Кукловод

Мастер нашёл и богатство и славу, Граф говорил — он убьёт себя сам! Полон печали, что пел не для слабых, Тайно сбегал вечерами к друзьям.

Дом. Мастер наконец купил себе приличный дом, обнесённый кованым забором и тенистым садом. Большой, светлый, с тонконогой мебелью красного дерева, множеством картин на стенах и шкафов. В коридорах чадили хрустальные светильники, полы были застелены коврами, а огромные зеркала отражали сотни свечей. На полках теперь во множестве сидели куклы, собственноручно созданные Мастером и те, что были заказаны ещё в старые времена. В гостиной стояли роскошный вельветовый диван и аккуратный кофейный столик, на котором кучно лепились милые фарфоровые чашечки и стояла расписная ваза с красными розами. А спальня была столь огромна, что в ней можно было запросто потеряться. Кровать. Графу очень нравилась кровать, стоящая в спальне, застеленная бархатным покрывалом и украшенная толстыми тяжёлыми кистями. На ней было очень удобно прыгать. Толчок — и ты оказываешься подброшен гигантским мягким чудовищем в воздух. Пока летишь обратно — можно кувыркаться, изображая в воздухе нелепые и забавные гимнастические фигуры. Можно представить, что у тебя есть крылья и ты летишь. Можно просто падать плашмя, не боясь разбить хрупкий фарфор тела. Невероятно весело! Правда, отец всё же ругался, если заставал куклу за этим занятием. Однако в большинстве случаев Графу удавалось ускользнуть до того, как дверь в комнату открывалась и отец видел учинённый бардак. Сундук. Громадный кованый сундук с резными ручками разместился в гостиной и был всегда открыт. Там теперь жил Граф. Мастер заказал у старого знакомого целый набор кукольной мебели, которую его Граф сам расставил в своём новом домике. Бернд даже пропилил своеобразную «дверь» в стенке сундука, чтобы Граф мог выходить «в свет» когда захочет. В маленьком шкафу висели теперь разноцветные сюртуки, которые шила для Графа Бет, а Отто нашел на заводе металлическую деталь, из которой впоследствии была сделана люстра и пара подсвечников. Гости. Теперь каждые выходные в их доме собиралась знать. Толстые мужчины во фраках, с роскошными усами, опирающиеся на трости, как правило рассаживались на диваны. Жеманные дамы с уродливым макияжем на лице, ещё молодящиеся телом, но уже старые душой, кокетливо прикрывались веерами, сидя на ковре вокруг концертной стойки, с которой обычно пел Граф. Богачи платили Мастеру огромные деньги за сеансы «омоложения». Эффект был, но молодость и красота приходили к ним очень медленно. И всё же они шумели, наперебой хвалили Графа, хлопали ему и противно хихикали. Дамы часто приходили с животными, что неимоверно раздражало куклу, ведь он боялся животных, видел в их глазах злой умысел. И наконец, вымотанный за день, он запирался в своём сундуке и падал на кровать, пытаясь заснуть и ни о чём не думать. Чай. Ароматный чай приятно дымил в маленьких облупившихся чашечках, но Графу он казался сладким райским нектаром. И хотя они с друзьями сидели за крохотным столом, на низеньких и шатких табуретках, этот вечер был самым лучшим в жизни куклы. В этом доме он мог забыть о своих проблемах и страхах. Здесь он был нужен и любим. На улице хлестал дождь, от которого они с Отто недавно сбежали, немного промокнув, но в комнате было тепло и уютно. И вкусно пахло свежеиспеченным пирогом. — Отто? — тихо сказал Граф.  — Да, мой хороший.  — Как там на заводе? Расскажи мне о своей работе. Тебе она нравится? Что там производят? Сколько у тебя друзей?  — В последнее время у меня появились проблемы, — печально ответил Отто, — но мы не будем думать о них. Я расскажу тебе о том, какие там большие и красивые паровозы, сколько там блестящих машин и веселых парней. Хочешь послушать?  — Конечно, — широко улыбнулся Граф. Бет придвинулась поближе и нежно погладила куклу. К сожалению, она знала о проблемах мужа, но ей совсем не хотелось расстраивать этим еще и Графа.  — У меня тоже есть кое-что для вас, хотя это и не радостные вещи, — устало вздохнул Граф, когда Отто закончил. Тревога. Графу казалось, что отец пытается сбежать от своих проблем и страхов, спрятавшись в новом доме, куда не было хода для Отто и Бет, и Графу приходилось тайком ускользать из комнат, чтобы повидать друзей и посидеть с ними за чашкой чая. И быть отнесённым глубокой ночью домой на руках Отто. Тоже тайком. Словно его отец отгораживался от близких друзей и своего положения, пытаясь вернуть себе потерянный когда-то мир. Об этом Граф и рассказал своим друзьям, на что оба лишь грустно улыбнулись. — Твой отец хочет избежать нищеты, того, как он жил раньше. — Отто нежно погладил Графа по голове, укутывая его, зевающего, в рваный цветастый платок, в котором он обычно ездил. — Но так он потеряет себя. — Граф отчаянно вцепился в пахнущую машинным маслом рубашку Отто. — Надеюсь, он найдёт то, что ищет. И, возможно, сохранит свою душу, милый. — Бет трепетно коснулась его макушки губами, прощаясь. — Спокойной ночи, дорогой. Отто покрепче прижал любимца к себе и нырнул в ночную темноту. Предстояло отнести Графа домой, пока его не хватился Мастер. — Я хотел бы петь на площади, чтобы простые люди слышали меня и молодели. А вместо этого я, как попугай на жердочке, пою для кривых уродливых старух, которые надеются вновь стать писаными красавицами. Тьфу, аж противно! Отто печально улыбнулся, слушая пламенную речь Графа — он прекрасно знал, какая жизнь бывает жестокая и как часто получается не то, что ты на самом деле хочешь.