***
Было семь вечера. Утреннее яркое солнце быстро затянуло тучами, дул прохладный ветер. Девушки, счастливые и немного уставшие, возвращались с шопинга. Они ехали небыстро, ловя руками встречные потоки ветра. Джиджи смотрела по сторонам и заметила, что по тротуару идёт Делевинь. — Кенс, смотри кто идёт! — Хадид показала рукой в сторону Кары. Кендалл обернулась и невольно улыбнулась. Кара заметила их, улыбнулась и помахала рукой. — Может, возьмём её с собой? — Думаешь? — А почему нет? Я бы хотела с ней познакомиться, — Дженнер остановилась, посмотрела в зеркала заднего вида — сзади идущих машин не было — сдала назад и, доехав до блондинки, остановилась. — Привет, не хочешь с нами прокатиться? — начала Джиджи, обращаясь к Делевинь. — Куда, если не секрет? — блондинка подошла к машине и склонила голову набок, мило улыбаясь. — Мы хотим съездить к океану, — Дженнер смущённо улыбнулась. Было заметно, что Кара сомневается. — Ну, если вы меня подвезёте до дома, то я за, — и махом запрыгнула на заднее сиденье кабриолета. Всю дорогу до океана девушки безостановочно смеялись. Кара не могла остановиться, шутки так и лились из неё. Она также подшучивала и над Кендалл, и над Джиджи. Но она была вынуждена прекратить, так как от почти неконтролируемого смеха Кендалл чуть не потеряла управление, и они не выехали с трассы. Кара только хотела что-то сказать, но подруги на переднем сиденье одновременно крикнули «нет». Делевинь закусила губу, чтобы случайная шутка не вылетела из её рта, и они не попали в аварию. Дорога заняла около получаса. Людей на пляже практически не было, только где-то вдалеке виднелись тёмные силуэты. Все небо было затянуто тучами, которые отражались в океане. И всё было серое, слегка зеленоватое. Океан был неспокоен. Девушки сели на песок, облокотившись на бревно, которое лежало практически на середине пляжа, и молча сидели, смотря на океан. Его танец гипнотизировал. Кого-то он успокаивал, а у кого-то, наоборот, вызывал кучу эмоций, как положительных, так и отрицательных. Так было и у Делевинь. Бушующий океан будто вытягивал из неё всю радость. Перед глазами блондинки то и дело всплывали самые страшные и неприятные воспоминания, ночные кошмары. Слёзы наворачивались сами собой. Она смаргивала их, крутила головой, отгоняя плохие мысли и воспоминания. Но ничего не помогало. — Простите, — Кара резко встала и быстро пошла вдоль пляжа, стараясь не смотреть на океан. Шум волн давил на неё, ей хотелось закрыть уши и закричать. Её быстрый шаг сменился на бег. Слёзы стремительно текли по щекам. Делевинь забежала за темно-зеленую обшарпанную спасательную будку, одиноко стоящую посреди пляжа, села на уже остывший песок, сложив ноги лотосом. Провела по волосам, одновременно выдыхая, в надежде успокоиться, но это не помогало. Слезы не останавливались. Резко перед глазами всплыла картинка самого страшного кошмара блондинки и она невольно вскрикнула. Закрыла руками лицо и заплакала, не сдерживаясь. — Кара! Кара, что случилось? — из-за будки вышла запыхавшаяся Дженнер. Кара не реагировала. — Кара? — ответа вновь не последовало, и брюнетка осторожно опустилась рядом с девушкой, аккуратно обнимая её за плечи. Делевинь убрала руки с лица и уткнулась в шею Кендалл. И вновь заплакала, не сдерживая себя. Слезы блондинки скатывались по шее и ключице кареглазой, что заставило её вздрогнуть. Дженнер поглаживала Кару, прижимая её к себе сильнее. — Тшшш, милая, что случилось? — Океан. Именно в такую погоду он заставляет меня вспоминать самые худшие моменты в моей жизни, — периодически всхлипывая, начала Кара, продолжая лежать на плече брюнетки, — и я не могу это контролировать. Это очень странно. Дженнер хотелось расспросить её поподробнее, но не хотела беспокоить Кару. Но та словно читала мысли: — Моя мать… Она начала принимать героин, когда мне было двенадцать. И мне было тяжело. Я осталась одна. Мне так не хватало её поддержки, её тепла, заботы и любви. Всё её внимание было приковано к этой дряни, а не ко мне. Тогда у нас уже жила Медисон. У неё нет своих детей, а муж умер, по-моему, от