву, пусть вправит ему мозги на место. Он же должен явится завтра на собственный концерт... Дуэйн опять схватился за голову. Кей замолчал и бросил взгляд на окно. На нём лежала муха лапками вверх. Пару раз дёрнувшись, она затихла. Затихла навсегда.