туберкулеза. И она осталась одна, так никого и не нашла. Она работала в нашем доме в качестве уборщицы ещё до моего рождения. Потом, когда она потеряла мужа, ей было тяжело, и она попросилась работать у нас постоянно, то есть жить. По рассказам Поппи — это моя сестра — она была очень добра ко всем, не воровала и качественно выполняла свою работу, и все к ней привыкли. Она стала частью нашей семьи. Она воспитала меня. Она заменила мне мать, когда мне было это нужно. Медисон все понимала и была всегда рядом. И вот она по сей день со мной. Когда я сказала, что хочу учиться здесь, она сказала, что не отпустит меня одну никуда, и поехала со мной. — Она всё бросила и поехала с тобой? — Да, но, по сути, ей нечего было бросать. То есть, она жила с нами в доме на протяжении двадцати лет, мы стали семьёй. Она сказала, что я — это её жизнь. Она воспитала меня, она была со мной с первых дней моей жизни и она со мной по сей день. И я люблю её. Люблю сильнее, чем родную мать. И это делает мне больно. Больно из-за того, что моя мать выбрала героин, а не меня. Дженнер стало не по себе из-за рассказа блондинки. Кара рассказала ей самое сокровенное, она поделилась с ней самым больным. Она уверена, что об этом знают только единицы, наверняка, самые близкие её друзья, а они общаются всего неделю. Они просидели в обнимку ещё некоторое время, тела начали затекать у обеих. — Кара, нам нужно идти, мы бросили Джи, — Кендалл заглянула в серо-зеленые глаза и в груди кольнуло от того, что в них было много боли. — Да, ты права, некрасиво получилось, пошли, — высохшие слёзы неприятно стягивали кожу. Девушки шли в сторону машины за руку и изредка поглядывали друг на друга, улыбаясь. Джиджи уже лежала на песке, оперившись лишь головой о бревно. — Хееей, Джи, вставай, — блондинка присела рядом с заснувшей девушкой и слегка дотронулась до её руки. Хадид нехотя открыла глаза, и, казалось, не сразу поняла, что происходит. — Ты заснула. У тебя наверняка уже полные трусы песка, — Кара засмеялась. Джиджи была немного смущена. Она сразу поймала себя на мысли, что будь на месте Делевинь Болдуин, та бы пнула её в ногу или бы грубо сказала: «Джиджи просыпайся, мы уезжаем». От этих мыслей стало немного обидно. Джи не любила Хейли, Хейли недолюбливала Джиджи, но они вынуждены были общаться и дружить, потому что Кендалл была их общей лучшей подругой. И если Джи действительно любила Дженнер, была готова ради неё на все, даже терпеть мерзкую Болдуин, то для Хейли были важны статус, вечеринки и интересные знакомства. Джиджи считала, что Хейли подстроила Кен под себя. Хейли была тоже не из простой семьи и дружба с Кендалл была ей в пользу. Они были практически на одной ступени на социальной лестнице, ну, может, Кендалл была повыше. Кен была мягкой доброй, а Хейли априори была сукой. И всё время упрекала Кен, что та слишком мягкая, что надо быть жестче, и Кендалл восхищалась Болдуин и делала всё, как она. И стала такой же сукой. Вечные издевки над всеми, кто был хоть на грамм хуже них, обсуждения, сплетни. Два года постоянных гноблений и вот результат — их все ненавидят. Правда, последний год они вообще ничего подобного не делали, ну только в том случае, если это не касалось прямо их, но репутация… И Кендалл это все надоело, и она закрылась, никого не подпуская близко. Но эта гиперактивная блондинка с соколиными бровями, сама того не подозревая, начала постепенно рушить ту стену, блокаду, что возвела вокруг себя Дженнер.***
— Спасибо за проведенное время, — девушка протиснулась между передними креслами автомобиля, обращаясь к девушкам, — и, Кенни, не бери в голову то, что произошло сегодня. Хорошо? Всё нормально, — Кара чмокнула в щечку сначала Джиджи, а потом Кендалл, немного задержавшись на щеке брюнетки. — До завтра, — и блондинка спрыгнула с машины и побежала домой, так как ей очень сильно хотелось в туалет. — Пока, — Джиджи помахала и откинулась на сиденье. — До завтра, — немного запоздало и еле слышно произнесла Кендалл, смущенно улыбаясь. — Она классная. — Дааа, — протянула брюнетка, не переставая улыбаться.